Сказка о Юродивом, Убогом и Кликуше

Собрались как-то вместе Юродивый, Кликуша и Убогий и стали друг перед другом рассуждать, кто кого юродивее, кликушее, убожее.

– Я как начну юродствовать, враз все видят – юродивый! Ж-а-а-а-лко им меня дурака, отроду малоумного, подадут копеечку.

– А я как зачну канючить: «Подайте убогому, неимущему, скудному, нищему, нужному!», – они сразу видят, какие они здоровые, умные и, хоть при каких-то, деньгах, мне пятачок дают.

– Эх, вы! Копеечку, пятачок! Я как начну кликушествовать, неистово в истерике биться, они рады мне рупь серебряный дать, только чтоб с глаз долой или замолк.

Замолчали уважительно Юродивый с Убогим. Потом сообразили мужички на троих и выпили с удовольствием, с удовольствием закусили.

– М-да-а-а, – сказал мечтательно Юродивый, – что теперешняя копеечка? Вот, раньше, подаст Царь копеечку – неделю сыт.

– Верно-верно, – подхватил Убогий, – еще же себя и виноватым перед тобой чувствует. Не то, что нынешние, ни стыда, ни вины, ни совести. А на пятачок ихний только паленой водки и купишь.

– Потому, кликушествовать – верное дело, – заметил авторитетно Кликуша, – они-ж только бесов и боятся, хоть сами и бесы, в большинстве.

Побеседовали еще немножко душевно за жизнь, завернулись в лохмотья, укрылись пледиками финскими и спать легли.

У кого сон, у кого бессонница. Счастлив убогий да нищий, нет добра и беспокоиться не о чем, а богатому забота, хоть кликушей кричи. Собрались вместе в ночи три богатых мужика и стали друг другу на жизнь жаловаться.

– Ох! Как бы мне удачненько вложиться на кризисе? Толкал сегодня, как бы, речь в Думе, так один боярин думский кричать стал, как на Вече, что такой, мол, рассякой. Не юродствуй, дескать, Родина в опасности, в трудную годину, враг, то да се.

– Сиры мы да убоги, наги, только о других и печемся, а благодарности ни на грош, – пьяненько залился мужичок в чиновничьем галстуке.

– Ты чо, братан? Не на работе перед телекамерой и камера тебе пока не маячит, – заржал жеребцом крепкий, лысый мужик, – перед вертухаями будешь потом корки мочить. Хотя, меня тебе не переплюнуть. Я нынче на предвыборном митинге в таких припадках бился, Кащенко отдыхает.

Потолковали еще немножко о трудах своих тяжких, девок вызвали, да и «спать» пошли.

Но не только богатые мужики бессоницей маялись. Не спали в квартире одной, малогабаритной, в спальном районе.

– Что за копейки ты мне суешь, убогий! На паперти больше подают. Это тебе за твои два института доплачивают? – юродствовала Жена.

– Зато крест на мне, хоть сир я и наг, а не украл ни у кого и ближнего не обидел, – поскуливал Муж.

– Нашел чем гордиться! – истерично закудахтала Теща. – Ты о чем думал, когда женился на красоте такой, примак несчастный! – Так заголосила, что кажись еще миг и упадет да забьётся в падучей.

Поголосили еще маленько, но уже больше для порядку, выпили кто где (Муж в туалете из кальсон чекушку достал, Жена в ванной из аптечки свой НЗ нозепама, Теща у себя в комнатке из тумбочки фунфырик с корвалолом) и спать легли.

Угомонились все, наконец, заснули. Легче и спокойней всех спали Юродивый, Убогий и Кликуша.

2015 г.

Сказка в тепло-коричневых тонах

– Дедушка! Почему здесь так плохо пахнет?

– О! Это очень давняя история! В одной семье родился мальчик…

– Знаю! Знаю! В другой – родилась девочка, а потом они выросли и поженились. Но пахнет здесь противно почему?

– Не было никакой девочки. Я и рассказываю про «пахнет». Ты просто не слушаешь.

– Слушаю-слушаю, говори!

– Так вот, в одной семье родился мальчик. Как его звали, уже никто не помнит. Помнят только, что он любил носить все коричневое. Его родители тоже любили пастельные тона, и маме его, рыженькой, теплые, золотистые оттенки визажист советовал, но у Мальчика с коричневым постоянно всякие казусы случались. Нарядятся все мальчики из класса на Рождество белоснежными ангелами и начнут «Аве Мария» петь, а Мальчик так своими коричневыми крыльями и «коричневым» голосом из хора выделяется, что всякая благость пропадает. Или придет к самой красивой девочке из класса…

– Ага! Девочка все же была!

– Была и не одна, но они тут ни при чем. М-да, так вот, придет он к ней (такой розовенькой, в розовеньком платьице, с розовеньким бантом) на день рождения, подарит коричневые шоколадные конфеты, сядет в своих коричневых брючках, коричневой рубашечке, коричневых носочках, коричневых ботиночках в самое коричневое креслице и сидит там весь вечер, ни с кем не разговаривает, не танцует, торт не ест. А все мальчики и девочки в голубом и розовом неловко себя чувствуют, будто что-то не так сделали. Да что там, неловко, прямо скажу – дерьмово себя чувствовали.

Или вот еще, подарят Другому мальчику самолет, машинку радиоуправляемую, все бегают, играют, хвалят да радуются, а этот Мальчик губки скривит, личико отвернет – сразу видно, что машинка так себе, ничего особенного, и самолетик ему вовсе не интересен. Ребятишки кругом все тише-тише восторгаются, а потом и вовсе поскучнеют и разойдутся. Машинка с самолетиком останутся одиноко на ковре тосковать.

С Дедом Морозом вовсе конфуз вышел, какого не бывало с Начала времен. Пришел он к детям на елку, подарки принёс, сам осанистый, зычный, краснощекий, веселющий. Дети за ним вприпрыжку вокруг елки бегают, песни поют, стихи читают, конфеты из мешка таскают, в игры играют, хохочут. Тут заметил Дед Мороз, что мальчик один сидит в сторонке, на коричневом стульчике, сандаликом бежевым пол ковыряет. Непорядок.

– Ты почто, мальчик, не играешь, не поешь, конфеты не ешь? Али обидел кто, али хвор?

– Не хочу, – говорит наш Мальчик, – скучно это все, от конфет живот болит, а сам ты – ненастоящий, и борода, и румянец ненастоящие.

Дед даже задохнулся и в самом деле побагровел, так его Мальчик за живое задел.

– Как так, ненастоящий? А я вот тебя заморожу сейчас!

– Не заморозишь, не положено, тебя живо в полицию загребут, а тебе еще за сто Елок вперёд заплачено.

– Ну, тогда… подергай за бороду что ли, борода у меня самая настоящая.

– Ага, нашел дурака! Сейчас такой суперклей делают, топором не отрубишь, на все утренники хватит, хоть с мылом мой!

– А вот подарок тебе, какой ты у меня в письме просил, разве не чудо?

– Подарок тебе мои папка с мамкой в мешок положили, сам видел.

Тут в зале всхлипывания послышались, гомон детский утих. Девочка одна в голос залилась:

– Неужели Дед Мороз ненастоящий, а чудеса как же? А я верила, как дура, что это он мне подарки приносит и на Новый год под елку кладет.

– И я! И я! – тут уже рев со всех сторон разразился.

Дед Мороз и посохом стучал, и елку зажигал «волшебным» способом, и снежинки с потолка сыпал, ничего не помогало. Пришлось Старшей воспитательнице торт ребятишкам пообещать и в столовую их увести. А Дед Мороз исчез потихоньку, от греха подальше, будто его и не было. М-да-а-а… Такая вот история про мальчика в коричневом. Прямо в этой комнате и случилась.

– Дедушка, а воняет-то чем?

– А? Воняет? Так это не добежал кто-то до двери с двумя ноликами, живот прихватило. В тот самый раз, от конфет, или еще когда, не помню.

2015 г.

Сказка о мужчинах в интересном положении

Гулял по скверику бо-о-о-ольшой Мужчина с ма-а-а-аленькой Собачкой. Гулял и тоскливо посматривал то на Собачку, то на свой живот, в котором помещалось еще штук пять-шесть таких же маленьких собачек, вот-вот готовых появиться на свет. «Вот дурак так дурак! – думал про себя мужчина, а может и покрепче какие слова думал. – Зачем пить бросил?! Стоял бы сейчас, без проблем, возле пивного ларька. Живот бы был „пивной“, сбегал за угол – полегчало, и никаких проблем с ним, а тут…» Мужчина снова глянул на живот, на этот раз злобно. «Ну, куда?! Куда я их дену?!». На этом самом мысленном восклицании оторвал он взгляд от живота, чтобы за Собачкой присмотреть, но вместо нее увидел прямо перед собой маленькую Старушку – кудряшки синенькие, губы фиолетовые, перстни серебряные.

– Вздыхаете? – Мужчина обреченно кивнул. – А я, между прочим, все про ваши вздохи знаю.

– Как? Откуда? – взвился он штопором с пробкой из бутылки сухого красного.

– Насквозь вижу, – сказала Старушка, значительно глядя ему на живот.

Мужичок сдулся весь, обмяк, только живот дирижаблем.

– И мысли ваши тоже, – теперь Старушка смотрела на его голову, задрав высоко свой фиолетовый одуванчик.

Гигант глянул недоверчиво.

– И куда я их дену? Дурак я, дурак! – На что мужик кивнул обреченно. – А я ведь могу горю вашему помочь.

Теперь страдалец посмотрел подозрительно и решительно, даже агрессивно, заявил:

– Топить не буду, в приют не отдам!

– В хорошие руки пристрою или продам, – закончила за него старая провидица. – Только, кто их возьмет, тем более, купит, у всех своих девать некуда, – повела она в сторону скрюченным, наманикюренным пальцем в серебре.

Мужик проследил за пальцем и с удивлением обнаружил то, чего не замечал до сих пор, не до того было – за Собачкой глядел и на живот свой пялился. По всему скверику перемещались следом за маленькими собачками крупные мужчины с большими животами. Животы отличались по форме и по размеру – у кото-то «вот – вот», а у кого-то «чуть погодя». У высоких, тонконогих – грушеобразный живот, в основном, хвостиком вниз, у низеньких, толстозадых – хвостиком вверх. Из чего стало ясно – в хорошие руки не получится. И еще, что не он один пить бросил.

– Чего ж теперь делать? – спросил без тени надежды.

Старушка, напротив, была уверена, что «наше дело правое, и мы победим».

– У вас жена в каком звании – майор, полковник?

– Генерал, – ответил Мужчина и почему-то еще больше затосковал.

– Не надо, батенька, так убиваться, это же прекрасно, что генерал.

– Чего ж хорошего?

– Возможностей больше.

– Да, куда еще больше? – снова заштопорил мужик. – Фарфор на столе, машина у подъезда, собачка наиимпортнейшая, наимоднейшая, питается «Роял канином» в шоколаде, – помолчал и добавил, – у меня тоже… овсянка первосортная, кроссовки для прогулок «Адидас».

– Не те возможности, голубчик! Равняться есть на кого.

– Я и так при ней только по стойке «смирно» и дышу через раз, куда ж еще равняться?

– Что ж вы примитивный такой? Я вам предложение хочу сделать.

– Женат я уже, – оторопело сказал дядька, – и возраст у нас с вами…

– М-да-а-а… Что ж, пока старшиной начнете, а там, глядишь, лейтенанта получите, все же опыт у вас есть, женаты на генеральше давно.

– Это как? Я работать, что ли буду, служить?

– Ну, да, наконец-то дошло, милейший. Не просто работать – руководить, организовывать, управлять.

– …А с Собачкой кто гулять будет?

– О! Не беспокойтесь, все будет в полном ажуре, человек у нас есть специальный, опытный, все в лучшем виде – выгул, кормление, игры.

– А?.. – Мужчина посмотрел вопросительно на живот.

– За ЭТО тоже не беспокойтесь. Живот у вас исчезнет, будто ничего и не было, рассосется, так сказать. Стройный будете, поджарый, энергичный, – энергично тряхнула Бабулька кудряшками.

Собачка вдруг жалобно заскулила и прижалась к хозяйской ноге.

– А Их? – кивнул тот с ужасом на свой живот.

– Не-е-ет! Ни в коем случае! Им не будет ни больно, ни плохо, там, куда они вернутся, им будет хорошо, там – их родина.

– Значит, я буду генералом? И жена будет у меня строиться?

– Не сразу, дружочек, не сразу. Сначала старшиной, потом лейтенантом, потом… В общем, как служить будете. А жена? Конечно, построится, как по званию догоните.