Глава 7

Баба Надя отправилась в сарай за дровами. За ночь намело столько снега, что ей пришлось откапывать дверь. Холодный рассвет посеребрил крышу дома и заснеженные ели, между которыми мелькала чья-то фигурка…

Баба Надя поправила платок, прищурилась, пытаясь рассмотреть, кто же это к ним в лесной дом пожаловал.

– Петька, ты, что ли? – крикнула она, когда маленький лыжник вынырнул из леса, направляясь во двор. – Стряслось что?

Мальчик раскраснелся от быстрого бега. Его брови и торчащие из-под шапки волосы покрылись инеем. Это в самом деле оказался Петька, тринадцатилетний соседский сын, который нередко лазал к бабе Наде в сад воровать груши и яблоки.

Та с тревогой уставилась на подростка, который с пыхтением отстегивал крепления лыж.

– Да говори же, окаянный! – не выдержала она. – А то зараз поленом приласкаю, будешь знать!

– Не кричите, баба Надя, – степенно ответил лыжник. – Отдышаться дайте! Не видите, человек дух перевести не может?

– Человек! – возмущенно завопила баба Надя. – Тебе еще до человека шагать да шагать! Сопли подотри сначала! Бери вот!

Она вручила Петьке охапку дров и заторопилась в дом. Там уже вовсю пахло сдобой.

– Садись, нехристь, – беззлобно сказала хозяйка. – Чаю горячего налью, а то вон посинел весь. Ну, сказывай, что случилось?

– А где дядька Иван? Куды он подевался? Вот вы на меня кричите, а дядька Иван как пошел в лес, так и загулял. Вы ему скажите!

– Молод ты еще меня да Ивана учить, – ворчала баба Надя, выкладывая на блюдо пирожки. – Раз пошел, значит, надо ему. Может, хвороста набрать на растопку…

Петька заговорил с набитым ртом, уминая пирожок с повидлом:

– Ничего себе… хвороста набрать! Куры ваши кудахчут, не кормленные… Коза блеет… Батяня мой не выдержал, ходил давать им еды.

Баба Надя так и села на лавку, потому что ноги у нее подкосились. Чуяло ее сердце недоброе, а она гнала от себя страшные мысли…

– Как это? Неужто Вани так долго нету? Куда ж он подевался?

– Вот и я говорю, куды? Затем и пришел. Думаете, мне делать нечего, кроме как без толку по лесам бегать? Хорошо, что у меня лыжи новые. Батяня их смазал как следует…

Петька отвел глаза и принялся рассматривать носки своих валенок. Тесто, которое баба Надя поставила на вторую порцию пирожков, приподняло крышку и медленно начало выползать наружу. Но хозяйке было не до теста. Вспомнилось предупреждение Марфы во сне… Сердце бабы Нади учащенно забилось, руки задрожали…

Ах беда! Беда! Дурак, он и есть дурак! Мог Иван с дури-то пойти на озеро – на рыбалку или за кладом своим проклятым… В пустую голову глупые мысли сами лезут, как грибы после дождя. Стоило дурака без присмотра оставить, как на тебе… Хлебай лихо полными ложками! Надо идти на озеро, искать Ивана…

– Лидка! Илья! Вставайте! – заголосила баба Надя на весь дом, забыв про Петьку. – Иван пропал!

Элина уже не спала и сразу начала натягивать полушубок. На улице было студено, дул ветер, кидал в лицо колкий снежок. Илья с Лидой вышли попозже, догнали бабу Надю с Элиной уже у самого леса.

– Я дядю Ваню дня три назад видела, – рассказывала Элина. – Воду из колодца брала, гляжу – он идет вдалеке, за елками, и вроде бы как сам с собой разговаривает…

– И откуда ты все знаешь? – недовольно ворчала баба Надя. – Кто что думает? Кто что сказать собирается?

Элина смутилась и пожала плечами.

– Почему ты его не окликнула? – спросила Лида. – В дом не позвала?

– Так он не пошел бы… Он на озеро направился.

– Дурак помешался совсем с кладом этим на озере! – взорвалась баба Надя. – Выдумал, бузотер бестолковый, зимой по льду бродить… Чудо царьградское!

– Не боись, – успокаивал ее Илья. – Лед на озере нынче крепкий. Гляди, какой мороз! Никуда Ванька не денется. Может, он вовсе и не клад ищет, а рыбу ловит.

Озеро открылось, как всегда, неожиданно – белое, будто плоская чаша. Ледяная поверхность сверкала снегом. Здесь даже ветер утих. Нигде не было видно ни души.

– Ну, где этот ирод? Где это горе ходячее? – запричитала баба Надя, вне себя от страха. – Никаких следов нету!

– Откуда следы? Метель всю ночь бушевала. – Илья приложил руку ко лбу козырьком, разглядывая сугробы на берегу. – Ванька-а-а! Ванька-а-а! – громко позвал он, но никто не откликнулся.

Зато неизвестно откуда налетели вороны, расселись по веткам, роняя снег, раскаркались.

– Фу-ты, аспиды! – замахнулся на них Илья. – Брысь!

– Нехорошо это, – сказала Элина. – К покойнику.

– Да ты чего говоришь-то? Чего мелешь своим поганым языком? – набросилась на нее баба Надя, красная от быстрой ходьбы и злости. – Сама как ворона стала, каркаешь и каркаешь! Лучше бы ты немой осталась!

– Я немой не была… Я просто не хотела разговаривать…

– И правильно! От твоих речей, голуба, волосы дыбом встают!

– Ива-а-ан! Ива-а-а-н! – продолжали звать Илья и Лида.

В ответ им только каркали вороны.

– Ладно, хватит орать. – Баба Надя потуже завязала платок и огляделась. – Пошли по берегу! Искать надо…

Вокруг простирались снега и лес. Дед Илья с бабой Надей обошли озеро – никаких следов Ивана. Решили посмотреть на льду, – может, лунка старая найдется или припорошенная прорубь. Уходить вот так, ничего не выяснив, было невмоготу.

Илья поковырял палкой снег, добравшись до толщи льда.

– Как чугун! – вздохнул старик. – Такой не провалится… Видать, Ванька в лес подался.

– Чего ему в лесу делать? – взвилась баба Надя. – К озеру он прикипел, из-за клада своего проклятого! Разум совсем потерял! Ох, неладное мое сердце чует…

– Гляди-ка, что там?

Дед Илья – откуда только прыть взялась – подскочил к едва заметному бугорку на снежной глади, наклонился – рукавица Ванькина…

Баба Надя выхватила у него из рук рукавицу и заголосила:

– Утонул! Утонул мой Ванечка! На кого ж ты меня покинул… сынок дорогой…

Слезы замерзали на ее обветренном лице.

– Где утонул? Полыньи не видно… – недоумевал Илья. – Просто был он тут, рукавицу потерял. Перестань вопить, девчонок испугаешь!

Лида и Элина стояли под огромной старой елью, притоптывая от холода. Дед Илья махнул им рукой – идите, мол, сюда.

Решили искать вокруг того места, где обнаружили рукавицу… Может, еще что найдется? В нескольких шагах лежал заметенный снегом рюкзак Ивана, который принимали за сугроб. Больше ничего…

Дальнейшие поиски результата не дали. Бродили по лесу, где по колени намело снега, звали Ивана, устали, замерзли. Никто не знал, что делать. Забрали рюкзак, рукавицу и поплелись домой. Илья шагал впереди, сгорбившись, насупив брови, за ним – баба Надя, всхлипывая. Лида и Элина вздыхали и оглядывались, словно надеясь, что вот-вот из-за елей вынырнет фигурка Ивана в старом овечьем полушубке…

На пороге дома их ждал Петька, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения. Времени прошло порядочно. Пришлось несколько раз подбрасывать поленья в печку, чтобы та не потухла. Солнце садилось на кромку леса.

– Ты у нас оставайся, Петруха, – сказал дед Илья. – Завтра домой пойдешь. Нос-то у тебя отмерз совсем…

* * *

Сергей лежал на каменном полу. Рядом в темноте капала вода. Где он? Каменный мешок! Так, кажется, назывались подземелья, в которых узники исчезали навсегда?

Бредовые видения сменялись мутным беспамятством…

Вдруг откуда ни возьмись наклонилось над ним человеческое лицо.

– Да ты, никак, пьян, братец? – ухмыльнулся человек. – Нехорошо! Что ж ты хозяина не дождался?

Горский с трудом разлепил опухшие веки и увидел, что сидит за столом, который ломится от еды и выпивки. За окном медленно течет Сена, на набережной гуляют девушки в ярких пальто… Господи! Это ж надо так напиться, чтоб привиделся какой-то замок, какое-то подземелье!

– Мы давно тут пьем? – спросил он сидящего напротив господина, похожего на экстрасенса Ерофеева.

Тот закатил бесцветные глаза, подумал и кивнул:

– Давненько. Ты раньше назначенного времени явился, ну и… перебрал спиртного. Я пришел, гляжу – ты пьян в стельку.

– Извини, – промямлил Горский, чувствуя неприятную горечь во рту. – Мы знакомы?

Человек радостно засмеялся, если так можно было назвать слащавое хихиканье, при котором его тонкие губы почти не двигались.

– Ну ты даешь, братец! Видать, алкоголь на тебя сильно действует. Коли забыл, напомнить надо. Азарий меня зовут, Азарий Ерофеев. Мы с тобой в Харькове встречались, помнишь? Я тебе адресок дал. Думал, не придешь, а ты молодец… Хвалю!

Горский силился вспомнить, как он оказался в этом ресторане, но безуспешно. Ерофеева он узнал, про адрес тоже на ум пришло – он действительно собирался встретиться с кем-то, вышел из дому… а дальше ни одной мысли, хоть тресни…

«Ничего удивительного, – подумал Сергей. – Пьянка, она память напрочь отшибает! Особенно у меня. Черт! Неудобно перед человеком. Что я ему скажу? Забыл-де, зачем пришел? Фу, как глупо! Не по-деловому…»

– Силишься вспомнить, зачем пришел? – спросил экстрасенс. – Сказать?

Горский кивнул, сгорая от стыда. Он словно воды в рот набрал, так ему неловко стало перед Азарием. К тому же у него внезапно проснулся зверский аппетит. На столе стояли салаты, жареная форель, спаржа, бифштекс с картофелем, торт, фрукты, сыр и мороженое…

– Секрет ты мне собирался рассказать, – прошептал Азарий, перегнувшись через стол. – Важный секрет!

– Секрет?.. – удивился Горский. – Что за чепуха?! Какой секрет? – переспросил он, жадно глядя на блюдо с форелью.

– Секрет золота, – одними губами вымолвил Ерофеев. – Раскрой тайну золота, и можешь убираться на все четыре стороны…

Горский не выдержал и громко захохотал:

– Тайну золота? Ты шутишь! Если бы я ее знал, давно бы сам пользовался.

Он накладывал себе в тарелку салат, рыбу, мясо с картофелем и уписывал за обе щеки, уже не стесняясь, под недобрым взглядом Азария.

– Проголодался? – ехидно спросил экстрасенс.

И Горский вдруг оказался под столом, лежа на спине. Вокруг полная темнота…

«Свет погас, что ли?» – подумал он, пытаясь встать. Все тело болело и ныло, как после драки.

– Азарий… Азарий, помоги…

Ему никто не ответил. Где-то капала вода. Приподнявшись, он увидел, что у его шикарного кожаного ботинка суетятся крысы. Что это? Где он?

«Боже! Я провалился в подземелье… Конечно! Сколько я тут лежу? Сутки, двое?..»

Горский вспомнил о еде и едва не потерял сознание. Он все понял! Это галлюцинации! Бред умирающего… Никакого ресторана не было. Ему привиделось! Перед смертью… Прошло уже много времени, с тех пор как он здесь… Никто его не ищет и не будет искать, потому что никто не знает, куда он отправился. Ему никто не поможет…

На него навалился темный туман, наполненный падающими каплями. Он чувствовал, как растворяется в этом тумане, освобождаясь от страданий и жалости к себе, от тоски по покидаемому им миру, от всего, что сковывало его свободу и легкость… Где-то вдалеке возникло и растаяло лицо Лиды…

Горский увидел длинный белый скелет, едва прикрытый лохмотьями, и без сожаления и горечи понял, что это его скелет. Его тело умерло и истлело здесь, в подземелье… Теперь ему не надо больше ни есть, ни пить, ни дышать… Ему больше не нужна одежда, крыша над головой, не нужны деньги, бизнес и деловые связи… Ничего не нужно…

Нахлынувшая волна отчаяния откатилась, оставив его холодным и равнодушным к собственной загубленной жизни. Настроение менялось быстро, как узоры в калейдоскопе. Промелькнула мысль о Лиде. Она не поймет его – подумает, что он ловелас, завлекший ее ради забавы и затем жестоко покинувший. Так он поступил с Лили, с Аленой, а теперь и с ней…

Горскому захотелось оправдаться… Однако, увидев на кишащем крысами полу подземелья свой скелет, он понял, насколько тщетна земная жизнь. Вряд ли Лида будет счастлива, если он явится к ней со своими объяснениями… Интересно, в каком виде ему пришлось бы предстать перед возлюбленной? Привидением? Или «голосом» из потустороннего мира?.. И то и другое одинаково отвратительно. Пожалуй, она смертельно испугается, вот и все…

В углу подземелья возникла знакомая фигура.

– Азарий, ты, что ли? – спросил Сергей. – Ты как сюда попал? Тоже умер? Не ожидал еще раз тебя увидеть!

– Ты обещал рассказать мне кое-что, поделиться информацией…

– Так я же умер! – возразил Горский. – И потом, я не помню никаких обещаний.

– У мертвых такая же короткая память, как и у живых, – притворно вздохнул Азарий. – Ну ладно. Я не держу на тебя зла и даже готов помочь. Помолиться за упокой души, например… Бьюсь об заклад, что ты ни одной молитвы не знаешь.

– Не знаю…

Это была правда: Горский интересовался в жизни многим, но, к сожалению, не молитвами.

– Ужас! – поднял глаза к потолку экстрасенс. – Без молитвы твоя душа не найдет дорогу в Царство Усопших… Думаешь, почему ты до сих пор здесь, в этом сыром подвале, полном крыс? А?

Если бы у Горского было тело, он бы пожал плечами или развел руками в недоумении.

– Вот! – назидательно произнес Ерофеев. – Никто не сделает этого для тебя! Потому что никто не знает, где лежат твои бренные останки. Я – твоя последняя надежда…

Он наклонился над скелетом и начал бормотать слова молитвы. Молился Ерофеев по-латыни.

Сергей пытался рассмотреть, есть ли на скелете флорентийский медальон. Ведь если Азарий пожелает забрать амулет, то он ничем не сможет помешать ему! Эта мысль причинила Сергею боль…

Ерофеев обшарил скелет и поднялся, вне себя от ярости:

– Куда ты дел подвеску, а? Она тебе больше не понадобится! Покойнику украшение ни к чему!

Горский сделал привычный жест, проверяя, на месте ли медальон, но тут же понял, как глупо ведет себя. У него больше нет тела, а значит, нет и подвески. Но Азарий, кажется, тоже ничего не нашел? Так ему и надо!

– Мародер! Собирался ограбить мертвого?!

Экстрасенс понял свою оплошность, состроил умильно-сладкую мину, прикрыв страшные глаза синеватыми веками:

– Ну-ну, не обижайся. Хочешь, я помогу тебе? Я же маг! Ты не забыл, надеюсь? Я все могу! – Он гордо выпрямился, выставив грудь. – Мое настоящее имя – де Альвейр! Я Рыцарь Розы! Могу повернуть время вспять, вернуть жизнь твоему телу и выпустить тебя из этого подвала, если… ты мне кое-что расскажешь.

– Секрет золота? – догадался Горский.

Это уже не рассмешило его. Может, он и в самом деле что-то знает? Тогда почему ничего не вспоминается? Сколько он ни ломал голову – никакого результата.

Сергей собрался было объяснить это Азарию, но… осознал вдруг, что не испытывает никакого страха.

Раз он умер и на полу подземелья лежит его скелет, то ничего худшего с ним произойти не может. Подумаешь, не найдет дорогу в Царство Усопших! Как-нибудь и это уладится. Не вечно же ему сидеть здесь?

– Я уже умер, Азарий! – заявил он. – Для меня в этом мире все потеряно. Так зачем мне раскрывать тебе тайну?

С этими словами он ощутил сильный поток воздуха, который подхватил его и понес в темноту, в гулкий черный туннель…

Неприятно, когда на лицо капает вода. Горский поморщился. Неужели он все еще жив? Опять проклятая сырость, проклятый мрак… Непослушной одеревеневшей рукой Сергей ощупал свое тело. Оно пока не напоминало скелет. Ноги, руки – все на месте. Голова болит, очень хочется пить… Сколько времени он лежит здесь? Похоже, его мучения еще впереди. Смерть от голода и жажды – не самое приятное, что может случиться с человеком. Чертов Азарий! Он действительно приходил сюда или это все причуды больного ума?.. Медальон! Последнее, что Сергей успел сделать на грани забытья, – был лихорадочный поиск флорентийской подвески. Его почти бесчувственная рука сжала золотой кругляшок, поразительно теплый, гладкий, как лепесток райского цветка…