Глава 3

– Изабелла Юрьевна! – плаксиво-раздраженным тоном возмущался сосед. – Опять вы своего кота выпустили! Ну сколько же можно? Я ведь вас просил!

– О чем вы меня просили? О чем? – вскричала яркая, вызывающе красивая блондинка, открывая ключом дверь своей квартиры. – Не могу я животное мучить! Вы живодер, господин Фаворин! А еще музыкант называется! Человек искусства! У вас душа должна быть мягкая, сердце доброе…

– Как вы не понимаете! – воздевал руки к потолку Егор Фаворин. – Вы же мне породу портите! Чистоту крови разбавляете, извините, помойными генами!

– Что вы говорите?! – взвизгнула блондинка, бросаясь в угол просторной лестничной клетки и хватая на руки большого полосатого кота, который сверкал желтыми глазами так же возмущенно, как и его хозяйка. – Пойдем домой, Яшенька. Этот ужасный человек ненавидит животных! Он на них только наживается, потому что сам себе не может заработать на хлеб с маслом!..

Изабелла Юрьевна вместе с котом скрылась в своей квартире, громко хлопнув дверью.

Оставшийся на площадке Фаворин ловил ртом воздух, как выброшенный на берег карась. Черт бы побрал эту Буланину! Мало того, что ее кот постоянно справляет свои надобности на чужом половичке, так она еще и оскорбляет соседа, называет «никчемой» и «трубадуром». Необразованная, невежественная женщина!

Плюнув напоследок в тот самый угол, где любил сидеть полосатый Яшка-буксир, как называли кота жильцы дома, музыкант с гордо поднятой головой удалился.

Конфликт между Фавориным и Буланиной забавлял жителей двухэтажного старинного петербургского дома уже около трех лет. Небольшой особняк когда-то принадлежал дворянской семье, потом был выкуплен богатым мануфактурщиком Евсеевым, меценатом. Новоявленный буржуа подарил дом театру, куда любил ходить «развлекать душу» после деловых переговоров и обильных возлияний. С тех пор дом неоднократно перестраивался – сначала на деньги Евсеева, а после революции его опекало министерство культуры. В итоге особнячок разделили на семь квартир – четыре на первом этаже и три на втором. Квартиры принадлежали семьям актеров и музыкантов. В некоторых сменились уже несколько поколений.

Вследствие капитального ремонта в доме получился большой подъезд; наверх вела широкая лестница с коваными перилами, на уровне второго этажа расходившаяся на две стороны. Справа располагалась огромная квартира, в которой проживал бывший театральный режиссер и писатель, одинокий старик по фамилии Альшванг. Слева были две квартиры, одну из которых снимали студенты-арабы, а во второй проживала пожилая актриса Берта Михайловна Эдер со своим сыном Николаем.

Изабелле Буланиной, женщине, весьма далекой не только от театра, но и вообще от какой-либо культуры, квартира на первом этаже досталась от тетки. Рядом с ней, через стену, жили добропорядочные супруги Авдеевы, без детей. Авдеев работал инженером в ЖЭКе, благодаря чему жильцы дома никогда не испытывали трудностей ни с отоплением, ни с ремонтом труб, ни с прочими коммунальными проблемами.

Фаворин занимал квартиру напротив Изабеллы Юрьевны. Он вел холостяцкий образ жизни, работал в Театре музыкальной комедии – играл в оркестре на тромбоне. Так что Изабелла Юрьевна все-таки имела основания называть его трубадуром. Они беспрерывно скандалили, немало забавляя этим жильцов дома. Причиной раздора были коты.

Егор Фаворин имел определенные запросы – любил выпить, вкусно поесть и хорошо одеться, – на удовлетворение которых катастрофически не хватало денег. Музыкант постоянно был озабочен пополнением своего бюджета. У него была «страшная тайна», которую он тщательно скрывал. Фаворину приходилось подрабатывать, играя на похоронах. Вот до чего может довести творческого человека суровая действительность! Он терялся в догадках, как вездесущей Изабелле удалось об этом пронюхать. Музыкант предпринимал меры безопасности: старался выскользнуть из дома незамеченным, переодевался, надвигал шляпу и поднимал воротник, – но все его усилия оказались тщетными. Скорее всего, Фаворина выдали клиенты, разыскивая его, чтобы пригласить на «отправление ритуала».

В конце концов, какая разница? Главное – проклятая блондинка растрезвонила об этом по всему дому. Музыкант не знал, куда деваться от позора. О, как он ненавидел Изабеллу Юрьевну! Ничего удивительного, что Отелло задушил свою светловолосую Дездемону! Егор вполне понимал и разделял законный гнев знаменитого мавра. Он бы и сам с удовольствием последовал его примеру, если бы не уголовный кодекс! Все-таки насколько раньше было проще жить…

Нелюбовь к женщинам объясняла, почему Фаворин до сих пор не женился. Женщины могут отравить существование кому угодно, и для этого им даже не надо быть законными супругами. Достаточно просто находиться поблизости. Вот Изабелла – спасу от нее нет! Чего она к нему пристала?!

Но и это было еще не все. Третьим источником дохода незадачливого музыканта служили… коты. Егор держал пару чудных чистокровных голубых персов – кота и кошку. Они периодически приносили котят, которых Фаворин продавал, и у него всегда заказывали наперед. Все было бы прекрасно, но Изабелла – ему назло! – подобрала на улице отвратительного полосатого кота, настоящего матерого помоечника, назвала Яшей и поселила у себя в квартире. Ей, видите ли, стало жалко несчастное животное! Нашлась гуманистка! Мало того, что этот кот постоянно гадил на половичок у дверей Егора, он еще и портил кошачью породу. Непонятно, чем он привлекал персидскую кошку, но та рвалась к нему телом и душой. Стоило музыканту не уследить, как киска выскакивала за дверь, Яшка несся за ней, и поймать их обоих не представлялось возможным. После подобного загула Диана – как звали персидскую красавицу – приносила полосатый приплод.

– Куда прикажете девать этих матроскиных?! – хватаясь за голову, вопил Фаворин. – Топить? Но я не могу! Я не душегуб какой-нибудь! Я музыкант! У меня нервы!

Он складывал полосатых котят в коробочку и ставил у квартиры ненавистной соседки.

– Ваше отродье, вы и воспитывайте! – кричал он ей через дверь. – Будете знать, как распускать своего Яшку!

– Вы бы лучше следили за своей Дианой! – парировала Буланина. – Бедному котику проходу от нее нет! Совсем замучила бедняжку! Посмотрите, какой он худой стал – кожа да кости! Высох весь! Видно, ваш персидский кавалер импотентом оказался, раз кошечка бегает за моим Яшей. Купите ему возбуждающее средство!

Ну что на такое скажешь? Дура баба, и кот у нее дурак.

– Тьфу на вас! – восклицал напоследок Егор и закрывался в своей квартире.

Как эта женщина его достала!

Котята оставались на лестничной площадке и душераздирающе пищали. Соседка со второго этажа, Берта Михайловна, у которой было чувствительное сердце, не могла этого вынести. Она спускалась и забирала коробочку с котятами к себе домой. Когда они подрастали, старушка пыталась их раздавать своим знакомым, но желающих приобрести беспородных полосатиков было мало. Пожилая дама убеждала людей, что коты – исключительно целебные животные, они приносят огромную пользу, особенно при радикулите, ревматизме и остеохондрозе. Но, несмотря на рекламу, полосатых котят никто не брал, и Берта Михайловна была вынуждена продолжать их кормить. Они спали у нее в кровати, а некоторых она носила на шее, наподобие лечебного воротника.

Соседям все это не нравилось. Если даже закрыть глаза на периодические скандалы и перепалки между блондинкой и Фавориным, то все равно коты доставляли массу неудобств. Во-первых, Берта Михайловна выпускала их погулять, и они громко мяукали под окнами. Во-вторых, в подъезде стоял отвратительный запах. Старик Альшванг страдал астмой, и его возмущало, что кошачья шерсть носится в воздухе и «совершенно нечем дышать».

Но самую страшную опасность подрастающие коты представляли для чистоты персидской породы. Если от одного Яшки столько хлопот, то что будет, когда… Этого Фаворин просто не мог себе представить. Он долго не решался на злое дело, мучился, не спал ночами, но в конце концов пришлось принять жесткие меры. А что было делать?

Словом, музыкант угостил полосатых котов отравленной пищей. Да, вот так банально – взял и отравил. Естественно, не всех… Полосатые ряды значительно поредели, чему жильцы втайне обрадовались. Кроме старой актрисы и госпожи Буланиной. Николай, сын Берты Михайловны, закапывал во дворе дохлых котов, а у его матери едва не случился инфаркт. Так Егор приобрел еще одного злейшего врага в лице пожилой соседки.

– Живодер паршивый! – орала Изабелла, прижимая к пышной груди чудом уцелевшего полосатого Яшку. – Ничтожество! Ничего лучшего не смог придумать, как извести ни в чем не повинных животных! Вы потому на похоронах и промышляете, мистер убийца, что только мертвецы могут слушать вашу музыку! Им уже терять нечего!

– Замолчите! – шипел Фаворин, брызгая слюной. – Иначе я за себя не ручаюсь!

– Что, и меня отравите? Вы слышали? – Хозяйка полосатого кота призывала соседей в свидетели. – Он мне угрожает! Прошу запомнить! Если со мной что-нибудь случится…

Это было слишком. Егор схватил футляр с тромбоном и убежал в театр.

Через стену от Фаворина, с правой стороны, располагалась квартира Дины Лазаревны Чиляевой, колоритной дамы лет тридцати, похожей на цыганку. Она единственная не принимала участия в разборках по поводу кошачьей породы, запахов, шерсти и убиенных потомков Яшки-буксира. Она вообще держалась особняком, ни с кем из соседей не сплетничала, ни у кого не одалживала денег, соли и спичек, ни к кому не ходила в гости и к себе никого не приглашала.

– Красивая и загадочная женщина! – говорил старик Альшванг Берте Михайловне. – Одинокая, самостоятельная. Я таких уважаю.

Дина Лазаревна действительно была цыганской дочерью. Ее мать, легкомысленная кокетка, не удосужилась получить никакого образования. Едва закончив среднюю школу, она спуталась с гитаристом из цыганского ансамбля и укатила с ним в Астрахань, откуда скоро вернулась несолоно хлебавши. Цыган оказался чересчур вспыльчивым, бешено ревнивым и однажды даже побил свою возлюбленную. Этого оказалось достаточно, чтобы Раечка Чиляева собрала чемодан и вернулась домой, в Ленинград.

Через семь месяцев у нее родилась смуглая, толстенькая, очаровательная девочка, которую назвали Динара, в память о цыганской крови.

Особой нужды в деньгах Чиляевы не испытывали. Бабушка Дины, вдова, пережившая блокаду, считала: достаток и изобилие – прежде всего, именно этому нужно уделять внимание и усилия. Чем она и занималась. Вдова заведовала производством в ресторане «Балтийский», носила домой продукты, кое-чем приторговывала из-под полы и на работе тоже не терялась. В условиях повального дефицита она смогла обеспечить себе, дочери и внучке сытое и благополучное существование. Раечку она устроила в тот же ресторан официанткой, где та познакомилась со своим будущим мужем, директором ювелирной мастерской. Он был старше ее и уравновешивал своим спокойствием и рассудительностью взбалмошный характер невесты. Через полгода в банкетном зале «Балтийского» сыграли пышную свадьбу.

Дина тем временем росла, ходила в садик, потом в школу и к шестнадцати годам расцвела, превратившись в стройную черноволосую девушку с огромными горячими глазами, густыми бровями, длинными ресницами и нежнейшим румянцем на полных щеках. Нелюбовь к учебе она унаследовала от матери вместе с легким характером и склонностью к развлечениям.

Вместо того чтобы заниматься уроками, она гуляла, посещала вечеринки и совершенно не задумывалась о будущем, которое представлялось ей волшебной чередой удовольствий.

Раечка сменила фамилию Чиляева на Ратцель, пополнела, приобрела дородность и стать, остепенилась и вместе с мужем посвятила себя зарабатыванию денег. Сначала она работала приемщицей в ювелирной мастерской, потом начала продавать золотые украшения друзьям и хорошим знакомым. Теневой бизнес постепенно разрастался, клиентура увеличивалась, а доходы исчислялись солидными суммами.

Супруги Ратцель стали подумывать о выезде за рубеж. Задача казалась нелегкой, но тут грянули перемены в экономике и политике, появились кооперативы, на смену которым пришел частный бизнес, Ленинград переименовали в Санкт-Петербург, и заграничное гражданство перестало быть недосягаемой мечтой.

Когда Дина выпорхнула из стен средней школы, имея в аттестате тройки, разбавленные парой четверок по физкультуре и пению, мама с отчимом решили приобщить девочку к семейному делу. Поскольку Дина одинаково плохо знала все школьные предметы, особых колебаний и раздумий, куда поступать, не было. Отчим предложил пединститут, где у него друг работал ректором, договорился, проплатил названную сумму, и девушка начала посещать лекции, изнывая от скуки. Когда мама предложила ей продать подругам несколько золотых цепочек по более низкой цене, чем в магазине, Дина с радостью согласилась.

Семейный бизнес перешел на легальное положение. Супруги Ратцель зарегистрировали свою фирму под названием «Золотой павлин» и собирались расширять дело, когда из Израиля пришел долгожданный вызов. Наконец-то откликнулся дядя отчима, Иосиф Ратцель: он приглашал племянника с женой сначала в гости, а в перспективе на постоянное место жительства.

«Я уже стар и одинок, – писал дядя неверной, дрожащей рукой. – Некому будет сказать теплые слова на прощание и закрыть мне глаза. Жена моя умерла два года назад, а детей нам Бог не дал. Поэтому, дорогой племянник, приезжай как можно скорее. Я передам тебе дела и все, что останется от моих трудов на этой земле. Вы с Раисой скрасите мои последние дни рассказами о России, о Петербурге, который навсегда остался моей первой любовью…»

Супруги Ратцель прочитали письмо, все обдумали и решили съездить, познакомиться с дядей и его наследством. Дядин дом, счет в банке и несколько мелких фирм произвели на них хорошее впечатление. К тому же старик оказался добрым, покладистым и действительно одиноким. У него было больное сердце, и, по словам врачей, он мог умереть в любую минуту.

Вернувшись домой, собрали семейный совет. Престарелая бабуля ехать в Израиль наотрез отказалась.

– Здесь я родилась, здесь и умру, – заявила она. – Мне чужие стены на старости лет не нужны. И в земле чужой лежать не хочу. Так что вы поезжайте, устраивайте свою жизнь, а мы с Диночкой пока останемся. А когда меня похороните, делайте что хотите. Пусть тогда девочка сама решает, ехать ей на чужбину или нет. Как ее судьба сложится, никто не знает.

На том и порешили. Фирму «Золотой павлин» продали и купили Дине квартиру в театральном доме. Цена на недвижимость в центре города неуклонно поднималась, а девочка должна приучаться к самостоятельности. В обязанности Дины входило заканчивать учебу, присматривать за бабулей, которая жила неподалеку, на соседней улице, и, если будет желание, попробовать себя в каком-нибудь деле, присмотреться, выбрать занятие по душе. Главное в жизни – твердо стоять на ногах, чтобы ни от кого не зависеть, никому в рот не смотреть и ни на чей кошелек не рассчитывать. Жизнь – мастерица преподносить сюрпризы, и, чтобы чувствовать себя в ней спокойно и надежно, необходимо уметь создавать финансовое благополучие. С деньгами половина людских проблем исчезает сразу, а оставшаяся половина решается быстрее и легче.

Так Дина Чиляева стала владелицей квартиры на первом этаже старинного дома, напротив супругов Авдеевых и через стенку от Егора Фаворина.

В скандалах она не участвовала, и судьба полосатых котов ее не трогала. Немного раздражали звуки тромбона, но не так, чтобы выяснять отношения с соседом. У Дины были совершенно другие интересы.