Глава 9

Южная Африка, XIX век

В долине реки Лимпопо водились хищники, и это заставляло путешественников постоянно быть настороже. Один из них был белым, другой имел смешанную кровь. Когда-то его чернокожая прабабка полюбила европейца и родила от него нескольких малюток. Благодаря этой любви потомки получили вьющиеся черные волосы, большие губы и смуглую кожу.

– Правда ли, что здесь обитают львы-людоеды? – с опаской осведомился молодой человек, одетый в военную форму колониальных войск без знаков отличия.

– Думаю, любой лев может полакомиться человеческим мясом… – лениво отозвался смуглый проводник.

Он был красив, как бывают красивы люди от смешанных браков. Белый явно уступал ему и в росте, и в мужской привлекательности, и в выносливости. Он отставал, часто садился отдыхать, боялся насекомых и змей и очень много говорил. Его звали Андре. Он приехал в Африку из России – далекой страны, о которой его проводник Мануэль слышал в первый раз.

Андре считал себя прирожденным путешественником. Он рьяно изучал языки и все свои деньги тратил на поездки по миру. Например, в прошлом году он побывал в Англии, и сырой туманный климат этой страны пробудил в нем желание посетить Южную Африку.

Мануэль слушал его вполуха, шагая чуть впереди и поглядывая по сторонам. Здешние племена не жаловали белых, и проводник старался обходить места, где можно было встретить воинственных африканцев. Кто знает, не занесет ли их сюда каким-нибудь недобрым ветром?

– Ты действительно веришь в древние руины? – обернулся он к Андре. – По-моему, это вранье! Англичанин обманул тебя.

– Что ты? Джентльмены не обманывают. К тому же сэр Роджерс известный охотник, который не станет портить себе репутацию пустыми выдумками.

– Англичане врут так же, как и все остальные люди! Я никогда не слышал о развалинах каменного города. Откуда здесь, в саваннах, камень? Местные жители испокон веков строят себе хижины из пальмовых листьев.

Андре остановился, снял пробковый шлем и вытер струящийся по лицу пот.

– В трехстах километрах от реки должны быть густые заросли, в них-то и скрываются руины.

– Как по мне, брехня все это! – упрямо твердил проводник.

Они спугнули стадо антилоп, которые кинулись врассыпную. Андре с восторгом наблюдал за грациозными животными, забыв об усталости и сожалея, что нельзя подобраться к ним поближе. Вдали в желтоватом знойном мареве паслись зебры.

– Послушай, на что тебе сдались эти камни?

– Ты не понимаешь! – не отрывая глаз от антилоп, воскликнул путешественник. – Каменные стены могли возвести здесь, в глубине континента, только могущественные правители. Это либо царь Соломон, либо царица Савская. Ты читал Библию?

Мануэль был набожным католиком, но читать не умел. Никто не позаботился обучить его грамоте. Разглагольствования миссионеров, которые наводнили Африку в надежде обратить в истинную веру дикие племена, усыпляли его еще быстрее, чем стрекот цикад. Он что-то слышал от переселенцев о золотых шахтах в лесах мопани^[3], но не придавал этому значения. Золотая лихорадка обошла его стороной.

Пожав плечами, он двинулся дальше. Солнце светило прямо ему в лицо, но он привык к зною. Зато Андре просто изнемогал. Его нос покраснел и облупился, ресницы и брови выгорели, губы потрескались.

– Давай отдохнем, – гундосил он в спину Мануэля, который неторопливо шагал вперед. – Я больше не могу…

– Дойдем до тех кустов, там, в тени, остановимся.

Проводник махнул рукой в направлении высоких густых зарослей. Андре брел из последних сил.

– Это акация? – удивленно пробормотал он, разминая в пальцах узкие листочки. – Ей-богу, акация!

Проводник отстал, подыскивая место для привала.

Углубившись в заросли, Андре вскрикнул от неожиданности. Кусты поредели, и его восхищенному взору открылась величественная стена высотой около десяти метров. Камни были не обработаны и сложены один на другой без всякого скрепляющего материала.

– Мануэль! – вне себя от возбуждения завопил Андре. – Иди сюда! Скорее!

Они изъяснялись на ломаном испанском и зачастую толком не понимали друг друга. В таких случаях интонация и язык жестов успешно заменяли им слова.

Проводник прибежал на крики белого путешественника, вообразив, что тот увидел ядовитую змею или произошло нечто еще более ужасное. Уставившись на каменное сооружение, он застыл как вкопанный…

Они обошли стену, имевшую закругленную форму, дивясь тому, как посреди саванны кто-то сумел построить такую махину.

– Это развалины дворца Соломона! – лихорадочно повторял Андре. – Или царицы Савской! Здесь она добывала из-под земли золото и продавала в Иерусалим. Финикийцы причаливали в Софале… потом добирались сюда… потом… Но где же копи?.. Где рудники?..

Он метался вдоль стены, ощупывал камни руками, смеясь и плача. Мануэль смотрел на него как на безумца, опасаясь за его рассудок. Обнаружив проем в стене, Андре устремился внутрь грандиозного сооружения. Там тоже росли деревья и выступали из травы обломки каменных стен, правда, куда меньших размеров…

Проводник шел за ним по пятам. Вдруг в углу между камнями что-то блеснуло. Неужели… кости? Человеческие кости! От скелета почти ничего не осталось, кроме черепа, нескольких выбеленных солнцем ребер и косточек от позвоночника. Путник как будто присел на плоский широкий камень… где его настигла смерть. Дело довершили птицы, муравьи и прочие обитатели саванны. Кости покрупнее, вероятно, растащили гиены.

– Смотри, Мануэль… – испуганно вымолвил русский. – От чего погиб этот человек?

– Может, от укуса змеи… Или его кто-то убил.

Рядом с костями валялись пара железных пряжек и нательный крестик с распятием.

– Это европеец?

– Похоже на то… или один из африканеров^[4]…

– Надо бы похоронить его…

– Я не собираюсь копать яму! – возмутился проводник. – Я буду отдыхать, а ты копай, если хочешь.

Андре решил не настаивать. В конце концов, несчастный пролежал тут не один год, полежит еще немного. Пока сюда не заявятся ученые и золотоискатели.

Наивный, он не предполагал, чем закончится их с Мануэлем вылазка и что пройдет несколько лет, прежде чем древние развалины посетит немецкий геолог Карл Маух и его «открытие» станет сенсацией. В Африку хлынут любители легкой наживы, но загадочная страна Офир так и останется мифом. Только в 1890 году отряд англичан отправится в долину реки Лимпопо и официально подтвердит рассказы Мауха. Будут ходить упорные слухи о старых свитках, в которых описаны копи, откуда раз в три года премудрый Соломон получал золото, – однако своими глазами никто этих свитков не увидит и несметных сокровищ не отыщет. «Копями царя Соломона» попеременно будут объявлять то одни, то другие древние рудники, и охота за библейским золотом пойдет на спад…

А пока что Андре, презрев усталость и ужасающую жару, обшаривал траву вокруг камня, на котором лежал скелет. Вдруг еще какая-нибудь находка прольет свет на личность умершего? Возможно, это заблудившийся в саванне миссионер… или одинокий охотник, который забрел в развалины, не подозревая, что обретет здесь вечный покой…

Мануэль демонстративно дремал, не глядя в сторону своего беспокойного спутника. Тот же, преодолевая отвращение к кишащей в зелени живности, рыскал между стеблями и листьями в надежде наткнуться на какую-нибудь вещицу, принадлежащую покойнику. Его усилия были вознаграждены. Из земли торчало нечто наподобие большой монеты из желтого металла. «Золото!» – екнуло сердце Андре. Он украдкой вытащил монету и бросил взгляд на проводника. Мануэль мирно посапывал, прикрыв лицо широкополой шляпой.

Затаив дыхание, Андре оттер монету от грязного налета и внутренне ахнул. На одной стороне ее было изображено лицо женщины, на другой – буквы на неизвестном языке. Женщина заворожила молодого путешественника. Им овладела жажда единоличного обладания чудесной находкой.

– Это не монета… – возбужденно шептал он. – Это что-то другое… Должно быть, брошь с отломанной застежкой… или подвеска от ожерелья… от царского ожерелья…

Андре то и дело поглядывал на проводника. Мануэль теперь представлял для него опасность. А ну как тот захочет отобрать у него золотую вещицу? При этой мысли сознание Андре помутилось, и он потянулся к притороченному к поясу чехлу с охотничьим ножом. Нет… таким образом ему с проводником не справиться! Мануэль силен как лев и будет сопротивляться, если быстро не покончить с ним. Не так-то просто зарезать человека… Андре не был уверен, что сумеет.

Тут ему на глаза попался острый камень величиной с два кулака. Если с размаху ударить таким камнем по голове, можно оглушить проводника. Андре, на мгновение ужаснувшись чудовищному замыслу, схватил камень. Он не узнавал себя. Что-то темное овладело им, заставляя действовать вопреки совести и здравому рассудку. Даже мысль о том, как он выберется отсюда без Мануэля, не остановила его…

Наше время. Москва

Гога глотал таблетки и прикладывал к голове лед. Игореха, чертыхаясь, варил в обшарпанной кухне пельмени. Приятели по настоянию последнего решили отсидеться в Москве. За городом их машина, да и они сами будут бросаться в глаза. Сняли захудалую хрущевку в тихом районе и затаились. Номера внедорожника заляпали грязью. Береженого Бог бережет.

«Ты куда?» – спрашивал Гога, когда не в меру ретивый кореш собирался делать вылазку в город. «Пожрать купить надо, блин? – огрызался тот. – И водки!» – «Что ж ты сразу не брал?» – «Тебя не прокормишь! Типа больной, а лопаешь за троих!»

Толстяк ужасно раздражал Игореху. Из-за его жадности они по уши вляпались в дерьмо. Надо было отдать бабу заказчику, как договаривались, получить свои кровные и укатить куда-нибудь подальше… туда, где набегают на белый песок синие волны, а по вечерам горячие мулатки танцуют в тавернах под гавайскую гитару. Эх! Упустили они свой фарт!.. Улыбнулась им удача всего на миг, раздразнила и бросила… словно гулящая девка.

Игореха не умел выразить вслух своих желаний. Дешевая романтика морских курортов манила его, как манит бабочку засиженная мухами лампа на террасе дачного домика. А Гога все испортил! Да еще теперь валяется бревном, возись с ним…

Порывшись в сумочке пленницы, парень вытащил ее водительское удостоверение, паспорт и прочитал фамилию упорхнувшей пташки. Глория Зебрович.

– Слышь, ты, Гога! – обратился он к толстому. – Если ее Гном у нас выкрал, блин… муж наверняка отвалит бешеные бабки за любые сведения о пропавшей жене. Мы можем типа большой куш срубить!

– А если не Гном? Вдруг то был сам Зебрович?

– Узнаем… разведаем, блин…

– Как? Нам лучше носа без нужды не высовывать.

– Ну, ты сиди… а я попробую разнюхать что к чему. Кажись, я вспомнил лоха, который у этого мужика типа работал. Лох у меня дурь покупал. Он своего босса Зеброй называл… типа от фамилии. Сечешь фишку? Фамилия типа редкая. Один раз я к их офису подъезжал. Солидный офис, блин…

Мир оказался тесен. Не только в его ненавистном родном городке Ушанске можно невзначай встретить знакомого, но и Москва не исключение. Или это фортуна сжалилась и повернулась к нему лицом?

Игореха не признался, что уже забросил удочку… без ведома толстого. Он решил частично ввести того в курс дела, проверить на вшивость. Если Гога заартачится, придется без него обойтись.

– Говоришь, я жадный… – сердито гундосил толстяк. – А сам? Гляди, нарвешься!

На Игореху временами находило затмение. Он мог мыслить здраво, осторожничать, а потом внезапно пускался во все тяжкие. Непоследовательность – вот что так и не сумела выбить из него психованная мамаша-алкоголичка.

– Ладно, не дрейфь! Это я так… болтаю, – успокоил он Гогу. – Тебе волноваться типа вредно. Лежи, лечись, блин. А я за жратвой сгоняю. И за таблетками. Вон, кончаются уже!

Так он вырвался на встречу с бывшим покупателем «травки». С трудом, окольными путями удалось добыть его новый адрес. Парня, как водится, за вредную привычку с работы поперли. Но в офисе Зебровича остался работать его приятель. Через него Игореха надеялся выяснить кое-что про Глорию.

«Может, Гном – конкурент Зебровича по бизнесу? – гадал он, лежа без сна на расшатанной деревянной кровати. – Или у них давняя вражда? А может, мужик просто запал на эту врачиху?»

Утром он пристал к Гоге с расспросами.

– А что за прозвище такое – Гном? Может, у него фамилия похожая? Типа Гномиков… или Гномкин? – Не знаю. У него ник такой.

– Чего, блин?

Толстяк поморщился. В отличие от Игорехи он всерьез считал себя образованным, культурным человеком, вынужденно подвизающимся на криминальном поприще. Жизнь заставила! Если общество отказывается использовать его интеллект во благо, ничего не остается, как использовать интеллект во зло. Когда у него появится достаточно денег, он опять станет законопослушным гражданином.

– Ник – это имя, которое берут себе пользователи в Интернете, – снисходительно объяснил он. – Обычно ник не имеет ничего общего с фамилией.

– Значит, у Гнома типа рост маленький?

– Не обязательно.

Тупость Игорехи порой поражала его, порой умиляла. Рядом с этим парнем Гога чувствовал себя «на уровне». Не то что с другими.

– Заказчик, блин, называл тебе фамилию этой Глории? Как он типа вывел тебя на нее?

– Он описал только ее машину, номера и сообщил, где и когда она появится…

Игореха присвистнул и замолчал, обдумывая услышанное.

Через блеклые занавески в комнату проникал рассвет, падая на облезлые обои, выцветший ковер и желтый потолок с трещинами. Унылая, безрадостная картина. Но за решеткой будет гораздо хуже!

– И ты, блин, не выяснил, кто она?

– А зачем? – удивился толстяк. – Меньше знаешь, крепче спишь, парень! Я был на мели… и хватался за любой заказ.

– Как он должен был передать тебе бабло?

– Перевести на счет. После того, как я привезу товар.

– И ты ему типа поверил?

– Он обещал, что пришлет в условленное место своего человека… я показываю ему товар, он сразу переводит деньги… я убеждаюсь, что сумма перечислена, и выпускаю женщину. Она идет к его машине…