Дома мама и дочь завершали приготовления к ужину. Она им весь день звонила и давала ценные указания: что купить, где найти рецепт, на какой сковороде жарить, при какой температуре в духовке тушить. Выпросила у мамы её фирменные пироги, а дочери велела начистить и сварить овощи для салата.

Дочь ёрничала:

– Ты, мам, ещё прикажи весам килограммы большие не показывать, кошке не царапаться, а полы пусть сами вымоются и больше не пылятся. Загоняла нас с бабулей до полусмерти.

Кира не сердилась на её выпады. Только просила:

– Не ругайся. Влюбилась мать, что поделаешь, может, в последний раз?

– Ага, кто бы говорил, – парировала дочь таким тоном, что Кира отчётливо представляла, как та закатывает глаза и дирижирует ладонью с длинными пальчиками с сиреневыми ноготками.

Алиске досталось не меньше. Кира истязала подругу вопросами: что говорить, в чём встретить, чем угощать, прилично себя вести или можно пошалить. Алиса выслушивала и практически на все вопросы отвечала односложно:

– Дура, ты, Кира. Делай, как считаешь нужным. И не слушай, что говорит, слушай, как говорит, и смотри, что делает. И мозг мужчине вилкой по кусочкам не выедай. Либо вынеси весь сразу и бери тёпленьким, либо сделай так, чтобы в голове его были мысли только о тебе, а для этого научись слышать и вопросы задавай правильные.

– Это какие? – уточняла ошарашенная Кира.

– Не зли меня, – шипела Алиса в трубку.

Кира после её шипения тут же вспоминала, что ненужно ничего определённого и точного – «может быть», «если пожелаешь», «возможно» – это в вопросах главное. Свободолюбивые «мерзавцы» никому ничего не должны, их просто нужно убедить, что это они решили приехать, позвонить, написать, отчитаться о планах и прочее.

Мама с дочкой ушли к подругам около семи вечера.

Часы показывали двадцать пять минут восьмого. Роман не звонил и не приехал. Кира нервничала, скакала по окнам, высматривая его машину, раз пять вынесла мусор, пару раз долетела до магазина и постоянно названивала Алиске, повторяя одно и то же: «Как думаешь, приедет?»

Алиса сначала увещевала Киру по-доброму, потом зафыркала и обозвала «с ума сшедшей», а затем и вовсе перестала отвечать на звонки. Кира посмотрела на часы, скинула туфли и, плюхнувшись на табуретку, заревела. В этот момент зазвонил телефон. Экран выкрикивал имя «Роман», и Кира включила громкую связь, потому что удержать телефон в руках не смогла.

– Кира, я еду, задержался по делам. Что-нибудь купить?

– Да… – протянула Кира, лихорадочно соображая, что бы такое попросить, чтобы успеть до его приезда, привести себя в порядок. – Если можно, что-то сладкое к чаю, на твой вкус.

Роман отключился. Кира помчалась в ванную, и тут телефон снова ожил. Это был Женька. Кира нехотя нажала на зелёную трубку и на громкую связь.

– Говори, Женька, я умываюсь, – прокричала она под шум воды.

– Кира, я к тебе еду, – прошелестел Женька. – Скоро буду, нужно поговорить.

Кире показалось, что она обожглась о холодную воду.

– Нет, – закричала она, но было поздно, Женька отключился.

Кира попробовала перезвонить, но тщетно. Она опустилась на коврик в ванной. «За что мне такое наказание? Как разрулить теперь? И Алиска трубку не берёт? Господи, что делать?» – Кира задавала себе вопросы и не знала ответов. В голове была каша.

«Интересно, кто придёт первым?» – пронеслась непутёвая мысль.

– О чём я думаю? – это Кира произнесла вслух, и решение пришло само собой.

Она вспомнила чью-то мудрую фразу: «В любой непонятной ситуации – беги!» Кира мгновенно оделась, выключила свет и выскочила на улицу.

Во дворе было тихо и тепло. Шёл снег. Февраль плавно переходил в март. «Всё меняется за год, за день, за одну секунду», – подумала Кира и пошагала к Алисе, не оглядываясь.

Она представляла, что где-то в другой реальности другая Кира успела крикнуть Женьке «нет» и попросила больше никогда не приезжать и не звонить ей, а потом ужинала с Романом и говорила о пустяках. Та, другая Кира, влюблённая и счастливая повернула время вспять. Роман увидел в ней молодую стройную женщину, которая заворожила его теплом и вниманием. На восьмое марта он каждый год дарит ей огромную охапку ромашек, обожает её кошку и любит мамины пироги.

Наверно, была ещё одна реальность, где Кира никуда не ушла. Сначала приехал Женька с букетом цветов и предложил ей быть «его любимым пончиком» всю оставшуюся жизнь. Потом приехал Роман с тортом. Познакомился с Женькой. И они подрались из-за той, другой Киры.

Сколько тех реальностей, где всё могло быть иначе, сделай всего один шаг – другой шаг.

Алиса открыла дверь и уставилась заворожённо на Киру.

Кира, усыпанная снегом, с блестящими от внутреннего пожара глазами, была похожа на снегурочку, которая прыгнула в костёр, но не растаяла, а наоборот приглушила пламя, заморозила чувства.

– Милушка моя, – запричитала Алиса, затаскивая Киру в прихожую.

– Ты похожа на сбежавшую из дурдома снегурку, – съязвила она.

– Скорее на «с ума сшедшую» снежную бабу, – с истеричным смешком пробормотала Кира.

Телефон в сумочке зажужжал и затих.

– Посмотри, что там, – попросила Кира Алису, растирая слёзы и снег по лицу.

Смска от Романа вещала, что он заехал в магазин, купил торт, но ему позвонили с какой-то халтуры и вызвали охранять вместо кого-то какой-то бар.

– Он пишет, что до утра будет занят, желает «сладких снов» и целует, – интерпретировала, написанное Романом, Алиса.

Кира закрыла лицо руками и заплакала навзрыд.

– Алиса, – выла она. – Всё же хорошо, а я-то напридумала себе. Ой, дура, ой «с ума сшедшая».

Когда Кира рассказала Алисе, что случилось, та взвизгнула: – И долго ты будешь всем нервы мотать? Давно пора с Женькой разобраться. И хорошо, что сегодня Роман не может приехать. Чеши домой и решай с мужиком. Алиска распахнула дверь и вытолкнула, ошарашенную гостеприимством, Киру на лестничную площадку. Дверь за Кирой захлопнулась. В Алискиной квартире «замамкал» лис и недобро завыл Бумер – чёрный мудрый кот. Кира вздрогнула от его завываний и схватилась за карман шубы, в которой танцевал телефон. Звонил Женька. Кира ругнулась, нажала на кнопку и буркнула: – Чего звонишь, в магазине я, сейчас приду.

– Не торопись, – прорычал Женька. – Я все светофоры словил, скоро буду. Кира громко вздохнула, выругалась ещё раз, чем несказанно удивила местных пьяниц, ввалившихся с бутылкой водки в подъезд. Те, даже после трёх бутылок, таких слов не знали, а тут частит расфуфыренная, правда, зарёванная дама, но ведь дама же. Кира в раздражении посторонилась и сделала издевательский реверанс, шубой насухо вытерев пол у входной двери. Чертыхнулась и шагнула в свет уличных белёсых фонарей, ослепивших её. Пока брела до дома пару раз загребала рукой свежий снег и лизала, как в детстве, ладошку. Обида на Алису и на нерешённые проблемы с Женькой жгла изнутри так, что Кире казалось, минута, и вспыхнет, как свечка и сгорит нафиг, так и не добравшись до мужика. К своему дому Кира подошла одновременно с подъехавшим Женькой. Он с букетом цветов и тортом вывалился из машины и растопырил руки, чтобы обнять Киру. От него пахло снегом, одеколоном и конфетами. Объятия Женьки были холодными, как уходившая зима. Кира проверила ощущения мотыльками. Мотыльки дрыхли и велели не будить, даже если всё зайдёт слишком далеко. А некоторые, особенно идейные, рванули к горлу и заставили поперхнуться, чтобы высвободить хозяйку из лап «неРомана». Пока поднимались в квартиру, Женька беспрестанно шлёпал губами, издавая звуки и даже выдавливая слова. Из бормотания Кира поняла, что он психанул, потом решил поговорить и купил конфеты, потом снова психанул и съел их прямо в машине. Когда опомнился и «простил» Кирины выкрутасы, купил торт, потому что его в машине есть неудобно. Кира открыла дверь в квартиру, повернулась к Женьке, взяла в одну руку цветы в другую торт, вытянула в трубочку губы и чмокнула его в нос. – Женя, иди домой, – произнесла она таким тоном, что Женькино лицо вытянулось сначала вертикально вниз от открытого рта, а потом вертикально вверх. Брови взметнулись так, что если бы не волосы, то оказались бы на затылке. – Что? – простонал Женька. – Ничего, – в тон ему простонала Кира, отодвинула его от дверей, точно коврик, который мешал двери закрыться, и захлопнула её. «Ты опять, – услышала Кира в ушах голос Алисы. – Ты опять? Опять сбегаешь?» Кира выдохнула и сказала в воздух: «Да, опять!» Она стянула сапоги, приземлила цветы на этажерку в прихожей и прошла с тортом в кухню. Опомнилась, когда от торта остался маленький кусочек, а в шубе было жарко так, что хоть святых выноси. Из глаз брызнули слёзы. Столько держаться и сожрать торт в одно лицо. Часы на стене подмигивали новым днём. Весы злорадно пялились из-под кровати, намекая на лишние тортовые килограммы. Кира, скинув шубу, бухнулась на диван и заревела. А в телефоне одна за другой звякнули три смски. «Как дела, дурында?» – вопила Алиса. «Что это было?» – скрежетал Женька.

«Кира, если ты не спишь, то я освободился и могу приехать», – ворковал Роман. «Я сплю», – ответила смэской Кира и покраснела. «Я так и понял!» – пикнул ответ. «Ужин с меня…» – прожужжал телефон ещё раз. Но Кира нырнула в сон, а её мотыльки выдавленные тортом из живота пытались хоть как-то угомониться около сердца, вздрагивая крылышками в такт её дыханию.

Кире снились коридоры и двери. Коридоры переходили в новые коридоры, бесконечные, запутанные и пустые. Двери в них были открыты, но когда Кира приближалась к ним, они со скрипом закрывались, и сколько она ни старалась, открыть их не могла. В панике перебегая от одной двери к другой, Кира всё дальше и дальше уходила вглубь коридорных лабиринтов. Ей хотелось выбраться из них, но она не понимала, куду идти. Рядом с одной из дверей появился мужской силуэт в чёрном. Кира прошептала: «Роман?» Силуэт отделился от дверей и начал удаляться, а потом совсем исчез. А вместо него раздался неприятный, громкий, режущий звук. Он приближался, давил на уши, а скоро к нему прибавился и звук ударов, монотонный, но настойчивый. Кира испугалась, развернулась, чтобы бежать и проснулась. Режущий звук оказался дверным звонком, на который давили непрерывно, кроме того стучали в дверь. Кира резко вскочила, не понимая сон это или явь, качнулась к столу и задела салатницу. Та с грохотом упала на пол, изрыгнув салат. К салату, прямо под ноги Кире кинулась кошка Муся, поскользнулась на разлившейся жиже и всеми лапами и наглой мордой влетела в расползшийся салат. Хвост оказался под ногой Киры, и она, естественно, на него наступила. К воплю дверного звонка присоединились душераздирающий «мяяяяв!!!» Муси и вскрик Киры от вонзившихся в ногу Мусиных когтей. От какофонии звуков Кире стало дурно. Она шагнула к двери и услышала голос Романа: «Кира, Кира, откройте, что случилось? Кира!» Сон испарился, словно не бывало. Кира рванулась к зеркалу у дверей и в ужасе замерла. В зеркале отражалось женоподобное существо с чёрными всклокоченными волосами, узенькими щёлочками опухших от слёз глаз и красный оплывший нос, почему-то в коричневую крапинку.

– Минуточку, Роман, – тоненьким голоском взвизгнула Кира. – Я сейчас. Она ринулась в ванную, включила холодную воду и нырнула под струю головой. Вода обожгла, но привела в чувство, смыла крапинки шоколада с носа Киры и немного убрала одутловатость с лица. Кира выскочила из платья, накинула махровый халат, замотала голову полотенцем и открыла входную дверь. Роман с испуганно-удивлённым лицом застыл на пороге квартиры, всматриваясь в женщину в прихожей.

– Здравствуйте, – пролепетал он. – Простите за ранний визит. Киру можно пригласить? Её нет на работе, меня послали за ней, я водитель… Кира? Роман остановил монолог и уставился на Киру, спелой вишней покрасневшую от ужаса, что её не узнали. – Заходи, – буркнула она растерявшемуся Роману. Роман стушевался, шагнул в квартиру, но дальше двери прихожей не двинулся. Он всматривался в растерянное и залитое краской лицо Киры, и в его глазах проносилась буря эмоций от непонимания до искорок смеха. Кира стояла напротив него, губы её дрожали, а глаза наполнились слезой. Она представила себя – красавицу со стороны и не знала, как теперь реабилитироваться перед Романом. Кошка Муся вышла в прихожую, посмотрела на хозяйку, зашипела и прижалась к ногам Романа. Кира и Роман сначала посмотрели на Мусю, явно выбравшую симпатичного мужчину, потом друг на друга. Установившуюся неловкую тишину, разорвал громкий мужской смех и нежное подхихикивание женщины. Пока Кира приводила себя в порядок, Роман убрал салат с пола, поставил всё, что можно было спасти от вчерашнего ужина в холодильник, остальное скинул в мусорное ведро и вымыл посуду. Когда Кира посвежевшая, с укладкой и макияжем выпорхнула из ванной, на столе её ждали бутерброды и кофе. Она взглянула на часы над столом и обмерла. Только сейчас она поняла, что впервые опоздала на работу на целых три часа. Бутерброды на столе весело подмигивали кружочками колбасы, кофе щекотал ароматом ноздри, а весы под диваном, поблёскивая чёрными нулями, требовали не жрать, хотя бы сегодня. Потому как торт, съеденный Кирой в одно лицо, ещё не завершил свой путь в Кирином организме и отложил парочку килограммов на её не совсем постройневших бёдрах.

– Ой, как здорово, что ты позаботился обо мне, – защебетала Кира, – но завтракать совершенно некогда. Может, поедем? Роман двинулся от стола к дверям и в это время телефон Киры на столе запрыгал, выстреливая имя Женька, а дверной звонок снова зарезвился. Кира побледнела, схватила телефон, заметив удивлённое лицо Романа, и ринулась к двери, молясь, чтобы это был не Женька.

За дверью оказалась соседка из квартиры напротив. Она спросила Кирину маму, с удивлением и любопытством вглядываясь в мужчину за спиной Киры. Кира буркнула, что мамы нет, и поскорее захлопнула дверь, так и не ответив на телефонный звонок. Женька больше не перезвонил, и Кира с Романом помчались на работу. А дальше случилось то, чего Кира никак не могла ожидать. Роман довёз Киру до офиса и не глуша машину и скомандовал: – Ты иди, я потом поднимусь. – В смысле? – протянула Кира и уставилась на Романа. – В прямом, – ответил Роман. – Нас не должны видеть вместе. Подумают что-нибудь, начнут говорить… Кира не могла поверить своим ушам. Роман, который ей казался уверенным и бесстрашным, испугался сплетен. – Разве это плохо, что мы вместе? Кому какое дело до нас? Ты меня стесняешься? Что я старше? Кира сыпала вопросами, от которых холодела её душа, и наворачивались слёзы. Это был первый нерадостный звоночек. Нет не так, это зазвонил первый колокол непонимания в их отношениях, но Кира задавая вопросы, тут же оправдывала Романа: «И действительно, чего это я? Ну стесняется мужчина, возможно, у него никогда не было таких вот открытых отношений, или он так воспитан, а может просто комплексы из детства…» Причинам, которые она придумывала, не было конца. Да и мотыльки внизу живота не давали здраво поразмыслить над таким странным поведением. Алиска бы сейчас взгрела её: «Ты слышишь, что он лепечет? Телёнок-недокормыш! Стесняется он? Так пусть идёт лесом полем да вкруговую. Я же говорила – «дурак». Не сиди, тресни его по башке, сними с нейтралки и врубай заднюю, расхлещи этого стыдливого самца вместе с его машиной»… Кира отмахнулась от злой мысли Алисы, перевела дыхание и открыла дверцу. Роман потянулся к Кире, осторожно коснулся её щеки и прошептал: – Не обижайся на меня, но так будет лучше. Кира хмыкнула, вышагнула из машины и пошла в сторону офиса, не оглядываясь. Сказать, что она обиделась – мало. Она гневалась. Мотыльки притихли, а потом начали превращаться в жирных противных гусениц. Те закопошились в предвкушении страха, сомнений и недоверия, желая полакомиться остатками хорошего настроения, которое таяло на глазах. Никого не замечая и ни с кем не здороваясь, Кира влетела в кабинет, хлопнув дверью так, что выскочили девушки из соседнего офиса «Гибкое тело». Телефон в кармане визжал, отрыгаясь Романом. Кира ответила: – Алё… Роман помолчал секунду и произнёс: – Ты обиделась? Не обижайся. Понимаешь… – Мне некогда, дел много, извини, – прервала Романа Кира и повесила трубку. Ей нестерпимо захотелось выйти из себя, но она ещё раз вздохнула и пошла в офис «Гибкого тела». Девушки в «Гибком теле» встретили Киру с улыбкой. Она прошипела: – Я видела у Вас какой-то садистский тренажёр с цепями. – Да, это для растяжки, «Правило», – с ударением на втором слоге прошептала девушка. – Во-во, растяните меня по полной программе, иначе сейчас зареву. Кира всхлипнула и плюхнулась в кресло у входа. – Хорошо, Вы снимайте шубу. Сейчас всё сделаем.

Пока девушки готовили тренажёр, который представлял собой большой прямоугольник, грубо сколоченный из деревянных брусков и железных цепей с кожаными наручниками, Кира вспоминала, как впервые увидела это «средневековое орудие пыток». В тот день, «Гибкое тело» заселялось в соседний офис. Кира несколько раз спотыкалась о всевозможные снаряды и тренажёры, расставленные по всему коридору их этажа. Когда она увидела «это», то испугалась собственных мыслей. Где-то, там где у людей находится подложечная область, начало слегка потягивать, а проще говоря – засосало. Кира любила фильмы про средневековье и знала, как выглядят приспособления для пыток, но это был перебор. Она подошла, потрогала, подёргала, попримерялась. Мысли стали куда глубже, может это и не пыточная совсем, а даже наоборот. Спрашивать, что это такое не у кого. Хозяева куда-то отошли. Она решила сфотографировать и спросить у знающих людей. И тут на старом тяжёлом сейфе увидела надпись со стрелочкой «Гибкое тело» и приписка – «Делаем стройными за две недели». Кире как-то сразу полегчало, но ненадолго. Как нужно изловчиться на этой бандуре, чтобы стройной стать? «Хотя, подойди к такой махине первый раз, килограмма два-три скинешь обязательно, просто от страха», – промелькнуло тогда в голове у Киры. И вот сейчас эту «пыточную махину» готовили для неё. Девочки протянули трико и футболку Кире – сервис. Она переоделась, и её привязали, вернее, распяли в нескольких сантиметрах над полом, прицепив цепями с кожаными наручниками руки и ноги по принципу звезды. Кира висела в воздухе, точно в космическом пространстве, но лёгкости и расслабления не чувствовала. – Девоньки, а если эта махина рухнет? Я же тяжёлая, – причитала она. Девчонки улыбались и рассказывали, что правится в её организме от этого «чуда». Кира слушала. Причитания сменились заинтересованностью, а потом гнев куда-то испарился, и она захохотала. – Ой, девоньки, на работу опоздала, с милым поругалась, лежу здесь звездой морской и ною. А как подумаю, как это со стороны смотрится, не могу, смех распирает. Только бы начальник не пришёл за документами. Кира хохотала в голос. В это время открылась дверь. – Кира? – прозвучал знакомый голос.