Глава 4. Город вечной осени

Лорисент, самый южный город Эстреля, или, как его называли город вечной осени, в очередной раз был не в духе. Воздух потемнел. Почерневшие облака нависли над улицами, набухая черным и красным, словно кровоподтеки. Волны Мертвого океана вздыбились над берегом. Со Стены Арт видел, как судорожно плыли к их маленькому порту рыбацкие лодки, спасаясь от надвигающегося шторма. Его самого едва не сносили порывы сильного ветра.

Держа кепи обеими руками, он двинулся к башенке, по лестнице в которой можно было спуститься со стены. По плечам мундира застучали тяжелые капли. Арт бросил прощальный взгляд на лесистые просторы, распластавшиеся за Стеной. И тут же нахмурился.

Прищурившись, Арт заметил движение на железной дороге, по которой два раза в месяц пускался паровоз, загруженный солью, песком, рыбными консервами и иногда стеклом. После он возвращался из Кодмы с запасом пшеницы, орехов, фруктов, мяса и овощей. Держась одной рукой за дверь, а другой придерживая кепи, Арт наклонился вперед, пытаясь понять, что движется в сторону города. А это был совсем не паровоз. «Люди?», – с смятении подумал Арт.

К Лорисенту приближалось не меньше десятка человек. Они тащили за собой повозки со снедью и пожитками, к Лорисенту. Со Стены было сложно определить точно, но Арт заметил и маленькие фигурки детей. Его сердце екнуло: «Это все не к добру».

Спустившись по узкой и темной каменной лестнице, Арт подошел к каморке сторожа, дежурившего на воротах. Уже лет двадцать эту должность занимал старый Сэмюэл, работавший ранее в охране губернатора. Увидев Арта, он улыбнулся.

– Не повезло с погодкой, да?

– Это точно. – Тряхнул мокрой головой Арт. – Слушай, Сэм, у нас проблема. За воротами люди.

– Люди? – брови Сэмюэла полезли на лоб. – Сюда же сроду никто не доходит.

– Откроешь первые ворота, я хочу спросить у них документы? – кивнул Арт на обитые металлом внутренние ворота.

Сэмюэл кивнул и поднялся. Точная дата постройки Стены не была известна. В архиве во времена формирования города она упоминалась уже построенной и достаточно древней. Поэтому подъемный механизм ворот приходилось постоянно смазывать, а цепи заменять. Арт помог Сэмюэлу повернуть колесо, поднимающие внутренние ворота. За ними находилась решетка, через которую он и намеривался поговорить с прибывшими.

– Приветствую, – произнес Арт, оглядывая группу из девяти человек.

Трое детей, старик и пожилая женщина, мужчина с женой, держащей на руках младенца. И все девять изнеможены дорогой. Арт мельком взглянул на одного из детей, ребенка лет восьми, без эмоций смотрящего в одну точку. «Они чем-то очень напуганы», – констатировал Арт.

– Здравия великому Лорисенту! – склонил голову мужчина. – Мы родственники семьи Новак. Я брат Анны. А это моя семья. Мы из Саттора.

– Есть подтверждающие документы? – спросил Арт.

– Да, держите. – Мужчина вынул из сумки несколько карточек с печатями и всей информацией.

Арт мельком просмотрел все девять. Затем кивнул Сэмюэлю.

– Открывай, Сэм.

– О, Ной всемогущий, спасибо! – выдохнула женщина с ребенком. – Мы боялись, вы нас не пустите. В Сатторе творится кошмар.

– Я слышал о бунте, – кивнул Арт, ожидая, пока Сэмюэл откроет вторые ворота.

– Там не просто бунт, – хмыкнул старик. – Случился переворот. Властей Саттора больше нет. Теперь там беснуются мятежники.

– Вы единственные, кому удалось сбежать? – спросил Сэмюэл, справившись с воротами.

– Нет, еще беженцы были, – ответил мужчина, помогая детям затащить тележку с пожитками за ворота. – Но они все пошли в Кодму – она ближе. Тем более все знают, что в Лорисенте закрытый режим и впускают только родственников.

– Вы бывали ранее в городе? – спросил Арт, думая, как быть дальше.

– Да, гостили год назад, – кивнул мужчина. – Мы знаем, где дом Анны. Спасибо вам. Дальше мы сами. Меня, если что, зовут Робен.

– Хорошо. Я Арт. Я как раз иду в Совет и сообщу Анне о вашем прибытии.

Мужчина с благодарностью пожал ему руку. Арт махнул на прощание семье и двинулся через рыночную площадь к зданию Совета. Едва он вышел из-под защиты Стены, как его обдало потоком хлынувшего ливня. На рынке продавцы с криками пытались спасти свои прилавки.

Но Арт думал о другом, ускоряя шаг. «Саттор пал», – крутилось у него в голове.– «Сообщить Джозефу немедленно. Это все не к добру». Внутри у него колотился страх.

Миновав рыночную площадь, Арт повернул на дорогу, ведущую к зданию Совета, возвышающегося над всем городом. Гордые прямоугольные колонны и фигура основателя Лорисента на крыше делали это здание заметным с любого уголка города.

Дорогу обрамляли аккуратные каменные домики с красными черепицами и боками, заросшими плющом. Между домами вились узкие переулки. Арт прошел мимо здания школы и колледжа, из которых струйкой выходили ученики. Прячась под портфелями от ливня, они быстро рассаживались по велосипедам и с улюлюканьем спускались вниз по дороге. Арт невольно им позавидовал – ему приходилось идти против ветра, глотая капли, бьющие в лицо.

Добравшись, наконец, до Совета, Арт кивнул дежурному, с котором они вместе учились в школе. Он пошел вперед, но вовремя вспомнил о том, что должен сообщить о прибывших самой Анне Новак. Остановившись, Арт подошел к стойке дежурного.

– Доброго здравия, Дук, – поприветствовал он бывшего одноклассника. – Советник Новак здесь?

– Доброго. Да, была здесь.

– Ты не мог бы передать ей, что к ней из Саттора прибыла семья? Меня вызвал к себе губернатор Эванси, и я не могу задерживаться, – схитрил Арт.

– Без проблем, – улыбнулся Дук, поднимаясь из-за стойки.

Арт с благодарностью кивнул ему и поднялся по каменной лестнице. Он довольно часто бывал в этом здании и при желании мог найти кабинет Джозефа с закрытыми глазами. Как гласила одна очень древняя надпись, которую Арт увидел вырезанной на стене в холле полицейской академии Локина – noblesse oblige¹. Положение обязывает регулярно посещать общие заседания Совета вместе с отцом, который был управляющим фракцией охраны и безопасности.

Арт остановился перед дверью с золотистой надписью на деревянной табличке, гласившей, что за ней находится ни кто иной, как сам губернатор города. Он постучал, прежде чем войти. Из кабинета послышался одобрительный возглас. Арт вошел, застав Джозефа разговаривающим по телефону.

Арт молча кивнул, присаживаясь перед столом губернатора и снимая промокший насквозь кепи. Он не без беспокойства заметил, как углубились тени под глазами Джозефа. Его темные густые волосы поблескивали на висках сединой, а подбородок медленно, но верно завоевывала отрастающая борода. «Без Арил совсем запустил себя», – подумал Арт.

Иногда он не понимал, на каком топливе работал организм главы города уже двадцать пять лет. Он знал его с самого детства, еще во времена, когда они с Арил были неразлучны, но так и не смог разгадать тайну силы великого Джозефа Эванси. И втайне Арт всегда восхищался им даже больше, чем своим отцом.

Лицо Джозефа выглядело еще более озабоченным, когда он положил трубку на телефонный аппарат. Он взглянул на Арта так, словно только что его заметил. И позволил себе легкую улыбку. Вокруг глаз, такого же малахитового оттенка, что и у Арил, образовались добродушные морщинки.

– Что-то случилось, сынок? – спросил Джозеф с усталостью. – У меня сегодня день плохих новостей.

– Боюсь, Джозеф, мне придется еще добавить, – мрачно ответил Арт. – К городу подошли девять человек. С пожитками. Сказали, что они из Саттора. Город пал. Его захватили мятежники.

– Началось, – побледнел Джозеф.

– Что началось? – нахмурился Арт, чувствуя, как гулко стучит сердце.

– Я не думал, что все так скоро завертится, – покачал головой Джозеф. – Мне регулярно сообщали на протяжении года о мелких бунтах и восстаниях среди рабочих в городах. Сначала в Гилае, потом Алис. И последний раз бунт вспыхнул в Сатторе примерно неделю назад. Мы думали, что власти Саттора отвоюют город, но теперь понятно, что нет. Сейчас из Кодмы поступила информация, что бунт вспыхнул в Локине.

– Арил? – побледнел Арт, сжав кепи в руках.

– Об этом я уже позаботился. Не переживай, – мрачно улыбнулся Джозеф. – Она едет домой. Но вот беженцы… Это плохой знак.

– Мятежники могут попытаться взять и Лорисент.

– Лорисент выстоял в двух битвах. И два раза был в осаде по году, – усмехнулся Джозеф не без некоторого самодовольства. – Мои прадеды и дед не для того отстаивали этот город, чтобы я просто его сдал кучке бандитов. У нас есть рыба, соль, запасы еды на пять лет вперед. Мы сможем выстоять. Так что не беспокойся, Арт. Лучше предупреди отца, и вместе подумайте, как усилить охрану. Надо поставить больше дежурных на Стену, предупредить сторожей на воротах, чтобы никого не впускали без ведома начальника охраны.

Арт сосредоточенно кивнул. Джозеф улыбнулся уголком губ и вновь взялся за телефон, давая понять, что разговор окончен. Арт тихо вышел из кабинета. Он чувствовал, что у него кружится голова от полученных известий.

Всего четыре месяца назад Арт закончил Полицейскую академию в Локине. И сразу поступил на службу в должности полицейского гвардейца под предводительством своего отца. В основном вся работа заключалась в расследовании мелких краж, драк, и регулярном дежурстве в порту или на Стене. Но теперь все переменилось.

Арт вышел из здания Совета. Ливень уже прошел, оставив после себя умытую каменную брусчатку площади, запах разряженного воздуха, взбудораженный океана и промокшую землю. Несмотря на приближающуюся угрозу, Арт с удовольствием вдохнул эти запахи, поправил кепи на голове и зашагал в сторону полицейского департамента. Он был слишком молод и влюблен в жизнь, чтобы печалиться о будущем.

*

– Мы просто не придали этому значения, клянусь Ноем Благочестивым! – мужчина сложил руки у груди в знак подтверждения собственным словам. – Они пришли небольшим отрядом. Около двадцати человек. Стража их не пустила в город. Но это вам не Лорисент. Саттор по сути маленькая деревушка, существующая только благодаря швейной фабрике да мебельному цеху. Гвардейцы их прогнали, пальнув пару раз в воздух. И те отошли. В лес. Каждый раз, когда я провожал детей в школу, видел, как из их лагеря дым шел. Они просто ждали и действовали нам на нервы.

Мужчина остановился и глотнул сидра из большой деревянной кружки, которую делал и продавал местный умелец. Столпившиеся возле него рыбаки и шахтеры терпеливо ожидали, пока он продолжит рассказ. Арт, зашедший в местный портовый бар, чтобы чуть расслабиться и переварить произошедшее за день, тоже с интересом вслушивался в разговор. Он узнал в мужчине брата Анны Новак, прибывшего утром. «Как там его? Робен»,– вспомнил Арт. И отхлебнул из стакана эля.

– И так день за днем, – продолжил Робен. – Две недели подряд они бродили вокруг Саттора. И мы уже были привыкли к ним. Они особо не мешали, зайти в город уже не пытались. Ко всему привыкаешь. Первое время ребята хотели разобраться с ними, но по сути те не нарушали никаких правил. Они были в лесу. А лес – уже не наша территория. И вдруг в городе начало происходить неладное. Я был занят домом, работой, на детей и то времени не хватало, но краем уха слышал все. То кто-то начинает раскидывать листовки разные с провокациями, то поговаривали о каких-то тайных сборах. С намеком на бунты и прочее. Я в эту чушь не верил, но на фабрике многим не платили, так что ребята были на взводе. И нам даже в голову не пришло связать это хоть как-то с тем отрядом.

Робен вновь остановился, переводя дух. Кто-то хмыкнул и заметил:

– Хитрые, как лисы. В лоб не получилось, так начали изнутри давить.

– Это точно, – подтвердил Робен. – А потом начались убийства. Обычных рабочих. Мы говорим: давайте расследовать. Власти разводят руками. Вроде копались что-то, но все без толку. На фабрике случился пожар. И рабочим вообще за месяц не заплатили. Вот тут-то и начало все складываться у меня в голове. Я как-то подслушал разговор в цеху, что те из леса собирают сборища, на которых призывают к свержению власти и все такое. И тут так удачно беды начались. Случайно ли?

– И точно, – согласился один из слушателей.

– Я и начал готовиться к худшему. Жене сказал готовить пожитки и детей с родителями к отъезду. Благо, у меня сестра здесь есть. А сам настороже. В городе все деревянные ходить стали, лица жесткие, глаза колючие. Кто поумнее, те сразу в Кодму отправились. И вот к концу месяца урожая и начались мелкие бунты. То на митинг соберутся, то на работу не выйдут все дружно. Ну и я с ними под шумок, чтобы не заподозрили чего. И вот на очередной демонстрации, из-за того, что зарплату так и не выдали, началось невесть что. Стрельба, бутылки с горючим, всюду огонь. Я не пошел на демонстрацию, почуял, что плохо все пахнет. И я видел, как отряд тот из леса вошел и начал бесчинства. Жгли и дома обычные, и совет разгромили. Всей толпой внутрь вошли, повытаскивали губернатора нашего, советников. И перевесили на наших глазах. Казнили всех, кто против них был. Остальные просто смотрели и боялись слово сказать. А мы с семьей той ночью сразу наготовленное взяли и ушли через лес. Благо они еще не успели город оцепить, демоны эти.

Робен сцепил зубы, вспоминая жуткую картину. Арт нахмурился, дослушав его рассказ. «Это непохоже на стихийный бунт», – подумал он, допивая остатки эля. – «Убийства, поджоги, призывы к восстанию. Кто-то все организовал». И Робен словно услышал его мысли.

– Я вот еще что заметил, продолжил он, кивая бармену на пустой стакан. – Они сидели и ждали не просто так. Я думаю, они ждали своего главного.

– Главного? – спросил Арт, вливаясь в толпу.

– Ага, – закивал Робен. – Ими руководил мужчина. Во время демонстрации выступал громче всех. Голос сильный, громогласный. Словно знал, что прав. Я даже рассмотрел его, когда советников вешали. Высокий, волосы длинные, глаза впавшие, но горят так злобой, что издалека видно. И он все улыбался, пока губернатор о пощаде вопил. Расхаживал взад и вперед.

В баре повисла тишина. Картина нарисовалась яркая и неприглядная. Наконец, кто-то из шахтеров хлопнул ладонью по столу.

– Ну, с Лорисентом такое не пройдет, – сказал он решительно. – Сюда сначала попасть надо. У нас великий город, отстоявший свою независимость в двух битвах. Мы не сдадимся так просто. Этому длинному придется попотеть.

Остальные, зацепившись за его слова, как за надежду, шумно подтвердили сказанное. Арт в задумчивости постучал по столу пальцем. Он видел, как Робен незаметно помотал головой, горько усмехнувшись в стакан. «Они тоже так думали», – прочитал по его позе Арт. И в его груди что-то сжалось от этой мысли. «По сути, Саттор погубили сами его жители. Достаточно было искры, чтобы разгорелся пожар», подумал Арт. И если это так, то и Лорисент ждет та же участь.

Он кинул деньги на стол и под шумок вышел из бара. Сунув руки в карманы кожаной куртки, которая сменила жесткий мундир, Арт неспеша побрел к дому.

После дневного ливня океан утихомирился и только вальяжно покачивал на волнах пришвартованные к пристани лодки. Горела луна желтым мягким светом, мерцали звезды. Арт перевел взгляд на город.

Отсюда, с берега океана, с самой нижней точки Лорисента, город был виден как на ладони. Зажигались окна Старого и Верхнего района, горели фонари возле здания Совета, подсвечивая фигуру основателя. Линия огоньков освещала и Стену, этого огромного спящего великана, защищавшего город на протяжении тысячелетий. Арт хмыкнул. Он вспомнил, как Арил в одно время бредила Стеной, пытаясь разгадать ее тайну.

Однажды, лет в четырнадцать, она даже наткнулась на какие-то отметины на камне в основании Стены. Скорее всего, это просто были следы древних моллюсков или водорослей, но Арил придерживалась другого мнения. Она тщательно перерисовала все символы, потом неделю копалась в книгах по истории Лорисента и донимала библиотекаря в школе, пока не пришла к грандиозному открытию. Ткнув в камень пальцем, Арил серьезно сообщила Арту, что это дата основания Стены.

– Сто двадцатый год! – торжествующе сказала Арил, уперев руки в бока. – Я смотрела по книгам. Раньше так обозначали цифры. Вот, посмотри. Этот символ, похожий на половинку круга, значит сто, а эти крестики обозначают круглое число. А так как их два, значит это двадцать.

«Тогда и проснулась ее страсть к истории?», – подумал Арт, вспоминая этот эпизод с улыбкой. – «А ведь, похоже, она и правда узнала год основания Стены. Почти тысячу четыреста лет стоит этот каменный монстр».

Арт медленно побрел к дому. Ему не хотелось вспоминать прощание с Арил. Ее признание все портило. Словно теперь между ними навсегда образовалась такая же Стена крепкая и непреодолимая. И сколько не пытайся сокрушить ее – все безвозвратно утеряно.