Разговор больше напоминает монолог.
Сумбурное перечисление всех пороков.
Отрицательные эмоции: смог – не смог.
Прожитые годы, как отбывание срока.
 
 
Взаимное недовольство, словесный бред.
Оправдывание себя, обвинение партнёра.
Поиски чёрной кошки, которой нет,
Возникающие на ровном месте истерики, споры.
 
 
Мысленно ору, прямо в глаза им.
По очереди то ему, то ей.
Заткнитесь и станьте другими!
Ты, перестань пилить, а ты – забей.
 
 
Принеси ей цветов, сожми зубами язык,
Выслушай всю белиберду, что она несёт.
Загляни к ней в душу, останови крик.
И тогда, вот увидишь, всё пройдёт.
 
 
Ей хочется просто кляпом заткнуть рот.
Оставь его в покое, дай отдохнуть!
Он ведь не железный, едрён компот!
Он просто перебесится и поймёт!
 
 
Но молчу как рыба, лишь киваю в ответ.
Ей пишу: он такой вот… держись…
Ему подливаю выпивки, говорю: – Ты ж – мужик!
Терпи, брат, чё теперь… это жись…
 

 
Крики тонут, звук отрывает от пола.
Свет перекрывает звук, включает танцы!
Из текстов понимаю, смерть придёт голой!
Снеговиков сожгут дети (вот засранцы!).
 
 
Там ещё про серебро и свободу!
Парни, я тоже не люблю компромиссы!
Полковнику не напишут опять по ходу…
Но, rock'n'roll жив. В нём есть смысл!
 

 
Понимаешь… Ведь нужно что-то ещё,
Кроме смайликов, фраз тех, что нужно жить,
Ощущать, что сегодня всё правильно, хорошо,
Что не нужно грузиться, не нужно с похмелья пить,
Что уже получается просто спокойно спать,
Что фонарь не мешает, а греет за окнами ночь,
 
 
Что усталость проходит, и что по ночам кровать
Не бывает холодной, и ветром попутным прочь
Унесёт жухлый ворох ушедших, ненужных тем,
Что осенней листвой укрывают твои следы.
Понимаешь, что нужен, и нужен совсем не тем,
Кто там лайкает строчки сумбурной белиберды…
 
 
Руки крутят бокал, запах мысли пьянит слегка,
Осознание истины крутится в голове.
Так приятно, бывало, согреть иногда в руках
Эти руки…
Желательно обе, две…
 

 
Занавес.
Комедия ля финита.
Зрители в восторге, аншлаг в гардеробе.
Надо же, один на один! Литр!
Или тот, который в кустах, у дороги!
 
 
И ещё, который свинец! Грудью!
Круто, он – герой, и ему – слава!
Тот в автомобиле какой-то нудный…
Задохнулся. В общем, не так уж прав он.
 
 
Уходили всяко под вой сирены,
Провожали залпом, махали флагом.
А кого-то просто: пустые стены.
В петлю или с лезвием. Что было рядом.
 
 
Слабаки, слюнтяи, туда дорога!
Не такие, в общем, бесчестно пали…
Ни ответственности, ни чувства долга…
Что ж за мужики в наше время стали…
 
 
А мужик горбатится, узлом нервы.
Тащит свою ношу тяжёлым грузом.
А ему в подарок одни стервы.
Вот и не выдерживает, рвёт пузо…
 
 
Кто-то на стакан, а кому верёвка.
Для кого-то проще поймать пулю.
А ему вдогонку: «слабак»! С издёвкой!
Что теперь?
Слабак…
Добивайте, х*ле…
 

 
Однозначно не чёрный. А в остальном, да.
Ходовые данные, дорожный просвет.
Музыка, обивка и прочая ерунда.
В целом всё прекрасно, вот только цвет…
 
 
Ценник не зашкаливает, гарантии, пакет…
Дополнительные опции, голосовое меню…
Знаете, даже не думая, однозначно – нет!
Как бы это повежливей…
Не люблю.
 

 
Голуби соскальзывают с карниза.
Пластиковый, и к тому же узкий.
Бьются о стекло, поднимаясь снизу.
Срываются.
За окном тускло…
 
 
Моросит постоянно, а внутри душно.
В столовке котлету придерживая пальчиком,
Улыбнётся раздатчица, вежливая потому что.
Она всегда улыбается, особенно мальчикам.
 
 
А их не так много, в основном, повзрослее.
С круглыми животами и с именными кружками.
Получили пайку, прилежно сели.
Стучат ложками, слушают друг дружку.
 
 
Вечером перевязки, уколы в попу.
Тайком на балкон, там покурить можно.
А утром голуби – крыльями хлопать.
А карниз скользкий. Удержаться сложно…
 
 
У неё с инфарктом. Почти не ходит.
Дети через день. На час, не больше.
Он всё понимает, держится вроде…
А операцию переносят. Присылают уборщиц
Подтирать пыль, мыть пол почище.
А она весь день ему мнёт руки.
А под вечер скамейку свободную ищет.
И, свернувшись рядом, разделяет муки.
 
 
Днём, когда он спит, она беззвучно плачет.
После меняет подгузники и кормит с ложки.
Он с ней говорит – всё хорошо, значит.
Они сейчас вместе, значит, всё возможно.
 

 
Семнадцать тридцать, проходная выплёвывает поток.
Усталые взгляды, бесцветные лица.
Перекрёсток, сквер, ларёк, глоток.
Обыкновенный вечер. Очередная страница.
 
 
Куртка не износилась и туфли – блеск.
Но процесс запущен. Уже скоро.
Время неизбежно всё съест.
Упростит жизнь, удлинит разговоры.
А пока – ларёк, новые друзья.
Дешёвые сигареты, простая закуска.
С виду всё хорошо, не найти изъян.
Обычный.
Как все.
А внутри – пусто.
 

 
Летняя непогода, дождь заливает город. Пялюсь в телевизор, прячу ноги под
пледом. Продолжаю думать, не прекращающиеся разговоры путают мысли.
Холодно. Никуда не еду. Головокружение утомляет. Обездвиженность давит
сплином. Сил хватает на покурить около подъезда. Так хотелось отдыха с
адреналином. Чего-то нового. Прогулок. Поездок. Остался монитор и нелепое
ожидание. Заученные слова и правильные ответы. Отсутствие вопроса.
Отсутствие понимания, почему вдруг опять дождливое лето. Почему вдруг
опять. Ведь прошло. Проходило. Почему не интересно, почему грустно.
Чайник выключен. Вода остыла. В стакане снова наполовину пусто. Кажется,
что всё рассыпалось безвозвратно. Работа не клеится, нет смысла. Как
закрутить голову. Чтобы обратно. Перестать перемалывать пустые мысли.
Доктор прописал какие-то таблетки. Дождь капает, мочит ладони. Видимо,
такое уж у нас лето. Пролетит так, что нечего вспомнить.
 

 
Летние ночи коротки. Такой срок.
Пара часов сумерек, и опять свет.
Юноша. Взгляд горящий.
Решил. Смог.
Только ясней не стало…
Ни да, ни нет.
 
 
Видимо, здесь не важен день или год.
Можно искать повод, ждать час.
Время опять спрячется и уйдёт.
Не подвернётся случай или шанс.
Не совпадут рейсы, в который раз
Сменится ритм жизни, друзей круг
Скроет среди многих чужих глаз.
Спрячет среди сотен других рук.
 
 
Может, и будет встреча других нас.
Время столкнёт вместе, сведёт пути…
Лучше сказать не вовремя, и сейчас.
 
 
Не озвученные мысли не спасти…
 

 
Как родился, так сразу же стал один.
Как учили, ни разу и не был прав.
Всё, что делал, по-новому проходил.
Часто падал и снова валился, встав.
 
 
Хоть надеялся, но выбирался сам.
Обжигался, но вновь кипяток хлестал.
И как водится, лишь текло по усам.
Пригубив выплёвывал, не глотал.
 
 
Подставляли ногу, а не плечо.
И, жалея, тыкали мордой в грязь.
Невдомёк, потому получал ещё.
Мелочёвка шла и нечасто масть.
 
 
И не плакался, только опоры нет.
И не важно. Ведь каждый, такой как есть.
Было дело. Случалось, и видел свет.
И горело. И грело. И там, и здесь.
Скоро осень разложит свой урожай.
И забелит, и выстелит серебром.
Будет полный стол и горячий чай.
И берёза белая за окном.
 

 
Осторожно, чтобы не испугать.
Ветром унесёт, уже не поймаешь.
Тонкую паутинку не оборвать.
Если не дыша…
Понимаешь?
 
 
Рассматриваю капельки росы
В переплетении лёгких нитей.
Искрится на солнце хрустальная сыпь.
Стряхнуть на ладонь.
Залпом выпить
Чистую, не вымазанную во лжи.
Светлую, как твоя улыбка.
Оставить как есть, чтобы жить.
Качаться на ниточках, лёгких. Зыбких.
 
 
Перевести дыхание. Всё забыть.
Пересчитать шаги. Не рвать ромашку.
Оставить эту, последнюю нить.
Остальное не важно.
 

 
…эспрессо, и пепельницу принесите.
Телевизор в углу. Чемпионат. Зрители.
Он не болельщик. И не любитель.
Так. Иногда отмечает в твиттере.
 
 
Официант спит. Кофе потерялся.
Газета не интересует. Убивает время.
Мог бы уйти, но опять остался.
Не в том месте. И не совсем с теми.
 
 
У него кто-то. Просто по случаю.
Времени для большего нет. И не надо.
Некоторым повезло. И им круче.
А ему достаточно ломтика шоколада.
 
 
Восторгов не было. И уже не будет.
Другие на цыпочках. С горящим взглядом.
А он молчалив. И склонен к простуде.
Кофе и сигареты. И никого рядом.
 
 
Коротает ночь. Спать не тянет.
Листает страницы. Стряхивает пепел.
Он себя обманывает. Не перестанет.
Просто он такой. Давно заметил.
 

 
Листьями
Осенними из-под снега
Укрыта земля, где не был.
Как каплями,
Словно засохший кофе…
Вдруг
Лицо знакомое в профиль
Мелькнуло и вновь пропало.
Кутаюсь в одеяло.
Слушаю стук колёсный,
Навязчивый,
Сном подброшенный.
Помню
Сад.
Припорошены
Чёрные доски забора.
Стихающие разговоры.
Музыка с шумом эфира…
Возврат из другого мира и утренняя ностальгия
Там, где спросонья нет имени.
Там, где спокойно спиться
Попросту невозможно.
Солнце на чёрный помножено,
Жарит как старая печка.
Колёса стучат, так легче.
Возврат, как всегда, неизбежен…
 
 
Свернув с дороги заезженной,
Ступаю по жухлым листьям.
Сосен обвисшие кисти
Царапнут щеку несмело.
Зачем,
Что вообще я здесь делаю
На старой, забытой дороге,
Присыпанной очень немного
Осенними ломкими листьями,
Обрывками слов, письмами,
Сотканными паутиной.
И в этой серой картине
Лишь только синее небо
Над местом, где раньше не был.
И ветки невзрачных сосен,
И листья-письма из осени
Шепчутся под ногами.
Крошатся мелко руками.
И между пальцев, как память,
Струятся пеплом по ветру,
И не дают ответа…
 

 
Я не пишу, когда мне хорошо,
Когда душа и так поёт от счастья.
Я не пишу о том, что дождь прошёл.
И как прекрасен мир после ненастья.
Я не слагаю строчек о любви,
Когда она меня переполняет.
Я не пишу, как пели соловьи
В лесу весеннем в середине мая.
Не восхваляю снежные поля,
Морозной дымкой скрытые просторы.
Не радуюсь сверканью хрусталя,
Не воспеваю пашни, реки, горы…
Не пишется, когда в душе тепло,
Когда ладони греют милой руку,
Когда весна, и на сердце светло
Я не пишу.
Такая, братцы, штука.