До приезда сестры Андрей носил младенца на руках. Перепробовал несколько поз – горизонтальных и вертикальных. Маленький ребенок оказался не таким уж слабеньким, вырывался и корчился будь здоров, приходилось применять силу. И подавлять собственное желание схватить его за ноги и треснуть головой о стенку, чтобы замолк.
В квартире все еще витал дым, из открытой на кухне форточки несло холодом. Петька, вспотевший от крика, мог легко простудиться. Но всовывать его обратно в комбинезон Андрей не решился, определенно сломал бы ребенку хребет. Упаковал младенца в одеяло – закатал в трубочку, как в кино заворачивают в ковер некстати возникший труп.
Детей укачивают. Следовательно, совершают с ними плавные возвратно-поступательные движения. Чихал Петька на плавные движения, то есть совершенно не реагировал. И Андрей стал его активно трясти. Вдруг у малыша голова оторвется? Когда отсоединяется голова, так не орут. Перекинул мальца на плечо и затряс с новой силой. Нет, ну сколько можно вопить? Есть предел его легким и глотке?
Петька умолк, когда Андрей перешел на прыжки на месте, рассудив, что если будет вибрировать слитно с ребенком, то по законам соединения материалов голова ребенка вряд ли отскочит. Высокие прыжки сменились на мелкие, для надежности и закрепления эффекта Андрей маршировал на месте до прихода сестры.
– Привет! – шепотом поздоровался он с Ольгой. – Раздевайся скорее! Забери у меня его! – скривив губу, показал на куль, который держал.
– А что это? – также шепотом спросила Ольга.
– Не что, а кто. Черт его знает! Бери! – передал сестре ношу и стряхнул уставшие, затекшие руки.
Растерянная Ольга неловко приняла младенца, и он проскользнул по кокону одеяла вниз. Андрей успел подхватить ребенка у самого пола, Ольга тащила одеяло, путалась в нем.
– Дьявол! – выругался Андрей, поднимая малыша и удерживая его на вытянутых руках. – Сейчас он опять начнет орать.
– Ребенок, – констатировала Ольга, будто Андрей сам не знал. – Чей?
– Не знаю. Фиктивно – мой.
– А почему он весь в какашках?
– Не только он. За какой-нибудь час это создание умудрилось обгадить мне полквартиры. Смотри, кривится. Сейчас заплачет. Забери его от греха!
Ольга послушно взяла ребенка и принялась с ним сюсюкаться как с родным. Она разговаривала с Петькой тем приторным до дебильности голосом, который проклевывается у женщин, когда они видят детей, когда у них пропадает разум и остаются только инстинкты. Каждое предложение у Ольги начиналось с умильного «А…»:
– А кто у нас такой чумазенький? А кто плакать хочет? А мы не будем плакать. А мы сейчас переоденемся. А у кого какашки на ножках засохли? А мы сейчас помоемся. А где у нас ванна? Андрей, – это уже другим, нормальным тоном, – дай чистое полотенце. Ах, какая водичка тепленькая! Вот мы ножки помоем и спинку, и ручки! А где у дяди детское мыло?
– Нет у меня детского мыла!
– Очень плохо! А у дяди нет детского мыла. Поругаем дядю, поругаем! А мы помоемся шампунем. А мы будем чистые-чистые. А как мы улыбаемся? Вот молодец! Вот умница! И попочку помоем… опрелостей нет, хорошо за ребенком ухаживали… и писечку помоем, а теперь – животик, и спинку, и головку, и носик… закрывай глазки, котик! Вот молодец! Даже в волосах какашки, надо же было умудриться! Держи полотенце, разворачивай, укутывай. А теперь мы вытремся. А теперь мы наденем чистенькое белье. Есть у него свежая одежда?
– Кажется, есть. В сумке, в комнате.
– А мы сейчас пойдем в комнату. А мы сейчас новый памперс возьмем. Мы не будем, как глупый дядя, задом наперед памперс надевать. И стаскивать его через ноги только идиот может. А как тебя зовут, солнышко? Как зовут котика?
– Его зовут Петька.
– Петечка маленький, Петечка хороший мальчик. Откуда дует, сифонит?
– Форточка на кухне открыта.
– Немедленно закрой! Ребенка просквозит! А вот какие у нас хорошенькие ползунки. А сюда мы ручку, а сюда – другую. А теперь ножки. Ножки-ножки побежали по дорожке… А где у нас шапочка? А нам надо головку после купания закрыть. Ну что ты стоишь? Ищи в сумке шапочку. Нет, это шерстяная, уличная. Годится, давай сюда. А какие мы стали красивые в шапочке! А мы теперь на девочку похожи…
Объективно Ольгино сюсюканье представляло собой общение с недоразвитым существом и одновременно содержало в себе беспрекословно командные интонации. И Андрей, точно ординарец при офицере, послушно выполнял все распоряжения. Женщины знают, как обращаться с детьми, иногда мы даже готовы (только снимите с нас ответственность за хрупкого младенца!) побыть у вас на побегушках.
Он мчался за полотенцем, открывал бутылочку с шампунем, стаскивал с тахты грязное белье, закрывал форточку, ковырялся в «дедушкиной» сумке, выбрасывал первый вонючий памперс, переодевался в спортивный костюм, мыл руки. Словом, с готовностью испуганного адъютанта выполнял все команды маршала.
– Когда Петя последний раз ел? – спросила Ольга, тихо покачивая малыша. – Чем его кормят? Петеньке месяцев восемь-девять?
– Я знаю? Это важно, сколько ему лет?
– Не лет, а месяцев. Очень важно!
– Имеется свидетельство о рождении. Вот, читаю. Родился четвертого июля две тысячи пятого. Август, сентябрь… – загибал пальца Андрей. – Сейчас ему шесть с половиной месяцев.
– Крупный мальчик.
– И что дальше?
– Надо его покормить. Он не на грудном вскармливании?
– При всем желании грудь ему предоставить не могу.
– Значит, искусственник. Я своих до года кормила.
– Поздравляю. Чем питаются искусственники?
– Молочной смесью.
– Смесью молока с…? Да и нет у меня молока! Подожди, он оставил инструкцию… дедушка, чтоб он сдох! Нет, лучше бы жил долго и счастливо вместе со своим Петькой, подальше от меня.
В инструкции питание Петьки было расписано подробно, на целую страницу.
Молочную смесь, как выяснилось, требовалось давать каждые четыре часа. А еще подавай ему прикорм – яблочное, грушевое, банановое пюре, а еще овощное пюре, кроме тыквы, на которую диатез. «Тыква! Вот еще, – буркнул Андрей. – Да ее отродясь в моем доме не было!» В овощное пюре надо капнуть оливковое масло, через две недели подключить яичный желток и творог, но давать постепенно, не более десяти граммов за раз, проверить на аллергию…
– Разбежался! – в сердцах воскликнул Андрей. – Ольга! Здесь ни слова, как готовить молочную смесь!
– Дурачок! Она сухая, в коробке, вон торчит из сумки. Там же и бутылочки, наверное.
Петька снова разревелся, и даже Ольга не могла его успокоить. Андрей по схеме на коробке пытался приготовить питательный раствор. Порошок следовало засыпать в кипяченую воду, охлажденную до сорока градусов. Термометра у Андрея не нашлось, да и кипяченой воды тоже. Налил в чайник под завязку, бухнул на плиту, потом сообразил, что можно отлить, требуется ведь всего стакан. А как охладить? Закипело, чайник под струю холодной воды…
Плач Петьки нервировал, но уже не казалось, что пацаненок готовится помирать, ведь Ольга рядом…
В дедушкиной инструкции было написано: смесь давать через соску номер один, а соску номер три использовать для жидкой каши, которая после купания на ночь.
– Идите вы к лешему со своими номерными сосками! – сдался Андрей.
Забрал у Ольги орущего ребенка и предложил ей самой готовить молочную смесь.
Оля засыпала порошок в бутылочку, встряхивала, выбирала нужную соску и с удивлением смотрела на Андрея:
– Ты чего прыгаешь?
– Это… как… выяснено, – между скачками отвечал Андрей, – единственный… способ… успокоить… этого… маленького монстра.
– Иди ко мне, зайчик! – запричитала Ольга, протягивая руки к младенцу. – Иди ко мне, солнышко! А сейчас тетя даст ам-ам… Вы, мужчины, поразительно тупыми бываете. Ребенок есть хочет, вот и плачет. Если бы тебя мучил голод, а кто-то принялся бы тебя трясти, понравилось бы? Ах, как мы славно кушаем! А у нас отличный аппетит! Верный признак здорового ребенка.
– Мне бы еще больного подсунули, – буркнул Андрей.
Но и он не мог оторваться от вида лихорадочно насыщающегося младенца. Петька сосал активно, двумя руками держал бутылочку, изредка обиженно шмыгал носом. Точно говорил: я у вас давно есть просил, а вы меня, маленького, обижали.
Уложили его, как по команде заснувшего после обеда, на тахту, придвинули стулья, чтобы не уполз и не свалился, неожиданно проснувшись. Умело и ласково подоткнув ребенку одеяло под спинку и ноги, Ольга несколько минут постояла, убедилась, что Петька крепко спит, взяла брата за руку и вывела из комнаты.
– Теперь рассказывай, откуда ребенок взялся. Нет, сначала поедим. Утром из дому убежала в парикмахерскую, позавтракать не успела. Давай чаю попьем, что ли?
– Она не позавтракала! Да у меня праздник духа накрылся! Пошли на кухню, сейчас что-нибудь сообразим.
Вместо изысканного стейка и жареного картофеля (салат, правда, остался) пришлось довольствоваться сардельками. Ольга сварила их так, что не лопнули и не вывернули нутро, как обычно случалось у Андрея. Готовить полуфабрикаты и прочую снедь без фантазии у женщин получалось замечательно. Андрей с этим никогда не спорил.
Хотел рассказать сестре о свалившемся абсурде иронично и насмешливо, но выходило капризно и нервно, с повторами и пересказами утренних сцен и телефонного разговора. Получалось, что Андрей жалуется и ждет поддержки. Черта с два ее получил!
Ольга, опустив голову, молча ела, хмуро и сосредоточенно резала сардельку на кусочки, макала в лужицу кетчупа, отправляла в рот, жевала, глотала. Следующим заходом накалывала на вилку кусочек огурца или помидора, достопамятный салат на гарнир, жевала, глотала… Опять резала сардельку… Ни грана сочувствия или соболезнования брату, пусть и двоюродному.
Они знали друг друга с пеленок, обоих родители отправляли к бабушке на лето в бессарабский поселок Прибрежный. Лиман и море, зной и запах полыни, огород и сад, скотный двор, принадлежавший огромной свинье Зойке, и птичник, в котором царствовали гуси. Андрейка их боялся, но, подражая бесстрашной Ольге, стегал кнутом воздух, когда гнали вечером гусей домой. Все лето бегали босиком, и пятки дубели, кожа на них становилась похожа на наждак. Удобно чесать покусанные комарами загорелые ноги, на которых после почесывания оставались белесые полосы. В тринадцать лет Андрей в Прибрежном впервые попробовал самогонку. Сестра донесла бабушке. Андрейка был выпорот хворостиной. В отместку наябедничал: а Олька за клубом целовалась с Богданом. Сестру бабушка стегала широким солдатским ремнем, гораздо яростнее, чем Андрея. Потому что парень всяко, рано или поздно, станет пить, а если девушка рано начнет гулять, то удержу ей не будет, один сплошной позор. Однажды Ольга тонула в море, и Андрей ее спас, вытащил. Когда по его недосмотру погибли шестеро гусят, Ольга по-товарищески взяла часть вины, троих дохлых птиц, на себя.
Андрей и Ольга, единственные дети в своих семьях, были как родные: дрались, мирились, то выступали сплоченным дуэтом, то подножку друг другу ставили. Когда выросли и оба оказались в столице – Ольга замуж за москвича вышла, Андрей тут учился в институте, – искренне радовались: близкий человек под боком.
И вот теперь сестра, насупленная и нахохленная, мрачно жующая, демонстрировала, что не одобряет стремления брата как можно скорее избавиться от ребенка. Ольга почему-то сразу и безоговорочно поверила в факт отцовства Андрея. Слова не сказала, но Андрей хорошо сестру знал и видел – Ольга с тупой бабской упертостью будет отстаивать интересы ребенка. Как же! Петеньку, муси-пуси, ей жалко! Как бы ребеночек сиротинкой не оказался. А его, Андрея, кто пожалеет? Хотя Ольгино молчаливое противостояние вызывало раздражение, Андрей смиренно попросил:
– Оль, возьми пацана к себе, а? На время, пока я не разрулю ситуацию.
– Куда возьми? – подняла глаза. – Ты же знаешь наши условия.
Верно, жилищные условия у Ольги тяжелые: она сама, ее муж, двое детей, родители мужа и его сестра – и все в маленькой двухкомнатной квартирке.
– И потом, – добавила Ольга, – ребенок – очень большая ответственность.
– Вот именно! – подхватил Андрей. – Для меня эта ответственность совершенно непосильная.
– Но твой сын…
– Не мой! – перебил Андрей. – Заруби себе на носу: к ребенку я никакого отношения не имею! Экспертиза обязательно докажет. Жалко, выходные, а то бы немедленно сдал анализы. Слушай, а куда девают временно бесхозных детей?
– Каких?
– Вот, скажем, для собак или кошек, чьи хозяева уезжают в отпуск, есть специальные питомники. Называется – отдать на передержку.
– Отдать на передержку ребенка нельзя, нет таких питомников. – Последнее слово Ольга произнесла с возмущенной издевкой. – И в детский дом Петеньку не примут, потому что по документам ты его папа и никто тебя отцовства не лишал.
– Лишат! – заверил Андрей. – До суда дойду, но эту филькину грамоту, – потряс в воздухе свидетельством о рождении, – заставлю аннулировать. Оля, ты понимаешь, что я влип как кур в ощип? Что у меня большая проблема?
– Раньше надо было думать, – ответила Ольга, разливая по чашкам чай, – когда спал с кем попало. Тебе давно следовало жениться и содержать нормальную семью.
– На ком жениться? – передернулся от отвращения Андрей. – На матери Петьки? Да я бы скорее на кастрацию согласился! Кстати, у меня есть девушка, очень славная. И намерения по отношению к ней самые серьезные.
– Если она славная, то поможет тебе воспитывать ребенка.
– Что ты несешь? Зачем моей девушке чужой ребенок, если он мне самому как слону велосипед? Ольга! Ненавижу, когда у тебя такое лицо – тупое и упрямое. Петька, о котором ты час тому назад и не подозревала, дороже меня, брата?
– Ты взрослый и сильный мужчина, а Петенька слабый и беспомощный.
– И что дальше?
– Надо думать, как тебе помочь.
– Думай! Идея! Нет ли у тебя знакомых, которые желают завести ребенка?
– Не поняла.
– Бездетная семья, хотели бы усыновить, бюрократия, волокита и все такое. А мы им предлагаем здорового шестимесячного ребенка сейчас и сразу.
– Как тебе не стыдно! Подсовывать своего сына неизвестно кому!
– Если еще раз назовешь его моим сыном – выставлю тебя за дверь!
– Очень испугалась. Уйду, а что ты с ребенком будешь делать? По квартире прыгать?
– Погорячился, извини!
– На самом деле все просто. За ребенком нужен уход. Его может обеспечить няня. Ты в состоянии оплатить ее услуги?
– Почем нынче няни?
– У тех, кого присылает агентство, до ста рублей в час доходит. Но это для ожиревших новых русских, и с агентством лучше не связываться. Смотрел по телевизору передачу про то, как няни издеваются над детьми и обворовывают квартиры?
– Мои любимые передачи, – насмешливо заверил Андрей. Но сестра юмора не поняла, и он уточнил: – Ужастиков не любитель. Давай отыщем няню, которая заберет к себе Петьку?
– Так не бывает, – соврала Ольга. Полагала, что брату следует находиться рядом с малышом, чтобы привыкнуть к нему и полюбить. – Няни только приходящие, с ночевкой и без.
– Она будет у меня еще и спать? – вытаращил глаза Андрей.
– Дети часто просыпаются по ночам, плачут. А тебе надо высыпаться, ты же не можешь бросить работу.
– Чего не могу, того не могу.
– У меня есть на примете одна женщина, очень надежная и ответственная, с невероятно тяжелой судьбой. У нее мама…
– Стоп! Не надо про судьбу. Эта женщина может приехать сегодня?
– Так быстро все не делается. Мне еще подход к ней надо найти, уговорить.
– Слышишь? Кажется, он проснулся, вякает. Что будем делать?
– Надо переодеть и дать прикорм.
Ольга поднялась и пошла из кухни. Андрей плелся следом и бурчал:
– Яблоки на пюре отказываюсь ему перетирать.
– И не надо. Сейчас продиктую тебе список, сходишь в магазин, купишь пюре в баночках, памперсы, детское мыло и детский крем, да много всего нужно.
Она вошла в комнату, склонилась над младенцем, и по лицу ее опять растеклась умильно-приторная гримаса. Засюсюкала, акая:
– А кто у нас проснулся? А кто у нас потягивается? Потягунушки-потягунушки, мы растем шалунушки. А кто у нас шалунушка? Петечка у нас шалунушка! А кто тете улыбнется? Вот, молодец! Вот как он улыбается! Ты только посмотри, какой славный, чудный мальчик! А кто пойдет к тете на ручки? Ой-ты, ой-ты, какие мы большие и сильные. Повезло тебе, братик, малыш замечательный!
Андрей хотел сказать, что будь Петька хоть трижды замечательный, к нему отношения не имеет. Но промолчал. Лучше не дразнить гусей. В детстве обиженная Ольга могла раздразнить гусей (настоящих, бабушкиных), и они гонялись за Андреем.
В магазинах, покупая по Ольгиному списку продукты и средства детской гигиены, Андрей чувствовал себя дурак дураком. Потому что на него смотрели как на молодого отца! Одна тетка даже спросила:
– У вас мальчик или девочка?
– У меня крокодил! – огрызнулся Андрей.
Тетка обиженно и осуждающе скривилась, повернулась спиной. Так рождаются легенды о жестокости и хамстве молодежи. Андрей не был грубым хамом, но кого угодно выведет из себя ребенок, неожиданно свалившийся тебе на шею, чертовы памперсы, которые делятся по размерам и не все размеры представлены в продаже. А детское питание, пюре в баночках особой фирмы, на котором настаивала Ольга (остальные вызывают диатез), нашлось лишь в третьем магазине. Кто сказал, что исчез дефицит? Молодые мамаши вроде Ольги создадут его искусственно, из вредности, чтобы заставить отцов бегать по магазинам. Счастье, что он, Андрей, бездетен и не женат.
И все-таки его сестренка была настоящим другом. Парикмахерскую пропустила, до позднего вечера руководила своим семейством по телефону. Заставила Андрея пройти школу начинающего отца – научила кормить и переодевать младенца, подмывать его после опорожнения кишечника, смазывать складочки детским кремом (на пухленьком тельце, на ручках и ножках была масса складочек-перетяжек). А главное – развеяла страх брать ребенка на руки. После купания и перед последним кормлением (жидкая каша, соска номер три) Андрею уже перестало казаться, что Петька в его руках погибнет или сам он, Андрей, в аффекте придушит карапуза.
Надев шубу, стоя в дверях, Ольга чмокнула брата в щеку:
– Все будет хорошо! В глубине души ты очень добрый и славный.
– Это очень глубокая глубина. Никому про нее не рассказывай. Мне бы ночь продержаться. А утром ты приедешь? – спросил он требовательно.
– Обязательно! Пока! До завтра!
Ночь прошла спокойно, хотя спал Андрей плохо, ни на секунду не забывая, что рядом мина замедленного действия. Петька проснулся только раз, в три часа, Андрей ему дал заранее приготовленную бутылочку с молочной смесью и соской номер один (у нее внизу меленько написано). Петька снова заснул, даже не вылакав до конца. Несколько тревог, когда Андрей вскакивал и бежал к ребенку, были ложными, малец спал на спине, смешно подняв согнутые в локтях ручки, точно по команде «Сдаюсь!». Умилительно, но сам Андрей сдаваться не собирался.
О проекте
О подписке