Война стёрла с лица земли десятки деревень. Лес, конечно, тут тоже был. Но окопы под деревьями никто не рыл. Это теперь корни проросли сквозь останки солдат.
Война для его прадеда закончилась здесь в этих лесах. На семнадцатый день войны именно сюда прибыла с Алтая дивизия сибиряков – сто седьмая стрелковая. Сибиряки почти все полегли на номерных высотах и берегах лесной речки.
Тимур вспомнил почти написанную картину друга. Выцветшее от зноя небо, обожжённая солнцем земля, камни. На переднем плане скрюченный ствол смоковницы, колючий кустарник. Разъярённая толпа окружила женщину, стоящую чуть на пригорке. В руках людей зажаты острые осколки камней, кажется, вот-вот и они полетят в несчастную. Феликс нарисовал всё, кроме лица женщины. Он долго не мог найти свою Магдалену. И вот, оказывается, нашёл – Кармель.
За полтора часа они поставили ещё двенадцать меток. Почти двадцать погибших, из них только у десяти оказались заполненными листочки в смертных медальонах. Кармель еле волочила ноги от голода и какой-то душевной усталости. Ей стало казаться, что вся земля в лесу пропитана болью, кровью и ненавистью.
Покорять. Мне никто ещё так не нравился. Прямо как в женском романе описывают: душа замирает от одного его вида. Я думала, что не способна на сильные чувства.
Ты мне снишься, чужая женщина6
Твои руки, глаза и волосы…
Завладев моей ночью полностью,
Ты мне снишься, чужая женщина.
И ресницы твои – иголочки –
Я целую во сне украдкою,
Называю лесною ёлочкой,
Непонятной моей загадкою.
Но во сне лишь так близко милая,
Дорогая, родная женщина.
Забываю в ночи, любимая,
Что давно ты с другим обвенчана.
Не вырваться душе из траурных одежд.
Холодные огни несбывшихся желаний,
Сжигают островки угаснувших надежд.
Жестокие ветра с мечты сорвали парус5,
И пенная волна о рифы грозно бьёт.
Оборвана струна, я больше петь не стану,
Осколками души никто не запоёт.
Угасли миражи оазисов в пустыне,
На выжженной земле цветам не прорасти.
Аккордами беды звучат во мне отныне
Последнее «прощай», последнее «прости».
Она раньше умела не только контролировать свои эмоции, но и ловко научилась вызывать нужные эмоции у других. Кармель вздохнула: легко быть весёлой, интересной собеседницей, когда рассудок холодный. А что делать, когда сердце бьётся где-то в горле, а мысли путаются. Теперь она сочувствовала бывшим поклонникам, на которых они с Леной оттачивали умение влюблять в себя. Их игра впервые по-настоящему показалась отвратительной и злой.
Денис был одним из мужчин, обманутых ею, он по-настоящему полюбил Кармель и не мог поверить, что она играла его чувствами просто так, от скуки, на спор с подружкой. Прощаясь, он сказал: «Когда-нибудь и ты полюбишь и поймёшь, как это больно, когда тебя отвергают». Пока её никто не отвергал, но предчувствие подсказывало: этот не попадётся на её уловки. Да и вряд ли она сможет быть с ним хладнокровной и последовательно использовать всё своё умение.
Ей сразу, с первого взгляда понравился этот язвительный мужчина. Вот только смотреть ему прямо в глаза она не могла, хотя ужасно хотелось разглядеть внимательнее. За всё время соревнований с подругой Леной, её никогда не смущали мужские взгляды, обычно они только раззадоривали. И за словом в карман она не лезла, изрядно поднаторев в искусстве соблазнения.