Я предпочитаю называть «Детский сад – Дом радости» не программой, а научно-методической системой. Собственно «программа» в традиционном понимании входит в эту систему лишь как одна (и наименее оригинальная) часть. Вторая часть – это «технология», подробно прописанный проект внедрения системы в практику. Третья – то, что принято называть «инноватикой», условиями, которые нужно обеспечить для освоения «технологии» воспитателями, чтобы добиться успехов[1].
Мне представляется, что несмотря на внешнее многообразие, в основе большинства отечественных дошкольных программ (по крайней мере тех, которые претендуют на целостность) всё равно остаётся «Типовая программа обучения и воспитания» (особенно её последняя редакция Р. А. Курбатовой и Н. Н. Поддьякова 1983 года). В эту программу вложен большой труд выдающихся отечественных учёных, с этой программой и у нас нет как-то принципиальных расхождений. Акценты, нюансы, определённые нововведения у всех авторов свои – но круг родов занятий с определённой привязкой к возраста по преимуществу схож и по-своему преемственен с той «Типовой программой».
Но меня интересовала не программа знаний, умений и навыков, а программа воспитания. Но что такое программа воспитания? Ведь никого ничему научить или во что-то воспитать нельзя. Дошкольник, как известно, вообще учится «по своей программе». И такая программа может быть только «программой самовоспитания».
Начинает же она, на мой взгляд, «работать» только в том случае, если та или иная деятельность становится для ребёнка формой выражения своей индивидуальности. И возможно это только при достижении ребёнком уровня самостоятельности в том или ином деле.
Получается, что в любой «теме» нам нужно предусмотреть и те начальные ступени, когда любое новое умение – это предмет познания, и те более высокие, когда знания и навыки становятся формой выражения индивидуальности ребёнка.
Только так эта «программа самовоспитания» и срабатывает.
Получается, что дело не в перечне тем и занятий, а в ключах к тому, как каждому ребёнку достичь в каждой теме уровня самостоятельности, а потом увидеть возможность проявления своих неповторимых черт.
И когда мы задумываемся о «каждом ребёнке в каждой теме» – перед нами неизбежно возникает ещё один вывод.
Во всех программах говорится о «занятиях». А сколько этих занятий? Один час в течение дня. Всё! А чем другим озабочены воспитатели? Накормить, погулять, одеть, пообщаться… Это ведь основная часть их работы. Именно в это время всё воспитание и происходит!
Именно в закономерностях основной работы и надо разбираться, если нас интересует не отчёт о проведённых мероприятиях, а программа воспитания.
На поставленные нами проблемы призваны отвечать – и в той или иной степени отвечают – разные методики. Изобретала ли я систему принципиально новых методик? Нет. Хотя мне принадлежат определённые методические изобретения, по большому счёту я использую огромное методическое наследие, созданное до меня.
Я опираюсь на уникальное своеобразие отечественной дошкольной педагогики и психологии, сложившееся на основе взаимообогащения национальных культур разных народов, под влиянием исследований выдающихся учёных и разработок целого ряда научных школ (в особенности: Е. И. Тихеевой, А. В. Запорожца, В. С. Мерлина, А. П. Усовой, А. А. Люблинской, А. М. Леушиной, Д. В. Менджерицкой, В. В. Давыдова, Л. А. Венгера, П. Г. Саморуковой, Н. Н. Поддьякова, В. И. Логиновой, Р. С. Буре…). «Детский сад – Дом радости» использует опыт новаторов-специалистов дошкольного воспитания Санкт-Петербурга, Перми, Москвы, Омска, Ижевска, Владимира, Ростовской области и других регионов страны. Мне близки многие выводы русской философской мысли и прогрессивные идеи зарубежной педагогики, особенно гуманистические подходы в теориях формирования личности (Дж. Боткин, К. Роджерс, А. Маслоу, Д. Снигг, А. Комбс).
Что же тогда во всём этом моего?
Я отвечаю просто: «Я собрала вместе то, что было сделано до меня, опираясь на учение о деятельности как о системно-структурном образовании и на теорию В. С. Мерлина о том, что деятельность, которой овладевает человек на уровне самостоятельности, становится формой саморазвития его индивидуальности».
Я постаралась, с одной стороны, прочно связать разрозненные научно-методические решения разных исследователей и практиков в единое целое – стержень, «ствол дерева» – с другой стороны, показать, как общие, теоретические выводы науки перекликаются с ежедневными картинками жизни педагогов-практиков.
Необходимость и перспективу такой интеграции формулировали и до меня.
Особенно убедительно о воспитании как о целостной организации всей жизни и деятельности детей, о принципах обогащения детского развития говорил и писал А. В. Запорожец.
Но осуществлялись подобные принципы на практике только в особо счастливых случаях: или у очень талантливых людей, схватывающих суть дела на интуитивном уровне, или в тех немногих экспериментальных садах, которым повезло лично сотрудничать с серьёзными учёными.
А в основную массу садов поступали и поступают лишь программы занятий, да ещё разделённые по тем или иным предметным областям. Так торжествует раздробленность и разобщённость всего и вся; в результате разваливаются и игра, и учение, и общение. В лучшем случае воспитатель занимается с детьми тем видом деятельности, в котором почувствовал себя умельцем.
Но почему он должен оставаться кустарём-одиночкой, когда столько до него уже понято, придумано, разработано?
Ведь нельзя же в воспитатели брать только самых гениальных. И нельзя каждого воспитателя заставить освоить все глубины науки, чтобы он постиг – настолько же, насколько понимает это учёный – системную взаимосвязь явлений.
Эта системность должна быть для воспитателя как-то представлена практически. Чтобы разные виды занятий, множество дел и забот, инициативы детей и их возрастные особенности переставали противоречить и исключать друг друга – а начинали взаимосодействовать.
Известная истина: нормальное дошкольное воспитание – это постоянное обновление жизни детей, насыщение её всё новыми радостями и событиями.
Воспитатели это знают, чувствуют, пытаются этому требованию соответствовать. И каждый из них год за годом, день за днём должен придумывать нечто небывалое. Да ещё так, чтобы это небывалое учитывало прежние небывалости, представляло их в новом свете! А в идеале, чтобы возникало то самое гармоничное «взаимосодействие» этих придуманных им явлений…
Бросить воспитателя на произвол судьбы и объявить, что он должен быть во всём этом «творцом» – дело нехитрое. Но почему именно мучительный поиск по крупицам того, что давно существует, должно быть предметом творчества?
Именно эту головную боль мы с В. Т. Ивановой и посчитали возможным снять с воспитателя, подробно прописав в сценариях 64 книг не только ежедневную, но и почасовую, и даже поминутную организацию всей жизни и деятельности одновозрастной группы (20–25 детей) при десяти-двенадцатичасовом режиме работы.
Мельком услышав о таком, многие возмущаются: педагог – не машина, чтобы его на четыре года запрограммировать по минутам. Попробую снять недоразумение.
Вообще я стараюсь раскрывать для воспитателей основные идеи моего подхода языком метафоры. Почему? Метафора даёт самый короткий, но эмоционально насыщенный и потому ёмкий способ интерпретации и понимания практиками теоретических знаний.
А первая метафора такова: автор технологии – «драматург». Технология – это «сценарий спектакля». Воспитатель – «артист». Его творчество в том, чтобы сыграть спектакль и поразить зрителей.
Технология (как драматургия, композиторское произведение и т. п.) освобождает время и открывает возможность для творчества с детьми, позволяет искать свой неповторимый стиль профессиональной деятельности, свой почерк интерпретации предлагаемых событий.
Представьте себе театр, где каждый артист, при каждом выходе на сцену, должен на ходу придумать очередную реплику и блистательно вписать её в общее действие. До зрителей ли ему будет? А ведь обычный воспитатель – именно в таком положении.
Что ж, если технология прописана, остаётся её пропагандировать и издавать массовыми тиражами?
Но я, напротив, продаю свои книги со «сценариями дня» только тем воспитателям, которые проходят через мои авторские курсы. Увы, я хорошо понимаю, что чем подробнее написан текст педагогических рекомендаций, тем больше опасных иллюзий он создаёт при поверхностном отношении или фрагментарном «внедрении».
Поскольку каждый ребёнок в освоении любого вида деятельности восходит по «Лесенке успеха» в своём темпе, с учётом своего пола, темперамента, то никакая технология не может освободить воспитателя от ежеминутной творческой работы по определению необходимой формы сотрудничества с конкретным ребёнком и с коллективом детей.
Более того, каждую минутку воспитателю приходится анализировать и диагностировать уровень выполнения деятельности как всей группой детей, так и отдельными воспитанниками, чтобы правильно определить свою актёрскую палитру, роль. Читая книги-сценарии дня, он должен научиться, как в кино, раскладывать день на кадры, определяя каждый раз свою роль в «съёмках» каждого. И может случиться так, что в кратчайший промежуток времени воспитатель меняет свои роли: то артист, то вкусный собеседник, то дирижёр, то зритель.
Технология, подробные сценарии каждого дня – это освобождение сил, ума и рук воспитателя для внимательного и чуткого отношения к детям – а не замена этого отношения.
Эти вещи, конечно, не вычитываются из книг; новые отношения рождаются в личных переживаниях, в переосмыслении своей работы; а необходимым поводом, толчком к таким переменам служат события, встречи, знакомство с другим личным опытом…
На своих лекциях я стараюсь наглядно показывать, как в технологии практическая сторона дела и психолого-педагогическая обуславливают друг друга. Мы обсуждаем с воспитателями, почему используем именно эти подходы к развитию познания и речи, к конструированию, к игре и к труду, какие исследования лежат в основе того или иного выбора программного материала и методик работы с ним.
Но при этом я мало говорю о том, чему детей учить; гораздо больше – о том, как надо относиться к детям каждой возрастной группы, к мальчику или к девочке. И здесь психологическая наука стыкуется с другой научной областью: инноватикой.
В нашей стране инноватику развивали философы Г. П. Щедровицкий и И. С. Ладенко. Инноватика раскрывает закономерности освоения той или иной профессии, причины успехов или неудач системных изменений в той или иной социальной области. Ладенко нацеливал инноватику на «выращивание» инженеров, а я адаптировала её к воспитателям (толчком для меня в этом послужила встреча с И. С. Ладенко в новосибирском Академгородке в 1990 году).
Инноватика посвящена пониманию особенностей своей профессии, созданию развивающей среды при организации своей деятельности и деятельности детей, поиску оптимальной формы работы. То есть посвящена она не только закономерностям в освоении профессиональных новшеств, но и отношению к детям, к организации своего труда – а следовательно, и отношению к себе как к человеку и как к профессионалу-воспитателю.
Среди того, чему важно находиться в центре внимания педагогической инноватики, я обозначу три ключевые закономерности, обуславливающие результаты работы воспитателя.
Первая закономерность: зависимость результата работы от понимания структуры своей деятельности.
Вот почему я так ценю среди воспитателей людей с высшим образованием: физическим, математическим, юридическим, биологическим, учительским – не так важна его направленность, сколько его качество. Хорошее высшее образование закладывает в людях понимание системно-структурного подхода к любой деятельности (в первую очередь – собственной).
Хороший уровень интеллектуальной культуры помогает видеть и технологию не как случайное собрание удобных в реализации сценариев, а как разработанный на научной основе набор инструментов для достижения связанных друг с другом целей и гораздо лучше использовать эти возможности.
Вторая закономерность: зависимость результата работы от организации воспитателем своей деятельности и деятельности детей.
Эту сторону работы педагога можно назвать «менеджерской». В ней есть и базовые принципы, и те, которые кажутся мелочами, но могут конкретному человеку существенно облегчать жизнь. Например, чтобы освободить свою голову для наблюдения за воспитанниками, воспитатель пишет себе шпаргалки авторского текста для занятий. Ведь как бы хорошо воспитатель ни понимал свою задачу, но во время занятия его могут отвлечь, он может потерять мысль, а шпаргалка всегда будет «держать мысль на привязи». (Для учителей такой подход – норма, а воспитателям «шпаргалки» запрещают, обвиняя их в плохой подготовленности).
Третья закономерность: зависимость результата работы от создания предметно-развивающей среды, условий, в которых каждый ребёнок будет погружён в деятельность.
Например, чтобы обеспечить развитие сюжетно-ролевой игры, каждому мальчику и каждой девочке нужно иметь в группе свою куклу, которую они могут выбрать из разнообразия кукол по размеру, цвету волос, одежде и т. д.; чтобы обучать конструированию, необходим каждому воспитаннику свой конструкторский набор и т. д.
Инноватика раскрывает условия восприятия педагогами нового характера своей работы. Но если технология – это то, что я старалась максимально «уложить в тексты», то инноватика по преимуществу реализуется через личное общение: общение воспитателей с автором, с кругом педагогов, уже работающих по нашей системе, со своими коллегами, тоже берущимися за ещё незнакомое дело.
Само же название «Детский сад – Дом радости» появилось в 1990 году. Я не помню, как его придумала – но оно прижилось и понравилось. Оно созвучно философии моей жизни. Ведь детство, окрашенное радостью, оценивается психологами как защитный слой, необходимый каждому, «стремящемуся к звёздам»; это тот слой успешности в разных делах, через который проявляется индивидуальность и который защищает её. Ибо путь к себе всегда пролегает «через тернии»…
О проекте
О подписке