Алексей Ерехинский.
ГДЕ ЖИВЕТ ТВОЙ ДРУГ?

 
I
 

Иван пытливым взглядом обследовал ботинок дочери.

– Ну, что там? – с надеждой спросила Полина.

Избегая смотреть в глаза жены, Иван задвинул ботинок под табуретку.

– Ничего хорошего. Подошва под каблуком треснула, в ремонт нести нет смысла, только деньги на ветер выкинем.

– Но это у Алены единственные зимние ботинки! – воскликнула Полина. – В чем же ей ходить?

Иван постарался успокоить жену:

– Я залью трещину клеем, на пару раз сходить в школу хватит. Через два дня выходные, пусть она дома посидит, а в понедельник у меня зарплата, пойдем и купим новые.

Спокойные, рассудительные слова мужа успокоили Полину:

– Ладно, стратег, действуй. Сам знаешь, Алене простывать нельзя, пневмония не дремлет.

Иван нахмурился, вспомнив, как год назад Алена простудилась и угодила с воспалением легких в больницу.

– Я пошла ужин готовить. Господи, когда только тебе зарплату добавят? Вкалываешь как проклятый на этом консервном заводе за гроши несчастные, ботинки ребенку не на что купить.

Уверившись в том, что проблема с обувью дочери будет решена, Полина снова превратилась в жизнерадостную, бойкую домохозяйку, с оптимизмом взирающую на окружающий мир через шеренгу начищенных до блеска кастрюль и сковородок. Дверь, ведущая на кухню, захлопнулась, и через минуту оттуда зазвучало радио.

Иван снова взял в руки ботинок Алены.

«Надо грязь убрать да наждачкой по краям пройтись».

Он открыл шкаф, в котором хранил инструмент, нагнулся к нижнему ящику; в этот момент раздался звонок телефона.

– Иван, привет! – послышался в трубке голос его приятеля Андрея. – Я только что узнал суперновость. Представляешь, Палыча все-таки переманили конкуренты, он сегодня подал заявление об уходе. Догадываешься, что это означает?

– Место начальника сектора освободилось, – машинально вырвалось у Ивана.

– Точно. И следующим будет кто-то из нас.

– Ну ты дал, мечтать не вредно, кого-нибудь из Омска своего пришлют. – Иван произнес эти слова так, для вида, чтобы Андрей не почувствовал волнения, которое внезапно охватило Ивана от сообщенной новости. Конечно же, Андрей абсолютно все точно описал: на заводе издавна повелась традиция – ставить на освободившиеся места начальников своих же работников, а не брать людей со стороны. И если ничего не изменилось, должность начальника сектора предложат кому-то из трех работников, то есть ему и двум его приятелям, с которыми он водил знакомство еще с колледжа: Андрею, который только что сообщил новость, и Сане Ночкину. Начальник сектора, шутка ли! У него оклад в разы больше, премии и бонусы там разные, а еще регулярные командировки в Омск в контору, где находится головной офис компании. Омск, как же я хочу туда…

– Алло, Иван, ты куда пропал? Чего не отвечаешь?

Иван очнулся.

– Извини, немного задумался.

– Ага, размечтался о кренделях небесных! Ладно, давай, скоро нас к главному вызовут на беседу, будут всякие вопросы каверзные задавать.

– Пока, до завтра, спасибо, что позвонил!

Иван отключил телефон.

– Кто это? – донесся с кухни голос жены.

– Андрей. У нас в секторе грядут перемены. Палыч уволился.

– А кого же теперь начальником сделают?

– Хороший вопрос.

 
II
 

Ивана вызвали в приемную директора последним. Сначала в цех возвратился Андрей. На вопрос, как все прошло, он буркнул что-то невразумительное, наклонился к запасному парогенератору и стал его осматривать, не обращая внимания на друзей. Жилки на его шее натянулись, как две гитарные струны, а зеленые с прищуром глаза уставились в одну точку, будто Андрей нашел в агрегате неисправность и скрупулезно ее изучает. Иван и Саша переглянулись.

– Кажется, прием у шефа ему не очень понравился, – вымолвил Саша. – Ладно, я пошел, вон мне зам по производству машет.

Саши не было долго, минимум полчаса, а может и больше. Когда он снова появился в цехе, Иван сразу почувствовал произошедшую в нем перемену: на щеках играл румянец, глаза светились уверенностью, а худые вытянутые словно у пианиста пальцы слегка подрагивали. Сердце Ивана болезненно заныло, предупреждая о близящемся фиаско.

– Топай в приемную, тебя тоже позвали! – весело объявил Саша.

Иван кивнул головой и без всякого энтузиазма отправился к главному небожителю консервного завода.

– Привет, нужно подождать! – сказала ему Юля, одна из секретарей директора, одарив Ивана дежурной улыбкой. – Присаживайся.

Вторая, Оля, лишь слегка кивнула Ивану и тут же забыла о его существовании.

– Так что тебе в бухгалтерии сказали? – спросила Юля, продолжая прерванный разговор.

– Получки в понедельник не будет, Омск придрался к платежным ведомостям.

– Хорошие дела, – скривила свои пухлые, накрашенные яркой помадой губы Юля.

Иван невольно стал вслушиваться в их беседу.

«В понедельник не будет зарплаты, – мысленно повторил он. – А как же ботинки для Алены?»

Иван тяжело опустился на стул и стал думать, как выкрутиться из неприятностей. В данную минуту мысль о ботинках дочери заслонила даже предстоящую беседу с руководством. Тем более что Иван практически не сомневался в том, что начальником сектора сделают его приятеля, Сашу Ночкина. Андрей Ивану не конкурент, он чересчур приземленный и не видит проблем дальше собственного носа. А вот Саша совсем другой, в его светлой голове всегда полно интересных идей, всяких там ноу-хау.

Казалось бы, какую инициативу можно проявить в секторе по засолке овощей на убогом консервном заводе, спрятанном от всего мира в сибирском захолустье? Оказывается, можно. Как-то на дружеской пирушке Саша разговорился и сказал, что хочет подсунуть заму по производству новый рецепт огуречного маринада. А кто такой Саша? Такой же, как Иван или Андрей, обыкновенный засольщик овощей. Разные там рецепты это не его сфера деятельности. В их обязанности входит положить овощи в банки и проконтролировать, что дозировочная машинка заполнила сосуды маринадом до нужной отметки. Ну и еще ремонт оборудования, при помощи которого груды помидоров, перцев, огурцов и так далее перемещаются с общего стола в отведенную для них тару. Иван прямо об этом Саше и сказал. Но того подобный аргумент не убедил. Он ответил, что если так рассуждать, то в ближайшие сорок лет никаких изменений в их жизни не предвидится. И чтобы подкрепить свои слова, Саша для наглядности перечислил, какие ингредиенты входят в рецепт. Почему-то Иван запомнил его, а потом передал жене. Та не поленилась и закатала пару баночек. А потом они одну открыли и попробовали: огурцы получились восхитительными! Первое, о чем подумал Иван, что Саша просто нашел рецепт в интернете. Но сколько он ни забивал его в поисковик, ничего подобного так из Сети и не вылезло. Впоследствии Саша подкидывал и другие идейки, и Иван уверовал, что его приятель действительно талантливый человек.

Да, талант это прекрасно, жаль только, что не у каждого он есть. Вот его бог таким качеством не наделил. Весь жизненный путь Ивана представлял собой неустанное карабканье на высоченную гору. Выращенный одной матерью (отец оставил семью, когда Ивану исполнился год), Иван быстро понял, что такое нищета и безысходность. Денег катастрофически не хватало. Причем не хватало на самые необходимые вещи: продукты, одежду, лекарства. Мать Ивана работала уборщицей в поликлинике и получала сущие копейки. Если бы не ее родители, в пору было пойти побираться на паперть. Они жили в Синем Доле, маленьком сибирском городке, в котором практически не было крупных предприятий: два консервных завода, конкурирующих между собой, дорожное управление и несколько бюджетных учреждений. Несмотря на патовую ситуацию с работой, мама Ивана стоически переносила невзгоды и не переставала верить в лучшее. Другого спутника в жизни она так и не встретила и сосредоточила все свое внимание на воспитании сына. С детства Иван вслед за ней повторял будто заклинания два правила: поступай с людьми так, как бы ты хотел, чтобы поступали с тобой, и не вреди ближнему своему. С такими заповедями Иван рос честным и справедливым ребенком, ценя в людях искренность и открытость и не доверяя легкомыслию и необязательности. Став постарше, в колледже он сдружился с Андреем Бондаревым и Сашей Ночкиным, которые подходили Ивану по характеру. Приятели часто спорили и даже ругались, но не проходило и нескольких дней, как их опять тянуло друг к другу, прошлые обиды забывались, а затем и вовсе сходили на нет. Они закончили колледж и получили приглашение на работу от одного из местных консервных заводов, представлявшегося им на тот момент гарантом стабильности и спокойствия в Синем Доле. Но проработав на нем с десяток лет, они поняли, что этот завод – планка, через которую скорее всего им никогда не перепрыгнуть. Головное предприятие в Омске, которому подчинялся завод, иногда брало к себе на работу сотрудников из филиалов, поэтому переезд туда стал для многих навязчивой идеей.

И вот на горизонте замаячили перемены, но чтобы они случились, нужно ни много ни мало – потеснить в сторону своих друзей, точнее одного из них. Иван горько усмехнулся.

«Не навреди ближнему своему».

А кто такой Саня? Да он и есть тот самый ближний, который столько раз выручал его из разных передряг, выступал за Ивана поручителем перед банком по кредиту и помог отбиться от кучки гопников, пытавшихся ограбить Ивана в подворотне собственного дома. Вот кто такой Саня. И нет у Ивана никакого морального права вести против него нечестную игру. Да даже если такое случилось, шансов, что в борьбе победит Иван, нет практически никаких: Саня умнее него, целеустремленнее, что ли, такого попробуй обойди по прямой. А значит, движение по темному тоннелю, в который давно превратилась жизнь, продолжится, пока не наступит конец. Но, черт возьми, где мне взять деньги на ботинки?

– Иван, заходи, Сергей Николаевич освободился, – донесся до Ивана голос Юли.

 
III
 

В кабинете за длинным вытянутым столом находилось трое: директор завода, с неизменной приветливой улыбкой на лишенном абсолютно какой-либо растительности гладком как шар лице, и двое его ближайших помощников: заместитель по производству и начальник службы персонала. Первый – Илья Владимирович, страдающий радикулитом, полусогнутый пятидесятилетний мужчина – обладал редкой способностью появляться в цеху в самый неподходящий момент, чтобы застукать, так сказать, с поличным нарушителей производственного цикла. Несмотря на это, народ к Илье Владимировичу тянулся, потому что он был выходцем из рабочей среды, ценил в людях справедливость и ненавидел лгунов и подхалимов. Второй, точнее, вторая – Софья Ильинична, невысокая, средних лет дама, с непроницаемым бескровным, словно вылепленным из воска, лицом и стеклянными безразличными глазами – держала в своих худых ухоженных руках голубую папку, в которой хранились характеристики на работников консервного завода.

Иван замер на пороге кабинета.

– Ну, что же ты обомлел, проходи, садись! – приветливо обратился к нему Сергей Николаевич.

Иван занял место на другом конце стола. Софья Ильинична бросила на него взгляд и недовольно зашевелила губами. Иван соскользнул со стула и переместился к центру стола. Улыбка на лице Сергея Николаевича сделалась еще шире:

– Наверное, коллеги тебе уже сказали, по какому поводу мы здесь собрались?

Не дожидаясь ответа, Сергей Николаевич продолжил:

– Ваш начальник, Игорь Павлович, решил покинуть завод. Конкуренты своего таки добились. А мы не хотим нарушать давний обычай и поэтому считаем, что его место должен занять кто-то из работников сектора. Что ты думаешь по этому поводу?

Иван, глядя прямо перед собой, ответил:

– Считаю, что это хороший обычай. Кто знает работу лучше тех, кто сам ее и делает.

– Вот-вот, правильно мыслишь! – одобрительно воскликнул Сергей Николаевич. – Но ты, надеюсь, понимаешь, что начальник должен знать не только производственный процесс, но еще уметь и руководить им, решать разные административные вопросы, быть инициативным?

– Да, конечно.

– А что бы ты ответил, если должность начальника сектора по засолке овощей мы предложили тебе? Твое мнение, Илья Владимирович?

Заместитель по производству отличался немногословностью и в разговоре сыпал короткими фразами:

– Потокин – неплохой работник. План выполняет. Нарушений нет. Можно попробовать.

– Так, а что у нас с окладом и прочими бонусами?

Софья Ильинична заглянула в папку, написала что-то на листке бумаги и подвинула ее в сторону директора. Сергей Николаевич заглянул туда и довольно закряхтел:

– Так-так, очень неплохо.

Ивану стало смешно от всего этого спектакля. Из их троицы его позвали последним, значит, аналогичные действия и предложения уже совершались в отношении Андрея и Саши.

«Можно подумать, шеф впервые узнал, какие деньги получает начальник сектора».

– Ну-ка, взгляни сюда. – Сергей Николаевич толкнул листок к Ивану.

Когда Иван увидел цифры, написанные на листке, сердце его зашлось: только один оклад был в пять раз больше той суммы, которую он получал сейчас. А еще под окладом шли разные премии, на тот случай если сектор справлялся с текущими заданиями. Да, имея такую зарплату, нищая жизнь его семьи осталось бы в прошлом.

«Зачем они только все это мне показали?»

И тут в его голову залетела шальная мысль: «А что, если эти цифры показали только мне?»

Это, конечно, была глупая и самонадеянная мысль, но непонятный пожар, запылавший в груди, мешал Ивану здраво рассуждать. Ясность сознания куда-то улетучилась, а взамен нее к этому странному и незнакомому доселе состоянию присоединилась паника. Голоса разума Иван уже не слышал, его перекрывало сладкое мелодичное пение: «Ты можешь получить это место, можешь получить эти деньги, но только если тебя предпочтут Саше, только если ты окажешься лучше».

– Ну, как тебе цифири? – вклинился во внутренний монолог Сергей Николаевич.

Иван очнулся и, стараясь взять себя в руки, произнес:

– Неплохие. А какие должностные обязанности у начальника сектора?

Сергей Николаевич негромко хлопнул по столу рукой и одобрительно посмотрел на Ивана:

– Софья Ильинична, вам слово.

Кадровичка извлекла из папки должностную инструкцию и монотонным голосом зачитала Ивану обязанности. В целом многое из услышанного не представляло для Ивана больших трудностей, хотя в списке значились функции, о которых он раньше даже не догадывался. В нем стала крепнуть надежда, что, если он выразит свое желание занять вакансию, ему предложат место начальника.

– Мне все понятно, думаю, я справлюсь, – с воодушевлением сказал Иван.

Улыбка на лице Сергея Николаевича немного потускнела.

– Отлично, что ты готов занять должность, но нам с коллегами нужно немного времени, чтобы принять окончательное решение, ведь, как ты знаешь, претендентов трое.

Сергей Николаевич посмотрел на своих помощников:

– Думаю, Ивана Антоновича можно пока отпустить.

Илья Владимирович безучастно кивнул головой.

На губах Софьи Ильиничны заиграла загадочная улыбка, она с интересом взглянула на Ивана, как будто увидела его впервые, немного наклонила голову вбок и спросила:

– А проблем с управлением сектором не будет, я слышала, что Бондарев и Ночкин твои друзья?

Иван пропустил мимо ушей прозвучавшую иронию и, не задумываясь, ответил:

– Не будет трудностей, мы все в одной лодке и все в равных условиях.

– У меня больше нет вопросов. – Софья Ильинична хмыкнула и переключила внимание на свою голубую папку.

– Тогда пока все, – подытожил Сергей Николаевич.

Неудовлетворенный концом собеседования, Иван поднялся из-за стола и медленно пошел к выходу. Перед глазами до сих пор мелькали цифры, написанные красивым почерком Софьи Ильиничны на листке. Такую кучу деньжищ ему никто и никогда не предлагал. Но он не знал, что ему нужно сделать, чтобы должность начальника сектора предложили именно ему. В это мгновение он совсем не думал о своих друзьях, а проросшие в нем с детства жизнеутверждающие принципы почему-то сейчас безмолвствовали. Возможно, они хранили молчание, потому что Иван никогда раньше не попадал в столь необычную ситуацию. Когда до двери оставалось всего пару шагов, он вдруг вспомнил, что Саша так и не сообщил заму по производству о придуманном им чудо-рецепте. Не отдавая отчета в действиях и повинуясь импульсу, Иван развернулся и чужим голосом заговорил:

– Вы упомянули, что начальник должен быть инициативным.

Троица за столом настороженно посмотрела на него.

– Да, я так сказал, – произнес Сергей Николаевич.

– У меня есть предложение, которое возможно вас заинтересует.

– И какое же?

– Я хочу рассказать о новом огуречном маринаде, он поможет повысить продажи нашего завода.

 
IV
 

Иван пожалел о своих словах, как только возвратился в цех и увидел Сашу. Тот пребывал в отличном настроении, не сомневаясь, что погоны начальника уже у него в кармане. Сначала Иван хотел ему во всем сознаться, но потом передумал. Что, если предложение о рецепте будет проигнорировано и на должность начальника сектора и так назначат его друга? Тогда об этом минутном затмении в кабинете директора можно будет забыть, списав все на тяжелые жизненные обстоятельства, в которых, словно в дремучем лесу, заблудилась его семья. Но когда перед самым обеденным перерывом директор завода Сергей Николаевич спустился в цех и в торжественной обстановке объявил, что новым начальником сектора по засолке овощей назначается он, Иван Потокин, Иван с ужасом понял, что момент упущен. Теперь его признание выглядело бы нелепо как для руководства завода, так и для самого Саши.

Работники из других подразделений принялись поздравлять Ивана, а он с идиотской улыбкой играл роль везунчика, на которого неожиданно обратила свой взор Фортуна.

Вскоре все разбрелись на обед и возле Ивана остались только его друзья.

Андрей приблизился к нему и похлопал по плечу.

– Поздравляю с назначением, если честно, не ожидал. Какие будут распоряжения, господин начальник?

Иван сконфузился и, стараясь выглядеть естественным, пробормотал:

– Слушай, я сам в шоке. Думал, на должность назначат кого-то из вас.

Андрей улыбнулся ему, но улыбка получилась какая-то фальшивая.

Затем к друзьям подошел Саша. От его самодовольного вида не осталось и следа; теперь он выглядел хмурым и с трудом скрывал это.

– И я тебя поздравляю! Надеюсь, мы сработаемся и не перегрыземся почем зря.

Саша хотел еще что-то сказать, но передумал.

– Ладно, пойду шинковку посмотрю, капусту зажевывает, как бы не пришлось ее менять.

Саша отошел. Приятели принялись за работу. На столах лежала большая партия намытых помидоров, и до конца дня нужно было разложить их по банкам и пустить по конвейеру для заливки маринадом и закатки. Несмотря на то что Ивана повысили в должности, он по-прежнему делал старую работу. Изменения в ней должны были наступить, только когда на его место возьмут другого засольщика.

Работа помогала ему отвлечься от мрачных мыслей. В его мозгу до сих пор жила мысль о том, что он совершил бесчестный поступок и за счет другого постарался поправить свои дела. Да что дела, полностью изменить свою жизнь!