Водители отвели в сторону Василия и заспорили, они хотели вернуться на блокпост, Василий же не соглашался, качал головой:

– Смысл возвращаться назад, там парню не окажут помощь. Что тебе на пустом месте блокпост сделает? Соображай, – военный постучал указательным пальцем себе по виску.

– Ну а как, если мы напоремся на нападавших? Они возьмут нас в заложники, что тогда? – первый водитель, высказав предположение вслух, сам больше всех испугался сказанного и повторил уже с больше округлившимися глазами: – Что тогда!? – Его речь стала дерганой и нервной: – Вот же влипли!

– Им явно нужен был транспорт. Только вот интересно. Если верить девчушке, они двинули в сторону границы, как они думают прорываться через нее и куда? – Второй, Темур, рассуждал более спокойно.

– Нам охрана нужна. Машина сопровождения. Назад надо, – первый стоял на своем.

– Ты видел, чтоб хоть один автобус когда-нибудь кто-нибудь сопровождал!? Не мели чушь. Тут блокпосты кругом. За час они, должно быть, упылили уже далековато и не трассой, надо полагать. Это явно местные какие-то или дезертиры. Сообщим, они их вычислят быстро.

– И чем это легче?

– Грузим парня и едем до села К., самый близкий, где ему точно окажут помощь. Там сейчас идут восстановительные работы, все почти приходит в рабочее состояние, даже школу к первому сентября открывают. Там есть врачи, пойми ты! Крюк небольшой. Передадим парня, доложим, а там пусть решают, как нам быть.

– Не хрена ты сказал – небольшой крюк! Это почти девяносто кэмэ!

Василий успокаивающе взял за локоть водителя, не в меру размахивающегося руками.

– Я сейчас выйду на связь, предупрежу, к нам с обоих сторон выедут. Одни навстречу, другие догонять. Парню совсем хреново, крови потерял немало, ему в больничку надо. Все, я сказал. Грузим, – прекратил спор Василий.

– Я Яков. Можно просто Яха. А тебя как величать? – первый водитель представился Василию.

– Вася. Просто служивый. Еду в отпуск. Весело начался отпуск, ничего не скажешь.

– Мне на станции, когда сказали тебя подобрать, я еще тогда подумал, на рейсе военные – это хорошо. Пассажиры-то разные, а присутствие военного как-то сдерживает. Эта дамочка со своим поездом точно кучу жалоб или чего подобного по всем инстанциям накатает.

– Все мы разные, и все со своими тараканами.

Нина подсела к мужу.

– Этот «заяц», видать, как тот в фильме, не помню имя, воздушный маршал. А этот автобусный маршал, явно же. Скорее всего, к каждому рейсу положен. Маршрут-то не то чтоб опасный, но все же.

– Насмотришься своих фильмов, фантазерка. А так да, когда сюда ехали, тишь да гладь. А этот рейс странный какой-то, реально. И автобус поменяли. И по другой трассе едем. В начале года эти места еще не наши были. Черт знает что. Та женщина права, самовольничает водитель. Вздумалось же поехать ему так.

– Неспокойно и неприятно все это. И видишь, усиление какое, блокпосты. Не удивлюсь, если где-то рядом нарвемся на какие-либо бои или эти черти беспилотники запустят.

– Тьфу на тебя, сплюнь. Что болтаешь-то?

– Захара к себе забирай, вам вместе сподручнее. И ему спокойнее, и мне. Я могу растеряться, случись что.

– Ты и растеряться? Не смеши. У тебя сколько зарядки?

Нина взглянула на экран, в углу светилось число «76».

– Я свой телефон отключу, чтоб заряд сохранить. А ты зайди, новости в нашем направлении почитай, – Виктор нажал на кнопку, экран его телефона погас.

– Ничего особо не пишут. Великих происшествий нет. А на мосту точно образовалась большая очередь, вот смотри, несколько новостных об этом написали. Но нам лучше б было там чуток потомиться, чем вот так. Эти перевозчики – обдираловка. Билеты обратные обошлись нам в два с половиной раза дороже. Надо будет потом написать в отзывах все, что думаю о них, – и вдруг осеклась, – Ох ты ж, батюшки мои! – Нина, подняв голову, увидела раненого парня, что волокли в салон «заяц» с водителем.

– Виктор, все, давай, Захара надо пересадить к окну, пусть наблюдает за пейзажем, чем вот на это все смотреть. Вот погляди, что он писал еще перед отъездом, – Нина продемонстрировала сообщение от сына.

Переписка Нины с сыном:

«Мама, сколько нам ехать обратно на автобусе?»

«Значительно, день и пара часов при хорошем раскладе».

«Ооо, я хочу плакать».

– Хорошо. Захар, иди ко мне. Маме нужно вытянуть ноги, пусть сядет на два сиденья, так ей будет удобнее.

– Да ладно вам. Я все понял, но уснуть я все равно не смогу.

– Хорошо, солнышко. Наушники мои бери, не береги заряд. Будет же длительная остановка на ужин, и подзарядишься. Чертовы обманщики, хоть бы зарядиться где продумали, – Нина, бурча, устраивала сына рядом с отцом.

Виктор громко спросил у водителей, надо ли чем помочь.

– Если Вы врач, то, может, и поможете, – ответил «автобусный маршал».

Тут по громкоговорителю обратился водитель Темур:

– Врачи есть? Нужен врач. И если у кого есть обезболивающие – несите.

– У меня есть пенталгин, – Нина вытащила из сумочки таблетки.

– У меня есть аспирин, – сказал мужчина, сидящий где-то спереди.

На этом предложения закончились, и, увы, врача среди пассажиров не оказалось. Нина взяла две бутылки с водой. Одну с таблетками передала «маршалу».

– Вы же автобусный маршал?

– Что? – удивленно уставился на нее Василий.

– Ну, человек со службы безопасности, который следит за порядком на рейсе. Их маршалами называют, – и смущенно добавила: – Ну, это в кино так называют.

– Спасибо за комплимент. Маршал! – Василий хмыкнул, заулыбался, но отчего-то не стал переубеждать гражданку.

Парень тихо стонал, находясь в полубессознательном состоянии.

– Терпи, казак, атаманом будешь, – Василий дал парню по таблетке аспирина и пенталгина, немного подумал и дал второй пенталгин, помог глотнуть воды.

– Не закрывайте, дверь не закрывайте. Давайте я девушке помогу умыться, – Нина протиснулась вперед. – Милая, выйдем, немного хоть умыться. Есть в вещах смена, давай и переоденешься, что достать?

Нина отвела девушку к обочине дороги, за автобус. Она помогла ей снять разорванную футболку и подставила руку, чтобы девушка могла опереться, снимая шорты. Затем Нина протянула ей льняные шаровары.

– Так норм?

– Да, без разницы.

– Теперь давай смоем… – Нина не стала произносить вслух, что нужно смыть кровь, и полила водичкой из бутылки на руки.

– Вот, возьми салфетки, протри еще раз, а я здесь и здесь еще оботру, – Нина аккуратно провела салфеткой по лбу, щеке и подбородку девушки.

– Меня зовут Нина. А тебя как?

– Олеся. Спасибо, Нина.

– Ты так хорошо держишься. Молодец. А что случилось?

– У нас угнали машину, и… – плечи Олеси задрожали, но она прикусила губу, сдержалась и не расплакалась.

– Ну-ну, все хорошо. И с твоим мужем все будет хорошо.

– Мы не женаты, только собираемся подать заявление к Новому году.

– Вот и отлично. Он такой сильный, как же он терпит боль! А где ты научилась правильно перевязывать раны?

– Прогуглила.

– О-о, конечно, как мы без Гугла и Ютуба жили раньше, – Нина мягко улыбнулась девушке. – Сообразила, здорово. Одевайся, и пойдем. Аккуратно, давай мне салфетки, вот сюда.

Нина достала из сумочки пакетик с конфетками, высыпала конфеты в сумочку и стала собирать использованные салфетки.

Из автобуса вышел Темур, направился к ним, остановился у задника автобуса.

– Девочки, я все понимаю, но поспешите. Багажное можно закрывать? Более ничего доставать не надо?

– Спасибо, все норм, можно закрывать.

– Яха, закрывай! – прокричал напарнику, отвернулся от женщин, достал сигарету, закурил.

– Мы уже почти готовы, – Нина наклонилась за упавшей салфеткой и краем глаза почувствовала, как шелохнулся воздух и что-то со свистом пролетело мимо.

Каким-то седьмым или каким-то другим по счету чувством Нина поняла – это пуля! Стреляют! Резко дернула Олесю за руку вниз, и они вместе повалились в придорожную пыль.

– Аааа, сука, твою мать, стреляют! – громко вырвалось у Нины.

– Что? – до Олеси еще не дошел смысл происходящего.

– Ползи к кустам, вот туда.

Нина кивком головы указала на кусты напротив входа в автобус и увидела, как на замедленной пленке: водитель Темур оборачивается в их сторону, и вдруг на полуобороте его откидывает назад на кузов автобуса, и он медленно-медленно сползает вниз. С передней двери на мгновение высунулась голова «маршала» и тут же исчезла. Автобус стал двигаться. Нина схватила за руку Олесю.

– Вставай, бегом, – подскочила бойко и побежала, тяня за собой девушку.

Нина пересекла дорогу по диагонали, чтобы попытаться спрятаться за автобус. Должны же они понять там, в автобусе, ее маневр – надо подальше убежать от места обстрела. У них получилось нагнать автобус и спрятаться за ним, и они стали бежать под прикрытием автобуса, чтоб уйти от линии огня. Хотя, где заканчивается эта линия, кто бы это знал. Тут Нину накрыло диким страхом: если стрельба продолжается, то это значит по автобусу, а там сын! Нина пыталась разглядеть водителя в боковом зеркале, будто он спасительный круг, увидит его и поймет, что ей делать. В голове стучало: главное бежать, бежать и не споткнуться, бежать, бежать. Нина не споткнулась, споткнулась Олеся.

А в автобусе в это время шло противостояние между водителем Яхой, Василием и мужем Нины. Василий сдерживал Виктора и кричал водителю:

– Газуй, я тебе сказал, газуй!

– Да вы охренели что ли. Там моя жена!

– Там не только твоя жена, там напарник мой. Едрена мать, что делать-то. Вот влипли-то! Сука!

– Не вставать! Всем пригнуться! Зашторьте окна! – Василий ослабил хватку и сквозь зубы прошипел: – Иди к сыну. Ему сейчас хуже всех.

Виктор вырвал руки и толкнул Василия в грудь:

– Да пошел ты, маршал хренов, – развернулся, протиснулся мимо раненого парня, лежащего прямо на полу, пригибаясь, пробрался рядами к сыну.

Захар, несмотря на то, что его окликали рядом сидящие, призывая пригнуться, прильнул к окну и смотрел, как отдаляется фигура упавшей мамы с протянутой вперед рукой, будто она пытается дотянуться до него. Отец мягко обнял сзади, заставив пригнуться, глаза парня были мокрыми.

Нина следом за Олесей полетела кубарем, больно поцарапав колено об шершавый асфальт, выматерилась очень грубо, сердито. Короткие спортивные бриджи не были защитой, ободрала ноги сильно, но боли не чувствовалось. Уходящий автобус вверг ее в отчаяние, но следовало действовать. Качество Нины в чрезвычайных ситуациях моментально сконцентрироваться на поиске оптимального решения подсказало ее телу кувыркаться и дальше до обочины.

– Олеся, надо скрыться хоты бы в ближайших кустах. Как хочешь, хоть ползком, хоть на четвереньках, хоть как, побырому, шевелись! Давай, давай, давай!

Спасительные кусты вот они, рукой дотянуться можно. Позади послышался басистый голос.

– Вставайте, ниндзя!

Нина, еще лежа, оглянулась. Над ними нависал детина с длинноствольным оружием в руках, одетый в камуфляж.

Нина смотрела в дуло ружья, свисающее через плечо у детины. Это точно не «Калаш», вертелось почему-то в голове у Нины. «Калаш» -то она в Якутском финансовом техникуме разбирала и собирала за считанные секунды с закрытыми глазами. Подшучивали даже: вас в техникуме в разведку что ли готовят? Чего вы только не вытворяете: и отжимания с хлопками от пола, и стрельба по мишеням пуля в пулю, бег с препятствиями, золотой значок ГТО у каждой почти. Нина с благодарностью вспоминала препода по физре и НВПэшника. Всегда сетовала, почему на предприятиях физру обязаловкой не сделают, самим-то лень тащиться в спортзал, сознательность никто не понукает, а тут – надо, требование, хоть бы раз в неделю.

– А что? Раз узкоглазая – сразу ниндзя? – Нина огрызнулась.

От злости на всю эту, мягко говоря, дурацкую ситуацию весь испуг улетучился. Думала: да пошел он, бандит, и раз так вышло, она не станет перед ним «плясать», пусть хоть режет. Мечтала же в детстве, попадет к фашистам – из нее ни слова не выпытать, она кремень. Вот и сбылась мечта идиотки. Приметила нож, что вставил в ножны мужчина, на нем были остатки неаккуратно стертой крови разводами по лезвию. А что у ней нет никаких данных, что можно из нее выпытать, Нина даже не задумывалась.

Камуфляжный усмехнулся, подошел к Олесе, та испуганно шарахнулась, но он протянул руку:

– Давай руку, помогу подняться. Стрелка я снял. Сейчас окажем вам посильную помощь, но я смотрю, вы целы, чуток потрепало. Везучие.

– Ты наш что ли? – Нина поднялась.

– В смысле, из ниндзя? – камуфляжный все подтрунивал над Ниной.

– А что с нашим вторым водителем? – Нине было не до шуток, прихрамывая двинулась обратно по дороге, где виднелось неподвижное тело Темура.

– Жив курилка. Без сознания. Ранение. Не советую трогать его. Я оказал необходимую первую помощь, выдюжит до приезда наряда. Минут пятнадцать, максимум двадцать. Прибудут, транспортируют до госпиталя, а мы двинем догонять автобус. Чего это вы посреди трассы стоянку устроили? Это запрещено. Плохо что ли кому стало?

– На нас…

Начало было рассказывать Олеся, но Нина ее перебила.

– А вот наряд прибудет, мы все и расскажем.

Нина подошла и с тревогой посмотрела на Темура, тот еле слышно дышал со свистом. Подумала про себя: наверное, если дышит, то шансы выжить явно имеются, лишь бы помощь подоспела быстро. Как интересно, парень в автобусе? Почему-то думалось все не о том, не о себе, не о сыне. Размышления Нины прервал камуфляжный.

– Бойкая дамочка, как звать?

– Нина. А спутницу зовут Олеся. А Вы кто?

– Так мы на «ты» или на «вы»?

Нина пожала плечами.

– Для Вас просто Василий. А так капитан Яровой, оперативно-разыскные мероприятия по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию шпионажа, террористической деятельности, организованной преступности, коррупции, незаконного оборота оружия и наркотических средств, контрабанды и других аналогичных преступлений. Так понятно, ниндзя Нина?

– Куда уж ясней. Что это военные одним именем зовутся, что ли? У нас в автобусе типа маршал рейса, тоже Василий.

Нина оглядела мужчину. Бородач, вид небрежный, неухоженный какой-то. Явно пил когда-то и по-черному, выдавала желтизна глаз и легкая одутловатость лица. Пьяниц-то Нина, увы, был такой опыт, могла отличить от болезненных. Среднего возраста, лет тридцать восемь-сорок, не больше, младше ее лет на пять, как минимум. Ей самой-то в октябре сорок пять – баба ягодка опять. Лицо обветренное, глаза голубые, взгляд пытливый, живой, руки жилистые с татуировками на обеих, спина длинная, оттого ноги кажутся короткими, но рост Васи был под метр девяносто, что компенсировало с лихвой непропорциональность.

– А кто стрелял?

– Этого я не скажу, даже и знал бы, не сказал. Не положено. Давайте приведем вас в порядок.

Нина посмотрела на себя, на Олесю.

– Умылись называется, – и засмеялась нервно, осознав все происшедшее и поняв, что только чудом остались живы. Резко почувствовала, как саднят содранные колени – шрамом меньше, шрамом больше, чего уж теперь, быть бы живу.

А Олесю накрыло, прорвало, она всхлипнула громко и зарыдала, закрыв лицо руками:

– Что вообще такое происходит! Треш! Полный треееш! Я домой хочууууу!

Нина подошла, обняла ее.

– Да, девоньки, натерпелись вы. Но Вы, Нина, находчивая.

– Скорее психованная, вечно лезу куда не следует.

– Самокритично. Ну кто-то же должен быть в этом мире без тормозов, порой это наоборот мир спасает. Ладно, ничего, теперь вы под защитой. Психовать погодим. Олеся, держитесь, давайте помогу, отряхну спину. И, Нина, а можно поподробнее про маршала. Что за маршал рейса?

– Не знаю, – осматривая себя, ответила Нина. – Это я его так называю. Единственный военный подсел уже после вокзала, прямо с улицы, еще в городе. Я решила, что это безопасник, приставленный к рейсу. Фильм есть такой, только про самолет.

– «Воздушный маршал», там играет Лиам Нисон, – подсказала Олеся сквозь всхлипывания.

– Да-да, точно, он самый, Лиам. Вот я и подумала. А кто он в действительности – откуда ж знать. Они, сволочи, бросили нас. У меня там сын, муж, с ума сходят, наверное, – и спохватилась: – А где моя сумка? Я с сумочкой была, там телефон, надо позвонить.