Глава 3

Геннори, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза, еще раз прослушал запись разговора Элизабет и Валенси. Ничего нового услышать не мог – каждое слово запомнил еще с первого раза, да и интонации не пропустил, но напряжение слегка схлынуло.

Когда ставил на поиски Горевски Мирайю, был уверен, что без очередных проблем не обойдется – умела она притягивать к себе нестандартные ситуации, но чтобы все началось так скоро… признаться, не рассчитывал.

Но других вариантов не было. И дело даже не в профессионализме сотрудницы, тот же Эскильо ни в чем ей не уступал, но когда вопрос касался таких личностей, как эта – осторожных, изворотливых, способных чувствовать ловушки кожей и обходить их стороной, – оставалась лишь она.

Слишком яркая, бросающаяся в глаза, чтобы заподозрить ее в двойной игре, слишком самостоятельная и независимая, чтобы не проявилось желание заполучить себе, сломить… сломать, попытки чего уже случались в ее работе.

Или, на что Ровер рассчитывал, внимательно изучив биографию Горевски, предложить поучаствовать в очередной авантюре, ощутив такую же мятущуюся душу.

Но вот чего Лазовски не ожидал, так это происходящего на крейсере.

Впрочем… Кривая усмешка коснулась идеально очерченных губ, придавая лицу хищническое выражение. Еще не голод, но уже его приближение.

Он действительно не ожидал, но вполне мог понять, кого благодарить за развлечения своего маршала.

Выпрямившись в кресле, набрал код вызова.

Ждать пришлось долго, он успел просмотреть последние сводки и даже обратить внимание на кажущуюся незначительной информацию, которую пропустили аналитики. Речь шла о гастролях труппы театра «Сантарин». Той самой, где блистала мать их виртуозного подопечного.

Те отправлялись на Приам. Единственный сектор, где Горевски не оставил за собой жирного следа.

Сделав пометку для отдела анализа, потянулся, надеясь хотя бы сегодня добраться до зала. Тело привыкло к нагрузкам, а последние дни выдались напряженными, но сидячими.

Боковым зрением заметил настроечную таблицу – вызов все-таки был принят, отключил рабочий планшет. Будущий собеседник умел делать правильные выводы из самых невзрачных фактов.

– Извини, был слегка занят, – вместо приветствия произнес полковник Шторм, появившись на экране вместе с куском своей каюты.

Провел пальцем над верхней губой… В прошлый раз там были усы.

– Все-таки сбрил?

– Не сбрил, – на мгновение нахмурившись, буркнул полковник; усы были его гордостью, – а проспорил.

– Это кто ж тебя так? – даже несколько опешил от подобного заявления Геннори.

Со Штормом он учился в одном классе, сообразил еще тогда, что с этим типом лучше не связываться. Феноменальная память и способность на чистой интуиции распутывать сложнейшие логические задачки делали его сильным противником.

– Твой любимчик, – усмехнувшись, отозвался Шторм, без труда догадавшись, о чем только что подумал Геннори. Они всегда друг друга хорошо понимали. Потому и службу выбрали… одну. – Сколько раз зарекался с Таласки не спорить, но не удержался. Теперь любуюсь результатом. – Потом, словно спохватившись, спросил: – Проблемы? Или не с кем было посоветоваться?

Лазовски, склонив голову к плечу, хитро сощурился.

– Только не говори, что не ждал.

Полковник молчал недолго.

– Не скажу! Все равно не поверишь.

Улыбка вышла чуточку грустной и… усталой. Но Геннори не поймался на эту уловку. Шторм был еще тем волчарой, стоит только чуть расслабиться, и вся Служба Маршалов будет танцевать под заказанную им музыку.

Так что Лазовски предпочел просто сделать вид, что не заметил демонстрации. Вальяжно откинулся на спинку кресла, пробежался пальцами по подлокотнику, зля друга. Это была его привычка. Если не сказать, визитная карточка.

Ровер знал, что тому избавиться от нее – пара пустяков, но Вячек не торопился расставаться, продолжая использовать как элемент нагнетания обстановки.

– Одного не пойму, ты их решил проверить, или там действительно что-то назревает?

– Это ты о чем? – тут же ухватился Шторм. Даже наклонился вперед, чтобы рассмотреть внимательнее.

Лазовски нахмурился. Знал, что Славка на это тоже не клюнет.

– Значит, – продолжил он холодно, – я правильно понял: опять твои игры. А у меня там девчонка! Одна! Против твоих хищников.

Реакция Шторма не подкачала.

– Это ты о своей Элизабет? – захлебнувшись мнимым возмущением, прохрипел Шторм. – Девчонка, говоришь?! Одна?! Против моих хищников?! Да они невинные ягнята по сравнению с твоей милой барышней. Я как вспомню, что она с командой Майского сотворила, ночью кошмары снятся.

Геннори хотел возразить, но не стал. Шутки – шутками, но Мирайя не стала бы произносить условную фразу, не будь на это серьезных оснований. Элизабет любила риск, но… не меньше любила и жизнь. Потому при всей своей внешней бесшабашности хорошо знала, что такое разумная осторожность.

– Давай забудем про Майского и вернемся к крейсеру. Моя, как ты говоришь, Элизабет сообщила об осложнениях. Связаны они могут быть только с твоими ребятами.

– Не с моими, – уже совершенно иным тоном отозвался полковник. – Там развлекаются орлы Воронова. Мальчики серьезные, но уж больно прямолинейны. Ты когда сказал, кого именно на Зерхан нужно доставить, я тут же подумал, что им неучтенный фактор не повредит. Да и у твоей девочки взгляд посторонний, незацикленный.

– Чужими руками, значит?! – уже жестче поинтересовался Геннори.

Когда обращался с просьбой, был уверен, что Шторм не упустит возможности, но подобный вариант даже не рассматривал. Не тот уровень. Слишком опасно.

Полковник тон принял. Шутки действительно закончились. Уж если Элизабет хватило суток на крейсере, чтобы нащупать кончик проблемы, то, значит, его решение было правильным. А со всем остальным… он разберется.

– Понадобится, я вмешаюсь. Да и не одна она там, мой человек тоже есть на борту, о твоей барышне уже извещен. Надо будет, прикроет, все полномочия у него на это имеются. О том, что должен, тоже не забуду.

Лазовски лишь пожал плечами. Удивляться не стоило, если только пользоваться, пока была такая возможность. Шторм предлагал обоюдовыгодную сделку, а ведь мог…

Что такое безопасность Галактического Союза, Геннори рассказывать нужды не было – случалось в его практике. Приказ – и Мирайя будет делать то же самое, но только уже без сопутствующих бонусов.

И ведь не выскажешься, что к воякам их служба не имеет никакого отношения. Приоритеты правительством были расставлены уже давно. И не без его подачи.

– Что она должна сделать?

Полковник на мгновенье прикрыл глаза, давая понять, что и эти размышления друга для него не стали секретом. С объяснениями или без, но были вещи значительно важнее, чем их желания или опасения.

– Тот, кого ищет Воронов, находится на крейсере. Я в этом уверен, Олег – нет, теряя время, просеивает Штаб и пограничную базу. Нужна провокация, что-нибудь нестандартное. Твоя Мирайя на это мастерица, пусть придумает.

– А не боишься? – усмехнулся Лазовски многозначительно.

Шторм кивнул и понимающе улыбнулся.

– Крейсер выдержит, все остальное меня мало беспокоит. Кодовое слово?

– Ровер.

– Бродяга, говоришь… Пусть будет бродяга. Мой офицер с ней свяжется.

Шторм уже давно отключился, а Лазовски продолжал слепо смотреть в пустоту.

За Лиз, как называл ее только про себя, он не волновался – выкрутится, не в первый раз. Но, даже веря в нее, продолжал ловить себя на том, что предпочел бы находиться рядом.

Так было спокойнее. Для него.

Хотя бы потому, что ни одному произнесенному Вячеком слову он не поверил. Слишком хорошо знал, чтобы пропустить хищный блеск в его глазах.

На крейсере затевалось что-то значительно серьезнее, чем поиски предателя, на которые намекал старый друг и бывший сослуживец Слава Шторм.

* * *

Посчитав в прошлый раз, что Валенси была в бешенстве, я ошиблась. На этот раз она напоминала фурию или смерч категории эф-пять, что сродни приговору.

Было у меня подозрение, что кандидатура в смертницы имелась лишь одна – моя.

Наша очередная встреча произошла раньше, чем я рассчитывала, – уже следующим утром. В довесок к этому ночь у меня была бессонной, так что мирным нравом не отличалась не только она – я тоже была не в духе. Единственное, что мне удавалось до определенного момента – сдерживать себя.

С трудом.

А начиналось все относительно хорошо.

Виктор подошел, как только меня покинул Истер. Много или нет ему удалось прочесть по губам, я так и не узнала – Шаевский решил меня удивить. Ни лишнего слова, ни торжествующего взгляда. Только уточнил, продолжу я работать в отсеке связистов или вернусь в свою каюту.

Теперь, когда у меня было собственное хранилище данных со всей информацией, необходимой на текущий момент, я предпочла каюту. Не надо следить за лицом, никто в самый неподходящий момент не посягнет на здоровый энтузиазм. Да и узнала я уже достаточно, чтобы сделать вывод – пора отступать на заранее подготовленные позиции.

Сложившаяся ситуация воспринималась как патовая – клеймо на мне поставлено, все попытки доказать, что я не собиралась посягать на их секреты, не могли ни к чему привести.

Как говорил Ровер: «Заигрались!» Это когда каждая последующая версия становилась еще более безумной, чем предыдущая.

Нам Странник долго развлекаться не позволял, лишь слегка подебоширить. Развивать фантазию не запрещал, но ценил и свое, и чужое время. Здесь же явно не хватало кого-нибудь мудрого, чтобы грохнуть кулаком по столу и язвительно уточнить, какой белены объелись, выдавая столь откровенную галиматью.

Я предполагала одно из двух: или все разумные остались там, откуда крейсер начал свой полет, или… находились уже на Зерхане. Я предпочла бы второй вариант, он не исключал шанса разойтись мирно.

Была у меня и еще одна, настолько пугающая версия, что я предпочитала придержать ее на крайний случай. Я допускала, что вполне могу чего-то не понимать.

Это было значительно хуже, чем заигрались.

Мысли о происходящей вокруг меня основной работе нисколько не мешали. Привычное состояние.

Благодаря принятому решению к полуночи я уже прекрасно ориентировалась в главном портовом городе Зерхана – Анеме, где и засекли присутствие Горевски. К семи утра еще в двух: Корхешу и Сомту.

Вместо обеда, ужина и ночного перекуса использовала собственный аварийный запас – криосмесь плодов, орехов и зерна. Все, что требовалось – залить водой и дать набухнуть. И для фигуры полезно, и силы восстанавливает. Идти в столовую не только не хотелось, но и не имело смысла. У меня еще оставалась надежда, что парни вокруг меня, ищущие во всем подвох, одумаются и придут к правильным выводам.

Так это или нет, узнать только предстояло, а пока… Работа, работа и еще раз работа.

Многие из наших себя так не истязали, достаточно полевого интерфейса, в который загружались все необходимые данные, и в любом месте изученной галактики будешь чувствовать себя, как в трех соснах. Не заблудишься.

Я же предпочитала действовать иначе, без поддержки не обходилась, но рассчитывала в первую очередь на себя. В экстренных случаях значение имели и доли секунды и то, насколько естественно ты себя ведешь.

Заснула я уже после утренней смены вахт, отправив предварительно Шаевскому сообщение, чтобы не смел меня будить. Плана, как убедить его в моей безопасности, я так и не придумала, ну и посчитала, что самое лучшее – как можно меньше напоминать о себе. На то, что забудут, – не рассчитывала, но где-то в глубине души продолжала верить в чудо.

Предчувствующий будущие проблемы организм решил взять свое, выпала я из действительности, стоило только голове прикоснуться к подушке.

Сигнал вызова прозвучал, когда я «брала» Горевски. Идеально чисто, без малейшего выстрела. Что произошло, Валесантери понял, когда было уже поздно.

– Ну и кому…

Мое недовольство было объяснимо, но пришлось заткнуться. С экрана внутренней связи на меня, мило улыбаясь, смотрел Истер.

– Я прошу меня извинить, но ваша грозная начальница потребовала немедленно предоставить ей свою лучшую журналистку. Обещала страшные кары, если мы не управимся за пятнадцать минут. Не знаю, что уж о нас подумала, но когда я объяснил, что вы еще спите, едва не убила взглядом.

– Эта длинная речь означала просьбу как можно скорее вас спасти? – не удержалась я от насмешки. То, что я в маечке с тоненькими бретельками, одна из которых скатилась с плеча, а он в наглухо застегнутом кителе, меня нисколько не смущало.

– Вы не только опасная женщина, но и очень проницательная, – чуть слышно произнес в ответ он. И добавил одними губами: – Моя госпожа.