Гнутый штырь мне удалось достать и вставить в трещину, но тут удача от меня отвернулась: ступня соскользнула с опоры и, цепляясь за крюк, я съехала вниз примерно на полметра. К счастью, штырь намертво заклинило в трещине, да и опора ногам нашлась получше. Перевязав веревку на новый крюк, я перелезла через уступ, поднялась выше, благо тут склон был не таким крутым, и выползла на тропинку, ведущую от храма к водопаду.

Дрожащими руками я откупорила флягу и глотнула разбавленного винца. Надо тренироваться. Блин, я, конечно, представляла, что в этом теле будет сложно одолеть такой маршрут, но того, что путь мне дастся настолько тяжело, не ожидала. Мысль о том, что надо будет пройти эти пытки второй раз, но уже с рюкзаком, вызывала резкое отторжение. Последние несколько глотков жидкости, плескавшиеся на дне фляги, натолкнули меня на мысль о том, что надо найти другие источники воды и все тут обыскать. Встав на чуть подрагивающие ноги, я отправилась на разведку.

Храм оказался небольшим, старым и неухоженным. Стены кое-где обвалились, возле входа в здание раньше, видимо, располагалась аллея, сейчас же часть деревьев засохла, часть сломалась, и только несколько радовали глаз зелеными листьями. Внутри строения все было еще хуже. Та часть, где я проснулась на алтаре, еще неплохо сохранилась по сравнению с остальным храмом. Безусловно, запустение там чувствовалось, но разрушений не было.

Пытаясь найти что-то полезное, я обыскала храм сверху донизу, но почти ничего не нашла. Моей добычей стали: тонкая веревка, которая вряд ли бы выдержала мой вес, два пустых мешочка, в которых раньше держали специи, и немного мелкой картошки, такой же, как в трофейном рюкзаке. Мелкая картошка, видимо, рассыпалась по кухне, повара ее не всю собрали, и мне достались остатки.

Трупы из зала с алтарем убрали, крови нигде не было видно, но все равно в помещении чувствовался дискомфорт. Обыскивая храм, я наткнулась на довольно странную комнату: узкую, заставленную шкафами незнакомой конструкции. В самых неожиданных местах этих шкафов располагались углубления с рисками. Также вдоль стен имелись узкие столы, кое-где к ним были приставлены трубки, сверху над столами висели такие же узкие полки, забитые ерундой: осколками цветного стекла, трубочками из неизвестного металла, разноцветными камушками. И шкафы, и столы были разрисованы синими и белыми линиями и закорючками.

Глядя на камушки, я вдруг сообразила, что это может быть. Если у них тут присутствует радио, то, видимо, это – диспетчерская. Под полкой с серыми камушками, на столе, находилось углубление, окруженное непонятным рисунком. Все камушки, что лежали на полке, не отличались друг от друга цветом и размером, и, самое важное, углубление в столе подходило под окружность камней. Я взяла один камушек с полки и разместила в углублении. Сначала ничего не происходило, но потом камушек засветился белым светом, с каждым мгновением наращивая интенсивность, а затем резко погас.

Интересно, что сейчас произошло? Если честно, я решила, что один камень, находясь в углублении, передает все звуки к другому камню. Таким образом получается радио, но, похоже, здесь камень вроде… зарядился? Надо проверить свою теорию.

Схватив два камушка, один с зарядкой, а другой – нет, я положила их в разные мешочки, чтобы не перепутать, и понеслась к комнатам жрецов.

Уже подходя к коридору, я услышала собственные шаги и, схватив мешочек с заряженным камнем, поднесла его к губам и проговорила:

– Во-о-оу-у-у, дети мои, вас приветствует радио «Новости Галактики»*. Ты гляди-ка, действует. Ой, и голос у меня, кажется, изменился, – прислушавшись к своему голосу, я продолжила говорить. – А с чего мне «Фоллаут» вспомнился? Хотя полуразрушенный храм, сухие поломанные деревья на входе и одежда у меня нищеброд-стайл. И правда, изменился.

______

*«Новости галактики» – радиостанция культовой компьютерной игры «Fallout 3». Действие «Fallout 3» происходит в мире, медленно возрождающемся после ядерной войны 2077 года. «Во-о-оу-у-у, дети мои» – обращение диджея радиостанции.

________

Действительно, от былой писклявости не осталось следа, сейчас голос звучал ниже и, надо сказать, понравился мне больше, чем предыдущая версия.

Камень работал именно тот, который заряжен. Но вот слышимость «микрофона» была не особенно большая, в пределах двух-трех метров. То, что говорилось близко, слышалось отлично, но вот немного дальше звук сначала становился слабее, потом прерывался, а после и вовсе пропадал.

Как отключить местную систему связи, разобралась случайно: просто уронила камушек, и он вдруг перестал работать, я уж было подумала, что сломала девайс, но камень, повторно ударившись о пол, снова «включился».

Если сначала при проверке своих теорий о магии мной двигало любопытство, то после зарядки камушков я поняла, что неплохо было бы обзавестись подслушивающим устройством. Микрофон у меня есть, дело осталось за наушником. Будем надеяться, что он тоже может работать автономно.

Но дело в том, что для того, чтобы выковырять камень в коридоре рядом с комнатами жрецов, нужна была как минимум стремянка; кровать я при всем своем желании сдвинуть не смогла бы, лавки и сундуки разваливались на глазах, да и их высоты для того, чтобы дотянуться до камушка-наушника, не хватало.

А что, если использовать камни в других комнатах? Одного динамика для того, чтобы оповещать весь храм, явно не хватит, значит, такие есть где-то еще. Может, выковырять их? Второй камень нашелся на кухне, и его выковырять было гораздо легче, поскольку располагался он на стене сразу над столом. Моя рабочая гипотеза подтвердилась: камушек-наушник работал и без связи со стеной.

Теперь я стала счастливой обладательницей магического микрофона и наушника. Прекрасно! Пойду еще десяток микрофонов наделаю и буду использовать как жучки! Информация правит миром! И у меня как раз наблюдается острый дефицит этой информации, подслушивающее устройство мне точно поможет. Но тут меня ждало разочарование: зарядились и работали еще всего только два камня. А потом… То ли магия закончилась, то ли я что-то сломала. В любом случае три микрофона – это тоже неплохо. К слову, камни-микрофоны и камни-наушники отличались друг от друга цветом и размером. Наушники были немного побольше и посветлее, чем микрофоны, так что совсем не путались.

Следом за храмом я обыскала долину, она действительно оказалась небольшой, если не сказать крохотной. От крыльца храма до начала ущелья идти неспешным шагом минут пятнадцать. Моя надежда найти источник воды не оправдалась, вся вода в долине – только пресловутый водопад у статуи.

Погода радовала: местное солнце шпарило, как печка, но кучевые облака немного сдерживали жар светила. Судя по положению местного солнца на небосводе, день давно перевалил за середину, но каменистая земля долины даже не думала остывать. Думаю, я попала в разгар лета или, возможно, куда-то на экватор, поэтому сейчас такая жара.

Было заметно, что перед стенами храма недавно останавливалось небольшое войско: редкая трава утоптана, виднелись остатки кострищ, кое-где валялся мусор. Возле одного кострища я совершенно случайно нашла расческу, которую решила взять.

Ну вот зачем лысой расческа? Прежде чем отрастут волосы настолько, чтобы их нужно было расчесывать, должно пройти, наверное, месяца три, если, конечно, у этого тела растут волосы. Но главное, эта вещь определенно была произведением искусства: деревянная, с изящными, кропотливо вырезанными рисунками, которые напоминали побеги растений, и какими-то желтыми камушками на ручке. Такой расческе место в музее, а не в походе. Хотела даже оставить ее тут, но блестевшие камушки натолкнули меня на мысль, что камни можно выковырнуть и продать, ну или продать саму расческу. Я уже убедилась, что в этом мире были разумные существа, а раз так, то желательно иметь местную валюту или то, что может ее заменить. Расческа показалась мне именно такой вещью.

А вот с водой намечались проблемы, все, что у меня было, я допила. Осталось только два варианта: страдать либо от жажды, либо от отравления. Возможно, если пить понемногу, отравление не будет таким сильным? В тот раз я нахлебалась от души, и, видимо, через прокушенный язык отрава из воды попала сразу в кровь. Может, именно из-за этого пришлось валяться в полубессознательном состоянии целый день?

В любом случае похоже, что другой воды тут нет, поэтому я обошла храм, отважно подошла к статуе с чашей, умылась, а потом отхлебнула глоточек воды. В прошлый раз мне почти сразу после этого стало плохо, но сейчас никаких неприятных ощущений не было, поэтому и рискнула отпить еще глоточек. Подождав несколько минут, но так и не дождавшись ухудшения состояния, я решила ополоснуться, тряпки на ногах пришлось разматывать, а потом снова заматывать. Неудобные все же эти обмотки.

Разглядывая свое тело, я обратила внимание на то, что кожа однозначно стала светлее. Если раньше она была насыщенного темно-зеленого оттенка, то сейчас цветом напоминала газонную траву. Кроме того, общая бугристость, так сказать, сглаживалась. Хорошо бы дальше моя кожа менялась и выглядела более эстетично.

Кстати, никакого недомогания не было, возможно, не вода виновата в моем плохом самочувствии. Подумав, я набрала в опустевшую флягу воды, все равно другого варианта тут нет. День клонился к вечеру. Я помыла мелкую картошку и рискнула попробовать ее. Вкус был похож на смесь яблока и моркови с сахаром. Естественно, мой перекус как-то быстро закончился, но чувства насыщения не было, наоборот, есть захотелось еще больше.

Пока в рюкзачке есть еда, надо уходить из долины. Вопрос куда не стоял: тут только один путь – к ущелью. Похоже, мне предстоит двигаться по горному району, жаль, что те штыри, что я вбила и заклинила, не вытащишь. Точно! Можно влезть на чердак и попробовать выковырять еще штырей!

Ноги гудели от нагрузки, но покой нам только снится. Я снова возвратилась в храм, залезла на чердак и наковыряла еще два загнутых штыря.

– Нарекаю вас альпинистскими крюками! – торжественно изрекла я.

Есть хотелось неимоверно, но вся еда находилась в рюкзачке, а рюкзачок в пещерке. Спуститься сейчас не составило бы труда, но вот сил выбраться, да еще и с рюкзаком, у меня не было. Кроме того, местное солнце уже пряталось за скалы, прощально посверкивая лучиками из-за вершин гор. Все же придется и эту ночь спать на камнях в пещерке. Хотя в храме есть кровати, но зато там нет еды. А вот завтра предстоит выбираться из пещеры, но уже с рюкзачком. Только мысль об этом вызывала боль в ногах, руках и пальцах. В горах каждый грамм на себе чувствуется.

И тут мне пришла в голову мысль, которая по-хорошему должна была прийти тогда, когда я нашла второй кусок веревки. Зачем таскать на себе рюкзак, если его можно вытащить позже? Обрадованная решением, я привязала вторую веревку к руке статуи. Конец веревки болтался как раз недалеко от пещеры. Выловить его и привязать рюкзак не составит проблемы. Завтра я тем же путем выберусь из пещеры, подойду к статуе и вытащу привязанный рюкзак. Я едва не запрыгала от счастья: ползать по скале с рюкзаком не придется! Конечно, и самой выбраться из пещеры проблематично, но второй раз по маршруту идти легче. Надеюсь, завтра мои мышцы достаточно отдохнут, чтобы второй раз совершить подвиг по вылезанию из пещеры. Эх, мне бы мое тренированное тело, а не это недоразумение. Хотя, наверное, постепенно мышцы нарастут.

Я аккуратно спустилась, так же, как и в первый раз. Потом поймала конец веревки, на которой планировала вытащить рюкзачок, завязала парочку узелков и заклинила в небольшой трещинке возле пещеры – нечего веревке болтаться всю ночь.

К тому времени почти стемнело, поэтому ужинала я в полной темноте, размышляя о своей судьбе. Что я тут делаю? Зачем и какую душу вызывали «красноармейцы»? Как там? Кокон Анотлии. Кокон – это, наверное, тело. А кто такая Анотлия? Видно, этот жрец-убийца что-то намудрил, и вместо этой Анотлии призвалась я.

В голову полезли мысли о доме, о родных и близких, перед глазами встало родное лицо Миши. Стоп! Сейчас не время, надо отдохнуть, завтра тяжелый день. Не время, все потом.