– О чем ты думаешь? Тебе хорошо?

– Да. Спи.

– Ты меня простила?

– Почти.

Он опять принялся ее целовать. «Неужели трехтомник? – счастливо подумала Люба. – Как далеко у нас зашло! Надо устроить еще какую-нибудь гадость. То есть устроить так, чтобы он устроил мне гадость… И просил бы прощения… У него это здорово получается! Сколько же я выпила?!»

Утром она едва разлепила веки. Рядом лежал Стас. Она посмотрела в его растерянное лицо и, чувствуя, как раскалывается голова, сказала:

– С днем рождения!

– А что было? – испуганно спросил он, до подбородка натягивая одеяло.

– Я не помню.

– Точно?

– Помню, но не все.

– И как я тебе…

– Хорош.

– А в… Если, конечно, что-нибудь было.

– Ты во всех смыслах оказался хорош.

– Но ведь это не… – Он испуганно моргнул.

– Ты прав: ничего не означает.

– Люба, ты человек! – Он вскочил и стал торопливо натягивать штаны.

– Сегодня воскресенье, – напомнила она.

– Ах да!

Стас сел обратно на кровать. Штаны полетели в кресло.

– Тогда я еще немного посплю.

– Да, после вчерашнего надо хорошенько отоспаться. Спасибо за приятный вечер!

– Хочешь, я набью ему морду?

– Алексу? Не беспокойся: это сделает Сергей.

– Позвони ей. – Стас глазами показал на телефон.

– Боишься, что и тебе достанется?

– Я ничего не боюсь! И никого! – захорохорился он. – Тем более каких-то мужей!

– Ты так говоришь, потому что тебе сегодня не придется прыгать в окно, – вздохнула Люба. – Я, к своему несчастью, а к твоему счастью, не замужем.

– Я, как порядочный человек, конечно, давно уже должен был сделать тебе предложение… Но я непорядочный. Так что извини.

– Не за что.

– Надеюсь, мы останемся друзьями?

– Я ни на что не претендую. С психологической точки зрения ты вчера все сделал правильно. Компенсировал невнимание ко мне другого мужчины тем, что стал за мной ухаживать, в результате чего…

– О господи! – взвыл Стас и рухнул в подушки. – Когда же это кончится?!

Люба растерялась:

– Я что-то не то сказала?

– Такое ощущение, что я не в спальне у бабы, а в кабинете врача! Хочешь совет?

– Да!

– Тебе надо почаще пить!

– А тебе реже!

И в этот момент раздался звонок в дверь.

– Кто бы это мог быть? – удивилась Люба.

– Открой, и узнаешь, – посоветовал Стас и зевнул.

На пороге стояла Люська.

– Люба, ты мне нужна! – Она разрыдалась.

– Что случилось?

– Я так перед тобой виновата, так виновата… Вчера Сережа…

– Тсс… – Люба кивнула на плохо прикрытую дверь.

– Кто там?

– Стас. Без штанов, – предупредила она.

– Ах, вот оно что! – Люська вытерла слезы. – Значит, я не так уж и виновата.

В дверях появился Самохвалов, натягивая штаны:

– Виновата, виновата…

– Фи! – Люська сделала вид, что отвернулась, но Люба-то поняла, что она пытается как следует рассмотреть подробности их со Стасом интимных отношений.

– Увела у подруги жениха, – подначивал Стас. – Это называется свинством.

– Свинство, что ты опять с ней переспал! Воспользовался моментом!

– Это кто кем воспользовался! Ты спроси у своей подруги. Да у нее на лице все написано! Нет, ты видишь, видишь? Она всем довольна!

– Хватит ругаться, у меня голова раскалывается! – Люба положила ладонь на ноющий лоб. В висках стучало. – Вы оба свиньи. Помощь в устройстве личной жизни нужна мне. У вас-то нет никаких проблем. А вы изо всех сил тянете одеяло на себя.

Люська шмыгнула носом.

– Что с Алексом? – ехидно поинтересовался у нее Стас. – Он жив?

– Пока да.

– Ты приехала извиниться или за психологической консультацией? – спросила Люба.

– Как, кстати, ты приехала! – спохватился Стас. – На ловца, как говорится, и зверь бежит!

– О чем это он? – непонимающе посмотрела на Любу Люська.

– Я сейчас сварю кофе. – Она со вздохом прошла на кухню.

Люська со Стасом еще какое-то время переругивались в коридоре. Оба были заряжены харизмой, как противотанковые гранаты, – он мужской, она женской. Все танки рвались на подходе к ним, но когда Людмила со Стасом оказывались тет-а-тет, взрывался воздух, которым они оба дышали. «Им бы переспать, – вяло подумала Люба. – Но это невозможно. Так и будут друг друга терроризировать. Своеобразная форма ревности. Не мне досталось, так покоя не дам».

– Идите пить кофе, – выглянула она в коридор.

– Давайте-ка о делах наших скорбных поговорим, – предложил Стас, оседлав табурет.

– О чем это он? – повторила Люська.

– Так, пустяки, – отмахнулась Люба.

– Ты расскажешь или я? – спросил Самохвалов, и Люба поняла, что он не уймется.

– Речь идет о Сергее, – вздохнула она.

– А что такое с моим мужем? – вскинула выщипанные в ниточку бровки Апельсинчик. – Он мне что, изменяет?

– Ты можешь думать о чем-нибудь, кроме секса?

– Вам-то хорошо! У вас сегодня все было! Причем не один раз! – «Откуда она узнала?!» – А мне муж устроил дикую сцену ревности и ушел спать к детям!

– Алекс что, проводил тебя до дверей? – ахнула Люба.

– И даже попытался войти в квартиру.

– Ну, это глупо. Я же сказал ему, что ты замужем, – хмыкнул Стас.

– Но не сказал насколько! – зыркнула на него Люська. – Хорошо, что я умная. Сегодня утром я Сереже все объяснила. И он понял.

– Что именно ты ему объяснила? – Люба потянулась к кофейнику. Чашка Стаса давно опустела. Видимо, у него тоже голова раскалывалась.

– Я сказала, что это была подстава.

– Что?! – хором спросили они.

– Мне нужны рейтинги. То есть шоу. Шоу нужны рейтинги. Для этого необходимы скандалы. И мне нашли мужчину, чтобы он меня слегка скомпрометировал. Это нормальная практика в шоу-бизнесе. Наш роман с Алексом будто бы понарошку. Для папарацци.

– И Сергей поверил?! – ахнула Люба.

– Представь себе, да!

Стас заржал.

– Заткнись, – велела ему Люба. – Господи, как хорошо, что я не замужем!

– Так что вы хотели рассказать о моем муже? Если это не измена, то что?

– Видишь ли, у Стаса на фирме воруют.

– Он что, нашел себе работу?!

– А что тебя удивляет? – обиделся Самохвалов.

Теперь расхохоталась Люська.

– Стас работает в компьютерной фирме, – попыталась помирить их Люба. – Начальником службы безопасности. И ему поручили раскрыть кражу. Один из подозреваемых – одноклассник твоего мужа.

– Ну и что?

– У Сергея на рынке э-э-э… точка, – деликатно сказала Люба. – А воруют на компьютерной фирме.

– И что? – повторила Люська.

– Твой муж торгует краденым! – рявкнул Самохвалов.

– А ты бабник! – не осталась в долгу Люська.

– Люсенька, все серьезно, – попыталась вразумить ее Люба. – У твоего мужа, возможно, финансовые проблемы. Он хочет тебе соответствовать. Поэтому вполне мог ввязаться в авантюру.

– А мне плевать! – заявила Люська.

– Не поняла?

– Мне наплевать, как мой муж зарабатывает деньги.

– Ты в своем уме? – Они со Стасом переглянулись.

– Абсолютно! Вы при каком строе живете, люди? Такое ощущение, что последние двадцать лет вы пребывали в спячке. Оба. Потому ничего и не добились.

– Я кандидат наук, – обиделась Люба.

– А я… Нормально живу, – пожал плечами Стас. – Как все.

– Вы ничего не добились, – повторила Люська. – Вы не умеете рисковать. А кто не рискует, тот не пьет шампанское. – Люба невольно потрогала ноющие виски. Это хорошо, что она вчера не мешала коньяк с шампанским. – Если мой муж нашел способ разбогатеть и этот способ криминальный, так что ж? Покажите мне хотя бы одного честного человека из тех, кто преуспел. Да у нас полстраны под статьей ходит! А вторая половина ей завидует! – разгорячилась Люська.

– Тем, что под статьей ходят? – ехидно спросил Стас.

– Деньгам, которые имеют те, кто умеет жить!

– Ты хочешь сказать воровать?

– Да!

– И ты не против, чтобы Сережа, начав с мелочи, перешел на крупняк. Понятно, – кивнул Стас. – Я вам кое-что расскажу, дамочка. О той жизни, которую вы не знаете. За воровство иногда сажают. Не всех, согласен. Некоторых сажают в Думу. Но есть и те, кто попадает за решетку. Все теплые места уже заняты, Люсенька. Твоему Сереже осталось только место в колонии строгого режима. Которое я ему обеспечу.

– Что ты сказал?! – Люська вскочила и сжала кулаки.

– А иначе его убьют! – Стас тоже вскочил.

– Стас, не преувеличивай. – Люба встала между ними. – Дело серьезное, но не настолько. Проблемы будут у Пендракова, если это он – вор. Жизни Сергея ничто не угрожает. Тебе, Люся, надо подумать о своей репутации. Это не тот скандал, который нужен твоему телешоу.

И Люська сдулась. Села на табурет и расплакалась.

– Извините… У меня была трудная ночь… И день… Это шоу… Все соки выжимает… Рейтинги… – Плач перешел в рев.

– Стас, дай ей воды.

– Может, водки?

– Не надо всех мерить по себе.

– Он прав, – всхлипнула Люська. – Я бы с удовольствием напилась.

– Стас, дай ей коньяка. Водки у меня нет.

– Я за рулем, – всхлипнула Люська.

– А где коньяк? – спросил Самохвалов.

– В гостиной, в буфете. Стас! Она за рулем! Ты что, не слышал?

– Слышал, но я-то – нет!

– Как ты с ним живешь? – спросила Люська, когда Самохвалов ушел за коньяком.

– Ты ошибаешься: я с ним не живу.

– А тогда как это называется?

– Случайные связи, – машинально ответила Люба.

– От которых бывают случайные дети, – Люська вздохнула. – С Сережей и впрямь все так серьезно?

– Я хочу, чтобы ты с ним поговорила.

– Ладно, поговорю.

Вернулся Самохвалов с коньяком.

– Кто будет пить? – спросил он. Женщины отрицательно покачали головами. Стас полез в кухонный шкаф за рюмкой.

– Что делать будем? – спросила Люба.

– Может, в кабак? – предложил Самохвалов.

– Тебе мало?

– Душа требует продолжения банкета. – Он махнул рюмку коньяку и взял с тарелки ломтик лимона. Морщась, прожевал. – У меня, как-никак, день рождения.

– И сколько тебе стукнуло? – поинтересовалась Люська.

– Зря спросила. Я, дамы, моложе, чем вы.

– Скажи еще, вместе взятые!

– Не будем уточнять. Я молод и хорош собой. Тем не менее праздную именины в компании теток. Вместо того чтобы поехать в сауну с девочками.

– Я всегда говорила, что он хам! – сверкнула глазами Люська.

– Значит, в кабак вы не поедете? – приставал Самохвалов.

– Стас, уймись, – посоветовала Люба. – Тебя один раз уже выперли с работы. Хочешь повторения банкета?

– А что?

– Цюрюк, Самохвалов! Айн, цвай, драй – и на выход! Поедем к Сергею и поговорим с ним. Если это он, то есть с подачи Пендракова именно Люсин муж сбывает краденое, подумаем, что можно сделать, чтобы он остался в стороне. Если не он – вопрос снимается с повестки дня. И я начинаю разрабатывать других подозреваемых.

– Вот так всегда: наступают на горло песне. – Стас грустно посмотрел на опустевшую рюмку. – Ладно, поехали.