– Зря ты так, – обиженно проговорила Лола, – Пу И – настоящая собака, он очень преданный и смелый… Несмотря на свой маленький рост, он готов жизнь за меня отдать!
Ротвейлер всем своим видом выразил недоверие.
– Ах вот ты как! – проговорила Лола. – Ну, если ты так думаешь про Пу И, я считаю, что у меня развязаны руки!
Во время предыдущего разговора она медленно, стараясь не делать резких движений, которые могли спровоцировать ротвейлера на агрессивные действия, перебирала содержимое своей замечательной сумочки и наконец нашла то, что искала, – маленький позолоченный флакончик с известным каждой уважающей себя женщине логотипом фирмы Коко Шанель. Но в этом флакончике были не знаменитые духи «Шанель № 5» и даже не менее известные «Шанель № 8». В этом флакончике была совершенно отвратительная смесь из красного перца, табачной крошки и кое-каких химических добавок, смесь, от которой любая уважающая себя собака бежит, как черт от ладана.
– Значит, ты смеешься над моим маленьким другом? – угрожающе осведомилась Лола, вытаскивая из сумочки флакон.
Ротвейлеру ее интонация очень не понравилась, он обнажил огромные желтоватые клыки и приготовился к прыжку. Но Лола успела брызнуть ему в морду содержимым флакончика.
Несчастный пес попятился, присел на задних лапах, как обиженный щенок, жалобно заскулил, на его морде появилось выражение детской обиды, испуга и отвращения.
«За что? – казалось, говорили его глаза. – Я вел себя, как примерный, законопослушный сторожевой пес, слушался хозяина, беспрекословно выполнял его приказы и команды, не брал угощение у незнакомых людей… За что же мне это ужасное наказание?»
Он чихнул от отвращения, развернулся всем телом и помчался прочь, подальше от этой коварной женщины с ее ужасным флаконом…
Лола перевела дыхание и спрыгнула с подоконника. Она взглянула на часики и поняла, что нужно скорее возвращаться в зал, пока кто-нибудь из охраны не обратил внимания на ее длительное отсутствие. Но прежде, разумеется, нужно было привести себя в порядок.
Выскользнув в коридор и убедившись, что там никого нет, она добежала до туалета, где придирчиво оглядела себя в зеркале. Гусиная кожа… красные пятна от холодного ветра… растрепанные волосы… ну, это поправимо. Она слегка поработала над прической, подправила макияж, и самое главное – придала своему лицу надменное выражение убежденной в своей неотразимости светской красавицы. Прежде чем выйти в коридор, не удержалась и взглянула на камею.
Плоский резной камень в золотом обрамлении был прекрасен. Нежное женское лицо казалось таким живым, что трудно было поверить в то, что ему две с половиной тысячи лет…
– Неплохо выглядишь, бабуля! Мне даже кажется, что мы с тобой чем-то похожи! – прошептала Лола и спрятала камею обратно, в укромное местечко на груди.
Она вышла в коридор и как ни в чем не бывало направилась вниз по широкой лестнице.
Охранник уставился на нее с удивлением, но Лола высокомерно изогнула брови и проговорила:
– Скажи старшей горничной, чтобы сменила мыло в туалете! Оно так пахнет, что собаки разбегаются!
Найдя Леню среди гостей, Лола подошла к нему сзади и шепнула:
– Все в порядке! Но это было не так просто, как ты обещал!
– Слава богу! – отозвался Маркиз. – Я уже начал беспокоиться! Тебя так долго не было… Хочешь шампанского, детка?
– Благодарю покорно! – Лола передернулась. – Мне бы спирта медицинского… или хотя бы коньяку грамм двести… и скорее домой!
– Да, нам действительно нужно поторопиться! – озабоченно проговорил Леня, оглядевшись по сторонам. – Пока Костоломов не заметил пропажу… Да и наши голубки скоро должны проснуться!
Известно, что человек, потерявший сознание, возвращается к жизни постепенно: сначала осязание и слух, потом уже зрение. И только потом человек осознает, что с ним произошло и где он находится.
Андрей Зайковский долго выходил из сна, приближенного к обмороку. Сначала он осознал, что ему очень и очень неудобно. Он лежал скорчившись, в один бок упиралось что-то острое, в другой бок немилосердно дуло. Пахло пылью и еще чем-то давно забытым и чрезвычайно неприятным. Кажется, клопами, с удивлением осознал Зайковский. Он пошевелился, и тотчас кто-то стукнул его по уху, но не сильно. Рука затекла, он попробовал пошевелить ею, но мешало что-то живое и теплое. Это живое завозилось и тоненько застонало.
Зайковский понял, что нужно срочно открыть глаза.
Лучше бы он этого не делал, потому что взору его предстала ужасающая картина. Он лежал на жутком продавленном диване, и все пружины впивались ему в спину. Темная комната с низким потолком тонула во мраке. Лишь вдалеке виднелся свет. Но не яркий.
Кто-то упорно возился рядом с Зайковским, он скосил глаза и увидел женские ноги, причем одна даже в туфельке. Туфельку эту он узнал – только Надин могла носить такой маленький размер. Зайковский осторожно провел рукой по щиколотке и выше, дошел до коленки и понял, что это именно тот острый предмет, который впивается ему в спину. Странно, он никогда не думал, что у Надин такие острые коленки…
Нога снова пошевелилась и нацелилась ему в глаз каблуком туфельки. Зайковский отпихнул ноги и попытался сесть. Это удалось ему с третьей попытки, зато он увидел остальную Надин у себя в ногах. Они спали валетом.
Вдалеке, там где свет, задвигались какие-то тени.
– Эй, кто-нибудь! – крикнул Зайковский, готовясь к самому худшему и зажав в руках туфельку Надин с острым каблуком, потому что никакого другого предмета для защиты поблизости не наблюдалось.
Вскоре появился перед диваном тщедушный старичок в аккуратной, хотя и далеко не новой спецовке.
– Эге, паря! – весело заговорил он. – Никак проснулся! Хорошо поспали?
– Где я? – прохрипел Зайковский. – Что это за место?
– Известно где, – охотно объяснил старичок, – на объекте.
– Какой еще объект? – удивился Зайковский.
– Котельная номер восемь Центрального района, – обиделся старичок, – еще какой важный объект! Четыре дома обогреваем!
Надин простонала что-то неразборчивое и спустила ноги с дивана. От потрясения она разом забыла все русские слова и разразилась длинной фразой по-французски.
– Ух ты! – восхитился старичок. – Иностранка! Ишь как чешет!
– Как мы сюда попали? – продолжал расспрашивать Зайковский, хотя в голове мелькнула мысль, что нужно думать не как он сюда попал, а каким образом отсюда выбраться.
– Ну как, – старик мигнул честными выцветшими глазами. – Обнакновенно. Иду это я, значит, себе на объект, гляжу – аккурат у двери вы лежите вот с дамочкой. Ну, думаю, известное дело, перебрали люди, со всяким может случиться, еще не дай бог замерзнут тут ночью-то. Потому как хоть и плюсовая температура, а только платьишко-то у ней так себе, видимость одна, а не платье. Вот, на себе вас сюда перетащил, проспаться дал…
– Ограбили! – внезапно заверещала Надин. – Полиция! Воры! Преступники! Террористы!
Зайковский хотел ей помешать, но старик уже расслышал и искренне обиделся.
– Уже едут! – сообщил он злорадно. – Вот сейчас и узнаем, кто тут вор и кто, между прочим, террорист!
Старик удалился в глубь помещения, ворча сердито о том, что, мол, сделаешь людям в кои-то веки добро, а благодарности от них нипочем не дождешься. Тотчас с грохотом распахнулась дверь, и в комнату спустились два бравых милиционера в форме.
– Старший сержант Зимородко! – представился первый. – Васильич! Что у тебя опять стряслось?
– У меня-то ничего, – недовольно пробурчал Васильич, являясь перед милицией. – Вот, иностранцы какие-то приблудились. Сами пьяные в стельку, а сами еще скандалят!
Зайковский сжал локоть Надин, призывая ее молчать.
– Документики ваши попрошу, гражданин! – строго сказал старший сержант Зимородко.
Зайковский пошарил в карманах и с удивлением понял, что бумажник на месте. Он открыл его и просмотрел наскоро содержимое, так чтобы не видели посторонние. Все было на месте: документы, кредитные карты, небольшое количество наличных денег. На руке были платиновые швейцарские часы, в кармане – золотой «паркер». Грабители ничего не взяли.
– Оч-чень интересно… – протянул милиционер, внимательно разглядывая его паспорт. – Значит, вы утверждаете, гражданин Зайковский, что вас ограбили и избили?
– Да, нас обграбиль! – заверещала Надин, от волнения разучившись правильно говорить по-русски. – Нас обграбиль и из-биль… нас усыпиль… и бросиль в этот ужасный место!
– Интересная картина! – протянул старший сержант, вертя в руках паспорт Зайковского. – Первый раз вижу, чтобы грабители не тронули бумажник… Какие-то, прямо скажем, странные грабители!
– Они взяль мой шуба! – не унималась Надин. – Они взяль мой совсем новый норковый шуба!
– Ничего я не утверждаю, – поспешно проговорил Зайковский, который хорошо знал, как нужно вести себя в экстремальных обстоятельствах, к которым, безусловно, можно отнести общение с отечественной милицией. – Нас абсолютно никто не грабил. Мы совершенно случайно зашли в эту котельную… А тут от тепла разомлели и задремали…
– Как это никто не грабиль? – возмутилась Надин. – А мой шуба? Кто же взял мой шуба?
– Первый раз вижу таких странных грабителей, – задумчиво повторил старший сержант Зимородко. – Они не только не тронули бумажник, они даже, кажется, оставили в нем деньги!
Андрей Зайковский не стал бы тем, кем он стал, он не стал бы богатым и влиятельным человеком, если бы он не умел с полуслова понимать отечественную милицию. Он прекрасно понял намек наблюдательного милиционера и, поспешно вытащив из бумажника пару хрустящих зеленых бумажек с портретом иноземного президента, незаметно вложил их в удачно подвернувшуюся руку старшего сержанта Зимородко.
– Как же так? – продолжала кипятиться непонятливая Надин. – А мой новый норковый шуба?
– Успокойся, – прошипел Зайковский, болезненно ткнув подругу в бок. – Ты сама потеряла эту шубу! Я куплю тебе новую! Сиди тихо! И, ради бога, говори нормально по-русски!
– Значит, выходит, не было никакого правонарушения? – уточнил Зимородко, заметно потеплев лицом. – Ну, на нет, как говорится, и суда нет! Так оно, понятное дело, для всех лучше! Значит, не будем протокол составлять… кому нужна вся эта писанина? Вас, гражданин Зайковский, может быть, сопроводить до места проживания?
– Ни в коем случае! – испугался многоопытный миллионер. – Нам совсем недалеко, мы прекрасно доберемся!
– Что-то мне лицо ваше удивительно знакомо! – не сдавался Зимородко. – Где я мог вас видеть?
– Думаю, вы ошибаетесь, – оскалился в напряженной улыбке Зайковский и вытащил из бумажника еще две зеленые бумажки.
– Может, и ошибаюсь, – охотно согласился милиционер, и деньги бесследно исчезли в его руке.
Зайковский вздохнул с облегчением. Старший сержант, скорее всего, принял его за находящегося во всероссийском розыске преступника, поэтому и согласился на достаточно умеренную взятку. Если бы он узнал известного миллионера и мецената, Зайковскому, конечно, не удалось бы так легко от него отделаться.
– Ну, тогда не смею больше утомлять своим присутствием, – Зимородко неожиданно заговорил языком персонажей исторических мелодрам. Он бросил строгий начальственный взгляд на присмиревшего истопника, который в ответ вылупил честные голубые глаза, и вместе с молчаливым напарником покинул котельную.
– Никогда не говори при ментах с акцентом! – прикрикнул Зайковский на свою обиженную подругу. – Они с иностранцами не церемонятся! Могли влипнуть в серьезную историю…
– Раньше было наоборот… – жалобно проговорила Надин. – Как увидят, что иностранка, сразу вежливые становятся!
– Раньше было так, а теперь иначе! – проворчал Зайковский. – Времена меняются, дорогая моя, и милиция меняется вместе с ними! Они знают, что иностранец скоро уедет и не будет права качать!
– Но моя шуба…
– Забудь ты про свою шубу! – Зайковский повернулся к истопнику. – Дед, машину поймай, я тебе заплачу!
– Это уж как водится, – охотно согласился старик, напяливая ватник. – Бесплатно нынче только кошки родятся… Машину – это мы запросто, это со всем нашим удовольствием… Только, мил человек, деньги вперед попрошу, а то сам знаешь, какое у нас время!
Получив деньги, хитрый истопник спрятал их куда-то в глубину своего одеяния и отправился за машиной.
Зайковский, как уже было сказано, не стал бы богатым и значительным человеком, если бы у него не было врожденного и хорошо развившегося чутья. Он чувствовал запах денег, запах власти, но сильнее и острее всего – запах приближающейся опасности.
События сегодняшней ночи чрезвычайно ему не нравились. Вокруг него происходило что-то неправильное и опасное, а в такой ситуации ни в коем случае нельзя расслабляться и терять инициативу. Это может слишком дорого обойтись. Богатый человек в нашей стране напоминает ценного пушного зверька. За ним все охотятся, у него слишком много врагов, и никого не остановит даже тот факт, что он занесен в Красную книгу. Красная книга в наши дни гораздо толще любого телефонного справочника, а ценный мех попадается не на каждом шагу. Спасти его может только хороший нюх, быстрые ноги и незаурядная осторожность. Все это у Зайковского имелось.
Зайковскому совершенно расхотелось покупать камею Медичи. Вокруг этой камеи творилось что-то неприятное. Зайковскому вообще расхотелось оставаться в России. Он кожей почувствовал опасность и понял, что нужно немедленно удирать. Смываться. Делать ноги.
Добравшись до своего номера в гостинице, Зайковский не стал расслабляться. Хотя Надин стонала, всхлипывала и немедленно требовала горячую ванну и полноценный восьмичасовой сон, Андрей был непреклонен. Он лично, ни на кого не надеясь, позвонил в международный аэропорт «Пулково-2» и заказал билеты первого класса на ближайший рейс. Рейс этот был до Дубая, в Объединенных Арабских Эмиратах.
– Дубай так Дубай, – согласился Зайковский. – Оттуда переберемся еще куда-нибудь, и желательно как можно дальше!
– Андре, я хочу спать! – стонала его капризная подруга.
– Выспишься в самолете, – равнодушно отмахнулся Зайковский, торопливо переодеваясь.
– Но я хочу в ванну…
– Выкупаешься в Дубае! – неумолимо ответил он, направляясь к дверям.
– Как, но я даже не собрала вещи! – ужаснулась Надин.
– Купишь новые! – рявкнул миллионер. – Короче, ты летишь со мной или остаешься здесь?
Надин здраво рассудила, что вещи, даже такие, как новая норковая шуба, она купит где угодно, а вот миллионеры на дороге не валяются, и молча поспешила вслед за Зайковским.
На следующее утро Лола проснулась поздно. Спала она крепко, потому что по настоянию Лени выпила на ночь лекарство от простуды, в состав которого входило успокоительное. Сев на постели, Лола прислушалась к себе. Горло саднило, нос заложило, дышать было трудно. Так и есть, ее здорово прохватило вчера на ледяном ветру, когда ползла по карнизу.
Лола прислушалась – в квартире кто-то ходил. Вот хлопнула дверь ванной (тысячу раз говорила, чтобы Ленька ее придерживал!), чмокнула дверца холодильника, возмущенно мяукнул кот Аскольд – очевидно, Леня в процессе приготовления завтрака наступил ему на хвост.
– Пу И! – слабым голосом позвала Лола. – Иди к мамочке!
Никто не спешил на зов. Да что это она, опомнилась Лола, ее избалованный песик никогда не уйдет из кухни, когда там происходит процесс приготовления еды! А вдруг на пол упадет, к примеру, кусок миланской ветчины? Или ломтик швейцарского сыра?
Как будто с голодного края, сердито подумала Лола. А тут хоть помри – никто не явится!
Впрочем, она тут же опомнилась – ничего она не помирает, просто немножко простудилась, даже температуры нет. Настроение, несмотря ни на что, было хорошее, потому что вчера она отлично поработала и Леня должен быть доволен. Операция прошла успешно, сегодня у него встреча с заказчиком, и тогда можно будет считать задачу полностью выполненной. Но от Лолы больше ничего не зависит, она молодец и может отдохнуть и расслабиться. А что касается простуды, так нужно просто полежать в тепле денек другой – все как рукой снимет.
Лола приободрилась и выползла на кухню как была – в теплой пижаме в розовую и серую клеточку. Оказалось, что Леня уже закончил завтрак и зверей накормил, так что Лолу ожидали только пустая тарелка из-под слоеных булочек и джезва с кофейной гущей на дне.
– Извини, дорогая, не думал, что ты встанешь, – пробормотал Леня. – Как ты себя чувствуешь?
– Так себе, – вяло ответила Лола, – голова болит.
Она согнала со стула кота Аскольда, который устроился уютно подремать после завтрака, и села поближе к батарее, потому что стало зябко.
– Вид у тебя не очень… – протянул Леня. – Вот что, с Пу И я уже прогулялся, так что ты сегодня вообще не выходи из дома, я по дороге за продуктами заеду. Тебе чего привезти?
– Не знаю… как-то ничего не хочется, – машинально ответила Лола, поскольку в голову ей закралась мысль: с чего это Ленька так суетится? Беспокоится о ее здоровье? Но ведь на самом-то деле, если честно признаться, Лола ничем не больна – так, ерунда, нос заложило. Чувствует себя виноватым за то, что вчера вечером она так рисковала? Пустое, во-первых, он искренне считает, что главная задача выпала на его долю – общаться с хозяином камеи, а во-вторых – что ж, риск – это неотъемлемая часть их профессии, Лола знала, на что шла, когда в свое время согласилась работать с Леней Маркизом.
И вообще, виноватым среднестатистический мужчина чувствует себя только в одном случае – когда изменяет жене. Но Лола Лене вовсе не жена, то есть формально они имеют право на легкие интрижки, у них ведь договор, что в личную жизнь друг друга они не вмешиваются.
«Глупости, – сказала себе Лола, – Леня прав, иногда я становлюсь совершенно невозможной. С чего это мне взбрело в голову, что сейчас Ленька собирается на свидание? У него назначена встреча с заказчиком, он должен передать ему камею и получить деньги. А уж мне ли не знать, что в делах Леня очень обязательный, ответственный и пунктуальный! Пока не закончит операцию, не позволяет себе никаких развлечений!»
– Иди по делам, – улыбнулась она Лене, – ничего со мной не случится. Где у тебя встреча?
– В кафе на Никольской, называется «Миранда», – ответил Леня из ванной, где пытался повязать галстук.
Лола мимоходом отметила, какой ее компаньон сегодня элегантный, и отмела этот галстук, как совершенно неподходящий. Она сама сделала красивый узел и сняла последнюю пылинку с пиджака.
– Ложись в постель, дорогая, – заботливо сказал Леня на прощанье, – у тебя утомленный вид.
Оставшись одна, Лола выпила большую кружку крепкого чаю с лимоном и сахаром и почувствовала, что хочет есть. Это хороший признак, значит, организм преодолевает недомогание и скоро она поправится.
Лола не поленилась и сделала себе омлет с сыром и зеленью, потом выпила еще одну чашку кофе и поняла, что прекрасно себя чувствует. На улице от вчерашней непогоды не осталось и следа. Вчера с неба свисали темные ватные тучи и сыпалась какая-то мелкая дрянь, прохожие норовили проскользнуть побыстрее, подняв воротники и накинув капюшоны. Сегодня небо весело голубело, из-за дома напротив выглядывало застенчивое зимнее солнышко, а на газонах белел выпавший за ночь снежок. Лола осознала, что ей скучно сидеть дома, к тому же в связи с наступавшими праздниками у нее было множество дел. Нужно было сделать покупки, озаботиться новогодними подарками для Лени и зверей. Попугаю Лола присмотрела новую просторную клетку, для кота Аскольда уже куплена была мягкая подушка с электрическим подогревом, потому что зимой кот был очень требователен к теплу и комфорту. И только Пу И оставался пока без подарка.
К тому же совершенно необходимо было подумать о себе.
Пока Лола наводила красоту в ванной, прибежал Пу И и поглядел очень выразительно.
«Даже и не думай, что ты сможешь уйти из дома без меня, – говорил его взгляд, – ты и так совершенно забросила собаку!»
– Ты прав, дорогой, – нежно сказала Лола, – разумеется, мы пойдем вместе. Поможешь мне выбрать подарок для Лени. Я полагаюсь на твой вкус. Но сначала мы поедем в новый торговый центр, там открылся бутик модной собачьей одежды, я сама видела рекламу. Конечно, уважающие себя собаки носят одежду, только сшитую на заказ известным дизайнером, но, возможно, нам что-то понравится… какая-нибудь мелочь, безделица…
О проекте
О подписке