Цитаты из книг автора «Наталья Александрова»

– Да вот за этими шизофрениками, – врач показал на людей, бесшумно копошившихся среди цветов. – Наш главный врач практикует для лечения психических расстройств метод так называемой избирательной трудотерапии. К примеру, шизофреники, поскольку им свойственна аккуратность и дотошность, ухаживают за цветами, параноики, у которых чрезвычайно богатое воображение, расписывают красками больничные помещения…

бесценное самочувствие? – Грех жаловаться, голубь сизокрылый, скриплю помаленьку, чего и тебе желаю. Присаживайся, коли уж пришел. Кофейку выпьешь? Кофе тут отменно варят! Я тебе честно скажу, сизокрылый ты мой, жалко, конечно, что «Касабланка» закрылась, я, грешным делом, люблю смотреть, как молодежь шары катает, но кофе тут не в пример лучше варят. Особенно по-турецки, в горячем песке. Я уж не говорю про хачапури, хачапури здесь просто божественные. При этих словах возле их столика беззвучно возник официант. Видимо, он обладал удивительно тонким слухом или просто умел читать по губам. – Принеси ты нам, голубь сизокрылый, – обратился к официанту Иван Игнатьевич, – принеси нам две чашечки кофе по-турецки. Ты знаешь, как я люблю –

мышь, если верить рисункам. Так вот, он сумел переместить это существо в другой, более ранний момент времени… – А почему на рисунке мышь сидит в бутылке? – Потому что это не простая бутылка, а так называемая бутылка Кляйна. – Это еще что такое? – Это особый объект – кстати, вполне реальный, – для которого нет понятий «внутри» и «снаружи». Мышь, которая сидит внутри этой бутылки, в то же время находится снаружи… – Как это? Вы меня совсем запутали. – Ох… не думаю, что смогу тебе за пять минут это объяснить, но пока поверь на слово. Проще всего было бы сделать такую бутылку, но здесь нет оборудования. Зато я легко могу смастерить ленту Мёбиуса. Это такой же парадоксальный объект, только двумерный. У тебя нет никакой ленты? – Ленты? Откуда? Я уже лет двадцать не заплетаю косичек! – Да, действительно… Надежда огляделась и вытащила матерчатую закладку из какой-то книги. – Ну вот, хоть какая-то лента… Смотри: у нее две стороны – назовем их «левая» и «правая». – Ну да… – Пометь одну из них ручкой. Лиля поставила точку на одной стороне закладки. – А теперь – смотри! – Надежда скрепила концы ленты булавкой, предварительно повернув один ее конец на сто восемьдесят градусов. – Вуаля! Мы сделали удивительный объект, у которого только одна сторона. – Почему одна? У него две стороны… – А вот и нет. Ты пометила одну сторону ленты ручкой, а теперь проведи линию по всей этой стороне. Путова так и сделала. Линия обошла всю ленту и вернулась в исходную точку. – Теперь видишь? Ты ни разу не выходила за край ленты, при этом твоя линия обошла обе ее стороны! – Действительно… – удивленно согласилась Лиля. – Ну вот. И бутылка Кляйна устроена так же, только она не двумерная, а трехмерная. Подозреваю, что именно это свойство бутылки Кляйна, а также какие-то особые зеркала позволили Двоемыслову создать ту самую петлю времени… И боюсь, что дело не ограничилось одной мышью… – А что, их было две? Или больше? – Представив большую стаю мышей, Лиля поежилась. – Судя по тому, что рассказывал экскурсовод о странном исчезновении Двоемыслова, можно предположить… не смотри так, говорю же, это только предположение… – Браво! – раздался за спиной Надежды хрипловатый мужской голос. – Удивительно, как вы смогли самостоятельно прийти к этой мысли! Надежда Николаевна резко повернулась. В углу библиотеки стоял Иван Сергеевич Журавлик. – Браво! – повторил он и медленно похлопал в ладоши. – Надо сказать, вы меня удивили! Чтобы обычная женщина самостоятельно, своим собственным умом смогла дойти до объяснения такого сложного физического феномена… – Вы что-то имеете против ученых женщин? – возмутилась Надежда. – А Мария Склодовская-Кюри?

нужно делать не то, чего ждет от тебя враг, не то, чего он хочет, а продолжать действовать по собственному плану.

дядей Васей с оглядкой и осторожностью.

– Лаврентий Ильич… ты же знаешь, он очень опытный… он сказал, что у Лоры будут дети…

Могу вплотную приблизить к идеалу какой угодно коллектив – от заводского цеха до футбольной команды.

Знакомые и так поглядывали на меня с откровенной жалостью, а что может быть унизительнее жалости?

любовь! – Ты же знаешь – я сделаю для тебя все что угодно. Если ты попросишь мое сердце – я вырву его из груди…

вызвав неодобрительный взгляд старичка. – Но сейчас ему уже лучше, – поспешила Анна смягчить удар. – Только ходить нельзя. Вот он и попросил меня найти эту книгу. Понимаете, скучает, пытается работать… – Да, он такой! – вздохнула Галина. – Хорошо, что же я вас задерживаю… раз это нужно Ванечке… ну-ка, покажите ваш индекс… сто восемьдесят три… значит, вы пойдете вдоль вон того ряда стеллажей, свернете в восьмой проход от начала, углубитесь до третьего ряда, а там уже смотрите по второй части вашего индекса… найдете книгу и сразу возвращайтесь ко мне, мы с вами подумаем, что можно сделать для Ванечки… – Что вы имеете в виду? – Ну, вы же понимаете, у нас книги на руки не выдают, люди работают с ними на месте, но поскольку Ванечка не может ходить, я подумаю, что можно сделать… Анна поблагодарила библиотекаршу и отправилась в поход за нужной книгой. Углубившись в проход между стеллажами и дойдя до третьего ряда, она снова сверилась