Читать книгу «Теория желаний» онлайн полностью📖 — Наталии Николаевны Завидиной — MyBook.
image

Идея (Елена)

Я уже минут пятнадцать крутилась в платье перед зеркалом примерочной и никак не могла решить – брать или не брать?

Платье сидело великолепно, а для моей фигуры не первой свежести это большая редкость. Но – оно было красным. И куда я его надену, в моём-то возрасте – на улицу красных фонарей? К тому же, платье уж очень весёленькое, а радоваться в моей ситуации особо нечему. Поэтому я не могла его взять. Но и повесить на место – не могла. Моя система выбора дала сбой, что и не удивительно – в последнее время я ходила сама не своя. В голове постоянно происходили расчёты, всплывали странные мысли, переплетались между собой, двигались и менялись – в общем, жили своей жизнью.

Всё началось несколько месяцев назад. Я прекрасно помню этот день – был выходной, Людмила жарила блинчики, рассказывала о работе и смотрела развлекательную передачу по телевизору. Меня хватало только на то, чтобы её слушать – в отличие от Люды, я лишена счастливой способности делать несколько вещей одновременно.

– А что это такое? – сказала она и перевернула блин.

– Где? – спросила я, разглядывая блинчик.

– В телевизоре. Что это за книга, о которой они говорят?

В очередной раз удивившись феноменальной многофункциональности подруги, следившей за происходящим на экране, не прерывая свой рассказ и приготовление завтрака, я полезла смотреть о книге в любимый раздел интернета «Для Чайников».

– Пишут, одна из основных книг Каббалы… пишут, по уровню мистицизма круче, чем «Фауст» Гёте… что Дамблдоры, Дракулы, Кощеи Бессмертные и Безумные Шляпники по сравнению с ней унылый лепет, годный только, чтобы детишек пугать… – чем дальше я читала, тем больше росла интрига, притягивающая меня к таинственной книге.

Люда сказала:

– Интересно, – сняла блинчик и продолжила свой рассказ.

А я её уже не слышала. Покопавшись в интернете, я добралась до описания. Книга была о Божественном сотворении мира и рассказывала о соотношениях между светами и сосудами, якобы дающих душевное равновесие. Здесь что, скрыта какая-то закономерность? Я нашла карандаш и стала рисовать света и сосуды на рекламном буклете супермаркета. Но, поскольку рисую я плохо, скоро забросила это дело и обозначила их цифрами – 1, 0. Поразвлекавшись так немного, я нашла первоисточник и стала его читать. И вдруг, среди завуалированных в загадочную религиозность слов, я увидела свои цифры! Сердце замерло, мир пошатнулся, поплыл и встал на новое место. Интересно, рассматривал кто-то ещё это так же, как я? Я задавала поиски и открывала многочисленные ссылки, но, сколько ни искала, такой трактовки нигде не нашла.

И с тех пор во мне поселилась Идея. Она всё время была со мной – когда я убирала в квартире, мыла посуду, покупала продукты – как настоящее живое существо. С каждым днём она приобретала новые грани, обрастала подробностями, и скоро уже всё вокруг казалось мне связанным с нею. Я пробовала о ней не думать, но она не исчезала, а только затихала ненадолго, чтоб всплыть потом в самый неподходящий момент. Казалось, что к этой теме я не имею никакого отношения, что идея попала именно в мою голову случайно, будто я взяла что-то чужое и его обязательно надо вернуть, как-то выразить, чтоб оно не порвало меня изнутри. Было в этом что-то очень энергетичное, снова и снова возвращающее к себе мои мысли.

И тогда я принялась считать и записывать.

Как же не хватало мне теперь знаний! Школьная программа выветрилась из головы, как лишний балласт, а сейчас она бы так пригодилась. Я понимала, что это бессмысленно – сидеть и часами переставлять местами единички и нолики. Но остановиться уже не могла.

Вот и сейчас эти нолики и единички будто тянули меня каждый в свою сторону. «Классное платье, бери» – говорили одни. «Красное, деньги» – сопротивлялись другие.

Снаружи примерочной у кого-то стали сдавать нервы, я спохватилась, переоделась в свою одежду и бочком, с извинениями, проскользнула мимо женщин, ропщущих от негодования. Прощай, прекрасное красное платье. Я повесила его на вешалку и встретилась с равнодушно-презрительным взглядом продавщицы, которая так и знала, что я напрасно занимала примерочную, и уже протягивала руки к моему платью, чтоб исправить нанесённый мной невидимый ущерб.

– Где у вас касса? – спросила я, в последнюю секунду схватив свою добычу.

Девушка с лёгким удивлением скользнула по полыхающему красным платью, по мне и махнула рукой в сторону выхода.

Боже, ну зачем оно мне понадобилось?

Я расплатилась и быстро пошла прочь из супермаркета, чтоб не передумать и не вернуть платье обратно. Оно приятно грело душу, а что по сравнению с этим лёгкие угрызения совести.

Мысли снова вернулись к ноликам и единичкам, которые даже без моего участия складывались в какие-то конструкции, а мне оставалось только следить, чем они там занимаются.

Может, я сошла с ума?

Если это так, никто бы не удивился – мне пришлось бросить любимую работу, квартиру и всё остальное, нажитое непосильным трудом к моим сорока с большим лишним. Теперь я гостила у подруги в чужой стране, из приличной оседлой женщины превратившись в бомжа с кочевым геном.

Честно говоря, я серьёзно рассматривала мысль о своём психическом здоровье, и пришла к выводу, что это совершенно ничего не меняет. Если я больна, то имею право на всё, что угодно, а если здорова – то довести свою идею до логического конца – не только моё право, но, может, даже и обязанность. И я стала доводить.

Кое-как сформулировать идею было совсем непросто по двум причинам. Во-первых, я раньше никогда ничего не формулировала. А во-вторых, идея практически не поддавалась формулировке. Трёхмерное пространство трещало по швам, когда я пыталась впихнуть в него то, что в голове казалось таким ясным и простым. Слова были плоскими и обозначали что-то похожее, но не то, а потому и результат написанного слегка напоминал мою идею, но не был ею. Эх, мне бы толкового программиста! Идея была живой, подвижной и в 3D, а вовсе не отпечатанной одним пальцем на старой клавиатуре и коряво нарисованной в пайнт-нете.

Провозившись с моим детищем несколько месяцев, я решила волевым усилием остановить этот идейный беспредел в собственных мозгах и выдать хоть какой-то результат в люди. Только у людей, как оказалось, были совсем другие планы.

Я заподозрила неладное, ещё когда попыталась дать прочесть своё произведение кому-то из друзей. Невзирая на степень близости, симпатии и откровенности, происходило всегда одно и то же: люди замолкали и надолго исчезали из поля зрения. Вот сегодня есть человек, активно общается и весь свой в доску, а как только взял почитать мою идею – так и пропал. Вначале меня это злило. Ну, скажи что бред, или скажи, где непонятно, или хоть что-нибудь скажи – не надо меня щадить, я уже не маленькая, выдержу. В конце концов, это даже неприлично – не реагировать вообще. Когда замолчал первый человек, я решила, что ему за меня стыдно. Второй – отнеслась с пониманием, мне тоже немножко где-то стыдно за себя. Но странно, согласитесь, не получить ответа от подруги, которая и это тоже обсудила бы с удовольствием. На пятом я поняла, что в этом есть какая-то неведомая мне система, перестала пытаться и решила это опубликовать.

Угадайте, что у меня вышло? Правильно, – ничего. Конечно, я, как человек в затруднительных обстоятельствах, пыталась это хорошо продать. Потом продать плохо. Потом отдать бесплатно. Результат был одинаков – неизвестная система работала. Везде следовало молчание, в лучшем случае – отказ. Сначала я расстраивалась, а потом даже стала любоваться красотой и неотвратимостью странного закона зависания людей после прочтения моей теории.

Вы скажете, что у меня навязчивая идея, и будете правы. Идея навязывалась ходить со мной, напоминать о себе, сниться и потом вспоминаться по утрам. Я чувствовала, что, пока не передам её кому-то, покоя мне не будет.

И тогда, в порыве решимости и отчаяния, я взяла да и отправила письмо с прикреплённым файлом… в общем, туда, где прочесть его должны были хотя бы из соображений безопасности.

Две недели ответом было прогнозируемое и закономерное молчание, и вот теперь, когда я победной рысью с платьем под мышкой спешила к газующей маршрутке, зазвонил телефон.

Почему-то я сразу поняла, кто это.

– Елена Владимировна? Мы по поводу вашего обращения к гм… м…

– Да-да! Я слушаю!

– Когда вы будете дома? Мы бы хотели переговорить с вами с глазу на глаз.

– Через полчаса, а может, и раньше!

– Вы проживаете по указанному адресу? Можно к вам сейчас зайти?

– Заходите, конечно! Буду ждать!

– Спасибо. До встречи.

В трубке запикало. Я только сейчас поняла, что кричала на всю маршрутку, и что сумка с моим прекрасным красным платьем валяется на мокром грязном полу.

Невысокий мужчина среднего возраста повесил куртку на крючок, переобулся в предложенные мною тапочки, одёрнул бежевый джемпер и представился:

– Евгений Сергеевич.

Мы прошли в мою комнату, и Евгений Сергеевич из имеющихся посадочных мест – дивана, кресла и стула – безошибочно выбрал стул.

– Вы прислали нам свою теорию. Мы стараемся реагировать на все поступающие письма. Иногда, конечно, оказывается, что там совсем уж бред… и мне поручили заняться вашим делом, – начал он без всякого вступления.

– А там совсем уж бред? – я уже привыкла к такому отношению, но всё равно защитилась улыбочкой.

Он внимательно посмотрел на меня и сказал доверительно:

– Я не знаю. Если бы мы были в этом уверены, то прислали бы врача. А я не врач. Мне как раз и поручено в этом разобраться. И я прошу вас мне помочь. Расскажите, пожалуйста, в двух словах, в чём суть вашего творения и зачем вы его нам прислали.

В двух словах? Я чуть не выпалила: «Формула Бога», но потом ясно представила, как после этого он встаёт и уходит, а вместо себя присылает врача. Поэтому я сказала осторожно:

– Мне кажется, что я нашла закономерность, которой подчиняются все процессы. И я думаю, что с её помощью можно решать серьёзные проблемы, даже глобальные…

По задумчивому взгляду Евгения Сергеевича я поняла, что его реакция недалека от той, которой я опасалась, и что как раз сейчас он решает, слать врача или не слать. Но, наверное, у него была очень хорошая подготовка, потому что Евгений Сергеевич взял себя в руки и решил продолжить конструктивный диалог:

– Что это за формула и как именно она может помочь?

Вот опять. Сказать правильно сейчас очень важно, а сказать то и нечем – при попытке сформулировать мою идею слова путались и застревали, то есть вели себя в точности как люди, которые её читали.

– Это закономерность, описывающая природу вещей электромагнитными волнами. По ней можно просчитать, что было и будет. Можно изменить, что было и будет. Можно сделать вообще всё, что угодно. Но главное – при её понимании, у людей пропадёт желание делать плохое.

Вижу, Евгений Сергеевич совсем заскучал. У меня был последний шанс.

– Я понимаю, как это звучит. У меня недостаточно образования, чтоб выразить Это в доступной форме. Но если бы вы дали мне программиста, мы сделали бы действующую модель, описывающую формулу. А может быть, даже считывающую или изменяющую ситуации!

В глазах Евгения Сергеевича затеплилась жизнь – это было что-то понятное: программист, модель, действие, результат, отчёт.

– Что ж, давайте так и поступим. Будем считать, что вы у нас временный сотрудник. Я пришлю вам контракт на месяц и программиста. У нас довольно широкие полномочия, и если вы покажете какой-то результат, мы обсудим дальнейшие шаги. Я не силён в тех вопросах, о которых вы говорите, но допускаю, что в этом что-то есть. Давайте посмотрим, как это работает. Если будут вопросы – звоните, – он протянул мне визитку, встал и направился к выходу.

Сработало! У меня будет настоящий программист, и даже контракт! Правда, опять придётся потеснить Люду – мне и самой-то неловко занимать целую комнату её небольшой двухкомнатной квартиры, а тут ещё приведу незнакомого человека. Хотя, по-моему, даже если б я притащила с собой целую толпу, она и то бы сделала вид, что только об этом и мечтала.

Люда, как и ожидалось, не стала возражать. Она всегда приходила усталая из своей больницы, а сейчас ещё и была обеспокоена каким-то новым штаммом гриппа, объявившегося этой дождливой холодной осенью.

– Лучше бы, конечно, это был твой личный мужчина, а не какой-то левый программист. Но, для затравки, и этот пойдёт, – сказала она, стаскивая сапоги, когда я ей с порога стала рассказывать про визит Евгения Сергеевича. В мою теорию практичная земная Люда не верила ни на грош и пыталась перевести тему, когда я в очередной раз начинала грузить её своими размышлениями. Она выбрала со мной тактику «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало», поэтому и сейчас готова была сделать всё, лишь бы я не плакало.

Так к нам начал захаживать Миша – программист лет сорока, от всего вида которого веяло секретностью, уровнем и органами. Миша был, мягко говоря, не в восторге от того, что его ко мне приставили, и досадливо морщился в ответ на мои каракули и путаные объяснения.

– Смотри, Миша, – говорила я. – Предположим, что ничего нет. Только личность, Я.

– Ну конечно, вы, кто ж ещё, – иронично улыбался Миша.

– Не я конечно, а личность вообще. Осознание.

– И откуда она взялась?

– А материя откуда взялась?

– Образовалась после Большого взрыва.

– А то, что взорвалось, откуда взялось? И почему взорвалось? Если взорвалось – что-то на него подействовало, значит, ещё что-то было? Или если давно было и маленькое взорвалось, то можно и не думать, откуда и почему?

– Оно просто было.

– Вот и личность – просто есть. Мы с тобой пробуем посмотреть на мир совсем по-другому, понимаешь? Зайти с другой стороны, увидеть что-то новенькое.

– Зачем нам с другой стороны? Тут хоть бы одну осилить, – отбивался Миша.

– Если смотреть по-твоему, надо разгадывать происхождение двух вещей – материи и сознания. А если по-моему, то только одной! Мой путь в два раза рациональнее.

– А про материю, значит, вы всё уже знаете? Или тут и думать не надо – есть сознание, оно всё и сделало, и разговору конец?

– Миша, – сердилась я. – Тебя мне дали, вот и выполняй. А про материю я тебе потом расскажу.

Программист сдержался, проглотил колкость.

– Ладно. Вещайте.

– В общем, представь, что есть личность. И больше ничего нет.

– Где она находится?

– Нет никаких где. Нет пространства, говорю же – ничего.

– И как же тогда это можно представить?

– Представь, что ты проснулся и не помнишь, кто ты, где и что вообще происходит.

– Я столько не пью, – обиделся Миша.

– Это и не обязательно, чтоб представить. Так иногда бывает в детстве, например, – подсказала я. Признаться честно, у меня так бывало довольно часто, хоть я тоже почти не пью. Но Мише я решила об этом не рассказывать – похоже, он и так сомневался в моей адекватности.