Глава 3

Пришла домой, по пути забрала дочку у соседки Зои Петровны, тёти Зои, как она велела себя называть. Мне подобное панибратство поначалу казалось лишним, диким даже, постепенно привыкла, тётя Зоя, так тётя Зоя.

Дом встретил стылой влагой. Лада привычно повесила комбинезон на гвоздь на двери, натянула шерстяные следки, подтянула тёплые штанишки, забралась на кровать в ожидании, пока я растоплю печь.

Летом я понятия не имела, какие виды печей существуют, как растапливают печь, что такое заслонка, задвижка, тем более вьюшка, не знала. Сейчас вполне сносно справлялась с задачей.

Более того, оценила достоинства этого агрегата – приготовленное в печи мясо особенно вкусное, ни одна мультиварка не даёт такого эффекта, а уж как настаиваются травы в эмалированном чайнике!

Жизнь – лучший учитель.

Когда-то я окончила школу с золотой медалью, отлично сдала ЕГЭ и поступила в медицинский, правда, далеко от родного дома – Калининграда. В Питер, Москву было не пробиться, зато в неведомый Красноярск попала легко.

Училась и жила там пару с хвостом лет, по глупости забеременела, решила рожать. Отец ребёнка ожидаемо помахал ручкой, испугавшись обязательств.

Я, конечно же, – а иначе это была бы не я! – взбрыкнула. Заявила, что крутила кой на чём его помощь, сама справлюсь. Обойдусь без него, придурка бестолкового.

Взяла академический отпуск, вернулась в Калининград, к родителям.

Папа искренне поддержал, радовался рождению внучки. Говорил, что всегда хотел второго ребёнка, жена отказывалась, а дочка подарила.

Мама тоже не возмущалась, по-женски ей было жалко меня, обманутую и брошенную. Внучка, значит, внучка, поднимут, главное, чтобы я получила образование.

В положенное время я вернулась в Красноярск. Снова пошла учиться, тот факт, что я оказалась старше большинства однокурсников, меня не тревожил. С одним из них у меня даже завязался страстный, как позже окажется, продолжительный роман.

Арнольд Бербок оказался младше меня на три года, его мама работала начмедом в краевой больнице, отец восседал в Министерстве здравоохранения Красноярского края, на одном из самых важных постов.

Женщина с ребёнком – не лучший выбор их сына, я отлично это понимала, но парень оказался на редкость настойчивым.

Красиво ухаживал – цветы, рестораны, сюрпризы, поездки, дорогие подарки. Помогал – в учёбе, в быту, с деньгами.

Его не смущало, что у меня есть дочка. Напротив, он с энтузиазмом выбирал ей подарки, приносил то куклы, то книги.

Рвался познакомиться с ней, с моими родителями, увидеть места, где я родилась и росла. Говорил, что скоро (не сейчас, конечно же) перевезём Ладу в Красноярск и будем жить большой и дружной семьёй.

На пятом курсе умер мой папа, неожиданно, как это всегда бывает, до сих пор с содроганием вспоминаю события тех дней. Похороны, убитую горем маму, раздавленную родню со стороны отца…

Я считала, что маме будет тяжело с Ладой, собиралась забрать, она уговорила оставить. Говорила, хорошо, что хоть кто-то будет рядом, поддерживать, давать сил.

А на шестом курсе, не прошло и года после похорон, попросила забрать, потому что не справляется. И вообще, хочет заняться, наконец, своей жизнью.

Что оставалось? Естественно, я забрала дочку, не слишком-то понимая, как буду устраивать быт, продолжать учёбу. Оставалось немного, но эти месяцы нужно было продержаться, сдать экзамены, найти работу…

Как вообще строить будущее, когда с одной стороны до получения полноценного образования рукой подать, с другой – основная учёба как раз впереди, а с третьей – ребёнок, который требует неустанного внимания?

Но и тут мой драгоценный Арнольд не оплошал. Снял нам с дочкой двухкомнатную квартиру в хорошем районе, решил вопрос с садиком, сказал, что будет оплачивать няню, и вообще – всё отлично!

Будем жить большой, дружной семьёй. Правда, после окончания учёбы, но будем же.

Я считала, что выхватила счастливый билет, единственный на неисчислимое количество миллиардов.

Факту, что родители Арнольда воротили от меня нос, как от прокажённой, я значения не придавала.

Подумаешь… главное, что у нас любовь до неба, и Лада начала называть Арнольда папой.

Со специальностью «Лечебное дело» я вышла в люди, устроилась работать терапевтом в районную поликлинику, думая, что всё самое замечательное впереди.

И для меня, и для Лады, и естественно для Арнольда – его я рассматривала, как неотъемлемую часть нашей с дочкой жизни, пусть он и не спешил узаконить отношения.

Не в штампе же счастье.

Всё закончилось в одночасье, по щелчку пальцев, когда всерьёз встал вопрос об ординатуре.

Родители решили отправить Арнольда учиться в Москву, к одному из светил медицины, по совместительству – лучшему другу Бербока-старшего. Всё было обдумано, оплачено – а это немаленькие суммы, – куплена квартира недалеко от будущего места учёбы и работы, и даже подобрана подходящая невеста, со статусными родителями и хорошими перспективами, как и полагается отпрыску Бербоков.

Мы с Ладой не вписывались в великие планы покорения медицинского Олимпа и Москвы.

Арнольд юлил, как вошь на соплях, обещал всё уладить, договориться, решить, пока в день оплаты за съём квартиры не улетел в Москву. Пробурчал в трубку несвязные извинения, попросил оставить его в покое.

Дата свадьбы с нужной девушкой была назначена.

Пока я приходила в себя, гадая, как долго мой счастливый билет встречался за моей спиной с профессорской дочкой, меня уволили из поликлиники, где я только начала работать.

Уволили со скандалом, в один день, по нелепому обвинению истеричной, дементной бабки. Грозили статьями «оказания услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья» и «причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности» на выбор, но, в конце концов, пожалели.

Тогда я думала, что пожалели.

Отец Арнольда позвонил мне в тот же день, в тот же час, когда я с трясущимися руками вышла из кабинета главврача поликлиники.

Вызвал в свой высокий кабинет и прямо заявил, что будущего сына со мной не видит, и мне лучше не видеть. Забыть о Бербоке-младшем навсегда. Не того я поля ягодка. Не для меня орла растили.

Поиграл мальчик во взрослую жизнь, потешился с опытной девкой, набрался ума-разума, не нахватал заразы на свой орган, не пошёл по кривой дорожке. И достаточно, дальше они сами.

В моих услугах больше не нуждаются, так сказать.

Я могу упрямиться, но он гарантирует, что права на работу я лишусь. Сильно начну упорствовать, мне организуют уголовную статью. С профессией врача зарекаться от тюрьмы никак нельзя.

Сейчас и организует судебное разбирательство.

Всё готово, нужные бумаги подписаны, адвокаты сидят на низком старте. А уж как прокуратура будет счастлива, как общественность обрадуется жареным фактам…

Но если вниму здравому смыслу, у него для меня имеется поистине щедрое предложение, обещающее все блага мира.

Для начала оставить за собой право трудиться по полученной профессии. Ведь я хороший врач на самом деле, не такой талантливый, как Арнольд, но лучше большинства современных выпускников.

Своим умом училась, педагоги хвалили, у начальства на хорошем счету… была.

Зачем же пропадать диплому?

Стране молодые, перспективные специалисты в области здравоохранения ой как нужны!

Недавно на совещании рассматривали районы Красноярского края, где необходимо расширять сеть медицинских амбулаторий, ФАПов.

Например, есть отличное село Кандалы. Давно на заметке, только то одно, то другое, никак до ФАПа руки не доберутся, и врача не найти, готового в столь живописное место поехать.

А здесь – вот, пожалуйста, молодой специалист, энтузиаст, который готов вступить в программу «земский доктор».

И правильно, что готов, к слову.

Госпрограмма – это не только круглая сумма на счету, которую можно потратить по своему усмотрению, но и помощь с жильём, опыт работы, почёт и уважение.

Честь и хвала!

Не то, чтобы у меня не было вариантов. Были, конечно.

Я могла на всё плюнуть, вернуться в Калининград, пойти работать. Туда бы руки старшего Бербока не дотянулись.

Могла уйти в бьюти-сферу – это ещё и прибыльно, а расставшись с Арнольдом, я внезапно поняла, что денег мне не хватает.

Могла податься в просветители, вещать с экранов смартфонов о пользе альтернативного молока и вреда глютена.

Но меня – а это была бы не я, случись иначе, – зацепило, завело, понесло.

Я решила, что со всем справлюсь. Всего добьюсь. Все ещё увидят и пожалеют.

В тот же вечер ко мне заявилась мамаша Бербок с требованием вернуть всё, что дарил её драгоценный мальчик, иначе она напишет заявление в полицию.

Есть у меня доказательства, что браслетик Картье мой? А у неё есть. Оказалось, Арнольд щедрой рукой подарил мне материнское украшение, и не одно.

Пришлось вернуть всё, кроме автомобиля, который был записан на меня, и я вцепилась в эту железяку, как в оплот всего человечества.

Тогда меня не просто зацепило, завело, понесло, меня вышибло.

В итоге обнаружила я себя за рулём своего Мини Купера купе, с Ладой на заднем сиденье, въезжающей в село в глубочайшей заднице мира.

До того знаменательного дня я в деревне не была ни разу, даже школьную экскурсию на эко-ферму пропустила.

Живую козу видела только в зоопарке, трактор Беларус в мультике, траву лишь на газонах парков, яблоки в супермаркете.

Председатель обещал мне все блага мира, лишь бы я не передумала. ФАП им был необходим как воздух, специалисты же не торопились занимать столь завидное рабочее место. Швырял к моим ногам блага со щедростью пылкого влюблённого.

Не сходя с места, мне было обещано место в садике для Лады.

Водитель с машиной, чтобы свою ласточку не бить – здесь бы мне и заподозрить неладное.

Дрова сколько надо – здесь тем более.

Квартиру в коттедже в центре села, со свежим ремонтом – а здесь я окончательно потеряла всякую бдительность.

«Квартира в коттедже в центре» выглядела в моём воображением эдаким домишкой из красного кирпича в английском стиле, с ровной лужайкой перед беленьким забором.

По факту я оказалась единственным врачом больше чем на две с половиной тысячи человек, не меньше семьсот из которых раскиданы по дальним деревням.

Жила в доме шестидесятого года постройки, разделённом на два хозяина. Топила печь дровами, и каждый день своей жизни ругала себя за собственную горячность…

Со всем справилась. Всего добилась. Всем показала, да…

Были и хорошие моменты.

Деньги я получила, вложила в строящуюся квартиру на берегу Балтийского моря, поближе к маме. Взяла в рассрочку, если не получится жить самой, всегда смогу сдавать – пассивный доход лишним не станет.

Правда, пока приходилось платить, а не получать.

Ремонт в «квартире с коттеджем» действительно сделали, и дрова привезли с излишком – если верить тёте Зое.

Дом снаружи покрасили голубым, поменяли окна, обновили полы, поклеили симпатичные обои, побелили печь. Последняя деталь интерьера первое время вводила меня в самый настоящий ступор.

Выделили материальную помощь, которой хватило на добротную мебель в рассрочку от местного умельца, Фёдора Калугина. О беспроцентной рассрочке договорился тоже председатель, сам же Фёдор подарил два комода и хорошую детскую кровать, которой хватит надолго.

Обещали по весне поставить баньку. Именно «баньку»…

Я же мечтала по весне уехать отсюда навсегда, не о баньке.

Только если верить не в чудеса, а в подписанные документы, жить мне в Кандалах целых пять лет.