Тишина.
Она была густой, как смола, и такой же тягучей. Тейн стоял на коленях у кромки воды, сжимая в руке пустую раковину – всё, что осталось от Слезы Луны. Море больше не шептало. Оно замерло, отражая небо, усыпанное трещинами. Чёрное Солнце исчезло, но его след остался: тонкая тёмная линия на горизонте, как шрам на лике мира.
Гем спал у потухшего костра, обняв топор. Каэл, забинтованный водорослями и тряпьём, сидел на камне, точа коготь об камень. Его рычание сливалось с шелестом волн.
– Ты знала, – Тейн не обернулся, чувствуя взгляд Айрин. – Знала, что я выберу их. Даже если это ложь.
Айрин села рядом, её золотой глаз, теперь потускневший, скользнул по раковине.
– Мы все верим в ложь, когда правда слишком тяжела. Но ты не выбрал их. Ты выбрал нас.
Он сжал раковину так, что края впились в ладонь. Внутри что-то щёлкнуло.
Сердце Безмолвия.
Звук раковины стал звоном колокола. Тейн очнулся в месте, где не было ни верха, ни низа. Перед ним парила Сфера – не осколок, а целая, но её поверхность была покрыта паутиной трещин. Из разломов сочился свет, и в каждом блике танцевали тени:
Мать, зашивающая парус. Отец, смеющийся у костра. Гем, дарящий ему первый нож.
– Ты можешь вернуть их, – голос Сферы был мягким, как песок под пальцами. – Просто отдай мне то, что взял.
Тейн посмотрел на свои руки. Они светились, как в тот день, когда он нёс осколок.
– Ты взяла у меня всё. Даже боль.
– Боль – это якорь. Ты хочешь её обратно?
Видения сменились:
Гем, кричащий в пустоте. Каэл, разрываемый щупальцами. Айрин, падающая в бездну с потухшим посохом.
Тейн зажмурился.
– Нет.
– Тогда отдай мне последнее – память. Забудь их, и я стану твоей семьёй.
Раковина в его руке раскрылась. Внутри лежала жемчужина – Слеза Луны, но теперь чёрная, как глаз Ал’Гурота.
– Прими её. И стань целым.
Тейн протянул руку… и разжал пальцы.
Жемчужина упала в бездну.
– Я уже целый.
Сфера взорвалась.
Пробуждение.
Тейн очнулся от крика чаек. Утро. Море дышало, как раньше, а на песке рядом лежала Гем, храпя в такт прибою. Каэл, прищурившись, кинул ему краюху хлеба.
– Доброе утро, герой.
Айрин стояла у воды, её плащ развевался на ветру. В руке она держала осколок – синий, как глубина, но мёртвый.
– Он погас, – сказала она, не оборачиваясь. – Но другие ещё горят.
Тейн подошёл, ступая босиком по холодному песку. На горизонте, там, где раньше висело Чёрное Солнце, теперь сиял обычный рассвет.
– Ты слышишь? – Айрин протянула ему осколок.
Тишина. Ни шёпота, ни смеха. Только ветер.
– Она молчит.
– Нет. – Айрин разжала ладонь. Осколок рассыпался в пыль. – Она ждёт.
Они шли вдоль берега, оставляя следы, которые волны стирали одна за другой. Гем нёс мешок с припасами, Каэл – карту, вырванную из фолианта. Айрин вела их, её золотой глаз снова светился – слабо, но упрямо.
– Куда? – спросил Тейн, глядя на линию горизонта.
– На Север. Там проснулся другой Страж. – Айрин указала на тёмную точку в небе. – Арктикс. Ледяной исполин.
– А потом? – Гем поправил мешок. – Будут ещё?
– Всегда будут. – Каэл усмехнулся. – Пока есть дураки, готовые сражаться.
Тейн посмотрел на брата, на Айрин, на Каэла. В его груди не было осколка, но что-то новое теплилось – маленькое, хрупкое, как раковина в руке.
– Тогда пошли.
Они свернули вглубь материка, где ветер нёс запах сосны и льда. А далеко в море, на дне, среди обломков Ал’Гурота, чёрная жемчужина дрогнула. Из трещины выползла девочка в платье из рыбьей чешуи.
– Скоро, – прошептала она, собирая пыль Сферы.
Но её голос унёс ветер.
Ветер на Севере был не просто холодным – он был живым. Он пробирался под кожу, выстукивая рёбра словно ксилофон, вырывал слёзы и замораживал их на щеках алмазными слезинками. Лиран шёл первым, кутаясь в плащ из шкуры снежного волка, подаренный кочевниками с Равнин Молчания. За спиной хрустел снег под сапогами Айрин, а Каэл, превратившийся в массивного волка с серебристой шерстью, ворчал, проваливаясь в сугробы. Тейн и Гем замыкали цепь, их лица скрывали шарфы, но глаза выдавали тревогу.
– Ещё километр, – Айрин сверялась с картой, нарисованной на коже морского змея. Её золотой глаз, тусклый после битвы с Ал’Гуротом, едва отсвечивал в сером свете полярного дня. – Там должна быть деревня. Последний оплот перед Ледяными Пустошами.
– Если их не сожрали призраки холода, – пробурчал Каэл, вытряхивая снег из шерсти. – Здесь даже волки боятся выть.
Лиран не ответил. Его рука непроизвольно потянулась к груди, где когда-то горел осколок Сферы. Теперь там была лишь впадина – шрам, напоминающий треснувшую звезду. Но пустота внутри… она иногда шевелилась, словно что-то искало выход.
Деревня оказалась грудой почерневших срубов. Стены были покрыты инеем, словно лёд пытался поглотить их. На въезде висел колокол, расколотый пополам, а вместо улиц зияли провалы в снегу.
– Никого, – Тейн подошёл к колодцу, заглянул вглубь. – Даже крыс.
– Неправда, – Гем указал на следы у дальнего дома. Не человеческие – трёхпалые, с когтями. – Кто-то был здесь. Недавно.
Айрин присела, проводя рукой над отпечатком. Руна защиты вспыхнула и тут же погасла.
– Морозные тени. Духи, что служат Арктиксу. Они вымораживают жизнь до последней искры.
Каэл зарычал, уловив запах. Его шерсть встала дыбом:
– Здесь что-то есть.
Из-за угла самого большого дома выползла фигура. Человек? Нет. Существо в обледенелых лохмотьях, с кожей синеватого оттенка и глазами, как две дыры в вечности. Его пальцы, длинные и костлявые, царапали снег, оставляя борозды.
– Уходите…– голос существа скрипел, как полозья саней по льду. – Он проснётся…
Лиран шагнул вперёд, но Айрин остановила его.
– Это Пленник Холода. Его душа заточена в ледяной клетке. Не трогай – разбудишь остальных.
Существо закачалось, протягивая руку к Тейну:
– Мальчик… Он хочет тебя…
Тейн отпрянул, но Гем встал между ними, топор наготове.
– Отвали, тварь!
Пленник взвыл, и из-под снега выросли ледяные шипы. Каэл прыгнул, сбивая Гема с ног, прежде чем те пронзили его. Шипы сомкнулись в воздухе, как челюсти.
– Бежим! – Айрин метнула в существо огненную руну, но пламя погасло, не коснувшись его.
Они рванули к окраине деревни, снег хрустел под ногами, как кости. Пленник не преследовал. Он лишь стоял и смеялся, пока смех не растворился в вой ветра.
Ледяные Пустоши.
К ночи они добрались до края мира – или так казалось. Равнина льда простиралась до горизонта, сливаясь с небом в мерцающей дымке. Над ней висели северные сияния, но их свет был ядовито-зелёным, а узоры напоминали руны проклятий.
– Здесь, – Айрин указала на глыбу льда, вмурованную в землю. Внутри виднелся силуэт – воин в доспехах из забытого металла, с мечом, вонзённым в грудь. – Страж прошлой эры. Те, кто пытался усмирить Арктикса до нас.
– Удачно вышло, – Каэл превратился в человека, дрожа от холода. Его дыхание тут же замерзало в воздухе. – Может, оставим записку для следующих? «Не ходите – умрёте».
Тейн прикоснулся ко льду. Металл доспехов воина заиндевел, но на мгновение ему показалось – глаза Стража открылись.
– Он… живой?
– Нет, – Айрин положила руку на лёд. – Его душа стала топливом для Арктикса.
Гем расстелил шкуру на снегу, доставая припасы.
– И как мы убьём того, кто питается душами?
– Не убить, – Лиран сел у костра, разведённого магическим огнём Айрин. – Усыпить. И для этого нужен ключ.
Он достал из сумки чёрный камень, найденный в деревне. На поверхности виднелся символ – треснувшая сфера, как на осколках, но с ледяными прожилками.
– Арктикс – не просто Страж. Он зеркало. Он отражает наши страхи, – Айрин бросила в огонь щепотку трав. Пламя стало синим. – Чтобы добраться до его сердца, нужно пройти через собственные кошмары.
Каэл засмеялся, но смех звучал горько:
– Отлично. У меня их хватит на десять жизней.
Ночью ветер принёс голоса. Сначала шёпот, потом смех, потом крики. Лиран проснулся от того, что кто-то дёрнул его за рукав. Рядом никого не было. Но на снегу светились следы – маленькие, босые ноги.
Он пошёл за ними, кристалл в груди (которого больше не было) ныло. Следы привели к расщелине во льду. Внутри стояла девочка в платье из рыбьей чешуи – та самая, что преследовала их у моря.
– Ты опоздал, – она улыбнулась, и её зубы были острыми, как иглы. – Арктикс уже пробудился. И он голоден.
За её спиной лёд треснул. Гигантская тень поднялась над Пустошами, затмив сияние. Два глаза, холоднее полярной ночи, уставились на Лирана.
– Беги, – прошептала девочка, растворяясь. – Пока можешь.
Лиран очнулся у костра. Все спали. Только Айрин бодрствовала, глядя на север.
– Он здесь, – сказала она, не оборачиваясь. – Он идёт.
Вдалеке, на краю света, лёд начал двигаться. Складываясь в башни, стены, крепости. Арктикс строил свою цитадель.
А в небе завыл ветер, принося первые слова древней песни:
«Приди, носитель пустоты. Стань моим голосом. Или умри, как они».
Ледяная крепость росла с каждым вздохом Арктикса. Башни из чёрного льда вздымались к ядовито-зелёному небу, а мосты между ними сплетались из криков замороженных душ. Лиран стоял на краю пропасти, вглядываясь в сияние, что пульсировало в сердце цитадели. Его пустота отзывалась на этот свет – не болью, а голодом.
– Ты чувствуешь это? – Айрин подошла, завернувшись в плащ из шкур. Её золотой глаз, теперь почти потухший, всё ещё видел то, что скрывалось за вуалью реальности. – Он зовёт тебя. Как Сфера когда-то.
– Он зовёт не меня, – Лиран коснулся шрама на груди. – Он зовёт её. Ту, что я нёс.
Каэл, в облике волка, рычал на ветер, учуяв запах гнилой плоти. Гем и Тейн разбирали снаряжение у костра, но их движения были механическими – страх сковал тела, как лёд.
– Нам нужен проводник, – Айрин развернула карту, чернила на ней расплылись от холода. – Здесь, в Пустошах, живут Ледяные Певцы. Они помнят путь к Сердцу Арктикса.
– Певцы? – Тейн поднял голову. – Как те, что пели маме колыбельные?
– Нет, – Айрин свернула карту. – Их песни разрывают разум. Но они последние, кто говорил с первыми носителями.
Встреча у Чёрного Озера.
Они шли всю ночь, следуя за бледным светом Айрин. К утру вышли к озеру, вода в котором была густой, как ртуть. На берегу стояла фигура в плаще из перьев полярной совы.
– Странники, – голос звучал как скрип льда под сапогом. – Вы ищете смерть или правду?
– И то, и другое, – Каэл шагнул вперёд, когти лязгнули.
Певица сбросила капюшон. Её лицо было покрыто морщинами-трещинами, а вместо глаз горели синие кристаллы.
– Ты носишь пустоту, – она указала на Лирана. – Он узнал свой след. Ты будешь первым, кто падёт.
– Где Певцы? – Айрин преградила путь, посох светился угрожающе. – Мы не враги.
– Враги? – Певица рассмеялась. – Вы – ужин.
Озеро вскипело, и из него вышли тени. Не призраки – отражения. Лиран увидел себя, но с глазами Арктикса. Айрин – слепую, с пустыми глазницами. Каэла – окровавленного, в железной клетке.
– Не смотри! – Айрин крикнула, но было поздно.
Тейн упал, схватившись за голову. Его отражение держало Слезу Луны, и из неё сочилась тьма.
– Ты убил их, – шептало отражение. – Ты выбрал нас.
Гем бросился к брату, но его собственный двойник схватил его за горло.
– Слабость. Ты всегда был слабым.
Лиран чувствовал, как пустота внутри расширяется. Шрам на груди горел. Он шагнул к озеру, к своему отражению.
– Ты хочешь меня? Возьми.
Отражение ухмыльнулось и вытянуло руку. В тот миг Лиран вонзил чёрный камень в зеркальную гладь.
Лёд треснул. Озеро взорвалось осколками, каждый из которых стал окном в кошмар.
Сердце Певца.
Пленённые отражениями, они оказались в лабиринте из льда. Стены менялись, показывая их страхи:
– Айрин стояла в руинах Гильдии, держа тело Валтара. Его чёрный кристалл шептал: «Это ты убила нас».
– Каэл бился в клетке, окружённый людьми с факелами. Его шерсть горела, а когти ломались о прутья.
– Тени Гем бежали по кораблю-призраку, преследуемые тенями родителей.
Лиран шёл сквозь лабиринт один. Его кошмар был тихим: комната с зеркалами, где каждое отражало его с осколком в груди. В последнем зеркале он видел Арктикса.
– Ты почти мой, – сказал исполин. – Отдай пустоту, и я верну тебе всё.
– Ты не вернёшь, – Лиран разбил зеркало кулаком. – Ты заберёшь последнее, что у меня осталось.
Кристаллы Певца взорвались, и лабиринт рухнул.
Пробуждение.
Они очнулись у Чёрного Озера, теперь замёрзшего насквозь. Певица лежала мёртвая, её кристаллы глаз потускнели.
– Что… это было? – Тейн дрожал, сжимая руку Гема.
– Тест, – Айрин подняла чёрный камень. Теперь на нём сияла руна – треснувшая сфера, объятая льдом. – И ключ.
Каэл, всё ещё дрожа от видений, зарычал на север:
– Он ближе.
Арктикс стоял на горизонте. Его крепость теперь достигала небес, а из ледяных стен доносился рёв. Не ярости – голода.
– Мы идём в логово, – Лиран сжал камень. Пустота внутри него звенела, как натянутая струна. – Но сначала найдём Певцов. Они знают, как добраться до Сердца.
– А если они тоже часть кошмара? – спросил Гем.
– Тогда мы разобьём и их, – Айрин двинулась вперёд, оставляя кровавые следы на снегу.
В ледяной крепости, в комнате из зеркал, девочка в платье из чешуи собирала осколки. Каждый показывал героев, шагающих к гибели.
– Скоро, – прошептала она, вставляя осколок в стену.
Зеркало ожило, показав Арктикса. Его голос прорвался сквозь лёд:
«Приводи их. Я готов».
Крепость Арктикса возвышалась, словно челюсти из чёрного льда. Её стены дышали холодом, а в узких окнах мерцали синие огни – словно звёзды, пойманные в ловушку. Лиран прижал чёрный камень к груди, чувствуя, как руна на нём пульсирует в такт шагам. Пустота внутри него отзывалась эхом, будто в дальнем конце пещеры упал камень.
– Здесь каждый камень – ловушка, – предупредила Айрин, её голос дрожал от усталости. – Арктикс видит нас. Чувствует.
– Отлично, – проворчал Каэл, превратившись в человека. Его когти были покрыты инеем. – Значит, он знает, что мы идём его убить. Романтично.
Тейн и Гем шли позади, прижимаясь друг к другу. Снежная буря выла за стенами, но внутри крепости царила тишина, густая, как смола.
Встреча с Тенью.
Первый зал крепости был пуст, если не считать ледяных статуй. Воины в доспехах, маги с посохами, дети с поднятыми руками – все застыли в крике.
– Первые носители, – Айрин провела рукой по лицу статуи женщины. – Они пытались договориться с Арктиксом. Стали его украшениями.
– Договориться? – Гем фыркнул. – С тем, кто ест души?
– Он не ест. Он отражает, – Лиран остановился у центральной статуи. Воин с мечом, похожим на тот, что они видели в ледяной глыбе. – Он показывает им их же страх, пока они не становятся… этим.
Из-за колонны вышла фигура. Не ледяная тень – живой человек в рваном плаще. Его лицо было скрыто, но голос звучал ясно:
– Вы опоздали. Сердце уже бьётся.
– Певец, – Айрин узнала синие кристаллы, торчащие из-под его рукавов. – Ты свободен?
– Нет. Я – предупреждение, – он сбросил плащ. Его тело было покрыто ледяными наростами, как корой. – Арктикс дал мне голос, чтобы я рассказал: вы умрёте, как они.
Каэл шагнул вперёд, но Певец поднял руку. Лёд на полу вздыбился, образуя стену между ними.
– Сердце Арктикса – зеркало. Чтобы разрушить его, вы должны разбить свои отражения. Все.
– Как? – крикнул Тейн.
– Посмотри вглубь, – Певец рассыпался в снег. Его последние слова повисли в воздухе: – И не верьте теням…
Зал Зеркал.
Чёрный камень привёл их в круглый зал. Стены были покрыты льдом, в котором застыли тысячи лиц. Когда Лиран подошёл ближе, лёд ожил, и лица заговорили:
– Предатель…
– Пустой…
– Ты наш…
– Не слушай, – Айрин схватила его за руку, но её пальцы прошли сквозь него.
Лиран обернулся. Комната была пуста. Перед ним стояло зеркало, а в нём – он сам, но с осколком Сферы в груди.
– Ты скучаешь по мне?– улыбнулось отражение. – Я могу вернуться. Просто разбей зеркало.
Лиран поднял камень. Отражение засмеялось.
– Разобьёшь зеркало – освободишь меня. Выбор за тобой.
За спиной Лирана раздался крик. Он обернулся и увидел Тейна, прижатого к стене своим отражением. Гем лежал без сознания, а Каэл бился с тенью-оборотнем. Айрин стояла перед зеркалом, в котором её двойник держал вырванный золотой глаз.
– Иллюзия… – прошептал Лиран, но боль от укуса тени на руке была настоящей.
– Что есть реальность, если не то, во что ты веришь?– отражение вышло из зеркала. – Разбей зеркало, Лиран. Верни меня.
Лиран взглянул на камень в руке. Руна светилась, как раскалённое железо.
– Ты не моё отражение. Ты – мой страх.
Он швырнул камень в зеркало. Стекло треснуло, и отражение взвыло.
Пробуждение.
О проекте
О подписке