– Ну, вот, видите, так что мне ничто не мешало дружить с Женей, тем более что мы жили с ней в одном доме и даже были, можно сказать, родственницами.
– Действительно, можно сказать, – согласился Наполеонов.
– Чего только нельзя сказать? – улыбнулась про себя Мирослава.
– И вы, конечно, были наперсницей Евгении? – спросила она вслух.
– Наперсницей?
– В том смысле, что она доверяла вам свои девичьи секреты, делилась тайнами.
– Иногда, – нерешительно проговорила Артамонова.
– Женя любила своего жениха?
– Репьева?! – искренне удивилась Вера.
– А что, у нее были и другие женихи?
– Ну, не так чтобы женихи, – замялась Вера.
– Хорошо, поставим вопрос так: Вера любила Марка Репьева?
– Нет.
– Она огорчилась, когда он расторг помолвку?
– Нисколечко, – усмехнулась Артамонова.
– Скорее обрадовалась?
– Вот именно, – подтвердила она.
– И поехала отмечать радостное известие в ресторан?
– Нет, в ночное кафе.
– В какое?
– «Веселые бабочки».
– Так…
Вера смотрела на следователя то ли со скрытой насмешкой, то ли с лукавством.
– Вы были на этом празднике жизни? – спросил он.
– Конечно, – кивнула Артамонова, и вдруг неожиданно для Александра и Мирославы ее лицо приобрело выражение озабоченности.
– Что случилось?
– Ради бога, не говорите об этом моему мужу. – Она молитвенно сложила руки на груди.
– Почему? – удивился Наполеонов.
А Мирослава уже догадалась о причине и, отвернувшись в сторону, улыбнулась.
– Потому что, – пролепетала Вера, – мы были там не одни…
– И что с того? – все еще не понял следователь.
– Понимаете, мой муж, он может не так истолковать…
– Что истолковать? – рявкнул уставший от загадок следователь.
Вера кусала губы.
– Там были мальчики по вызову, – пришла ей на помощь Мирослава.
Артамонова кивнула.
– Ну, вы даете, – пробормотал следователь, переводя взгляд с Веры на Мирославу и обратно.
– У меня там ничего ни с кем не было, – прошептала готовая расплакаться Вера.
– Мы ничего не скажем Василию Афанасьевичу, – заверила ее Мирослава и толкнула Наполеонова локтем в бок.
Тот тихо ойкнул и поспешил подтвердить:
– Да, мы не скажем ему об этом ни единого слова.
– Спасибо вам! – Вера подскочила к не ожидавшему подвоха Наполеонову и звучно чмокнула его в щеку.
Она хотела то же самое проделать с Мирославой, но та успела отскочить в сторону и быстро проговорила:
– Не стоит благодарности.
– Вы не понимаете! Вы сейчас только что спасли наш брак.
– Замужним дамам надо бы быть поосмотрительнее, – пробурчал недовольный Наполеонов.
– Я знаю, но Женя такая напористая! Была, – добавила Артамонова, – я не смогла ей отказать.
– В кафе и обратно вас возил Глеб Матвеевич Земской?
– Да.
– Вы уверены, что он будет держать рот на замке?
– Он не знает, кто присутствовал на вечеринке. К тому же он не из болтливых и не любопытен.
– А теперь, Вера Максимовна, расскажите нам об Адаме Сергеевиче Верещаке.
– Об Адамчике? – улыбнулась Вера. – Он – душка!
– Мог ли он убить Евгению Бельтюкову?
– Да что вы такое говорите! – Вера испуганно замахала на следователя руками. – Он любил Женечку!
– Но она его бросила.
– Ничего она его не бросала! – вырвалось у Артамоновой. Она тотчас прикрыла рот ладонью. Но было уже поздно.
– А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, – строго проговорил следователь.
И, взглянув в его глаза, Вера поняла, что придется все рассказать. Совершив оплошность и проговорившись, она сама не оставила себе выбора.
– Хорошо, – сказала Артамонова, поглубже забиваясь в кресло, – Женя и Адам очень любили друг друга.
Женщина вздохнула и продолжила:
– Но Валентин Гаврилович не хотел, чтобы Женя с ним встречалась.
– Почему? – невинно поинтересовалась Мирослава.
– Вы еще спрашиваете?! – не поверила Вера своим ушам.
– Спрашиваем, – кивнул Наполеонов.
– Послушайте, вы что, с луны свалились?
– Нет, а что такое? – округлил глаза следователь.
Мирослава отлично понимала, к чему клонит Артамонова, но сделала вид, что ни о чем не догадывается.
– Ладно, – махнула рукой Вера, – объясняю для тех, кто все еще не в курсе. Общество у нас давно расслоилось. И богатые не хотят, чтобы их дети встречались с бедными. Адам – всего-навсего артист цирка. А Евгения – дочь миллиардера. Была… – снова поправила сама себя Артамонова.
– Где Бельтюкова и Верещак познакомились?
– Как где?! – Вера округлила глаза. – В цирке!
– Дочь миллиардера посещала цирк? – спросил следователь с хорошо скрытой иронией.
– Представьте себе! Женя обожала цирк с детства.
– И отец разрешал ей посещать его?
– Разрешал. Она уже взрослая девушка, и он не мог постоянно ее контролировать. К тому же Валентину Гавриловичу даже в голову не приходило, что Женя увлечется циркачом…
– Недальновидный отец, – покачал головой Наполеонов.
– Почему?
– Потому, что уже были альфонс и официант…
– Ну… – Вера не нашлась что ответить.
– Хорошо, оставим отцовские промахи на совести Бельтюкова, лучше расскажите подробнее, как состоялось знакомство Адама и Евгении.
– Да очень просто. – Вера нетерпеливо повела плечами. – Жене очень понравилось его выступление. После того как представление было закончено, она пошла к Адаму, вручила цветы и пригласила его отужинать вместе с ней в «Нептуне».
– И он сразу согласился?
– Представьте себе!
– Но ведь там цены кусаются, и, наверное, для артиста цирка не так легко решиться на…
– Да ладно вам! – снова отмахнулась Вера. – Пригласила его Женя, она и платила.
– И он согласился? – не выдержала Мирослава.
– Вы Женю не знали… – повернула голову в сторону детектива Артамонова. – Противостоять ее натиску было практически невозможно.
– А после ужина?
– После ужина они поехали в гостиницу и провели там, по словам Жени, незабываемую ночь.
– Как об их романе узнал отец?
– Очень просто. Адам – весь из себя романтический герой, он повадился по ночам забираться в комнату Евгении по плетям плюща.
– Но как же он обошел собак?!
– Женя заранее отключала сигнализацию и закрывала собак.
– И кто-то сказал об этом Бельтюкову.
– Скорее всего, – пожала плечами женщина, – либо он сам это заметил.
– Скажите, а как относилась к Евгении обслуга?
– Как они могут к ней относиться? С почтением…
– Они недолюбливали ее?
– Не знаю, – задумалась Артамонова, – возможно, но внешне это никак не проявлялось…
– А у них были причины не любить Женю?
– Не думаю… Если только у Инны…
– А какие причины были у Инны?
– Мне кажется, Инна завидовала Жене…
– Хорошо. Вернемся к отношениям Евгении с Адамом. Значит, отец узнал об их романе и запретил им встречаться.
– Да, они тогда с Женей серьезно поговорили.
– И Евгения пообещала отцу не встречаться с любовником?
– Типа того…
– Однако обещание не сдержала?
– Она и не думала его сдерживать.
– А как же ее помолвка с Репьевым?
– На ней настоял отец.
– А Марка, в свою очередь, заставил заключить помолвку его отец Анатолий Константинович Репьев?
– Не могу сказать, так как не знаю. Но уверена, что Женя Марку нравилась. И скорее всего он был не против брака с ней.
– Но ведь помолвку расторг он, а не Евгения.
– Да, он.
– Почему?
– Это никому, кроме самого Марка, и, возможно, Жени не было известно.
– Может она призналась ему, что любит другого?
– Не знаю…
– Что думала делать Евгения, если бы Репьев не расторг помолвку?
– Не знаю, – снова сказала Артамонова.
– Она вышла бы за него замуж?
– Сомневаюсь…
– Вы можете дать нам адреса ее подруг и их телефоны?
Вера задумалась, кусая губы, но уже через минуту согласно кивнула, добавив:
– Вы ведь их все равно установите.
– Конечно, – подтвердил следователь, – но, во‐первых, это займет определенное время.
– А во‐вторых, я утрачу ваше доверие, – кисло улыбнулась Артамонова.
– Да, в какой-то мере.
– Записывайте.
Она продиктовала номера трех девушек – Риты Зазулиной, Кати Мишлевской и Лены Кокориной.
– А против общения с подругами Бельтюков ничего не имел?
– Нет, – улыбнулась Вера, – они девочки из так называемых приличных семей.
– Дочери врачей, учителей, инженеров, артистов, ученых? – не удержавшись, съязвил Наполеонов.
– Ну что вы! Скажете тоже! – рассмеялась Вера. – Нашли элиту! Нет. Рита – дочь Александра Степановича Зазулина – линия косметических товаров «Калинка», Катин отец Харитон Константинович Мишлевский владеет тремя салонами красоты «Глаз не оторвать», папа Лены Михаил Глебович Кокорин – владелец сети мясных магазинов «Му и компания».
Наполеонов задумчиво склонил голову.
– Что-то не так? – насторожилась Вера.
– Все не так, – ответил он.
– Но я…
– Дело не в вас, извините, я о своем.
Позднее, когда Артамонова вышла из малой гостиной миллиардера Бельтюкова, он спросил свою подругу детства:
– Слава, как же мы докатились до такого, что нашей элитой стали владельцы лавок и салонов?
– Думаю, что катиться на самом деле мы начали давно, – проговорила Мирослава задумчиво.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Помнишь, когда мы были маленькими, то не раз слушали миниатюру «Дефицит» в исполнении Аркадия Исааковича Райкина, там есть такие слова: «Уважаемые люди сидят: завсклад сидит, директор магазина сидит, сзади товаровед сидит… Завсклад идет – мы его не замечаем. Директор магазина – мы на него плюем! Товаровед обувного отдела – как простой инженер! Это хорошо?»
– Но ведь дефицита давно нет! – горячо возразил он.
– А уважаемые люди все те же, – невесело усмехнулась Мирослава.
– Черт бы все это побрал! – выругался Наполеонов.
В его кармане зазвонил сотовый.
Следователь, не глядя на то, кто ему звонит, проговорил:
– Абонент занят, подиньдинькайте позже.
Тем временем дверь приоткрылась, и в нее заглянул Мирон Ильич Порошенков.
– Можно? – спросил он слегка надтреснутым голосом.
– Да, заходите, Мирон Ильич, присаживайтесь.
Порошенков сел напротив следователя, тяжело вздохнул и сложил руки на коленях.
– Изложите нам, пожалуйста, подробно события того дня, когда убили Евгению Бельтюкову.
Мирон снова вздохнул, облизал пересохшие губы и повел рассказ бесцветным голосом.
Все, что он говорил, полностью совпадало с рассказами Филиппа Яковлевича и супругов Артамоновых.
– Гуляя в саду, вы никого не встретили? – спросила Мирослава.
Мирон повернул голову в ее сторону и ответил:
– Встретил Инну Нерадько.
– Вы разговаривали с ней?
– Так, обменялись парой фраз, – ответил он.
– Скажите, а как Инна относилась к Евгении?
– Нормально. А почему вы спрашиваете? – насторожился он.
– Может быть, между девушками пробежала черная кошка? – спросил Наполеонов, игнорируя вопрос Порошенкова.
– Никто между ними не пробегал, – почему-то занервничал Мирон.
– То есть они не ссорились?
– Как вы себе это представляете?! – голос Порошенкова перестал быть бесцветным.
– Обычно, – улыбнулся следователь, – девушки время от времени имеют привычку ссориться…
– Может быть, – набычился Мирон, – если они на равных. Но не в том случае, когда одна из них – дочь хозяина, а другая – дочь его служащей.
– Понятно. А какие отношения были у вас с Евгенией?
– Обычные, родственные.
– Вы не ссорились?
– Разве только в детстве, – неожиданно улыбнулся он.
– А потом?
– Что потом? – искренне удивился Мирон.
– Повзрослев, вы ссориться перестали?
– Что нам делить-то?
– Наследство.
– Чье наследство? – не понял Порошенков или, как предполагали Наполеонов и Мирослава, сделал вид, что не понял.
– Наследство вашего дяди, – спокойно пояснил следователь.
– Какое я имею к нему отношение?
– Теперь – прямое, – заметил Наполеонов.
– Что вы хотите этим сказать? – напрягся Мирон.
– Теперь, когда вашей сестры нет, а дядя на ладан дышит…
– На какой еще ладан?
– Это в переносном смысле, – по-прежнему спокойно продолжил следователь, – наследство переходит к вам.
– Что значит переходит? Дядя еще жив! Потом, есть Филипп Яковлевич, Вася, Вера.
– Ну, предположим, ваш отчим и его жена никак не могут рассчитывать на наследство. Филипп Яковлевич сам немолод, и наследников у него нет.
– Я одного не пойму: к чему вы клоните?!
– К тому, что вы заинтересованы в смерти своей сестры и дяди.
– Бред! Я все время был на глазах сразу у нескольких человек. Они могут это подтвердить.
– Могут, – согласился Наполеонов.
– Чего же вы тогда хотите от меня?!
– Ничего. Мы просто ищем убийцу вашей сестры. Вы что-то имеете против этого?
– Нет, конечно! Просто вы как-то странно ищете.
– Ну, так помогите нам.
– Как?!
– Вы сами кого-то подозреваете?
– Нет… Если только Адама.
– Кто это? – сделал вид, что ничего не знает, Наполеонов.
– Отставной козы барабанщик! – выпалил Порошенков.
– В смысле?
– Бывший любовник Жени.
– Почему же они расстались?
– Мордой Адам не вышел, а туда же, со свиным рылом – в калашный ряд.
– Вы что-то загадками говорите…
– Да какие уж тут загадки? Адам Верещак, жалкий циркач, возомнил, что сможет стать зятем самого Бельтюкова.
– А почему бы, собственно, нет? – невинно поинтересовалась Мирослава.
– Потому, что у него в кармане мышь на аркане!
– Бельтюков хотел выдать дочь за денежный мешок?
– Не то чтобы за мешок, но и не за нищего.
– Репьев Марк Анатольевич был подходящей парой?
– Ну, – хмыкнул Мирон.
– А Евгении Марк нравился?
– Она его терпеть не могла.
– Но была согласна на брак?
– А куда ей деваться?
– Она могла выйти за любимого…
– Это только в народном фольклоре с любимым рай в шалаше.
– А в жизни?
– В жизни на то, чтобы комфортно жить, нужны деньги.
– У Адама их не было?
– Совершенно верно, – ухмыльнулся Порошенков.
– Скажите, какие у вас были отношения с Инной Нерадько? – неожиданно спросила Мирослава.
– Что вы имеете в виду? – подскочил в кресле Мирон.
– Только то, что спросила.
– Нормальные у нас были отношения.
– Она вам нравилась?
– У меня есть невеста.
– Да, конечно, Инна же не подходит вам по статусу?
– Я вообще не понимаю, при чем здесь Инна? И какое отношение она имеет к нашей семье? И к убийству Жени?
– Возможно, никакого.
– Вот именно! Зато Адам вполне мог забраться в комнату Жени и убить ее.
– Почему вы так думаете?
– Потому что он – циркач и раньше уже не раз забирался к ней этим путем.
– Какой у него мог быть мотив?
– Банальная месть!
– После того как Марк разорвал помолвку с Евгенией?
– Он мог этого не знать…
– А разве об этом не писали газеты?
– Читаете светские хроники? – усмехнулся Мирон.
Наполеонов покачал головой:
– Я – нет, но Адам скорее всего следил за развитием брачных дел любимой женщины.
– Не знаю я, следил он или нет, но, кроме него, разделаться с Евгенией больше было некому.
– Может быть, это был случайный грабитель?
– Вы сами-то верите в это? – усмехнулся Мирон.
– Мы рассматриваем все версии.
– На здоровье, – буркнул Порошенков. Всем своим видом он демонстрировал, что сказать следователю ему больше нечего.
О проекте
О подписке
Другие проекты