– Погоди, я слетаю сама, – решительно остановила мужа Беата.

– Боже мой, ангел, что бы я без тебя делал?! А где Марат?

– Остался на пляже греть животик.

Почему-то при имени Марат у меня сильнее забилось сердце. Но с какой это стати я вдруг решила, что тот Марат может очутиться именно здесь? Проснись, Сонечка, это не голливудская мелодрама.

Между тем мы с девчонками решили осмотреться. Длинному, довольно темному коридору с дверями и нишами, казалось, не было конца. Если бы не тумбы с белыми мраморными бюстами греческих философов, которые занимали узкие ниши, а также легкомысленные диванчики эпохи Людовика 14, нашедшие пристанище в более широких нишах, коридор имел бы мрачный вид. Не уверена, что немногочисленные бра, висящие в промежутках между нишами, дают много света в вечернее время.

Вдруг тишину замка нарушило спешное цоканье каблучков, и вскоре в коридор вплыло, нет, влетело розовое облако, которое стало быстро приближаться к нам.

Это была молодая женщина, чуть старше меня, необыкновенно красивая в розовом шифоновом платье. Из-под копны, витиевато выложенных пшеничных волос, на нас жизнерадостно смотрели огромные фиалковые глаза, особенно выделяющиеся на загорелом лице. Розовые губы расплылись в улыбке, и серебристый голос прозвенел:

– Это вы ждете ключи?

– Да, – ответила я, как во сне, не отрывая глаз от лица сказочной феи.

– Берите же их! – проговорили губы, похожие на лепестки розы, и только сейчас я заметила ключи на протянутой ладони.

– Спасибо! – услышала я рядом с собой.

Жанна, более расторопная, чем я, вместо меня взяла ключи.

– Так это вы Беата?! – весело спросила моя подруга.

– Да, это я… Ох, простите, от этой жары забудешь все правила хорошего тона. Прежде всего, надо было представиться. Итак, начну все сначала. Беата, жена и муза Эдуарда Львовича Красинского.

– Жанна, – сказала моя подруга.

– Виктория, – произнесла Вита, поймав вопросительный взгляд хозяйки замка.

Только я открыла рот, чтобы вымолвить свое имя, как Беата рукой остановила меня.

– А вы, безусловно, Соня, которая очень похожа на Анну Михайловну. Мне о вас успела рассказать Дарья. Ну, что ж, пожалуй, я сама, на правах хозяйки, покажу вам комнаты, которые я и моя помощница приготовили для вас.

Жанна вернула Беате ключи, и та, проворно открыв комнату, пригласила нас войти.

– Это Красная спальня, – сказала Беата, подойдя к одному из двух изящных кресел, находящихся в комнате, и мило взбила небольшую красную бархатную подушечку. – Судя по изяществу мебели, – продолжила хозяйка, – а также изобилию картин и особенно старых фотографий разных размеров и форм с домочадцами семьи промышленника, эта комната принадлежала Анне Михайловне.

Большую часть Красной спальни занимала огромная деревянная кровать с резными спинками, углы которых облюбовали забавные херувимчики. Застлана кровать была шелковым покрывалом кораллового цвета с рюшами. Изголовье венчали четыре шелковые подушки, вероятнее всего, тоже имеющие один из оттенков красного цвета, но какого именно трудно было разобрать потому, что они лежали в глубокой тени бархатного полога бордового цвета, обрамленного розовой бахромой с кисточками.

– Как хорошо сохранилась ткань, – удивилась Вита, дотронувшись до покрывала.

– Ну, что вы, – возразила Беата. – Настоящая ткань была побита молью, пыль в нее за столько лет просто въелась. Я уверена, что она не выдержала бы контакта со стиральным порошком и горячей водой. Поэтому мы по образцу заказали на фабрике новую ткань. Точно так же мы поступили и с мебелью. Что сохранилось, отреставрировали, а что бесследно исчезло, восстановили по картинам, фотографиям и архивным записям. Вот так обновилась Красная спальня. Точно так же мы поступили со всеми комнатами и залами. Нам осталось поработать еще на третьем этаже и в подвале.

Мы с девчонками разбрелись по комнате. Двигались тихо и, мне кажется, почти не дышали, словно чувствовали присутствие настоящей хозяйки. Я подошла к туалетному столику из какого-то темного дерева с овальным зеркалом в массивной оправе из такого же материала. Мое внимание привлекла милая вазочка с потертым рисунком, стоящая на столике. Я провела пальцами по рисунку, а затем дотронулась до небольшой круглой коробки, на которой была изображена розовощекая девочка с огромными карими глазами и пухлыми красными губами в овальной рамочке из красных и белых роз. Крышка была немного сдвинута, и я увидела краешек белоснежной салфетки, вязанной крючком /насколько я могу судить/. Странно, но все эти незамысловатые вещи заставили мое сердце биться чаще.

Осмотрев спальню Анны Михайловны, мы отправились в следующую комнату. Здесь, кроме комода и настольной лампы, мебель была более современной. Шторы, обои, обивка мебели, покрывало на кровати были выдержаны в оттенках синего цвета. Огромная белая кровать была узнаваема: примерно такую я видела в мебельном салоне недалеко от моего дома. Шкаф с антресолями тоже вряд ли представлял историческую ценность.

– Ну вот, девочки, два человека, я думаю, поместятся здесь, в Синей спальне. А теперь не буду мешать, вы, наверное, устали после дороги. Если захотите пообедать, приходите во флигель, серое двухэтажное здание на заднем дворе. Сегодня самообслуживание. Дарья сварила великолепный борщ, советую попробовать. Обычно мы обедаем вместе кроме тех дней, когда много работы. Сегодня все перепуталось, поэтому едим, кто, когда успеет. По вечерам собираемся в гостиной: неспешно обсуждаем прожитый день, слушаем музыку, пьем прекрасное вино, иногда танцуем.

Честно говоря, когда Беата ушла, я вздохнула свободно. Я вернулась в Красную комнату и принялась разбирать чемодан, в то же время, осматриваясь вокруг. Конечно, одной здесь спать страшновато даже ради гостеприимных хозяев, которые хотят, чтобы здесь я вживалась в образ Анны Михайловны. Интересно, и как только она не задохнулась под этим тяжеловесным балдахином? Еще раз окинув взглядом комнату, я решила заглянуть к девчонкам, смех и голоса которых доносились со стороны окна. Я подошла к нему и, отодвинув штору, обнаружила выход на длинный балкон. Оказавшись за пределами комнаты, я невольно залюбовалась необыкновенно красивым видом.

– А вот и она! – вдруг услышала я рядом с собой голос Жанки, которая вышла на балкон со своей комнаты.

За ней появилась и Вита. Размеры балкона нас поразили, хоть бери да катайся на велосипеде.

– Девчонки! Идите сюда! – Закричала Жанна, прильнув к окну, которое находилось рядом с моим только с левой стороны.

Окно было без штор, кое-где на стекле остались брызги от белой краски. Видно, совсем недавно здесь делали ремонт. Стулья вверх ножками стояли на столе. Свернутый ковер лежал около шкафа. Два кресла и небольшой диванчик были накрыты белыми чехлами. Честно говоря, мне стало как-то не уютно, от осознания того, что за стеной находится нежилая комната. Дальше балконная дверь была открыта, и не требовалось особого ума, чтобы понять – это рабочий кабинет Эдуарда Львовича. Здесь обе стены занимали стеллажи с книгами от пола до потолка, возле окна стоял огромный письменный стол из красного дерева. На удобном, довольно массивном кожаном кресле лежал плед и маленькая подушка, которую хозяин кабинета, скорей всего, подкладывал под поясницу. Так обычно делает моя мама. Возле противоположной стены примостился небольшой диван с миниатюрным круглым столиком напротив.

За кабинетом Эдуарда Львовича находилась спальня. В ней не было ни пологов, ни тяжелых штор. Мы с девчонками сразу определили, что она принадлежит хозяевам: на стене висела большая фотография супругов. Следующее окно было тщательно зашторено, если я не ошибаюсь, это спальня Степана Петровича и Дарьи Артемовны, а вот дальше… Первой шла Жанка, именно ее любопытный нос первым втыкался в стекла окон тех комнат, которые мы проходили. Но вдруг она застыла на месте, резко нагнулась, видимо, не желая, чтобы ее увидели со стороны комнаты, и в полусогнутом состоянии попятилась назад.

– Девчонки, там такое… там тако-ое… – широко раскрыв глаза, захлебывалась подруга.

– Что? – раскрыла рот от любопытства Витка.

– Не что, а кто, – загадочно прошептала подруга и скомандовала, – сюда!

– Неудобно, девочки, – попробовала воспротивиться я.

– Да ладно тебе, – махнула на меня рукой Витка и, согнувшись по примеру Жанны, стала приближаться к окну.

Возле окна она выпрямилась и, вытянув шею, заглянула в него. Я не сводила глаз с подруги. Вот она чему-то удивилась, закрыв рот ладонью, и поспешила ко мне.

– Загадка для первоклассника. Попробуй отгадать, Соня, кто находится в той комнате? Мы с Жанной уже знаем ответ.

– Хватит валять дурака, – зло прошептала я. – Кто?

– Загляни – и все поймешь, – таинственно подмигнув Жанне, проговорила Вита.

Я нерешительно двинулась вперед, все еще раздумывая, нужно ли мне это. Наконец, подойдя к окну, я заставила себя заглянуть в комнату. Это была спальня. Вся белая и воздушная. На краю постели, спиной к окну, сидел черноволосый молодой мужчина, причем голый… почти: с его левого плеча небрежно ниспадал белый махровый халат. Где-то за стеной раздавался шум воды, видно, кто-то принимал душ. И тут до меня дошло, кто именно. На кровати единственным розовым пятном виднелось небрежно лежащее платье распрекрасной сказочной феи Беаты. Но в ближайшую минуту меня ждал еще один, более ошеломляющий, сюрприз. Мужчина потянулся за пачкой сигарет, лежащих на стеклянном столике возле кровати, и в этот миг мне удалось разглядеть профиль его лица. Это был мой «ангел» с прекрасным именем Марат.

Я резко отпрянула от окна, ругая себя разом за все на свете: что послушала девчонок, что так мне и надо, нечего заглядывать в чужие окна, что встретила «ангела», что влюбилась в него, как дурочка, что… Мои глаза наполнились слезами.

Хитрые улыбки подруг мгновенно исчезли, когда они увидели мое состояние.

– Что случилось? – испуганно спросила меня Вита.

Я молча прошла мимо нее. Девчонки, перешептываясь, поплелись за мной. Пройдя окно своей комнаты, я остановилась.

– Девочки, можно я буду спать с вами? – вытирая слезы, спросила я.

– Сонька, ну ты даешь! Только так и не иначе! – категорично заявила Жанна. – Оставь там, в шкафу, несколько тряпок, чтобы не обидеть хозяев, и сюда. В той Красной спальне можно сойти с ума.

Войдя в Синюю комнату, я почувствовала себя веселее. Здесь не было давящего красного цвета и предметов, несущих на себе бремя прошлого.

– Интересно, а сама Беата спать в Красной спальне не пробовала? – не без агрессии взболтнула я.

– Хитрая лисичка эта красавица, – поймав мое настроение, констатировала Вита. – Сама такая прозрачная, а нам борщ предлагает.

– А мне кажется, она была искренней, предлагая нам пообедать, – неожиданно для себя перешла я на сторону хозяйки замка.

– В том-то и дело, что «кажется». Ты лучше скажи, зачем мне предлагать борщ? – кипела, склонная к полноте, Витка, живущая в постоянной борьбе с килограммами.

– Слушай, ты чего пристала с этим борщом?! – улыбнулась я.

– Да потому, что потому. Всего кусочка не хватает до полной луны.

Вот оно что! И как я забыла! Наша Витка помешана на лунной терапии и живет по лунному календарю, а в соответствии с ним за два дня до полнолуния и в само полнолуние нужно есть меньше обычного, иначе можно быстро прибавить в весе.

– Слушайте, вы вообще о чем? – возмутилась Жанна.– А ты?! – она посмотрела на меня в упор, – что зубы заговариваешь? Колись лучше, почему разрыдалась?

Я удобно улеглась на кровати и все честно рассказала подругам. Они мне посочувствовали от всего сердца, но ругать Марата не стали, ведь он даже не знал, что в него влюбилась скромная учительница по имени Соня, которая видела его всего лишь один раз в жизни. Девчонки немного поучили меня жить, затем мы, дружно облачившись в купальники и легкие сарафаны, помчали на озеро.

Время пробежало незаметно. Мы покидали уютный пляж в шестом часу вечера, когда солнце уже клонилось к закату, острее запахло свежестью, и комариные стаи назойливо закружили над нашими головами. Мы поторопились, ведь следовало еще подготовиться к ужину. Честно говоря, у меня затрепыхалось сердце при мысли о том, что сегодня вечером я встречу Марата. Но узнает ли он меня?

Над вечерними убранствами мы долго головы не ломали, да и выбора особого у нас не было. Мы с Витой взяли по одному нарядному платью на всякий случай. Жанкин гардероб, конечно, мог быть разнообразнее, но она не стала выделяться и тоже обошлась одним экземпляром вечернего наряда. Итак, на мне был длинный шифоновый сарафан цвета электрик, на ногах – изящные серебристые босоножки, на шее – прабабушкин медальон. Особой прически я не делала, просто после душа феном высушила волосы, которые после мытья обычно приобретают пепельный оттенок. Жанна сделала нам с Витой вечерний макияж. Кстати, Вита облачилась в белое платье, которое удачно контрастировало с ее черными волосами. Жанна надела легкий желтый брючный костюм, состоящий из корсета, расшитого бисером, и широких брюк. На шее у нее красовалось милое колье из черного жемчуга, конечно же, не из того, который можно увидеть в изделиях, продаваемых на набережных наших приморских городов. Наконец, мы покинули спальню и по полутемному коридору, направились к лестнице. Стук каблуков по мраморным ступенькам гулко разносился по замку. Мне показалось, что даже хозяйка замка с укором посмотрела на меня с портрета. Ее сверлящий взгляд на своей шее я чувствовала в течение всего спуска по большой лестнице. Сначала я подумала, что это ощущаю только я, но, увидев, как съежились мои подруги, поняла, им тоже не очень уютно. В холле было веселей. Из гостиной сюда доносились звуки рояля и смех. Девчонки заметно прибавили шаг, я тоже не отставала.

Мы широко распахнули двери и ослепли от обилия свечей. Именно они создавали необыкновенную атмосферу. В центре гостиной в медленном танце кружили две пары: Степан и Дарья /между собой мы с девочками опускали их отчества/, которую мы едва узнали, поскольку собранные кверху волосы, декольтированное атласное черное платье чуть ниже колен и черные замшевые босоножки делали ее более утонченной и загадочной, а также Марат и… Беата. Этим вечером она была женщиной-вамп. Ее очаровательную головку с коротким черным волосом, безусловно, парик, обхватывал серебристый обруч с розовым пером. Прямое, до колен, платье стального цвета в стиле тридцатых, украшенное сверху донизу оборками из переливающихся струящихся нитей черного цвета, можно сказать, «дышало» от малейшего движения его хозяйки. На ногах у Беаты были изящные черные лодочки на небольшом каблуке. Нынешняя хозяйка замка не смогла скрыть удовольствия от произведенного на нас впечатления и самодовольно улыбнулась краем губ. Марат был, как тогда, возле школы, в белом костюме, высокий, элегантный и красивый. У меня в горле будто застрял ком.