– …других тебе мало? – закончил фразу Вирджиль Майсгрейв.
– Я женюсь только на ней, – упрямо произнёс Аселин.
– Вокруг тысячи девушек, – колдун заговорил тихо, вкрадчиво, и я как наяву увидела опасные искорки в зелёных глазах – словно лесной кот, который мурлычет и ходит кругами, прежде чем броситься на жертву. – Есть и красивее, и богаче, и благороднее по рождению…
Этот голос действовал гипнотически даже на меня, стоявшую в темноте и на расстоянии – я спустилась на одну ступень, потом на другую, и так незаметно дошла до низа лестницы. Можно представить, как голос колдуна действовал на Аселина, потому что мой жених молчал, и я испугалась, что сейчас он произнесёт именно то, что хочет услышать чудесный двоюродный дедушка Джиль.
В гостиной горела свеча, отбрасывая неверный, дрожащий круг, и в этом кругу стояли друг против друга Аселин и Вирджиль Майсгрейв. Аселин так же, как и я, был в халате поверх ночной рубашки, а королевский колдун даже не снял зелёного камзола. Вышивка на ткани зловеще поблескивала – как будто по руке главного Майсгрейва от запястья к плечу ползла, извиваясь, змейка.
– А я не суку на племя выбираю, а жену! – вспылил Аселин. – И, к вашему сведению, мы с Эмили уже доказали друг другу нашу любовь! Полностью доказали!
Трудно сказать, на кого больше произвели впечатления эти слова – на меня или на колдуна. Разумеется, у нас с Аселином не было ничего, кроме нескольких поцелуев. Он держал меня за руку, один раз я погладила его по щеке, но разве он говорил об этом? Речь явно шла не о поцелуях!..
Я покраснела, потому что слышать подобное было не очень приятно. Пусть даже Аселин сказал это из лучших намерений. Что же до колдуна – он смотрел на моего жениха, стиснув зубы, и было видно, как играли на скулах желваки. Куда делся кот с бархатистыми лапами? Сейчас хищник готов был выпустить когти.
– Ты с ней уже переспал? – спросил он без обиняков.
Вот так – грубо, прямолинейно, оскорбительно.
– Да! – Аселин с вызовом вскинул голову. – И теперь даже вы, дедушка Дж… – он не договорил, потому что захрипел, схватившись за шею.
Клянусь! Колдун даже не прикоснулся к нему!
Оцепенев от ужаса, я смотрела, как Аселин упал на колени, задыхаясь, а граф пристально глядит на него, медленно сжимая в кулак пальцы правой руки.
– Завтра же ты скажешь, что всё это было ошибкой, – заговорил Вирджиль Майсгрейв – чётко, раздельно, будто разговаривал с несмышлёным ребёнком. – Заплатишь ей отступные и отправишь вон.
Лицо Аселина побагровело, но он ухитрился прохрипеть:
– Нет!..
– Маменькин сучонок, – процедил граф сквозь зубы и резко сжал кулак.
Аселин с приглушенным стоном рухнул на ковер, засучив ногами.
Это было уже слишком, и я бросилась вперёд. Я хотела крикнуть, чтобы колдун прекратил издевательства, но не успела. Чья-то ладонь прихлопнула мне рот, и меня уволокли обратно, в темноту.
– Тише, – услышала я шёпот и узнала леди Икению. – Не ходите туда, Эмилия. Пусть Аселин немного за вас пострадает. Это произведёт впечатление.
Произведёт впечатление?! Она с ума сошла, что ли? Как может мать смотреть на страдания собственного сына?!
Я вырвалась, и леди Икения не смогла меня удержать. Бросившись в круг света, я встала между Аселином и графом Майсгрейвом.
– Прекратите! Прекратите сейчас же! – крикнула я в лицо колдуну. – Как вы можете!.. Какая жестокость!..
Нет, я не ошиблась. В зелёных кошачьих глазах сейчас плескалась ярость. И ещё ненависть.
За моей спиной хрипел Аселин, и я не знала, чем ему помочь, как остановить обезумевшего колдуна.
– Между нами ничего не было! Ничего! Ничего! – завопила я уже вне себя от ужаса. – Он солгал вам!
Будто что-то захлопнулось в зелёных глазах, и колдун убрал руки за спину, насмешливо кривя губы. Аселин перестал хрипеть и тяжело задышал. Я бросилась к нему, помогая сесть.
– С тобой всё в порядке? – бормотала я, понимая, что говорю глупости. Конечно же, не в порядке. Кто будет хорошо себя чувствовать после такого!
– Да мы просто шутили, леди Валентайн, – добродушно произнёс колдун. – Аселин, скажи своей невесте, что мы дурачились.
– Мы… дурачились… – с трудом произнёс мой жених. – Дай вина… пожалуйста…
– Очень плохая шутка, – сказала я, сердито взглянув на ухмыляющегося графа. Налив вина из графин, я поднесла бокал Аселину. Он жадно напился, а потом поднялся на ноги, отряхивая халат.
Леди Икения и не подумала выйти из тени, и мы с Аселином остались вдвоём против колдуна. Я ждала, что сейчас Вирджиль Майсгрейв покажет свой истинный облик, потребует, чтобы я убралась из замка, да и из города заодно, но граф снова заиграл ямочками на щеках и пожелал нам доброй ночи.
– Вижу, я помешал идиллии влюблённых, – промурлыкал он. – Удаляюсь, чтобы Аселин мог сказать вам, леди Валентайн, всё то, что у него на сердце. Но не слишком увлекайтесь, голубки. Помните о приличиях.
Он прошёл мимо нас, едва не задев плечом, и Аселин отступил. Я не догадалась сделать то же самое, и колдун этим немедленно воспользовался.
– Доброй ночи, Эмилия, – сказал он многозначительно, наклонился и поцеловал меня в щеку прежде, чем я успела отшатнуться. – До завтра, сладких снов, – пожелал он, уже исчезая в темноте коридора.
Мы с Аселином остались в гостиной одни. Я всё ещё смотрела в ту сторону, куда скрылся граф, когда мой жених сказал незнакомым хриплым голосом:
– Ну что, довольна? Выставила меня перед ним лжецом!
– О чём ты? – я удивлённо обернулась.
Аселин стоял нахохлившись, затягивая пояс на халате.
– Зачем было встревать в разговор? И что это за поцелуй в щечку на прощание? Мне ты разрешила поцеловать себя только через две недели, а дедуля удостоился такой чести в первый день знакомства. Какую игру ты ведёшь, Эмили?
– Какую игру? – растерялась я. Внезапно вместо Аселина, которого, как мне казалось ещё недавно, я знала так хорошо, будто провела рядом с ним целую жизнь, появился совсем незнакомый мужчина.
Он смотрел на меня с неприязнью, почти с ненавистью. Совсем как… колдун.
Да что же это такое?..
– Успокойтесь оба, – в гостиную вошла леди Икения, о которой я совсем позабыла.
– Аселин, ты крайне невежлив. Сейчас же извинись перед Эмилией. Она бросилась защищать тебя, а ты ещё и недоволен.
– Прости, – пробормотал он, а потом схватил меня за руку и пылко поцеловал кончики пальцев. – Прости, Эмили, – произнёс он уже внятно. – Я повёл себя недостойно.
Но я молчала, не спеша прощать его. Я ещё не разобралась, что произошло, и не поняла, как следует себя вести.
– А вы, Эмилия, – леди Икения решительно повернулась ко мне, – не должны сердиться на моего сына. Возможно, он сказал нечто, вам неприятное. Но он пытался защитить вас. Защитить вашу с ним любовь.
– Разве нашей любви что-то угрожает? – спросила я у леди Икении, но смотрела на Аселина.
– Ничего, – заверил он меня. – Помолвка состоится завтра…
– Уже сегодня, – заметила леди Икения.
– Сегодня, – поправился Аселин. – И нам ничто не помешает сыграть свадьбу.
– А твой дедушка? – я не смогла удержаться от иронии. – Будешь утверждать, что вы просто шутили?
– У дедушки Джиля… странное чувство юмора, – опять забормотал Аселин.
– Об этом ты хотел со мной поговорить?
– Думаю, мой сын хотел рассказать вам кое-что о нашей семье, – леди Икения мягко взяла меня под локоть. – Но лучше это сделаю я. Аселин, иди спать. Мы с дорогой Эмилией немного побеседуем. Хотите вина, Эмилия?
От вина я отказалась и, к своему стыду, испытала облегчение, когда мой жених ушел. Вряд ли сейчас я смогла бы разговаривать с ним, как раньше.
Внезапная мысль ударила меня, как молния.
Колдун. Это всё колдун. Он приехал – и радость и счастье исчезли, словно их и не было.
– Пойдёмте в мою комнату? – предложила леди Икения, забирая графин и два бокала. – Там нам никто… не помешает.
«Или не подслушает», – мысленно ответила я на её заминку.
Мы поднялись по лестнице, зашли в комнату леди Икении, и я села в кресло у зажженного камина. Несмотря на лето, в замке Майсгрейвов было прохладно, и я невольно потянулась к теплу.
– Не сердитесь на Аселина, – леди Икения закрыла дверь на задвижку, налила в бокал вина, предложила мне, а когда я отказалась – сделала глоток сама. – Он не рассказал вам о нашем двоюродном дедушке, и вы, я думаю, уже поняли – почему.
– Не слишком молод ваш дедушка? – спросила я, глядя на пляшущие языки пламени.
– Да, ему всего лишь тридцать три, – согласилась леди Икения. – Но он и в самом деле двоюродный дедушка Аселина. И титул, и всё состояние Майсгрейвов принадлежат ему. Так получилось, что мой дед – прежний граф Майсгрейв, вёл не слишком праведную жизнь… Колдуны – они все такие, Эмилия. Они живут по своим законам, для них не существует морали. Но вы, верно, слышали об этом? О королевских колдунах много чего говорят.
– Да, – признала я. – Слышала. Но насколько сплетни соответствуют правде?
– Я вам кое-что расскажу о нашей семье, – продолжала леди Икения, – а вы судите сами – чему верить, а чему нет.
Она села в кресло напротив меня, с бокалом в руке, и тоже задумчиво посмотрела на огонь.
– Мой дед долго не женился, – начала она, отпивая вино глоток за глотком, – колдуны женятся поздно. Но это не помешало ему иметь любовниц. Одна из них родила ему сына – моего отца. Разумеется, он не был Майсгрейвом. Дед дал ему фамилию – Сайд, это означает «побочный». Не слишком приятно быть лордом Сайд. Особенно при дворе королевы. Но мой отец никогда не жаловался и не претендовал на титул. Тем более, сыновей у него не было, была только я. Когда родился законный сын – Вирджиль, виконт, наследник титула, про меня все забыли. Я довольно долго невестилась, но потом нашелся хороший человек, который согласился взял замуж леди Сайд, – она произнесла эту фамилию с издевкой и пригубила бокал. – Потом родились Корнелия и Аселин. Дед передал нам земли Саммюзиль-форда, это неплохой доход, но мы не являемся владельцами этих земель. Мы пользуемся ими лишь с разрешения графа Майсгрейва. Стоит Вирджилю написать одну-единственную бумагу – и все мы станем нищими.
Она замолчала, давая мне время всё обдумать.
Да, теперь было понятно, почему дедушка оказался почти ровесник своим внукам, и почему всё семейство так заискивает перед ним.
О проекте
О подписке