Глава 12. Охота началась

На следующий день устроили лисий гон. Я старалась держаться подальше от охотников, а когда таксы затравливали лисиц, отстала и свернула в буковую рощу, чтобы не слышать отчаянного лая и визга погибающих зверей.

Возвращаясь вместе со всеми, я увидела, как главный лесничий подносил королю кинжал старинной работы, и его величество коснулся кинжалом с привязанной к нему еловой веточкой, каждой лисьей тушки. Жозеф объяснил мне, что это древний обряд, чтобы умилостивить души убитых зверей. Так они не будут мстить охотникам.

Обряд показался мне странным, как и многие северные обычаи. Несмотря на радость, которую я получила от скачки, на душе у меня было тяжело. И, слушая вечером, уже в спальне, болтовню Жозефа, я принуждала себя улыбнуться и время от времени кивала, чтобы он видел мое участие. Муж лежал на кровати и похвалялся двумя убитыми лисами. Добытых зверьков отдали королевским скорнякам, и мой муж, валяясь на кровати, рассуждал, как красиво я буду выглядеть осенью в лисьей шапке.

Я приняла ванну и переоделась в рубашку и халат, готовясь ко сну, когда в дверь постучали и мажордом объявил о предстоящем визите короля. Я метнулась в сторону сундуков, чтобы одеться, но Жозеф уже впустил венценосного гостя и рассыпался в любезностях и благодарностях за оказанную честь.

Дидье Ланвар медленно кивнул, повернул голову и увидел меня – простоволосую, в исподнем, и взгляд короля пригвоздил меня к месту, как арбалетная стрела несчастную лисицу. Впервые я стояла перед посторонним мужчиной в том виде, в котором меня полагалось видеть лишь мужу. Я пыталась прикрыться волосами и мечтала только об одном – чтобы убежать в ванную комнату и спрятаться там.

– Не надо беспокоиться, леди Верей, – сказал король. – Я пришел, как друг, вам нечего меня бояться. Посмотрите, я тоже одет не для официальной встречи.

На нем и в самом деле были лишь безрукавка и простые полотняные штаны. Вместо сапог на ногах были домашние туфли, отороченные лисьим мехом. Я уставилась на этот рыжий мех и больше ни о чем не могла думать, как о несчастных лисицах, убитых сегодня.

Жозеф усадил короля в кресло и суетился вокруг, спрашивая, не угодно ли гостю еще чего-нибудь, а я продолжала стоять возле кровати, не смея поднять глаза и чувствуя себя стыдно и неловко.

– Предложи своей жене присесть, Верей, – сказал вдруг король. – Что с вами, леди Диана? Вы нездоровы? Я не видел вас на охоте.

– В самом деле, Ди, ты же хозяйка, – сказал Жозеф, делая за спиной короля выразительные движения руками, призывая, чтобы я пришла в себя. – Предложи его величеству вина и фруктов. Это огромная честь для нас, что вы, сир, почтили своим присутствием…

– Леди нездорова? – перебил его король.

Мне пришлось отвечать, и я постаралась улыбнуться – в конце концов, если мой муж считает, что нет ничего неприличного в том, что почти ночью в нашу спальню входит чужой мужчина, почему я должна строить из себя скромницу? Может, это еще один из северных обычаев?

– Благодарю за беспокойство обо мне, ваше величество, – ответила я, потуже затягивая поясок халата и подходя к столику, на котором стоял кувшин с вином и бокалы, – я была на охоте. Просто ехала в самом хвосте. Я уже говорила вам, если вы помните, что не люблю подобных развлечений.

– А зря! – весело воскликнул Жозеф. – Его величество лично подстрелил десять лисиц! Да так метко – почти не попортив шкурок! А одну…

Я как наяву услышала отчаянный визг погибающих лисиц, и король заметил, что мне не по себе.

– Оставь, Верей, – перебил он Жозефа. – Твоей жене не нравится слушать об охоте, будем уважать ее желания. Я рассчитывал развлечь вас, леди Диана, но получается, что только огорчил. Поэтому в качестве извинений прошу принять лисиц, которых я добыл на охоте. Шкуры выделают и передадут вам.

Я взглянула на туфли, отороченные лисьим мехом, и вздрогнула. Но Жозеф уже рассыпался в благодарностях по поводу столь щедрого подарка.

– Ты будешь выглядеть, как богиня, Ди! Мы сошьем тебе накидку из лисьего меха!

– Несомненно, в такой накидке красота твоей жены засияет еще ярче, – сказал король. – Но вы опять не рады, леди?

– Мне трудно отказать, когда вы предлагаете от чистого сердца, – сказала я, наливая вино в бокал, – но это слишком щедрый подарок, ваше величество. И о каких извинениях вы говорите? Вы ничем меня не оскорбили, а значит, вам незачем просить прощения. Мне хватит двух лисьих шкурок, добытых моим мужем. Свою добычу вам лучше преподнести миледи королеве. Думаю, она будет счастлива.

Лицо Жозефа вытянулось.

– Нельзя отказывать, Ди! – сказал он громким шепотом.

Я промолчала, разрезая яблоко и сосредоточив на нем все внимание. Визит короля нравился мне все меньше и меньше, и я не могла отделаться от мысли, что все это очень неспроста. Что-то гнетущее повисло в воздухе, и я лишь удивлялась, как Жозеф не заметил этого напряжения, продолжая беззаботно болтать.

– Если не хотите принять их, как извинение, – заговорил король, совсем не слушая моего мужа, – то примите, как знак восхищения. Вчера вы поразили всех, и меня тоже. Даже не подозревал таких талантов в женщине.

– Да, думаю, многие не подозревали, что женщина способна на что-то, – ответила я сдержанно. – Но и это не повод для подарков. Угоститесь вином, ваше величество.

У нас не было подноса, и бокал королю мне пришлось подавать из рук в руки, а рядом с креслом на шахматный столик я поставила блюдце с нарезанными яблоками.

Принимая бокал, король коснулся моих пальцев. Это прикосновение почему-то напугало меня, и я поспешила отойти. Странно, ведь мы танцевали с его величеством, и я не испытывала никаких тревог и страхов… Почти…

Наверное, все дело в необычной обстановке. Будь я одета и причесана, я бы чувствовала себя гораздо увереннее.

– Не смущайтесь, леди, – сказал король, будто прочитав мои мысли. – Вы выглядите великолепно. Понимаю, что в ваших краях принято прятать женщину за пышными платьями и хитро заплетать волосы, но по мне – естественная красота превыше всего. Прекрасно человеческое тело, а не разноцветные ткани.

Он сказал то, о чем я размышляла совсем недавно, готовясь танцевать перед Жозефом, и это приободрило меня. Я кивнула, благодаря за поддержку, и король улыбнулся.

Улыбка необыкновенно ему шла – черты жесткого лица смягчались, в глазах начинали плясать смешливые искорки. Безрукавка позволяла видеть мускулистые руки, несколько старых шрамов на правом плече, а на левом – синюю татуировку в виде бегущего волка. Только сейчас я поняла, что он гораздо моложе, чем показалось мне вначале, при первой встрече.

– Сколько вам лет, ваше величество? – спросила я, желая проверить свою догадку.

Почему-то мой вопрос ему не понравился. Улыбаться он сразу перестал, и между бровями пролегла морщинка.

– Его величеству в конце прошлой осени исполнилось тридцать шесть, – ответил Жозеф гордо, как будто был королевским отцом.

– Замечательный возраст, – сказала я, пытаясь понять, что так расстроило короля. – В этом возрасте мужчина силен духом и телом, и его жизненный опыт еще не давит на плечи, а разворачивается за ними крыльями.

– Вы сыплете мудрыми цитатами, как мой наставник по латыни, – усмехнулся король, заметно расслабившись. Он сделал глоток вина и бросил в рот дольку яблока, крепко захрустев. – В свою очередь, спрошу, сколько лет вам.

– Девятнадцать, сир, – опередил меня с ответом Жозеф. – Моей жене в начале прошлой зимы исполнилось девятнадцать.

– Прекрасный возраст, – сказал король. – В этом возрасте женщина пребывает в самом расцвете сил и красоты, и мечты разворачиваются за плечами, как крылья.

– Вы как будто упрекаете меня в чем-то, – заметила я.

– Нет, что вы, – он покачал головой. – Просто удивлен, откуда в столь юном существе столько мудрости.

Жозеф придвинул два кресла поближе к креслу, в котором расположился его величество, и я села напротив, сложив руки на коленях.

– Моя жена очень умная, – похвалился Жозеф так же горделиво, как до этого хвалился убитым лисами. – Она прочитала кучу книг, а ее отец в молодости состоял канцлером при короле.

– Это похвально, когда отцы уделяют образованию дочерей столько внимания, – сказал король и взял еще дольку яблока, не спуская с меня глаз.

Под этим пристальным, испытующим взглядом я почувствовала себя голой. Этот взгляд поглаживал, ощупывал, его можно было ощутить кожей. Невольно я провела рукой по щеке, будто прогоняя назойливую муху.

– На самом деле, это заслуга моей матери, – сказала я. – Отец уделял внимание воспитанию моих братьев, а мама занималась мною и сестрой. Но сестра намного младше меня, и чаще всего я гостила у родственников мамы, в Лаллапуре.

– Я помню, – кивнул король. – Пальмы, слоны и экзотические танцы.

– Про танцы речи не было, сир, – я не удержалась и покраснела, вспомнив прошлую ночь.

– Возможно, я что-то перепутал, – милостиво согласился он. – Но может именно поэтому вы и отличаетесь от наших женщин, леди Диана? В нашем королевстве женщины не слишком стремятся блистать знаниями и остроумием.

– Возможно, это не вина женщин? – предположила я. – Может, это происходит именно потому, что северные обычаи так отличаются от наших.

– Мои соотечественники убеждены, что при дворе вашего короля царят разврат и беззаконие, – произнес король с самым невозмутимым видом.

– Ничего подобного! – ахнула я возмущенно.

Жозеф тем временем налил еще вина и принес все блюдо с фруктами на столик, предлагая его величеству то нож, то салфетку.

– Наш король считает, что чрезмерные ограничения лишь вредят морали, – бросилась я защищать свою родину. – Но никто не нарушает законов порядочности, можете мне поверить.

– У них там женщины разговаривают на равных с мужчинами, – тут же поддакнул Жозеф. – Я слышал, как одна леди спорила с королевским министром о войне.

– Было и такое? – короля эта новость, казалось, позабавила.

– Она не спорила, – поправила я мужа, – а всего лишь выражала свою точку зрения… отличную от взгляда господина министра. Речь идет о госпоже де Феррер, она изучала труды древних историков и сама участвовала в осаде крепостей. И, смею сказать, в конце концов, министр принял ее доводы и признал, что был неправ.

– Уверен, что это больно ударило по его самолюбию, – усмехнулся король.

– Если и так, он тактично об этом промолчал, – сказала я.

– Тогда я понимаю, почему вы ведете себя столь смело, – сказал он, чуть подаваясь вперед. – Ваш король позволяет своим подданным вольности. Но в нашей стране король – первый после бога, и все его желания должны исполняться. А вы разговариваете со мной, как будто я простой смертный.

– Простите, ваше величество… – забормотал Жозеф. – Она больше не посмеет…

– Но разве вы не смертны? – спросила я, выдерживая взгляд короля. – Над вами небеса того же цвета, что и надо мной, и над последним нищим.

– Ди!.. – зашипел на меня муж точно так же, как шипела свекровь.

– Мне нравится ваше прямодушие, леди, – король указал на опустевший бокал, и Жозеф налил еще вина. – И ваша смелость, черт побери, тоже нравится. Но вряд ли она понравилась бы мне в ком-то другом.

– Сильные мира сего многое прощают красивым или умным, – ответила я, склоняя голову. – Если что – это не моя мудрость, так говорили на родине моей матери еще тысячу лет назад.

– Правильно говорили, – король выпил вино залпом, поморщился и взял протянутый Жозефом ломтик лимона, чтобы освежиться после вина. – Тогда и я буду откровенным. Сказать по правде, я пришел, потому что мне понравилось беседовать с вами. В последнее время таких людей, которые были бы мне интересны, все меньше и меньше. Я хотел бы посещать вас и впредь, пока вы гостите в моем замке.

– О, это огромная честь, сир, – голос у Жозефа задрожал от волнения. – Вы можете приходить к нам, когда захотите. Ведь это ваш дом, и мы всего лишь пользуемся вашим гостеприимством.

Я промолчала, потому что не была впечатлена так, как мой муж. Если и мне быть откровенной, то едва ли я хотела видеть ночью в своей спальне чужого мужчину.

– Но твоя жена молчит, – король кивнул в мою сторону.

– Ди тоже будет счастлива, – уверенно заявил Жозеф. – Ди, скажи.

И мне пришлось отвечать.

– Конечно, я буду рада видеть вас, и буду счастлива, если смогу развлечь вас беседой, – сказала я. – Прошу только выполнить мою просьбу…

– Какую? – казалось, король весь обратился в слух.

– Когда захотите нас навестить… в вашей спальне, – я смягчила слова улыбкой, – предупредите хотя бы за четверть часа, чтобы я успела привести себя в вид, приличествующий жене лорда.

– Его величество ведь сказал, что и так… – начал Жозеф.

– Просьба принята, – перебил его король в третий раз. – Сожалею, что доставил вам беспокойство. Я должен извиниться, и пусть моим извинением будет особый подарок…

– Вы так щедры, милорд! – воскликнул Жозеф.

– Не надо подарков, – возразила я, предостерегающе глядя на мужа. – Вы ничем не обидели нас и не побеспокоили.

– Но я настаиваю, – возразил уже король.

– В наших краях, – назидательно сказал Жозеф, – отказываться от королевских милостей – означает оскорбление. Мы же не хотим оскорбить его величество?

– Это лестно, сир, но совершенно излишне, – попыталась я объяснить. – Я и мой муж любим и почитаем вас безо всяких подарков…

– Не отказывайтесь, леди, – глаза короля затуманились, и я посчитала, что виной всему выпитое вино. – Тем более, я уверен, что угадаю с этим подарком больше, чем с лисьими шкурами. Верей, – он указал моему мужу на дверь, – выйди и возьми у сэра Лиммерика лютню.

– Лютня?.. – я непонимающе посмотрела на короля, а Жозеф уже вскочил и подбежал к двери.

– Верей рассказывал, что вы любите музицировать. Вот я и подумал, что вам приятно будет получить в подарок лютню. Она сделана лучшими придворными мастерами и звучит чудесно. До сегодняшнего вечера она была моей.

– О… – я не нашлась с ответом, пораженная до глубины души. Король решил подарить мне свою лютню? И в самом деле, очень щедрый подарок! Я бы не смогла расстаться со своими музыкальными инструментами, они были словно частью меня самой.

Жозеф почтительно принес и положил королю на колени прекрасную лютню светлого дерева, инкрустированную перламутром.

– Струны серебряные, – сказал король, касаясь их пальцами. – От этого и звук чарующий. Не находите?

Он заиграл что-то нежное, трепетное, и серебристая музыка наполнила комнату. Мелодия простая, но такая притягательная, и в самом деле чарующая. Она звала, она тревожила сердце, и я заслушалась, удивляясь, как эти мускулистые крепкие руки могут держать музыкальный инструмент с такой нежностью. Как эти сильные пальцы могут касаться струн так ласково, что лютня пела, казалось, человеческим голосом.

Музыка закончилась, и я словно очнулась от волшебного сна.

– Это просто чудо, – сказала я, глядя на короля восхищенно. – Ваши руки… Они творят чудеса!..

– Вы думали, они умеют держать только меч и арбалет? – усмехнулся он. – Но ваши глаза сияют. Значит, подарок понравился?

– Давайте будем считать, что подарком была эта чудесная мелодия, – ответила я. – После того, что я услышала, я не осмелюсь принять у вас лютню. Забрать ее – все равно, что забрать у вас возлюбленную.

– Это всего лишь лютня, – покачал он головой.

– Ди, прояви вежливость, – шепнул мне муж, – отказываться неприлично.

– Нет, – я была тверда в своем намерении. – Его величество и так сделал нам королевский подарок, почтив присутствием. Но мне бы хотелось выучить эту мелодию, сир, что вы играли.

– Это вряд ли, – сказал он, и я снова почувствовала, как его взгляд скользнул по моему лицу – медленно, словно ощупывая. – Мелодия кажется простой, но сыграть ее сможет не каждый – аккорды слишком сложны. Ваши нежные пальцы вряд ли смогут их взять. Убедитесь сами, – он передал мне лютню, а сам поднялся из кресла и встал позади меня, взяв мою левую руку и положив ее на гриф.