Глава 1

– Сегодня не смогу побыть у тебя долго, мам, – говорю со вздохом, поправляя в вазе свежий букет из бледно-розовых пионов, купленный в цветочной лавке по пути в клинику. – Отец велел быть дома к обеду, а уже одиннадцатый час. Сказал, что приедут важные гости и я должна выступить в роли хозяйки. Папа меня порой просто поражает: ну представь, какая из меня хозяйка?

Закончив с букетом, усаживаюсь на стул и пододвигаю его к медицинской кровати, на которой умиротворенно спит мама. Девять месяцев назад она попала в страшную автомобильную аварию: врачи двое суток боролись за ее жизнь. Вопреки прогнозам мама не умерла, но ее организм среагировал на боль глубокой комой, из которой она до сих пор так и не вышла. Спустя месяц после аварии, когда стало понятно, что врачи оказываются бессильны, отец организовал перевоз мамы в современную частную клинику, которая специализируется на работе с тяжелыми пациентами в коме. С тех пор она находится здесь под непрерывным медицинским наблюдением и уходом.

Каждый раз, когда я прихожу сюда, мое сердце разрывается от боли, но я рада, что мама здесь. Это место совсем не похоже на больницу. Здесь уютно и чисто. Интерьер крайне минималистичный, но современный. Есть все необходимое и для пациента, и для его посетителей. Даже телевизор есть, только мы его никогда не включали. Сейчас сквозь приоткрытые жалюзи в помещение льется солнечный свет, а свежий воздух из форточки нивелирует запах лекарств. Мне хочется думать, что маме здесь хорошо.

Никто не дает нам никаких прогнозов относительно ее возвращения к нормальной жизнедеятельности, особенно благоприятных. Но за эти тяжелые месяцы, полные отчаяния, надежды, обиды на судьбу, я сотни раз проштудировала весь интернет, чтобы убедиться – чудеса крайне редки, но они случаются, поэтому я не прекращаю верить, что рано или поздно мама к нам вернется. Папа тоже верит, я знаю, просто каждый из нас переживает случившееся по-своему. Он с головой ушел в работу и крайне редко использует свободное время, чтобы прийти в клинику, я же стараюсь делать это так часто, как позволяют мне плотное расписание в университете и работа. Отца я не виню, мама – любовь всей его жизни, и ему, конечно, сложно видеть некогда цветущую и жизнерадостную женщину в том печальном состоянии, в котором она оказалась. Но все же, если я буду честна перед собой, признаюсь, что было бы хорошо, если бы он навещал ее чуточку чаще.

Уважаемые специалисты, светила медицины, говорят, что больным в коме на пользу посещения близких, но и для меня они – своего рода терапия. За эти месяцы я привыкла рассказывать маме обо всем, что происходит в моей жизни, не утаивая даже личных деталей – так я чувствую, что наша с ней связь, несмотря ни на что, не слабеет, а только крепнет.

– Знаешь, мам, я недавно попала в ДТП, – говорю я, мягко сжимая ее холодные пальцы. – Ничего серьезного, не волнуйся, пара царапин на бампере, просто я очень сильно испугалась. В прошлый раз не стала говорить об этом, но потом решила, что будет несправедливо скрыть от тебя это происшествие. Машина передо мной резко затормозила на светофоре, а я не успела среагировать. Обычно я аккуратна на дороге, ты же знаешь, но тут сама не понимаю, что произошло.

Бережно опустив ладонь мамы на покрывало, я встаю со стула и начинаю расхаживать по палате из стороны в сторону.

– Видела бы ты парня, в которого я врезалась, – такой хам! Из тех, кто считает себя центром вселенной и постоянно раздает приказы, – продолжаю я свой рассказ. – Я была настолько шокирована аварией, что даже не сразу среагировала на его возмутительное поведение. А потом было поздно – он меня оставил посреди дороги и уехал. Представляешь?

Невольно воскрешаю в памяти образ незнакомца на огромном внедорожнике и ощущаю, как спина покрывается мурашками. Поразительно, столько дней прошло, а я все никак не могу перестать столь остро реагировать на воспоминания о нем! И ничего в нем на первый взгляд такого особенного нет – красивый, но я и раньше видела красивых мужчин, не зря же почти два года работала моделью, харизматичный, но и этого в окружении отца, занимающего пост замминистра энергетики, предостаточно, наглый, но в английском лицее, где я провела школьные годы, я встречала типов и похуже. И все же никогда еще ни один человек не воздействовал на меня таким образом, что я начинала вести себя как глупая курица. Даже Костя Фролов, а в него я, между прочим, безответно влюблена уже много лет. Сейчас наметилась тенденция, что Костя ответит мне взаимностью, но даже это не будоражит меня так, как тяжелый взгляд незнакомца, то и дело всплывающий из недр памяти.

– Просто хотела, чтобы ты знала, мам. Отцу я говорить не стала – он и так с трудом пережил мое желание сесть за руль, после того что случилось. А от тебя у меня секретов нет, – с тихим вздохом бросаю взгляд на медицинскую койку.

Если бы не приборы, контролирующие состояние мамы, и тонкие трубки с капельницами и зондами, можно было бы подумать, что она просто отдыхает. Если бы только…

– Здравствуйте, Влада Владиславовна, – в палату с дежурной улыбкой заходит медсестра.

– Здравствуйте, – в знак приветствия я киваю и тоже улыбаюсь.

– Я быстро, мешать вам не буду, – говорит она, с профессиональной сноровкой меняя пакет на стойке для капельниц. – Через час вернусь с медбратом для физиотерапии.

– Я к тому времени уже уйду, – отвечаю с сожалением, вспоминая про обед.

Пока медсестра хлопочет вокруг мамы, я подхожу к столику и беру в руки коробку с названием известной кондитерской.

– Это вам. Попьете чай.

Медсестра с благодарностью улыбается – за то время, которое мама находится здесь, персонал привык к подобным знакам внимания с моей стороны – и, прихватив коробку, удаляется. Я же вновь занимаю место на стуле возле койки.

– На чем мы остановились, помнишь? – спрашиваю у мамы, доставая из тумбочки книгу с пестрой закладкой. – Глава 17, мам. Сейчас начнется самое интересное.

Почти полчаса я вслух читаю популярный роман, который несколько месяцев висит в списке бестселлеров на всех книжных сайтах, а потом, пообещав вскоре вернуться, ухожу из клиники и тороплюсь домой. Кем бы ни были эти важные гости отца, надеюсь, они стоят того времени, которое украли у меня и мамы.

Глава 2

Домой я приезжаю за полчаса до назначенного времени. Поднявшись в свою комнату на втором этаже семейного особняка, торопливо раздеваюсь. У меня нет возможности принять ванну, поэтому я прячу волосы под резиновую шапочку и встаю под упругие струи горячего душа. Через пять минут надеваю свежее белье, тщательно расчесываю волосы, собирая их в аккуратный узел на затылке. Я редко использую декоративную косметику, но сегодня рисую аккуратные стрелки на веках и густо крашу ресницы. В уши – миниатюрные серьги с жемчугом. Тонкий браслет на запястье. Капелька любимых духов.

Накануне я перебрала весь гардероб в поисках подходящего наряда и остановилась на лаконичном брючном костюме, который мне подарил популярный дизайнер после съемок в рекламной кампании его бренда. Костюм несколько месяцев висел в шкафу и вот наконец дождался своего часа. Надеваю брюки и шелковый топ, на ноги – классические лодочки на шпильках. Глубокий вдох и медленный выдох перед зеркалом – я готова.

Спустившись вниз, нахожу отца в любимом кресле у незажженного камина.

– Здравствуй, папа, – приветствую его и наклоняюсь, чтобы запечатлеть поцелуй на щеке.

– Успела все-таки, – бурчит он укоризненно.

– Я же обещала, что буду вовремя, – говорю мягко. – Я заезжала к маме.

Отец поджимает губы и отводит глаза. Они у него темно-серые, цвета мокрого асфальта, совсем как мои – это единственное, что мне от него досталось, кроме разве что упрямства. Меня возмущает его реакция на слова о маме, отсутствие банального интереса к ее состоянию, но я не решаюсь сказать ему об этом. Очень хочется, как раньше, делиться с ним всем, что со мной происходит, но я всякий раз упускаю из виду, что его это больше не интересует. Порой мне даже кажется, что в тот страшный день девять месяцев назад я потеряла не одного родителя, а двоих.

– Расскажи мне, кого мы ждем в гости, – прошу я, не позволяя себе поддаваться меланхолии.

Отец заметно хмурится, а его крупные пальцы белеют от того, с какой силой он вонзает их в подлокотники кресла.

– Игорь Андреев с сыном, – говорит он отрывисто. – Крупные игроки в нефтяном бизнесе. Очень важно произвести на них впечатление.

Теперь уже моя очередь хмуриться. Не в стиле отца пытаться произвести на кого-либо впечатление. Сколько его помню – он отличался властным авторитарным характером и не принимал в расчет ничье мнение, кроме своего. Должно быть, для него действительно важен этот обед и эти люди.

– Не волнуйся, папа, – говорю я, касаясь кончиками пальцев его плеча. – Пойду на кухню, проверю, как у Людмилы Борисовны дела.

Людмила Борисовна много лет помогает нам по хозяйству, а еще она великолепно готовит. Но, к моему изумлению, сегодня на кухне заправляет не она – там повар в белом колпаке, которого я никогда в жизни не видела, а наша домработница сиротливо стоит у стола, перебирая овощи.

– Влада, – в ответ на мой удивленный взгляд лицо домработницы расплывается в беспомощной улыбке. – С каждым днем хорошеешь, девочка.

– Что здесь происходит? – спрашиваю мягко.

– Отец твой повара выписал, – говорит она шепотом, когда я приближаюсь к ней и встаю рядом. – Он ничего по-русски не понимает. В кладовой у нас его подмастерье-переводчик копошится.

– И чего отец выдумал? – недоумеваю я, рассматривая отпечатанный на принтере листок с меню обеда. – Вы же великолепно готовите! Кто такие эти гости? Королевские особы?

– А я не знаю, – она печально вздыхает. – Отец ваш скрытный в последнее время стал. Вы бы чаще приезжали его проведать из своей Москвы. Тяжело ему.

– Без мамы всем тяжело, – отвечаю устало.

Людмила Борисовна поднимает добрые глаза и ласково касается моей руки.

– И тебе тоже, девочка.

– И мне, – я делаю неудачную попытку улыбнуться. – Но я вижу ее и разговариваю с ней. Мне легче.

Глаза женщины начинают подозрительно поблескивать, но в этот миг через приоткрытое окно до нас доносится посторонний шум.

– А вот и гости! – возбужденно шепчет Людмила Борисовна, замечая черный внедорожник, въезжающий через ворота. Проследив за ее взглядом, невольно ежусь – точно в такую же громадину я и врезалась.

– Ну, пойду к отцу, – говорю я. – На стол можете накрывать. Сначала закуски, через полчаса основное блюдо.

– Не волнуйся, – ободряюще улыбается домработница. – Все сделаем по высшему разряду.

Когда я возвращаюсь в гостиную, отец уже встал со своего кресла и теперь меряет комнату шагами.

– Пап, – зову его мягко.

Он резко оборачивается, словно мое появление его пугает, а я в очередной раз поражаюсь переменам, произошедшим в нем. Бледное лицо, тени под глазами, углубившиеся линии морщин.

– Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? – спрашиваю я, протягивая ему руку.

– Все хорошо, – он порывисто сжимает мою ладонь, даже не осознавая, что причиняет мне боль. – Пойдем встречать гостей.

Еще до того, как раздается звонок, отец распахивает входную дверь, пропуская в холл двоих – представительного мужчину примерно его возраста и молодого человека. Вежливая улыбка застывает на моем лице. На долю секунды у меня возникает ощущение, словно кто-то специально выбил почву из-под ног, и на этот раз я сама цепляюсь за отца.

Разве такое возможно? Этот молодой человек – тот самый, в машину которого я врезалась без малого неделю назад!

Глава 3

– Игорь Юрьевич, приветствую! – преувеличенно бодро говорит отец.

Пока между старшим поколением происходит обмен рукопожатиями, я продолжаю в замешательстве смотреть на молодого человека, который, в свою очередь, удивленно разглядывает меня. Если бы не надменные зеленые глаза, которые не давали мне покоя с памятного понедельника, я подумала бы, что ошиблась. Потому что в представительном мужчине, стоящем передо мной в идеально скроенном деловом костюме и бледно-голубой рубашке, нет ничего общего с лохматым плейбоем в рваных джинсах. Я не сомневаюсь, что это один и тот же человек, но он другой. Имидж расчетливого дельца он носит с такой же легкостью, как образ своего парня. Впрочем, у меня есть ощущение, что ни один, ни другой в полной мере не отражают его натуру.

– Спасибо за приглашение, – сквозь гул в ушах до меня доносится незнакомый мужской бас. – Мой сын Максим.

– Добрый день, – произносит парень бархатным низким голосом, крепко пожимая руку отца.

– Моя дочь Владлена, – ощущаю на спине руку отца, который слегка подталкивает меня вперед.

– Влада, – поправляю на автомате. Наверное, с моей стороны это звучит не очень вежливо, но я настолько выбита из колеи, что с трудом соображаю. – Добро пожаловать.

Темная бровь молодого человека приподнимается, чувственные губы изгибаются в подобии улыбки. Краем глаза замечаю, как отец заговорщически переглядывается с Игорем Юрьевичем, но не придаю этому значения.

– Ну что ж мы в дверях стоим? – суетливо произносит папа. – Проходите.

Он провожает старшего Андреева в гостиную, пока я топчусь у входа в компании младшего.

– Значит, Владлена, – лениво тянет он, позволяя взгляду скользнуть по моему телу и чуть дольше, чем позволяют приличия, задержаться на груди.

– Значит, Максим, – огрызаюсь я, стараясь подавить охвативший меня трепет.

Он усмехается, обнажая ряд ровных белых зубов.

– Рад снова встретиться с тобой, Владлена.

Напускаю на себя как можно более безразличный вид и отхожу от Максима Андреева, благоразумно решая сохранять как физическую, так и эмоциональную дистанцию с этим человеком. По необъяснимой причине он нервирует меня, а я слишком взвинчена, чтобы вдаваться в природу этого чувства. Пока его не разгадаю – лучше нам находиться друг от друга подальше.

– Не ожидала вновь встретить вас, – говорю спокойно.

– Тебя, – поправляет он, следуя за мной.

– Прошу прощения?

– Встретить тебя, – он делает ударение на местоимении. – Вряд ли обстановка располагает к столь формальному общению.

– Правда? Вы считаете, что она располагает к чему-то другому? – упрямо спрашиваю я.

Внезапно он берет меня за руку в районе локтя и слегка тянет на себя. От прикосновения крепких горячих пальцев по телу прокатывается волна необъяснимого тепла, а груди становится тесно под плотной тканью бюстгальтера. Подобная примитивная реакция застает меня врасплох – кажется, я сейчас сгорю от стыда, но неожиданно на помощь приходит отец:

– Молодежь, проходите к столу.

Слегка покачнувшись на высоких каблуках, я делаю неловкую попытку освободить руку. Почему-то в присутствии этого человека я с самого начала все делаю неловко, а он замечает и будто наслаждается моим смущением и нервозностью.

– Не покажешь, где я могу вымыть руки? – спрашивает Максим.

– Гостевая ванная прямо по коридору и налево, – отвечаю сухо.

– Влада, проводи гостя, – вмешивается папа.

Заставляю себя досчитать до пяти, чтобы не сказать, что Максим Андреев не маленький и справится сам, и натянуто улыбаюсь. Приходится напомнить себе, что этот обед крайне важен для отца. Ради него я, конечно, в состоянии потерпеть присутствие одного несносного человека.

– Мне кажется, ты немного взвинчена, – насмешливо говорит Максим, открывая краны в ванной.

– Я в порядке, – чеканю, стараясь сохранить самообладание. – Просто не ожидала, что на этом обеде мне уготована роль няньки.

– А ты в этом хороша?

Я закатываю глаза и демонстративно отворачиваюсь от наглеца, стараясь не обращать внимания на будоражащую мягкость его ответного хрипловатого смешка.

Этот обед – самое странное событие моей жизни. Отец говорил, что он связан с бизнесом, но за все время, пока мы сидим за столом, никто не делает даже попытки поговорить о делах. Зато мне уделяется повышенное внимание. Влада умеет ездить верхом. Влада с четырех лет играет в теннис. Влада окончила школу с золотой медалью. Влада, Влада, Влада…

Когда официант подает горячее, я готова сгореть со стыда. Чтобы немного успокоиться, делаю несколько глотков вина, есть не могу – гоняю аппетитные кусочки утки и спаржи по тарелке, не в состоянии донести до рта даже один из них. Господи, о чем только думает отец? Неужели такому серьезному бизнесмену, как Игорь Андреев, интересно, какая кличка была у моего пони?

Пока хозяин дома заливается соловьем, Андреев-старший в основном молчит, время от времени бросая на меня изучающие взгляды. Младший же ведет себя так, словно меня не существует. Должно быть, он считает моего отца сумасшедшим, и я не могу его за это винить. Сейчас мне тоже так кажется.