Глава 4

Едва я заметила Довлатова, выходящего из лифта, поняла, что его расположение духа оставляет желать лучшего. Что ж, видимо, Терентьев прислал информацию по новым искам не только мне. В офис Левашова мы ехали в молчании, Довлатов, даже не произнося ни слова, замораживал атмосферу вокруг себя, заставляя внутренне ежится. Не завидую я Николаю Степановичу и всем его подчиненным, чувствую, подписание будет «веселым».

Он был недоволен. Внешне расслабленная поза была обманчивой, он просматривал бумаги, которые притащили помощники Николая Степановича, и его взгляд становился все темней. Плохой знак. Челюсти сжаты, брови сошлись на переносице, а на лице отпечаток злости. Помощники Левашова, после каждого отброшенного на стол Довлатовым листа, нервно поправляли галстуки и хлебали воду. Что ж, это обычная реакция на Довлатова, мало кто спокойно выдерживает его взгляд, особенно когда он не в духе.

– Николай Степанович, вы же заверили меня, что у вас готовы все документы, что все моменты, что мы с вами обговаривали, вы включили. Зачем вы тратите мое и свое время? – произнес Захар Александрович, с недобрым прищуром глядя на Левашова, отчего тот заметно поменялся в лице.

– Захар Александрович, это какая-то ошибка, сейчас все исправим. Расслабились люди перед Новым годом, – и Левашов явно злой из-за случившейся оплошности, поднялся со своего места, направляясь к выходу из переговорной. Попутно бросив секретарю, чтоб предложила кофе и чай. Следом вышли его помощники, понуро опустив головы.

Напряженность и раздражение, излучаемое Довлатовым, наполнило комнату и, казалось, искрило в воздухе. Я даже была благодарна той девице, которая притащила кофе, ее появление ненадолго разбавило гнетущую атмосферу.

 Есть люди, которые в момент нервного напряжения, отстукивают ритм ногой или барабанят пальцами по столу, кто-то мерит шагами комнату, Довлатов же превращался в глыбу льда, раздражающую меня и пугающую всех остальных.

Не успели мы насладиться неплохим, к слову, кофе, в кабинет вернулся Левашов, а спустя две минуты вместо тех дрожащих от страха бедолаг, в кабинет вошла уверенная женщина средних лет в строгом костюме и мужчина лет тридцати пяти, никакого раболепия, заискивания, никакого желания угодить, все чисто, четко и по делу. Все было исправлено, заменено и уже распечатано. А сразу так нельзя было? Довлатов цепким взглядом просканировал исправленные варианты, удовлетворенно кивнул, и мы перешли к подписанию. Ледяной обруч, стянувший воздух в кабинете, постепенно ослабевал, дышать становилось легче. Ненавижу эту ментальную способность Довлатова превращать все вокруг себя в царство вечного холода и мерзлоты.

– Ну вот, все готово, этакий happy end локального масштаба, – произношу, убирая все бумаги со стола. Левашов вышел из переговорной пару минут назад, сославшись на спешку. Подозреваю, что спешил он оказаться подальше от Довлатова, что ж, я даже осуждать его за это не могу, сама иногда с радостью бы сделала так же.

– Happy end в тайских салонах имеет конкретное значение и финал. Не путайте понятия, Алена Витальевна, – неожиданно произносит в ответ Довлатов, и в его глазах цвета серого льда пляшут смешинки.

– Ну, вам лучше знать, – отвечаю, в удивлении дернув бровью. Сдерживая улыбку, отмечаю, как поднялся уголок его губ. Оттаял. Слава всем богам. А то нам же еще на ужин к Савину идти.

 Ресторан, в котором проходил прием, сверкал показной роскошью похлеще городской новогодней елки. Выглядело так, будто Савин спустил весь бюджет, выделенный на украшения города, на свое застолье. Все вычурно сверкало позолотой, до ряби в глазах.

Стоило нам войти в зал, как практически все женщины устремили свои взгляды на Довлатова. Судя по всему, Захар Александрович не уйдет отсюда один, ну как минимум его телефонная книжка изрядно пополнится. Но бросив украдкой взгляд на своего начальника, едва не прыснула, каменное лицо и убийственно замораживающий недовольный взгляд, сканировал собравшуюся публику. М-да, с таким подходом желающих с ним пофлиртовать, значительно поубавиться. Не скажу, что это меня расстраивает.

Чтобы скрыть свою улыбку, взяла у проходящего официанта с подноса бокал шампанского, пригубила, окидывая взглядом находящихся тут людей.

– Что вас рассмешило, Алена Витальевна?

– Вы своим появлением взбудоражили всех женщин. Молоденькие птички не спускают с вас взглядов. Вам есть из чего выбрать сегодня, – он брезгливо скривился от услышанного, а моя улыбка стала еще шире.

– Все эти птички, как вы выразились, смотрят на меня как на толстую пачку купюр, не больше. Помани их пальцем, и отсосут прямо на лестнице, надеясь обрести спонсора в моем лице.

– Проститутки?

– Содержанки. Профессиональные. В большем числе.

– Как вы их отличаете, не понимаю. Для меня, что дорогие проститутки, что содержанки, что золотая молодежь, они же все сейчас на одно лицо, с одинаковым набором брендов и лицами, сделанными у одного пластического хирурга.

Теперь уже губы Довлатова растянулись в улыбке, а в глазах внезапно появилась неожиданная теплота.

– А вам это и не нужно, Алена Витальевна. Вы же не станете выбирать, кого из них пустить в свою постель? Я надеюсь, – на последних словах я едва не подавилась шампанским.

– Не стану. Я по мальчикам, – бросив на него изумленный взгляд, сделала еще один глоток из бокала.

– Это радует.

На его губах снова заиграла тень улыбки. Мне сейчас, кажется, или наш чуть вышедший за привычные рамки разговор доставляет ему наслаждение? Скорее всего, алкоголь на почти голодный желудок вызывает у меня игры разума. Не иначе. Или у кого-то сегодня хорошее настроение. Привычная давящая напряженность схлынула. Пара минут молчания, и он протягивает мне бокал шампанского взамен почти опустевшему.

– Ну, что, готовы познакомиться ближе с местной фауной? – насмешка в его тоне даже не была ничем прикрыта. И это навело меня на определенные мысли.

– Порой мне кажется, что вам нравится пугать всех окружающих своим дебильным веяньем и способностью делать любую атмосферу моментально неуютной.

– Дебильным веяньем? – переспросил, и его бровь вопросительно изогнулась. Чертово шампанское. Зачем я это сказала. А в следующее мгновение произошло, то, чего я не видела никогда за все шесть лет работы на Довлатова. Он рассмеялся. В голос. – Будем считать, что истина в ваших словах все же есть. – Мне в это мгновение хотелось провалиться сквозь землю, а он улыбнулся и предложил мне руку. – Ну, так что, пойдем?

Глава 5

Этот долбанный прием у Савина был сплошной пыткой и нескончаемым мучением для моей психики, шампанское не помогало. А внезапно появившееся хорошее настроение Довлатова вводило в ступор. Не помню, чтоб он вообще себя так вел. Мне вообще казалось, что он неспособен ни на улыбку, ни на смех, ни тем более сыпать шутками, но сегодняшний вечер показывал обратное. Может, ему в кофе у Левашова что-то веселящее подсыпали? Нет, ну, а что? Другого варианта у меня не было. Пока Довлатов был занят разговорами, незаметно оставила его и двинулась к выходу, дабы перевести дух. Набросив на плечи взятый в гардеробе плед, вышла на улицу, достав из сумочки сигареты, закурила, выдыхая никотиновый дым и втягивая носом морозный воздух.

– Устали? – раздалось позади, заставляя обернуться. Мое начальство медленно спускалось по ступенькам. Вот чего ему о перспективах деревообрабатывающего комбината не разговаривалось?

– Нет, бодра и полна сил, – Довлатов остановился рядом, тоже подкуривая сигарету.

– После праздников можете взять три выходных, если не будет срочных вопросов, то продлите до пяти, – день открытий просто. Почти отпуск. И сам предложил. Каким богам принести священное подношение и вознести благодарность?

– Спасибо, – произнесла, в удивлении, приподняв бровь.

– Думаю,– он бросил взгляд на наручные часы, – уже можем вернуться в зал, попрощаться с Андреем и ехать отсыпаться в гостиницу. Завтра что по плану?

– С утра встреча с Мацуевым, очень просил. В обед открытие какого-то комплекса у Голицына, приглашает. А также четыре приглашения на саму Новогоднюю ночь, в том числе и от управляющего гостиницы.

– Что там у Мацуева? И среди приглашений есть те, которые не стоит игнорировать?

– Рината теснят, предполагает залоговое рейдерство, хочет заручиться поддержкой и попросить совета. По поводу приглашений важных нет, так шелуха.

– Ринату добро дай. Новогоднюю ночь я буду в гостинице, а вы можете развлекаться, как вашей душе будет угодно.

– Я попала на какую-то акцию? Что за грандиозная раздача пряников, Захар Александрович? Свободная Новогодняя ночь, почти пять дней выходных. Что я пропустила? – не скрывая улыбку, затушила сигарету.

– Скажем так, разговор с Шауловым меня навел на мысль, что такие золотые кадры, как вы Алена Витальевна, надо ценить.

– От него опять помощник ушел?

– Ага, и снова в больничку.

– Что на этот раз?

– Чебурахнулся с самоката, – я была не в силах сдержать смех, начала хохотать, краем глаза замечая, как дрогнули губы Довлатова и он расплылся в улыбке.

Странный вечер, наполненный множеством пробирающих меня моментов, проникающих под кожу, мелочей, бьющих картечью по моей броне. Изматывающий, но оставивший приятное послевкусие внутри.

Прибыв в гостиницу, мы расходимся по своим номерам и я, сбросив с себя вещи, отправилась в душ, стоя под струями воды, пыталась привести свое расшатанное эмоциональное состояние в режим нормы, выходило плохо, разум продолжал крутить кадры с Довлатовым, как на повторе, игнорируя все мои попытки, сменить жанр. Невыносимая, вечная, изматывающая борьба с собственным сердцем.

Выйдя из душа, обнаружила пропущенный звонок от Терентьева. Перезвонила. Влад поднял трубку уже на третьем гудке.

– Вещай.

– Зам Тамарина звонил, Лев Игоревич, назначил встречу четвертого числа.

– Отлично. Еще какие-то новости есть?

– Пока нет, все застыло, после праздников, видимо, начнется п*здопляска.

– Ты только сам не расслабляйся и другим там не давай, Нечаев, конечно, сказочный долбо*б, но далеко не дурак, может подложить свинью там, где не ждешь, надеясь на то, что в праздничные дни у всех мозг в оливье превращается.

– Есть не расслабляться, Алена Витальевна, – отчеканил Влад и тут же рассмеялся.

– Оливье Влад? Уже?

– Нет. Просто пошутил, – что за вечер неуемного юмора? Их стендаперы покусали или это воздушно-капельным передается?

– Держи в курсе.

– Конечно.

Закончив разговор, отложила телефон и залезла в постель.

Утро не принесло желаемого облегчения, мозг продолжал насиловать мой разум, и бодрый, выспавшийся Довлатов вызывал подобие раздражения, за которое я и ухватилась всеми фибрами души. Ухватилась в надежде, что это поможет мне продержаться до конца этой командировки и не скатиться в плаксиво-бабское настроение, в котором из развлечений, сопли, слезы, и бутылка крепленого, а уровень «жалелки» себя несчастной, выкручен на максимум.

Ринат, нас ждал в ресторане гостиницы, даже ехать к нему не пришлось. Заняв столик в углу, заказали завтрак и кофе. Принесли довольно быстро.

– Рассказывай, что у тебя случилось? – произнес Захар Александрович, принимаясь за еду.

– Абдулова знаешь?

– Конечно, «Западный банк» его.

– Верно. Я у него полгода назад кредит брал под залог комбината. И тут мне прилетает неожиданное предложение, о понижении ставки, перерасчете и, соответственно, переподписании, – Ринат нахмуренно отхлебнул кофе.

– Вполне нормальное предложение, если ты платил исправно и если кредитовался не в первый раз у него.

– Нормальное, только меня все это настораживает, а чуйка меня еще никогда не подводила, Захар. Ты же знаешь эту схему, когда в новый договор прописывают жесткие рамки по ежемесячным взносам. А потом фабрикуют форс-мажор, чтоб оплата прошла с опозданием и дальше пошло-поехало, суд, бизнес отходит банку и потом с торгов уходит другим людям и хрен ты, что докажешь. Там уже все сшито и крыто будет.

– Абдулов нормальный, никогда подобного за ним не водилось. Не понимаю, что тебя напрягает.