Зимовье зверей

Был у старика со старухой бык. Как зима близиться стала, совсем худая жизнь началась.

– Послушай, старик, – говорит баба, – из чего мы быка держим? Куда уж нам кормить его! Сами с голоду пропадаем. Видать уж теперича зарезать его придётся.

Услыхал это бык и бежал ночью со двора. Вот идёт он лесом, попадается ему навстречу баран.

– Куда, баран, идёшь? – спрашивает бык.

– От зимы лета ищу, – отвечает баран.

– Пойдём со мною!

Пошли вместе. Попадается им навстречу свинья.

– Куда, свинья, идёшь? – спросил бык.

– От зимы лета ищу, – отвечает свинья.

– Иди с нами!

Пошли дальше втроём. Навстречу им попадается гусь.

– Куда, гусь, идёшь? – спросил бык.

– От зимы лета ищу, – отвечает гусь.

– Идём за нами!

Вот и гусь пошёл за ними. Идут, а навстречу им петух.

– Куда, петух, идёшь? – спросил бык.

– От зимы лета ищу, – отвечает петух.

– Иди за нами!

Идут они путём-дорогою и разговаривают:

– Как же, братцы-товарищи! Время приходит холодное, где тепла искать?

Бык и говорит:

– Давайте избу строить, а то, чего доброго, и впрямь зимою замёрзнем.

Баран говорит:

– У меня шуба тёплая – видишь, какая шерсть! Я и так перезимую.

Свинья говорит:

– А мне хоть какие морозы – я не боюсь: зароюсь в землю и без избы перезимую.

Гусь говорит:

– А я сяду в середину ели, одно крыло постелю, а другим укроюсь – меня никакой холод не возьмёт. Я и так перезимую.

Петух спрашивает:

– А разве у меня нет своих крыльев? И я перезимую!

Бык видит – дело плохо, надо одному хлопотать.

– Ну, – говорит, – вы как хотите, а я буду избу строить.

Выстроил себе избушку и живёт в ней. Пришла зима холодная, стали пробирать морозы. Баран просит быка:

– Пусти, брат, погреться.

– Нет, баран, у тебя шуба тёплая, ты и так перезимуешь. Не пущу!

– А коли не пустишь, то я разбегусь и вышибу из твоей избы бревно. Тебе же будет холоднее.

Бык думал-думал:

– Пожалуй, пущу, а то и меня заморозит. – И пустил барана.

Вот и свинья прозябла, пришла к быку:

– Пусти, брат, погреться.

– Нет, не пущу! Ты в землю зароешься, так и перезимуешь!

– А не пустишь, так я рылом все столбы подрою да твою избу завалю.

Делать нечего, надо пустить. Пустил и свинью. Тут пришли к быку гусь и петух:

– Пусти, брат, к себе погреться.

– Нет, не пущу! У вас по два крыла: одно постелите, другим укроетесь; так и перезимуете!

– А не пустишь, – говорит гусь, – так я весь мох из твоих стен повыщиплю, тебе же холоднее будет.

– Не пустишь, – говорит петух, – так я взлечу на чердак и всю землю с потолка сгребу, тебе же холоднее будет.

Что делать быку? Пустил жить к себе и гуся, и петуха.

Вот живут они себе в избушке. Отогрелся в тепле петух и начал песенки распевать. Услышала лиса, что петух песенки распевает, захотелось ей петушиным мясом полакомиться, да как достать его? Лиса пустилась на хитрости, отправилась к медведю да волку и говорит:

– Ну, любезные куманьки! Я нашла для всех добычу. Для тебя, медведь, быка. Для тебя, волк, барана. А для себя петуха.

– Хорошо, кумушка! – говорят медведь и волк. – Мы твоих услуг никогда не забудем. Пойдём же поедим!

Лиса привела их к избушке. Медведь говорит волку:

– Иди ты вперёд!

Пошёл волк. Только вошёл в двери – бык наклонил голову и припёр его рогами к стене. Баран разбежался да как боднёт медведя в бок и сшиб его с ног, а свинья рвёт и мечет в клочья, а гусь подлетел – глаза щиплет, а петух сидит на брусу и кричит:

– Подайте сюда, подайте сюда!

Медведь с лисой услыхали крик да бежать! А волк рвался-рвался, еле вырвался. Догнал медведя и рассказывает:

– Ну, что было мне! Этакого страху отродясь не видывал. Только вошёл я в избу, откуда ни возьмись баба – да ухватом меня так к стене и прижала! Набежало народу пропасть: кто бьёт, кто рвёт, кто шилом в глаза колет. А ещё один на брусу сидел да всё кричал: «Подайте сюда, подайте сюда!» Ну, если б подали ему, кажется бы, и смерть моя была!

Лиса и Медведь

Жила-была кума-Лиса; надоело Лисе на старости самой о себе промышлять, вот и пришла она к Медведю и стала проситься в жилички:

– Впусти меня, Михайло Потапыч, я лиса старая, учёная, места займу немного, не объем, не обопью, разве только после тебя поживлюсь, косточки огложу.

Медведь, долго не думав, согласился. Перешла Лиса на житьё к Медведю и стала осматривать да обнюхивать, где что у него лежит. Мишенька жил с запасом, сам досыта наедался и Лисоньку хорошо кормил. Вот заприметила она в сенцах на полочке кадочку с мёдом, а Лиса, что Медведь, любит сладко поесть; лежит она ночью, да и думает, как бы ей уйти да медку полизать; лежит, хвостиком постукивает да Медведя спрашивает:

– Мишенька, никак, кто-то к нам стучится?

Прислушался Медведь.

– И то, – говорит, – стучат.

– Это, знать, за мной, за старой лекаркой пришли.

– Ну что ж, – сказал Медведь, – иди.

– Ох, куманёк, что-то не хочется вставать!

– Ну, ну, ступай, – понукал Мишка, – я и дверей за тобой не стану запирать.

Лиса заохала, слезла с печи, а как за дверь вышла, откуда и прыть взялась! Вскарабкалась на полку и ну починать кадочку; ела, ела, всю верхушку съела, досыта наелась; закрыла кадочку ветошкой, прикрыла кружком, заложила камешком, всё прибрала, как у Медведя было, и воротилась в избу как ни в чём не бывало.

Медведь её спрашивает:

– Что, кума, далеко ль ходила?

– Близёхонько, куманёк; звали соседки, ребёнок у них захворал.

– Что же, полегчало?

– Полегчало.

– А как зовут ребёнка?

– Верхушечкой, куманёк.

– Не слыхал такого имени, – сказал Медведь.

– И-и, куманёк, мало ли чудных имён на свете живёт!

Медведь уснул, и Лиса уснула.

Понравился Лисе медок, вот и на другую ночку лежит, хвостом об лавку постукивает:

– Мишенька, никак, опять кто-то к нам стучится?

Прислушался Медведь и говорит:

– И то, кума, стучат!

– Это, знать, за мной пришли!

– Ну что же, кумушка, иди, – сказал Медведь.

– Ох, куманёк, что-то не хочется вставать, старые косточки ломать!

– Ну, ну, ступай, – понукал Медведь, – я и дверей за тобой не стану запирать.

Лиса заохала, слезла с печи, поплелась к дверям, а как за дверь вышла, откуда и прыть взялась! Вскарабкалась на полку, добралась до мёду, ела, ела, всю серёдку съела; наевшись досыта, закрыла кадочку тряпочкой, прикрыла кружком, заложила камешком, всё, как надо, убрала и вернулась в избу.

А Медведь её спрашивает:

– Далеко ль, кума, ходила?

– Близёхонько, куманёк. Соседи звали, у них ребёнок захворал.

– Что ж, полегчало?

– Полегчало.

– А как зовут ребёнка?

– Серёдочкой, куманёк.

– Не слыхал такого имени, – сказал Медведь.

– И-и, куманёк, мало ли чудных имён на свете живёт! – отвечала Лиса.

С тем оба и заснули.

Понравился Лисе медок; вот и на третью ночь лежит, хвостиком постукивает да сама Медведя спрашивает:

– Мишенька, никак, опять к нам кто-то стучится?

Послушал Медведь и говорит:

– И то, кума, стучат.

– Это, знать, за мной пришли.

– Что же, кума, иди, коли зовут, – сказал Медведь.

– Ох, куманёк, что-то не хочется вставать, старые косточки ломать! Сам видишь – ни одной ночки соснуть не дают!

– Ну, ну, вставай, – понукал Медведь, – я и дверей за тобой не стану запирать.

Лиса заохала, закряхтела, слезла с печи и поплелась к дверям, а как за дверь вышла, откуда и прыть взялась! Вскарабкалась на полку и принялась за кадочку; ела, ела, все последки съела; наевшись досыта, закрыла кадочку тряпочкой, прикрыла кружком, припёрла камешком и всё, как надо быть, убрала.