Цитаты из книги «Всё о Манюне (сборник)»

Наринэ: Ба: Ну что, тебе как всегда? Мир во всем мире привезти? Общий хохот. Наринэ: Ба, привези мне длинное платье. И туфли на каблуках! Ба: Так и запишем, сарафан и сандалики.

Каринка: Мне бы такой нож, где много разных штучек, штопор там, ножницы… Ба: Сразу нет! Каринка: Тогда медаль! Немая сцена. Каринка: Ладно, костюм индейца. Ба: Привезу краски. И нечего кривить рот! Кто в художественной школе учится? То-то! Маня: Ба, и карандаши ей не забудь!

Потом мы все дружно пили чай, а Ба составляла список, кому чего надо привезти из Новороссийска. Список получился внушительным: Сонечке: бочонок меда и много-много конфет. Гаянэ: Гаянэ: Ба, купи мне красивую куклу, которая говорит «мама» и кушает кашу. Ба: Деточка, где я тебе такую куклу возьму? Гаянэ: Ладно, – тяжкий вздох, – тогда надувной мячик. Ба: Вот это другой разговор! Маня: Ба, и лопаточку ей привези.

гуманность детей не знает границ – любого до смерти залюбят.

– Дети, просыпайтесь, зима наступила! – разбудила нас с утра Ба. Мы выскочили из-под одеял и кинулись к окну. Двор завалило кипеннобелыми сугробами. Словно кто-то распорол над городом большую пуховую перину и засыпал дома и дороги воздушными белыми перьями.

Но ближе к Новому году резко холодало, и густой, непроницаемый туман разом оседал высоким слоем снега на город. Вечером еще было пасмурно и сыро, а с утра все улицы оказывались завалены полуметровыми сугробами! Урааааааа, наступила настоящая зима! Дети тут же хватали санки и на целый день пропадали из дому – спешили жить полноценной, такой редкой для южных широт зимней жизнью. Хозяйки вытаскивали тяжелые ковры и выбивали их на белом полотне снега. Ковры мигом возвращали себе былую молодость, переливались яркими красками и долго потом пахли свежестью и зимой.

ястребы пережидали нелетную погоду в железных клетках. Сторож Степан приносил им поесть, и, следя за тем, как птицы уничтожают куски свежего мяса, разговаривал светские разговоры. – Карабас-джан, – говорил он, – медленно спеши, что ты ешь, как оглоед? Я же тебя вчера уже кормил, а ты себя ведешь так, что мне стыдно тебе в глаз смотреть. Ты еще скажи, что я тебя голодом морю! А ты, Барабас, воды мало пьешь. Запивать надо еду, сколько раз можно тебе одно и то же сказать?! Степан разговаривал с ястребами только по-русски. Из уважения и чтобы показать, что он тоже не хухры-мухры, хоть и сторож. Ястребы, чтобы сделать ему приятное, важно кивали своими крючковатыми носами и прикидывались знатоками русского языка.

Анико, ты мою Лусинэ не видишь? – подслеповато щурилась древняя, сморщенная, как сухофрукт, старуха. – Вон она, вижу! – визжала Анико. – Нани, она в короткой юбке и на высоких каблуках!!! – Вуй, чтобы мне ослепнуть и этого позора не видеть! – менялась в лице старуха. – Ереван мою девочку испортил! Совсем короткая юбка? – Выше колена на целую ладонь! – Хисус Кристос! – мелко крестила лоб старуха. – Что за времена бессовестные настали? Пусть она только подойдет ко мне, уж я ее оттаскаю за длинные косы, вот увидишь! – Нани, она к тому же постриглась! – Ааааа… – Цеплялась за воздух скрюченными пальцами старуха и медленно оседала на пол. – Ой, подожди, нани, я обозналась, это не Лусинэ, а какая-то другая девушка. Вооооон наша Лусинэ, вижу-вижу наконец ее, и косы у нее длинные, и каблук на туфлях маленький! – Вот, – резво вскакивала с места старуха, – я же говорю, что это не моя Лусинэ! Анико, тебя отшлепать надо, у меня сердце чуть не треснуло! – Нани, но юбка-то на ней все равно короткая!

Ноябрь в том году выдался солнечным и очень теплым. Двадцать градусов, даже по меркам южной осени – это много. Природа еще буйствовала разноцветьем листвы, а небеса уже по-зимнему унеслись ввысь и казались пронзительно звонкими. Огромные звезды, которые летом переливались прямо над головой, хочешь – протяни руку и зачерпни горсть, застыли в далекой небесной дали. Солнце превратилось в большой багрово-красный шар. На закате, словно в нерешительности, оно ненадолго зависало над синими холмами полотном Сарьяна, а потом стремительно уходило за горизонт. Сутки напролет над городом пролетали стаи птиц. Они кричали дивными голосами, прощаясь с северной стороной. Не за горами были холода.

«Манюня» – это книга для взрослых детей. Для тех, кто и в тринадцать, и в шестьдесят верит в хорошее и смотрит в будущее с улыбкой.