Лиза, которую в Городе называли "госпожа Эли" – имя "Елизавета" или, тем паче, "Лиза", для неповерхностного слуха звучало очень уж дико, а "Элизабет" или "Эли" вполне себе нормально – так вот, эта самая Лиза-Эли предложила пустить против скрыплов добровольцев – интов, вооружив их нейронными лучевыми ножами.

Бюллер-старший уверял, что, по его сведениям, на складах санации такие ножи должны иметься… так, по крайней мере, ему самому докладывали таможенные службы, занимавшиеся контрабандой. Но тактика использования нейронных ножей в борьбе со скрыплами была еще не разработана, а показавшаяся вначале такой перспективной идея создать для этой борьбы отряды интов на проверку оказалась безнадежной чушью… о чем и доложил генералу Макс Гронкс, успевший за это время дослужиться уже до капитана.

– Что значит, невозможно обучить? – ревел господин Жарко-второй, потрясая кулаками над головой новоиспеченного капитана. – В цирке крыс дрессируют!.. элефантов!..

– Так то элефанты, – мялся и вздыхал Гронкс, уверяя генерала, что обучение поручено самым-самым, что у него сейчас на этом деле и Дюбель, и Банзай, и даже сам Стратег подключен, да вот – поди ж ты… и, в конце концов, предложил господину генералу убедиться лично.

Зрелище оказалось, и в самом деле, не для слабонервных. Душераздирающее оказалось зрелище.

На тренировочном полигоне училища санации в чем-то, отдаленно напоминавшем воинский строй, стояло около полусотни самых омерзительных шпаков, на которых кто-нибудь когда-нибудь зачем-нибудь сподобился натянуть военную форму. Вид этот самый "строй" имел такой, будто каждым входившим в него индивидуумом некто только что старательно драил полигон, а оный индивидуум оному процессу противился изо всех наличных … не то чтобы сил – откуда у инта взяться силам? – но силенок. Рожи у всех присутствующих были красные и усталые, а у бывших курсантов, а ныне офицеров-наставников еще и разъяренные.

– Смиррна! – не своим голосом заорал, увидевши генерала, здоровенный малый в чине старшего лейтенанта, носивший среди своих, как помнил генерал, странное прозвище "Дюбель", и тут же намылился подскочить с докладом.

Команда "смирно" выполнена была бравым воинством таким образом, что генерал только махнул рукой и выговорил с предельным отвращением:

– Вольно…

Затем генерал обозрел воинство, вздохнул, мановением руки пресек злобные гримасы Гронкса в адрес бывших корешей, а ныне подчиненных, и с нейтральным видом поинтересовался, что бы все это могло значить?

Из краткого, но очень толкового доклада старшего лейтенанта Дюбеля он уяснил для себя смысл происшедшего.

Как оказалось, офицеры-наставники занимались с волонтерами – интами строевой подготовкой (-ох!-), включавшей в себя способы прохождения с полной выкладкой узких тоннелей, щелей, каверн и отверстий… что само по себе было нешуточным испытанием для нервов господ офицеров (-убой!-). А тут еще одному волонтеру во время объявленного короткого передыха вдруг взбрело в умною очкастую оконтакторенную голову заняться разборкой игломета… да откуда я знаю, что это ему в башку стукнуло, – возопил в отчаянии этот самый Дюбель, на каковой вопль генерал, понимая и сочувствуя, официального внимания не обратил.

– Ясно, – сказал генерал. – Потерял что-нибудь?

Дюбель только молча кивнул головой.

– Пружина клапан отсечки выбросила? – сказал генерал, проявляя чудеса начальственной прозорливости.

– Так точно!

– Нашли?

– Попробовали бы не найти! – дергаясь, прошипел сквозь зубы Дюбель. – Простите, господин генерал, так точно, нашли, но внешний вид у них после поисков сами видите, какой.

Генерал снова покачал головой, посмотрел на Гронкса – да, мол, провал, полный провал, и повернулся к строю.

– Ну, и кто же это из вас такой… деятельный? Два шага вперед.

Строй взволнованно закачался, зашевелился строй, отчего у господ офицеров-наставников перекосило физиономии. Потом, распихивая локтями товарищей, стоявших в первых рядах, вперед вылезло такое чудо природы, что генерал некоторое – вполне ощутимое – время смотрел на него в полной оторопелости. Дело было даже не в очках, чудом держащихся на кончике носа, не в воробьиной взъерошенности или каскетке, съехавшей на нос за время продирания через строй товарищей. Даже не в том, что пуговицы на френче были застегнуты через одну петлю, хотя и этого уже, конечно, хватило бы выше крыши, чтобы сгноить мерзавца на губе. Но вот то, что френч слева и сзади у него был засунут под брючный ремень, вот это уже… да-а!

– Подойди-ка сюда, сынок, – выговорил генерал, до глубины души потрясенный тем, что подобная личность как-то умудрилась дожить до вполне себе зрелого возраста, и… тут же чуть сам не шлепнулся от изумления и оторопелости. Личность направилась к нему, старательно изображая строевой шаг. При этом, шагая левой ногой, господин оконтакторенный вольнопер выбрасывал вперед левую руку, а шагая правой – правую.

Господа офицеры-наставники взвыли в голос, а генерал, не обращая внимания на столь возмутительное с их стороны нарушение устава и всяческой субординации, сказал, обращаясь уже исключительно к Гронксу:

– Вы правы, капитан. Эксперимент можно считать полностью провалившимся.

Гронкс переглянулся с Дюбелем, открыл было рот и замер в нерешительности.

– В чем дело, капитан? Что у вас там такое?

– У курсанта Дю… простите, вот у старшего лейтенанта есть некоторые соображения. Вроде бы, толковые. Разрешите?..

Мысль Дюбеля генерал ухватил с полуслова. Действительно, ударной силой боевых групп, вооруженной нейронными ножами и иглометами, должны были стать мальчики Гронкса, подготовка у которых – они это уже не раз доказали – была если и не выше всяких похвал, то все-таки была. А вот инты при них должны быть чем-то вроде приборов и индикаторов, определяющих наличие скрыплов, место их, скрыплов, дислокации, направление атаки и все такое.

Отсутствие у интов боевой подготовки Дюбелем отметалось сходу.

– У Виктора Бюллера тоже не было боевой подготовки, а мы со Стратегом протащили его чуть ли не через всю Северную. А такие мобильные отряды, если между ними наладить взаимодействие и тактически грамотно построить атаку, погонят скрыплов из Северной шахты в прибрежные карстовые пещеры и дальше наружу. А там, если поставить на хребте огнеметы, путь у скрыплов будет один – в воды Пульсарки, а из них никто еще живым не выходил… кроме вице-короля, естественно.

– Так-так-так, – протянул генерал. – Неплохо, неплохо… ну, а этого, – генерал ткнул пальцем в "чудо природы", – этого…

– Я возьму его в свое звено, – поспешно сказал Дюбель. – За ним, конечно, нужен глаз да глаз, но голова у ботаника, это что-то, господин генерал. Вот, посмотрите, он придумал. Это – защитный панцирь. Скрыплы всегда атакуют сверху… видите, как удобно и надежно?.. А эта хреновина – локатор, совмещенный с предохранителем. Монтируется на нейронном ноже. Раздадим всем своим, и порядок, никаких тебе случайных, так сказать, несчастных случаев. Вот это манипулятор. Тоже он придумал. Пока мы со скрыплами будем разбираться в штреках и тоннелях, особых неприятностей ожидать не приходится. А вот как войдем в пещеры, там узких ходов и лазов тьма-тьмущая… нет-нет, он хотя и дурак-дураком, но зверски умный, и в каком-то смысле очень даже полезный гений.

– Понятно. Предложение принимаю. Грамотное предложение. Я думаю, что госпожа Дуна что-то в этом роде и имела в виду. Что ли она интов в своей жизни не видела? Уж как-нибудь! У самой контакторы на полголовы. Сколько своих парней предлагаете на одну боевую единицу?

– Пять как минимум, господин генерал, меньше никак. Двое в авангарде. Это основная ударная сила. Двое в центре при инте. И один прикрывающий в арьергарде.

– Разумно, разумно… – Генерал откашлялся и весьма торжественно обратился к присутствующим. – Господа офицеры и вольноопределяющиеся! Смею думать, что у меня есть для вас радостная новость. На складе конфиската, подготовленного руководством санации к уничтожению, найдена партия лучевых ножей. Почти сотня штук, господа!

Мановением руки прекратив восторженные вопли, генерал продолжил.

– Считая по два ножа на нос, и учитывая всю их наличность, мы уже можем отправить в тоннели пятьдесят подготовленных бойцов. Считая по пять бойцов на звено, это десять боевых групп.

– Господин генерал, разрешите обратиться? – гаркнул Дюбель. Генерал отечески кивнул.

– Я думаю… то есть… одним словом, каждый из нас может обойтись одним ножом. Особенно, если действовать спаренными звеньями. Каждой паре звеньев надо придать группу помощников – технарей, которые будут обеспечивать все потребности звеньев, в том числе в энергии для подзарядки ножей.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался генерал, – давай поподробнее.

– Ну, как… – Дюбель почесал нос. – Одно звено ведет боевые действия в течение двух часов. Это как раз такое время, которое требуется для зарядки ножей. Второе звено, ножи которых заряжают технари, в это время кушает и все такое… перекур, одним словом. Работа каждой пары звеньев длится двенадцать часов, потом ее сменяет вторая пара, а первая пара уходит на сон и отдых, так что – никаких переутомлений, никаких авралов и все такое…

– Великолепно! – воскликнул генерал в восхищении. – Предложение принимается полностью и безоговорочно, – генерал поднял руку, в зародыше давя восторженные вопли. – Только вот ты, старший лейтенант Дюбель, зря радуешься. Ты в тоннели не пойдешь, ты будешь участвовать в разработке операции в целом, готовить ударные группы и, вообще, руководить… Не возражать! Это приказ. Героев тут у нас до этой самой легкомысленной мамы, а вот умные и дельные люди, способные руководить операциями, в жутком дефиците. Считайте себя на казарменном положении, мальчики. Никаких выходных! Никаких увольнительных! Про дринк, Бродвей и девочек забыть до тех пор, пока в Северной будет оставаться хотя бы один живой скрыпл! – генерал оглядел непроницаемые физиономии бывших курсантов, а ныне офицеров санации, хмыкнул и добавил железным голосом: – Во всяком случае, если кто будет на Броде отловлен, пусть пеняет на себя. Сгною и вообще замордую.

Новоиспеченные господа офицеры смотрели вслед удаляющемуся руководству не без нетерпения, очень уж хотелось выпить по столь превосходному поводу.

– Да-а, – протянул расстроенный Дюбель. – Правду говорят, что инициатива наказуема.

– Брось расстраиваться, чудило! – жизнерадостно возопил Банзай. – Па-адумаешь, казарменное положение! Чихали мы на казарменное положение. И кашляли… пукали даже. А самоволка на что?

– Дурак ты, – Макс Гронкс укоризненно покачал головой. – Будешь Дюбеля учить в самоволку ходить? Да разве ж он из-за этого?