Перед нами и за нами – люди с мертвенными лицами, лишенные дара речи и воли, люди, отягченные землей, облекшей их в черный саван, – все они похожи друг на друга, словно голые. Из этой ужасающей ночи со всех сторон появляются выходцы с того света, облаченные в одинаковые мундиры беды и грязи. Это конец всего, конец всему. Это огромная передышка на одно мгновение, это эпическое прекращение войны. Раньше я думал, что страшнейший ад войны – пламя снарядов; потом я долго думал, что это – удушливые, вечно суживающиеся подземелья. Но оказалось, ад – это вода.