Брюнет скрестил руки на груди, чуть шагнув вперед и загородив меня. А я поняла: в отношениях важно, чтобы у твоего парня был не раскрученный блог в инсте, а надежное плечо. У Дэна такое имелось.
– Я попрошу выбирать выражения! – холодно перебил Дэн. – А то при всем уважении к вашему возрасту, несмотря на то, что я друг Шмулика, я выскажу вам, какая вы властная эгоистичная особа, из-под контроля которой сбежал собственный сын! – Он хмуро посмотрел на оторопевшую Сару Моисеевну и добавил: – Но я, как воспитанный человек, этого не скажу, а промолчу.
– Простите, но я при всем желании не могу бросить Шмулика, – возразила я. Сковородка при этом легла в мою руку на манер теннисной ракетки. – Хотя бы потому, что, с учетом наших с ним габаритов, до вас я его не доброшу.
– Шо мама? Сыночка, если ты не будешь-таки слушать маму, то всю жизнь по утрам будешь слышать «Принесите кофе и чизбургер, пожалуйста». Поэтому сейчас я заплачу этой шиксе… практичной женщине, которая при живом почти муже уже сажает за стол не почти, а целого любовника, а она скажет, что бросает тебя. И мы уйдем.
– Половина квартплаты? Дело только в ней? Значит, мы таки можем договориться, милочка, – уверенно начала гостья. – Я согласна вам отдать ее стоимость, а вы вернете мне сына!
– Мулик… – едва слышно просипела Сара Моисеевна, но ее протянутая рука была красноречивее любых слов.
– Дана, пойдем, пусть блудный сын воссоединится с матерью, – шепнул Дэн.
– Дэн, засекай время, – произнесла я, пока мама Фельцман набирала новую порцию воздуха. – Ровно пять минут.
– А что будет через пять ми…
Договорить он не успел, Сара Моисеевна, голося баньши, пошла на новый круг.