Ничего ж не предвещало

Я, сильно опаздывая и ругаясь про себя и на себя, бежала вперёд, периодически спотыкаясь на неровной плитке, выложенной вокруг, метров на тридцать на всём промежутке от парковки до входа в здание.

– И кто придумал такие тротуары? – злилась я, вытаскивая застрявший между плитками каблук. – Точно не женщины! Ни одна женщина в здравом уме не стала бы делать такие дорожки! Конечно, мужчинам хорошо, им в их ботинках хоть плитка, хоть брусчатка – всё удобно, а о нас кто подумает??

Какое-то не совсем доброе утро у меня получалось, но, оно у меня и не должно было быть добрым по определению, сегодня мой первый рабочий день в каком-то там супер-пупер секретном спец отделе по какой-то там безопасности. Откуда он только взялся этот секретный спец отдел?? Сидела бы я себе и дальше дома, преспокойненько гадала бы желающим на картах и не неслась бы сейчас с одного края на другой через весь город на такси по пробкам.

А ведь как до этого всё было замечательно! Сидела я себе дома, гадала, никому зла не причиняла! И вдруг на тебе – жена одного высокопоставленного лица из этого самого спец чего-то там на приём пришла, да восхитилась моими, по её словам, паранормальными сверхъестественными способностями. Лучше бы она при мне восхитилась, чем потом дома при своём муже. А тот упёртым атеистом оказался, до драки у них чуть не дошло, а я виновата. Ладно бы речь о деньгах пошла, я бы с удовольствием их вернула, тем более, что я с людей не деру три шкуры, сколько положат в конвертик, столько и возьму потом. А тут же нет, не деньги ему надо забрать, а доказать – что нет на свете никаких суперспособностей!

Я тоже хороша, повелась на эту защиту своей чести и достоинства, ну что мне стоило сказать – что я просто всё придумала и никаких сверхъестественных способностей у меня нет! Но, во-первых, стало очень обидно, что меня посчитали шарлатанкой, во-вторых – ну не хотелось мне расстраивать эту женщину, она же так поверила в меня, и вот теперь я стою у входа в это непонятное здание, сжимая в дрожащей руке временный пропуск, принесённый мне вчера вечером домой этим рассерженным мужем, с обещанием прикрыть мою лавочку, если я не докажу ему лично существование своих суперспособностей, раз не захотела признавать их отсутствие.

Представляю, что меня там внутри ждёт. Хотя, я, не будь овечкой на заклание, тоже подготовилась – стрижку себе сделала – пикси с выбритым боком, амулетов всяких-разных нацепила и на шею и на руки, выражение лица сделала соответствующее – в общем, видок тот ещё. Соседку, с которой в лифте встретилась, теперь надо от заикания отливать, но зато я точно знаю – цель достигнута!

Сделав три глубоких вдоха, я открыла дверь и подошла к проходной. Сунув в окошечко паспорт и пропуск, я повернулась выбритой стороной к камере и лучезарно улыбнулась. Эх, жаль, паспорт подкачал, там у меня фотография до моего преображения, то есть до того как на меня упала глыба льда, и, собственно, до того как я и стала гадалкой.

Правда, гадалкой я стала не сразу, вначале я лежала месяц в травматологии, где мне, кстати, и побрили одну часть головы, что придало мне некий своеобразный шарм и, когда я стала гадалкой, я решила – что такая причёска мне подходит больше, чем обычный хвостик, с которым я, учительница начальных классов, ходила до тех пор. Ну вылитая серая мышь.

Но не сейчас, не сейчас! Сейчас я себе одни только тени такие забабахала, что повстречав себя в тёмном коридоре, не то что заикаться, вообще забыла бы как говорить. Такая себе учительница.

***

Я, сколько себя помню, всегда с утра на работу передвигалась мелкими перебежками. Была у меня такая острая нелюбовь вставать по утрам пораньше, поэтому я тянула до последнего, лениво вылёживаясь в кровати, и потом носилась по квартире и всю дорогу до самой работы, на которую, кстати, ни разу не опоздала, несмотря на пробки и плохо работаюший транспорт.

Возможно, я валялась в кровати до последнего не из-за того, что я такая соня и лентяйка, а из-за того – что мне каждый день, пять раз в неделю, нужно было бежать на работу, на которой меня опять поджидали – недружелюбно настроенный практически весь коллектив и презрительно поджатые губы завуча. А всё из-за того, что я отказалась подписывать плохую характеристику троечнику Свиридову Антону, ребёнку из маргинальной семьи, подравшемуся со звездой школы – отличником Васильевым Иваном, у которого была богатая мама, и который стал насмехаться над мамой Свиридова, за что и был побит в меру сил третьеклассника.

Вот и тем утром я неслась как оглашенная, разоспавшись до самого последнего момента, за которым уже могло грозить опоздание, и по сторонам, а уж тем более на небо, не смотрела вообще. И зря. Хотя, может и не зря, не могу пока решить. В общем, пробегая мимо соседнего дома, я получила удар куском льда, отколовшимся от крыши и упавшим мне на голову. Хорошо ещё, что только зацепившим меня по касательной, что было не так больно и опасно для жизни, как могло бы быть, о чём я уже узнала позже, со слов лечащего врача, когда вышла из комы, пролежав в ней четырнадцать дней.

Открыв глаза я увидела свою подругу Оксану, которая с заплаканными глазами смотрела на меня и гладила меня по руке. Рядом с ней сидела моя практикантка Анечка. Обе, как оказалось, ходили ко мне все четырнадцать дней и ждали новостей в коридоре, и вот, наконец, я вчера пришла в себя. Меня перевели в обычную палату и сегодня уже разрешили навестить меня подругам.

– Вот апельсинчики, вот манго – выкладывая из пакетов нанесённое добро, радостно перечисляла Оксана – а вот и куриный бульончик с гренками в термосе, как ты любишь!

Всё это Оксана говорила с такой любовью, что я почувствовала ответную поднимающуюся волну любви, как говорится – до слёз. Мне так сильно захотелось её обнять, но я смогла только поймать её руку и прижать к щеке. Тут же у меня пронеслось странное видение.

– Бросай своего Коленьку, он женат! – вырвалось у меня и мы обе застыли.

– Ты что, вообще?! – взвизгнула Оксана и отдёрнула руку. – А я тебя подругою считала!

– А что за Коленька? – заинтересовалась Анечка. – Не наш айтишник? Он мне месяц назад глазки строил и в пиццерию звал.

– Что вы несёте?! – разозлилась Оксана и, схватив сумку, бросилась к двери. – Он на мне жениться обещал! – крикнула она нам и выскочила из палаты, сильно хлопнув дверью.

– Я не хотела. – подняла я пристыженно глаза на Анечку.

– Да успокойся! – погладила та меня по руке. – Пусть проверит, лишним не будет. Если неправда – будет радоваться. А если правда – то вовремя бросит его. Ты мне лучше скажи – откуда ты вообще узнала, что она с ним встречается? Я всегда думала что у неё никого нет, она при мне не рассказывала про него ничего.

Я задумалась и поняла – что тоже до сегодняшнего дня ничего не слышала про Коленьку.

– Не знаю. – удивилась я, покопавшись в своей памяти. – Я вообще про него ничего не знаю, ляпнула первое, что в голову пришло.

– Нормально так тебя по голове приложило. – задумчиво произнесла Анечка и стала водить пальцем у меня перед глазами.

– Бросай пальцами махать, а то меня сейчас укачает! – попросила я её и она отстала.

– На, поешь. – Анечка перелила бульон из термоса в тарелку и попыталась накормить меня с ложки.

– Я сама. – пробурчала я, но у меня не очень получилось, и Анечка, забрав ложку, стала кормить меня сама, периодически тяжело вздыхая.

– Что ты всё вздыхаешь? – не выдержала я.

– А если у тебя после удара крышечка поехала, мы тебя теперь всё время с ложечки кормить будем?

– Типун тебе! Если крышечка поехала, меня в другом месте держать будут, а вас туда не пустят.

Анечка вздохнула ещё глубже и её рука с ложкой задрожала, обрызгивая меня бульоном.

– Мы едим или умываемся? – пошутила я, стараясь привести её в спокойное состояние.

– Ой, прости! – встряхнулась Анечка и вытерла меня влажными салфетками. – Давай, ещё две ложечки осталось! А потом таблеточки. И будешь отдыхать.

Я доела вкусный бульон, выпила таблетки и глаза у меня сами собой закрылись.

Открылись они у меня только на следующее утро. В окно светило яркое солнышко, голова перестала гудеть и я стала чувствовать – что оживаю. Протерев глаза я увидела сидящих на стульях возле моей кровати недовольно-надутую Оксану и волнующуюся Анечку.

– Вы пришли? – обрадовалась я.

– Пришли. – буркнула Оксана и достала из сумки контейнер завёрнутый в фольгу. – Котлеты с пюре, ешь пока тёплый. – протянула она мне открытый контейнер и вилку.

Я радостно схватила её за руку и, не знаю как и почему, но поняла – что всё у неё теперь будет хорошо, и максимум через два года она выйдет замуж, а через три родит сына и дочь, и будет очень счастлива.

Удовлетворённо выдохнув я потянулась к контейнеру. Оксана застелила мне под подбородок детский слюнявчик и, подтянув меня к себе, подсунула под спину вторую подушку, и только потом дала в руки контейнер. Вилка у меня ещё тряслась в руке, но пюре с котлетой это не суп, так что я постаралась справиться сама.

– Зачем ты мне вчера это про Колю рассказала? – подняла на меня заплаканные глаза Оксана, когда я с огромным удовольствием умяла пол контейнера и откинулась на подушки передохнуть.

– Не знаю. Оно само как-то вырвалось. – чуть не плача призналась я.

– Неужели ты не могла промолчать? – надулась ещё сильнее подруга.

– Наверное могла бы. – я взяла её за руку и наклонила поближе к себе. – А потом ты бы забеременела, твой Коленька признался бы тебе – что он женат, и сказал бы – что если ты избавишься от ребёнка, то он вскоре бросит жену и вы поженитесь, ты бы поплакала-поплакала но избавилась от ребёнка, а потом бы выяснилось, что и он к тебе не собирался и детей иметь больше ты не можешь. Так что, я попробую отмотать время назад и ничего тебе не скажу? – внимательно посмотрела я на Оксану.

– Не вздумай! – испугалась она и резко отшатнулась от меня.

– Смотри сама. – пожала я плечами.

Оксана с Анечкой смотрели на меня вытаращенными глазами.

– А как ты это угадала? – прошептала ошеломлённая Анечка.

– Увидела её ветку реальности до нашего вчерашнего разговора. – спокойно пожала я плечами и тут же закрыла рот рукой – Ой, а откуда я и это знаю? – уже удивилась я, и, сказанным ранее словам, и последнему объяснению.

– Ой, мамочки! – прошептала Анечка, закрывая рот рукой.

– Не реви! – сказала я Анечке, впиваясь вилкой в котлету. – У тебя через четыре года будет трое детей, а муж уже практически на подходе.

– Кристина, а ты сильно головой ударилась, да? Может, у тебя там что-то повернулось куда не надо? – с ужасом глядя на меня, поинтересовалась Оксана.

– Она же тебе правду про твоего Коленьку сказала, – заступилась за меня Анечка, обрадованная моими словами. – Может у неё наоборот теперь всё как надо повернулось!

– Я сегодня в банк иду потребительский кредит брать – задумчиво произнесла Оксана. – А то у меня в кармане ни рубля! – и пожала мне руку, которой я подносила вилку с котлетой ко рту.

– В кошельке посмотри, тебе сегодня премию выдали, девятнадцать тысяч. – вилку до рта я так и не донесла, осознав, что только что сказала.

– Так ты что – экстрасенс теперь? – произнесла Оксана восхищённо, показывая раскрытый кошелёк Анечке и пересчитывая при ней свои девятнадцать тысяч.

– Класс! Моя подруга – экстрасенс!! – радостно завизжала Анечка, но Оксана прикрыла ей рукою рот и осмотрелась в поисках свидетелей.

– Ты пока об этом – никому! – прошипела мне Оксана. – А то понабегут спец службы с датчиками, будешь потом всю жизнь под колпаком! Лучше молчи!

– Я же не специально, само вырвалось. Я теперь боюсь – а вдруг и при враче вырвется? Хоть бы в психиатрическую больницу не загреметь. – грустно вздохнула я. – Я же даже не знаю – откуда у меня эти видения.

– Ты тогда пока лучше ни с кем вообще не разговаривай! А то мало ли! – предупредила меня Оксана.

– Ага, меня тогда ещё дольше лечить будут. – надулась я. – А я не хочу провести всю жизнь в весёленькой больнице!

– Да ладно, какая там больница! – отмахнулась Анечка. – Выпустят тебя! Сейчас небуйных не держат! Да и вообще, ты же давно хотела уйти на другую работу, давай мы объявление дадим – будешь предсказательницей?

– Да я же ничего толком не предсказываю. – смутилась я. – Это вот про вас у меня само как-то вырвалось. Я даже не знаю – как именно.

– Слушай, Кристин, – подвинулась ко мне поближе Анечка. – Когда станешь экстрасенсом, если народ попрёт, возьми меня к себе секретарём!

– И меня! – молитвенно сложила руки Оксана.

– Девочки, я вообще-то ещё в больнице лежу, меня ещё лечат, а вы с такими делами пристали. – отмахнулась я.

– Если тебя не вылечат, – сделала Оксана пальцем круг над головой – подадим объявления и будешь работать экстрасенсом-гадалкой. Я тебе завтра карты принесу, изучай. А мы потом к тебе пришлём кого-нибудь проверить! Если получится – откроешь свой кабинет, будешь гадать, и мы тогда к тебе сбежим! А то меня эта Карла Ивановна из-за дружбы с тобой достала уже!

– Да ну, брось ты. Какой кабинет, какие предсказания, я сроду и в лотерею не выигрывала, не то что что-то там серьёзно предсказать.

– Но мне же предсказала. – буркнула Оксана, вспомнив про Колю.

– Хорошо, если у меня что-то будет получаться увидеть, я вам сразу расскажу. – согласилась я, чтобы отвязаться. – Но учтите – на дворе двадцать первый век – какой народ попрёт?

Знакомство с коллегами

Народ попёр! Да ещё как!

И вот теперь, благодаря несдержанности языка этого самого народа, я стою на пороге кабинета какого-то там секретного подразделения. А за моей спиной, прожигая в ней огромную дыру, стоит самый заинтересованный в моём провале человек. Охххх.

И в кабинете шесть человек. Бравые бывшие военные, которые, как известно, бывшими не бывают. И все смотрят на меня – как на мошенницу и шарлатанку, которую нужно разоблачить как можно скорее и, если не подвести под статью, то хотя бы с позором выгнать из касты "гадалок и магов". Я вздохнула.

– Доброго всем дня! – поздоровалась я и кое-как выдавила из себя улыбку.

– Доброго. – отозвался только один из рассматривающих, трое кивнули, а двое выдавили такую улыбку, которая больше напоминала волчий оскал.

Да уж, нелегко мне здесь будет.

– Звягинцев и Русов – это к вам пополнение. – представил меня муж гадающей – Архипова Кристина.

– В смысле – к нам?! – возмутился один из оскалившихся.

– Я тоже не понял! – поддержал его второй.

Зато я поняла. Меня подсунули к самым женоненавистническим особям, которые в принципе не доверяли женщинам, а уж таким как я.. Да уж, бежать тебе надо, Кристина, бежать. Но, понимая, что именно этого от меня все и ждут, я твёрдо решила остаться.

– Совещание окончено! – грозно буркнул муж гадающей, полковник Андрей Николаевич, и все стали расходиться из кабинета.

– А где мой кабинет? – как можно бодрее спросила я.

– Наш кабинет. – буркнул один из моих новых соратников и, подождав второго, бодрым шагом направился вперёд по коридору.

Я весело трусила за ними – не понимая – чем именно я буду здесь заниматься и как долго это продлится. От страха тряслись руки и пытались стучать зубы, но я смогла силой воли принять небрежный вид и уже спокойно зайти в кабинет номер восемь, видимо ставший теперь моим.

Оглядев кабинет, я уселась на свободный стул и стала рассматривать стены и потолок, делая вид, что всё происходящее вокруг меня, меня не касается. Хотя касалось оно меня непосредственно, так как уже при мне был принесён огромный стол, компьютерное кресло и канцелярские принадлежности. Я думала – что следующим я увижу компьютер, но вместо этого мне на стол бухнули огромную стопку светло-коричневых папок и дали задание – разбирайте!

– А как? – поинтересовалась я.

– А как хотите. – хмыкнули в ответ.

– Но хоть по каким признакам группировать? – вспомнила я свою карьеру учителя.

– Я же сказал – как хотите! – буркнул Звягинцев, как я уже узнала из разговора, Андрей. Мужчина средней комплекции и очень приятной наружности, которая, правда, меня совсем не волновала. Меня вообще здесь кроме меня ничего сейчас не волновало.

Русов оказался Романом, крепким мужчиной выше меня на пол головы, с короткой стрижкой, квадратным волевым подбородком и с характером повышенной ехидности.

Попала в точку! Ну и попала

– Как хочу – как хочу, вообще не хочу – думала я, и от безысходности лениво перекладывала папки из одной стопки в другую, думая о превратностях судьбы и о том – что лучше – подтвердить или опровергнуть мне мои суперспособности.

Мои новые коллеги немного покрутились по кабинету и в скором времени оставили меня одну. Дышать стало легче и я немного расслабилась. Пытаясь понять – что мне делать с папками, я решила ознакомиться с ними поближе. Раскрыв одну и вчитавшись в первые строки, я поняла что это – дело жертвы какого-то убийцы. Вместе с фотографиями с места преступления. Причём – дело было свежим, то есть, недавним, не прошло ещё и двух недель с момента преступления.

Я захлопнула папку и тяжело выдохнула. Хоть я и с недавних пор немного по-другому относилась к теме жизни и смерти, но такая трагическая смерть и меня выбила из колеи. С таким я ещё не сталкивалась, и как я могу здесь продемонстрировать свои способности – вообще не понимала. Я могла, или раскинув карты или дотронувшись до собеседника, увидеть его прошлое, настоящее, возможное будущее, и на этом всё. В данном же случае я не могла никак применить своё умение. Карты раскинуть мне не дали, да и руки никто не подал.

Решив всё-таки поближе ознакомиться с этими делами, я снова раскрыла папку и принялась читать. Чтобы не видеть жуткую фотографию, я закрыла её ладонью и стала вчитываться в скупой текст.

Внезапно меня как-будто ударило током и перед глазами возникла картинка – я как будто увидела короткое документальное кино – последние моменты жизни этой девушки с фотографии, перемотанные на большой скорости. Увидев жуткие кадры, я отшатнулась, отдёрнула руку от фотографии и вскочила со стула. Меня трясло. В кабинет заскочил Русов и озабоченно уставился на меня. Видимо, я ещё и закричала.