– Успели – успели! – обняли Водяного я и Наташа.

– Вы это, отпустите – расчувствовавшись, пробормотал тот, – А то дети увидят и испугаются.

Ну, дети-то уже увидели – и русалок, и Георга Четвёртого, и полёты своих друзей и себя в кусты, и Водяного. Но, вместо того чтобы испугаться, они стали обнимать Водяного и говорить спасибо. Заодно пытаясь сковырнуть с него чешую и потыкать пальцем в булькающее брюшко. Водяной уже было совсем размяк, как вдруг вспомнил что эти дети только что баловались в его реке и остались безнаказанными, но, как только он потянул к себе куст, чтобы оторвать от него хороший такой прут, как детвора исчезла.

– Может им никто не поверит, что их Водяной спас?– с надеждой спросила подруга, посмотрев на меня.

– А-а – отмахнулась я, всё равно тут, наверняка, слухи почище этих ходят. Одним больше, одним меньше.

– Пссс – раздалось от забора, мимо которого мы проходили, возвращаясь домой..

– Чего? – остановилась Наташа и приблизилась к забору.

– А там на озере Водяной с ведьмой обнимаются – быстро проговорила в щелку какая-то девчушка и убежала к себе в дом.

– Ну вот, как обнималась – так все видели, а как спасали – так никто – грустно вздохнула я.

– Так ты не забывай, это практически деревня – вздохнула подруга. – Новости передаются здесь воздушно-капельным путём и поэтому быстрее скорости света.

Вернувшись домой мы занялись каждая своими делами, я – читать свою книгу и делать упражнения, а Наташа разбудила Кощея с Лешим и заставила их помогать ей по хозяйству – Лешего – делать палки для подвязки томатов, Кощея – чистить картошку. Затем она заставила все имеющиеся у нас трудовые ресурсы (вычитая меня и капрала, которого утащила куда-то в лес на постоянное место жительства невеста) выдирать все проросшие сорняки во дворе и перекапывать землю.

Георг Четвёртый был больше всех недоволен этим обстоятельством и всё норовил смыться в картину, но Наташа ему пригрозила что если он ещё раз удерёт, она его натянет, точнее, его картину, на деревянную раму, а его раму, с позолотой, продаст на аукционе. Георг Четвёртый перестал прятаться и стал помогать, правда каждые пять минут бегал проверять свою картину, чем очень нервировал меня, так как пробегал мимо меня, и я ему пообещала вырвать ноги, то есть перевесить его картину в другой место. Георг Четвёртый затих с пробежками, но не переставал отводить глаз от двери в домик.

Через два часа был готов обед, по времени больше подходивший к ужину, но все безропотно ели борщ, и ждали удобного момента чтобы смыться, так как земля была ещё не вся очищена от сорняков и Наташа только и ждала – когда все труженики поедят. Стоило ей только отвернуться, как Леший с Кощеем пропали. Гоша и Георг Четвёртый забились в угол беседки, не сводя глаз с подруги. Я же, подкрепившись и восстановив свои магические силы, выдохнула, представив двор очищенным от сорняков, с красивыми плиточными дорожками и цветущими клумбами, и тут же получила толчок в бок от подруги – Ты чего мне весь наказательный процесс портишь? – прошипела она мне на ухо.

– Я думала ты облагораживанием двора занялась – удивилась я её хитрости.

– Я облагораживанием нашего коллектива занялась – продолжала шипеть она – Теперь увидишь – не скоро, причём, ни Кощея, ни Лешего. От Водяного я колодец вообще закрыла крышкой, пусть стучит, когда приходит, а то как к себе домой.

Согласившись с доводами подруги и посмотрев на присмиревших Георга Четвёртого и Гошу, я подумала – что ещё вчера можно было устроить трудотерапию, чтобы разные нетрудовые элементы не тёрлись у нас во дворе круглыми сутками.

– Ну что ж, пока совсем не стемнело, давайте поливать огород – дала новую команду подруга и оба наших помощника побрели к колодцу.

– Давай я буду наливать им воду, пока они поливают – предложила я подруге и мы все дружно, гремя найденными Гошей в сарае старыми вёдрами потянулись к колодцу.

Открыв крышку мы уставились на грустного Водяного, который сидел под крышкой на колодезном ведре, держась за цепь.

– А ты чего тут? – спросил его Гоша.

– Да вот, пришёл, а у вас закрыто – обиженно проговорил тот.

– Стучать надо – буркнула подруга – Давай – или туда, или обратно, нам ведро колодезное нужно. Мы огород поливать будем.

– Так может я вам помогу? – повеселел Водяной и нырнув в колодец, вылез оттуда став в три раза толще.

– Куда лить? – уточнил он у Наташи, оглядывая наш двор и грядки.

– Смотря откуда ты будешь лить – пробурчала та, внимательно оглядывая Водяного. – Только не вздумай в колодец возвращать! – предупредила она его, увидев как он засобирался назад.

– Пойду к Лешему, в лесу кусты полью – булькнул он и ушёл.

Назад мы его уже не ждали, так как, через пол часа после его ухода в лес, над деревней полилось нестройное, на два голоса – "Чему ж я не сокил, чему ж не летаю".

– М-да, Макаренко из тебя никакой. – усмехнулась я.

– Хоть приваривай крышку чтоб он назад через лес пошёл. Вот прямо не фазенда, а проходной двор. – обиженно буркнула Наташа, понимая что воспитатель из неё не вышел.

междоусобные войны

Я была с ней совершенно согласна, предпочитая жить в тиши, а не в гуще драйвовых событий и разнообразной нечисти.

– Это у нас ещё домового нет – заходя в дом, потянулась она. Я зажала ей рот рукой.

– Как это – домового нет? – раздалось шипение из тёмного угла.

– Ах, так у нас домовой есть? – зашипела теперь уже я – А почему тогда такой бардак был? И в крыше дыра?

– Так, это, как баба Нюра ушла, то и я ушёл, к медведю в берлогу подался. Потом, когда вы здесь появились, вы меня не позвали, я подумал – что не нужен вам. А когда к вам все потянулись, то я решил что и мне тут местечко найдётся. – Домовой опустил голову и водил по полу старым истоптанным лаптем.

– А ну-ка, подскажи, пожалуйста, фраза – "все к вам потянулись" означает, что раньше в этом доме таких гостей не часто принимали? – задумалась я.

– Раньше баба Нюра вообще только с Лешим и Водяным дружила. Да ещё подружки к ней из Ковена ведьм прилетали, а так – больше никого не было.

– А почему они сейчас все к нам припёрлись? – уточнила подруга. – И Кощей, и баба Яга, оборотень ещё этот неизвестный нам!

– А этот оборотень вообще никому не известный, мы раньше с ним вообще никогда не пересекались – пожал плечами Домовой. – Он с Кощеем припёрся.

– Интересное дело, сейчас они все каким боком с нами задружились? – поинтересовалась я.

– Так мы же, это, настроение ваше и характер чувствуем. Поняли что с вами можно дружить, что вы нас в обиду не дадите. Оборотень вообще говорил что жил себе спокойно у Кощея и не собирался даже в мыслях к вам в гости, а тут почувствовал что его зовут и принёсся.

– Ты что ли звала? – удивлённо посмотрела я на Наташу.

– Да нет – отказалась та – Это, похоже, твоя работа!

– Да я ничего такого – опустила я плечи вниз – Я просто подумала что если есть всякие Лешие и Водяные, то есть, наверное, и оборотни и сказочные Кощеи и баба Яга, ну и так – по мелочи.

– По какой ещё мелочи – зло сверкая глазами уточнила подруга.

– Ну там эти гномы, лихо одноглазое.

– Хорошо что ты про зомби не вспомнила – сказала подруга и испуганно вытаращила глаза, понимая что только что сама напомнила мне о них.

– Я запрещаю всяким зомби приходить к нам в гости! – заорала я, увидев как на поляне перед домом зашевелились кусты.

Всё сразу же затихло и мы втроём громко выдохнули.

– Из-за вас чуть лапти от страха не откинул – пробурчал Домовой.

– А как же гномы и лихо, если я про них вспоминала, почему они не пришли? – удивилась я такой избирательности воплощения моих мыслей.

– Так гномов Кощей из гостей попёр, у них давние споры по поводу золотой жилы в горах, а Лихо сама пройти через забор не смогла. Характер ейный не позволил. Она вроде и не желает ничего такого, да у ей само всяко пакостно получается. – пояснил Домовой.

– Фууух, больше никого не буду вспоминать – поклялась я себе и подруге.

– Лучше бы ты принцев навспоминала – пробурчала та.

– Не могу – призналась я – Они мне ещё в детских сказках не понравились – какие-то скучные. Приехали – убили дракона – разбудили невесту – и сразу – стали жить-поживать.. Никакого драйва и размаха не чувствуется. Вот то ли дело баба Яга – в ступе летает, мухоморы лопает.

– Не лопаю я мухоморы, это всё тысячелетние сплетни – раздалось сверху и прямо на клумбу грохнулась ступа с хозяйкой.

– Что-то у вас с вождением-то не очень – подколола её Наташа.

– Так я лет двести никуда не вылетала – развела та руками, подрастерялись навыки-то.

– А сейчас чего разлетались – негостеприимно спросила подруга. – Ладно позавчера явились-не запылились справедливость восстанавливать, а сегодня то чего?

– Так спасибо сказать хотела. У меня же это, жильё теперь прямо королевским стало. А то ведь раньше избушка-то моя, ой, уже у неё и лапы болели, и бока мхом поросли, сырость пошла из углов. А тут прилетаю к себе в лес, глядь – Батюшки мои, а у меня хоромы новые роскошные стоят и избушка моя на курьих ножках сидит рядом – меня встречает как собачонка.

– В смысле – как собачёнка? Хвост у неё что ли вырос? – удивилась я.

– Не, хвост не вырос, но она теперь и ростом и повадками – как собачонка. – ответила Яга и вытащила из ступы маленькую избушку. – Вот, теперь по вечерам с ней чаи гоняем, выгуливаю я её по лесу, политику обсуждаем. Хорошо как стало. А то раньше хоть и жили вместе две тысячи лет, но она ж не говорящая была.

– Ой, а я не знала что она не говорящая – призналась я.

– Сейчас-то очень говорящая – не заткнёшь, бывает. – расхихикалась бабуся, – Только она на своём говорит – на цыплячьем.

– Ты чё там с её избушкой сделала? – прошипела мне подруга.

– Да я не специально, я просто подумала что она уже старая женщина и тяжело ей на печку залезать чтобы кости погреть, да и избушка на курьих ножках тоже поди не молодая, ну и думаю – здорово бы было, если бы им тёплый дом, со всеми удобствами, и чтобы избушка тоже в нём жила – как собачка, раз уж они вместе с Ягой столько лет.

– Ляшкина, с твоей сердобольностью ты все сказки скоро пере.уевертишь! – пробурчала Наташа.

– А причём здесь сказки и наша жизнь? – надулась я.

– Так сказки-то откуда пошли – влезла баба Яга – триста лет назад чудак один ходил по свету, записывал всё, что видел и потом людям рассказывал. Только ему усе взрослые пальцем у виска крутили, вот и стал он рассказывать детям, оттуда сказки и пошли.

– Что, правда? – удивилась я.

– Правда-правда! – заверила бабуся. – Только я с ним немного подралась, я-то девка-красавица была, и на выданье уже, так он ко мне сватался, да я отказала, так вот он про меня и насочинял – и нос крючком и бородавку, и даже ногу костяную приплёл, паразит брехучий!

– Так вы же вроде так и выглядите. – тихо прошептала Наташа.

– Так, я сказала – красавица, значит – красавица! – взмахнула баба Яга клюкой. – Это мне сейчас столько веков, а тогда мне лет шешнадцать было!

– Ну, красавица – так красавица. – примирительно согласилась я, боясь чтобы Наташа не схлопотала клюкой по хребту за такие крамольные – по словам бабы Яги – замечания.

– Ой, и этот индюк здесь? – хмыкнула баба Яга, увидев Георга Четвёртого. – А я смотрю вы ему и ноги приделали, за какие такие заслуги? Или наныл?

– Наныл. – с тяжким вздохом подтвердила Наташа.

– А почему – индюк? – полюбопытничала я.

– А ты видала какая у него морда на картинке? Ну вылитый индюк! Тоже мне – высокородное сословие, тьфу! – поморщилась баба Яга.

– На свою физию посмотри! – из-за угла раздался голос Георга Четвёртого. – Колхозница!

– Я теперь понимаю почему они не очень дружили. – усмехнулась Наташа вслед бабе Яге, гоняющей по двору клюкой Георга Четвёртого.

– Бабулечка-красотулечка! – позвала я ту, боясь что она сейчас испортит его, как он там сказал, физию, а мы восстановить не сумеем.

– Ась! – отозвалась баба Яга, подскочив ко мне.

– А вы куда Владленовича нашего дели?

– Как куда? – удивилась баба Яга. – В лесу оставила. Он же у меня теперь лесничий.

– Вы что – бросили его одного? – укорила её Наташа.

– Ага там, одного! Там девки в очередь выстроились, еду ему таскают, на завтрак, на обед, и ужин. И каждая норовит не в свою очередь ещё проскочить, боюсь как бы не закормили его, куда мне лесничий-боров.

– Ничего, зажаришь! – раздался вредный голос Георга Четвёртого, который расхрабрился, так как наступила темнота, и его стало не видно.

– Я щас тебя зажарю! – взвизгнула баба Яга и запустила клюку на голос.

– Убила, перечница старая! – взвизгнул Георг Четвёртый, в которого, судя по звуку, Яга таки попала.

– А ну, марш все по кроватям! – заорала Наташа, видя как баба Яга закатывает рукава.

Баба Яга вздохнула и поплелась в домик. Георг Четвёртый, почувствовав поддержку, осторожно прячась за спиной Наташи стал показывать бабе Яге неприличные знаки, и я, которая шла за ними, не выдержала и дала ему пинка под тыкву.

– Чего ж так, вы же, в некотором роде, тоже высокородных кровей, а своих пинаете. – тихо возмутился тот.

– Я тебе сейчас, ваше высокородие – возмутилась Наташа, услышав его шёпот – на твоём холсте такое нарисую, что тебя сто лет ни в одно приличное общество не пустят!

– Ха, я уже лет триста ни одного приличного общества не видел! – буркнул Георг Четвёртый, и задрав нос, гордо прошествовал мимо нас к двери дома.

Правда, возле двери его поджидала баба Яга, и ему пришлось изменить траекторию движения и, судя по звуку, он решил что безопаснее будет залезть в домик через окно.

Баба Яга плюнула и, подхватив на руки избушку, зашла в дом.

Только мы разобрались с тем – кому где стелить, и, наконец, улеглись, как ко мне прокрался Гоша и попросил убрать Георга Четвёртого из его окна, так как оттуда теперь дует, а Гоша привык спать в тепле.