и пыталась сообразить, что происходит, за три секунды содрал с себя рубашку. Так, что пуговицы с манжет полетели, застучав дробью по деревянному полу. А потом дёрнул конец кожаного пояса на штанах, расстёгивая пряжку.
– Рейн, Рейн! – Неужели я нарвалась-таки на то самое «забрало упало»?
– Рррр… – Расстёгнутый пояс улетел вслед за рубашкой на пол, сейчас муж возился с пуговицами на брюках.
– Рейн, – позвала я снова, не повышая голоса. Вот так, без паники. В любом случае, убивать он меня не собирается.
Горящие глаза вперились мне в лицо. А я, собравшись в кулак, поймала его взгляд и стала думать о том, как я его люблю, как верю, как благодарна. И о том, что он никогда меня не обидит…
На минуту он застыл надо мной неподвижно – в ауре – пожар, на лбу – мелкие капли пота. Но пуговицы оставил в покое. А потом стиснул кулаки добела и выдохнул:
– Ох, Сита… Ты поняла?
– Поняла. Но ты сильнее. А я ему, похоже, нравлюсь.
– Не то слово, – усмехнулся муж уже своей привычной усмешкой, присаживаясь рядом. – Он просто рванулся. Я тебе больно не сделал?
– Нет. И скажи ему, если можешь, конечно, с ним говорить, что твоя жена – магиня. Будет хулиганить – проведу обряд и выгоню прочь!
Муж напрягся. Брови над серыми глазами насупились, а потом поползли вверх.
– Говорит, что не выгонишь. Он привязан к этому миру клятвой, что не уйдёт к богам, пока не найдёт то, что искал.
– А что он искал? – заморгала я.
– Что-то в катакомбах. Я таких слов пока не знаю. Понял только «сила».
– А сам он уйти хочет или нет?
– Гм. – Задумался, потом изрёк: – Там ждёт брат, но ему и тут неплохо.
– Ладно, если будет вести себя прилично, подарю ему на день рождения тарисийско-фризландский словарь и большую секиру, – попыталась пошутить я.
А что остается делать, если вдруг вы выясняете, что в голове вашего мужа не просто застрял осколок чужих воспоминаний, а поселился кусок чужой – и чуждой – личности. Некий незваный третий. И теперь остаётся только ждать, что будет дальше. Но невольно этот Ингварр дал мне подсказку. Обычно от одержимости лечат, изгоняя вселившееся в человека существо. Но это не всегда удаётся. И тогда есть другой путь –