После казуса такого
Желтый путь другой избрал:
На одном большом бульваре
Ресторан он основал.
Там подчас ночной порою
Коромыслом дым стоит;
Льется «пенное» рекою:
Купчик пьяненький чудит!..
…И живет себе привольно,
Проживет так много лет:
Если денег есть довольно, —
Не беда, что чести нет![371]
В. Сибирский, «Трактирщик Желтый. (Фантазия из действительного мира)»
Сословные требования предъявлялись и к содержателям погребов, лавочек и трактиров.
Винные погреба, портерные и пивные лавочки законом разрешалось открывать людям из купечества, а с развитием пивоварения право на содержание лавочек было дано и пивоварам.
В XIX в. сословные права были расширены. С 1819 года разрешение на продажу алкоголя из рейнсковых погребов и портерных лавочек было дано купцам третьей гильдии, мещанам и крестьянам (казенным, удельным и помещичьим) при условии, что они не содержат мест для раздробительной продажи пития[372]. В 1823 году Сенатским указом от 25 октября мещане были лишены права содержать ренсковые погреба[373], но с 1827 года круг субъектов снова стал таким же, как и до введения государственной монополии на взимание питейного сбора.
В начале XVIII века открывать трактирные заведения могли как русские «всяких чинов люди», так и иностранцы[374], но постепенно это право было закреплено за российским купечеством[375]. В 1774 году был расширен перечень субъектов, которые могли вести трактирную торговлю, предоставив такую возможность еще и мещанам, а в уездах – «всяких чинов людям», кроме дворянских и духовных чинов[376]. Грамотой на права и выгоды городам Российской империи 1785 года было уточнено, что держать трактирные заведения в городах могли купцы третьей гильдии и посадское население[377].
В нарушение закона трактирную торговлю осуществляли люди разных чинов и сословий. Санкт-Петербургская Городская Дума в конце XVIII века писала в губернское правление о том, что в содержание трактиров и гербергов вступают купцы разных гильдий, «многие невоздержанные, бескапитальные и несовершеннолетние, не имеющие не только доверия в торгах, но и зрелого понятия»[378]. Оценив тот факт, что представители разных сословий желают заниматься трактирным промыслом, для соблюдения казенных и частных интересов был расширен перечень лиц, которым разрешено было открывать трактиры, предоставив это право купцам первой, второй и третьей гильдий, мещанам, а также крестьянам, имеющим установленные свидетельства на право торговли[379].
С 1827 года права на содержание трактирных заведений в С.-Петербурге были распределены следующим образом: гостиницы могли учреждать купцы 1-й и 2-й гильдий; ресторации и трактиры – купцы всех гильдий; кофейные дома – купцы всех гильдий и цеховые мастера, записанные к кондитерскому цеху; харчевни – купцы 3-й гильдии, мещане и торгующие крестьяне по свидетельствам 3-го и 4-го рода (с 1835 года, только 4-го рода)[380].
Во второй половине XIX века право на открытие трактира могло передаваться по наследству. Наследники умершего трактирщика могли по своему желанию либо продолжить содержание трактира, либо могли отказаться от этого права в пользу других лиц[381].
В современном законодательстве при отсутствии сословных ограничений все же существуют требования к субъектам алкогольного рынка.
Производство алкогольной и спиртосодержащей пищевой продукции осуществляется только организациями. Вина, игристое вино (шампанское) из собственного винограда вправе выделывать сельскохозяйственные товаропроизводители[382].
Производство пищевого этилового спирта и алкогольной продукции с содержанием этилового спирта более 15 процентов объема готовой продукции могут осуществлять казенные предприятия, а также иные организации, имеющие оплаченный уставный капитал (уставный фонд) в размере не менее чем 10 000 000 рублей[383], а для производства водки уставной капитал должен быть не менее 80 000 000 рублей[384]. Указанное требование не распространяется на сельскохозяйственных товаропроизводителей, а также на организации, осуществляющие только производство вина с защищенным географическим указанием, с защищенным наименованием места происхождения[385].
Лицензия на оптовую торговлю алкогольной продукцией с содержанием этилового спирта более 15 процентов объема готовой продукции может быть выдана казенным предприятиям, а также иным организациями, имеющим оплаченный уставный капитал (уставный фонд) в размере не менее чем 10 000 000 рублей[386].
В соответствии с общими правилами розничную торговлю алкогольной продукцией могут осуществлять только организации[387]. Исключением является розничная продажа пива и пивных напитков, сидра, пуаре, медовухи, которую наряду с организациями могут вести и индивидуальные предприниматели[388]. Кроме того, продавать потребителям алкоголь могут 73 крестьянские (фермерские) хозяйства без образования юридического лица и индивидуальные предприниматели, признаваемые сельскохозяйственными товаропроизводителями, осуществляющие розничную продажу произведенного ими вина, игристого вина (шампанского)[389].
Органы государственной власти субъектов РФ дополнительно устанавливают для организаций розничной торговли, реализующих алкогольную продукцию (за исключением организаций общественного питания), требования к минимальному размеру оплаченного уставного капитала (уставного фонда) в размере не более чем 1 000 000 рублей[390].
…Я, сделав выправки, сколько мог, нашел, что начету на мне или совсем бы не было, или бы был очень малый, и для того просил, чтобы сделали расчет со мною, ибо я по нем был порукою. Но вместо того, чтобы сделать должное по моему прошению удовлетворение, велено недоимку взыскать с меня. Первое неправосудие. Но к сему присовокупили и другое. В то время как я сделался в откупу порукою, имения за мною никакого не было, но по обыкновению послано было запрещение на имение мое в гражданскую палату. Странная вещь – запрещать продавать то, чего не существует в имении!..[391]
А. Н. Радищев, «Путешествие из Петербурга в Москву»
Кроме сословной принадлежности и обладания достойными личностными качествами, винокуры и откупщики в соответствии с требованием должны были быть и финансово состоятельными. Дело в том, что в целях защиты государственных интересов и гарантии исполнения обязательств по винному подряду или откупному контракту производители и виноторговцы обязаны были предоставить казне соответствующее обеспечение.
Наиболее распространенным способом обеспечения исполнения обязательств винными подрядчиками и откупщиками в XVII – первой половине XVIII вв. было поручительство третьих лиц, которые отвечали перед казной так же, как винокур и виноторговец, за нарушение контрактных обязательств.
Начиная с XVII века при заключении договора с казной на поставку пития производители обязаны были предоставлять поручные записи[392] (позднее – поручные свидетельства)[393]. Поручное свидетельство выдавалось в Ратуше купцам, которые отправлялись в столицу для заключения винного контракта. Закон предписывал в свидетельстве указывать купцу сведения «о своем состоянии, и о пожитках, и о торгах, и какие по них поручики достоверные будут, и по тем их прошениям из Ратуш такие свидетельства за подписанием Бурмистров и нескольких знатных купецких людей им давать, объявляя о том, и не имеют ли они на себе многих казенных и партикулярных людей долгов, самую правду без всякого опасения; а буде который подрядчик хотя о поруках свидетельства с собою и не привезет, а в том месте, где подряжался, достоверных порук поставить может: то из таковых в подряд и к торгу допускать»[394].
Поручители «ручались не инако, как знавь подрядчиков или поставщиков или откупщиков доброе, порядочное и исправное состояние, и чтоб те подрядчики или поставщики или откупщики, кои иногда прежде были в подрядах или поставках или откупах казенных, о исправном выполнении своих контрактов или письменных договоров, (буде явится) имели при себе отписи или отписки от тех мест, где по договору своему исправностью оказались достойны доверия и до коликой суммы»[395]. Они обязаны были смотреть, чтобы винокур исполнял принятые обязательства, следить, не нарушается ли контракт, и сообщать обо все отступлениях от договоров в Камер-Коллегию; а также контролировать, «ежели из них кто умрет, а они по порукам своим еще не исправны, то им о том доносить в Камер-Коллегии, а в городах Губернаторам и Воеводам», для того чтобы своевременно было обращено взыскание на имущество умершего[396].
В подтверждение исполнения винного контракта в полном объеме подрядчик или поручитель могли получить от властей опись или аттестат, подтверждающий отсутствие к ним финансовых претензий. Казна, пытаясь защитить свои финансовые интересы, рассчитывала не только на клятвы виноторговца, за откупщика тоже давались поручные записи[397].
Начиная с XVIII века для участия в откупных торгах купец обязан был иметь из ратуши (где проживал) документ (свидетельство) за подписью бурмистров, подтверждающий его благонадежность, а именно: состояние, имущество, долги и тому подобное[398]. В случае неисполнения откупщиком своих обязательств перед казной свидетельство позволяло привлечь к ответственности тех, кто этот документ выдал, и обратить взыскание откупных недоимок на них. Со второй половины XVIII века виноторговцы, которые хотели вступить в откупа, должны были иметь аттестат «от своего Магистрата и Ратуши» с указанием «до какой суммы ему верить можно»[399]. В аттестате указывалось, что желающий быть винным продавцом «в худых поступках не замечен, не за что судим и наказан не был, казенные и общественные повинности отправляет бездоимочно, и что к содержанию питейного дома допущен может быть»[400]. Крестьянам казенным или удельным подобный аттестат выдавало их начальство, а помещичьим крестьянам – помещики или управители[401].
В XIX веке перечень требований, которые предъявлялись к лицам, выступавшим поручителями по обязательствам откупщиков, был конкретизирован. Поручителями по одному контракту могли быть не менее двух купцов первой и второй гильдий, которым в подтверждение их обязательств Городской Думой выдавался отдельный документ – ручательство[402].
Другим важным способом обеспечения исполнения контрактных обязательств, получившим особое распространение в XVIII века, стал залог. В залог принималось имущество (а также имения и заводы) подрядчиков и откупщиков[403]. Производители и виноторговцы обязаны были предоставить казне в залог имущество, начиная с 1742 года[404], стоимостью не менее 1/3 от цены контракта (1/3 от стоимости поставляемого вина для производителей и 1/3 от откупной суммы – для винных продавцов)[405]. Были нередки случаи, когда обеспечительное имущество откупщиков передавалось в залог по весьма завышенным ценам, а при обращении взыскания оказывалось, что стоимость его совсем не велика, и более того, нередко объект залога вообще не могли найти. Например, откупщик Евреинов не внес в казну около 4 000 000 рублей, но когда с него решили эту сумму взыскать, то оказалось, что его имущество и капиталы просто куда-то исчезли[406].
В XIX веке круг объектов, которые могли быть переданы в залог, был существенно расширен. В частности, в залог по откупным контрактам принималось: движимое и недвижимое имущество; свидетельства от военных департаментов, по расчетам разным частным людям выданным, на получение от Министерства финансов денежных средств; наличные деньги; билеты казенных банков – Заемного и Коммерческого; билеты Комиссии погашения долгов на капиталы, внесенные в государственную долговую книгу; акции Росийско-Американской компании; акции первого и второго Российских страховых от огня обществ; билеты Финляндских общественных заведений и Лифляндских, Эстонских и Курляндских кредитных касс; облигации второго из Польских займов; акции общества страхования пожизненных доходов и разных капиталов; акции Харьковской компании для торговли шерстью; паи Товарищества Страхового от огня Общества Саламандра; паи компаний Морского, Речного и Сухопутного страхования под фирмой; акции освещения газом в С.-Петербурге; акции Царскосельской железной дороги; акции общества «Меркурий»[407].
Порядок принятия и оценки всех объектов залога прописывался в нормативных актах[408]. К примеру, проверку документов и оценку зданий и строений проводили специально уполномоченные архитекторы, которые выдавали заключение (акт) о стоимости и состоянии капитального строения, впоследствии утверждаемое Городской Думой[409]. Все объекты принимались в залог только при условии, что они были застрахованы от огня в надлежащих российских страховых обществах[410].
Населенные имения принимались в залог в соответствии с установленной государством стоимостью ревизионной души. В частности, в соответствии с Уставом о питейном сборе и акцизе в губерниях первого разряда, к которым относились С.-Петербургская, Московская, Нижегородская и другие, каждая ревизионная душа оценивалась от 75 до 85 рублей серебром; в губерниях второго разряда – Калужской, Владимирской, Тверской и других – стоимость составляла 75 рублей серебром; а в губерниях третьего разряда – Вятской, Новгородской, Архангельской и других – соответственно 65 рублей[411].
Казна также требовала обеспечения и при отдаче на откуп трактирных заведений. При этом в качестве обеспечения исполнения условий контракта торговец так же, как винокуры и откупщики, должен был предоставить залог или «надежных по себе поручителей»[412]. Желающий взять трактирное заведение обязан был предоставить выданный городским главой аттестат купца и мещанина, в котором указывалось, что «кому оный выдан, поведения беспорочного, и в предосудительных поступках не замечен, ни за что судим и наказываем не был, казенные и общественные повинности отправляет бездоимочно»[413]
О проекте
О подписке