Кирилл вышел из комнаты Яры.
Он и проговорили несколько часов.
Ему казалось, что так хорошо как сегодня ещё не было ни разу.
А ещё ему казалось, что тысячи гигантских невообразимых воздушных шаров, которые начали подниматься над его скалистой душой, видны всему миру, что все его переживания просматриваются как на ладони, что каждый может изобличить его и просто пустить пулю в голову.
Будь он ими, то так и сделал бы.
Не зная как стереть свой сердечный взрыв со всегда каменного лица, он старался не поднимать глаза на окружающих. Опустив голову и быстро пройдя мимо Альберта, он набрал код и вышел в коридор.
Мягкий красный ковер, длинного, с зияющим в конце оконным глазом, коридора, скрадывал его быстрые шаги, и, казалось, тоже стремился поскорее выпустить его на свободу. Кирилл почти достиг лифта, когда из-за приоткрытой двери в кабинет Хилого услышал отдаленный разговор.
– Рыжую держи последний день, если завтра не будет никакого результата, в расход. Сука истеричная.
– А Философа? – Кирилл не разобрал, кому принадлежит сиплый прокуренный голос.
– Его назад, хватит прохлаждаться.
– Как скажешь, хозяин, – снова просипел второй.
– Босс, балбесы, босс! – рявкнул Хилый.
– Прости, босс, туплю, – оправдывающимся тоном ответил сиплый голос.
Кирилла в одно мгновение ударило, словно об айсберг. Все взлетевшие в душе шары взорвались в один миг, и мозг накрыла широкая волна охлаждения.
Секунда.
За одну секунду пчела может сделать до двухсот пятидесяти взмахов крыльев.
Ровно столько времени понадобилось Кириллу, чтобы осознать происходящее, принять решение и просчитать все пути спасения. Ровно столько взмахов сделало его сознание за то время, пока он развернулся и пошел назад. Каменное и сосредоточенное лицо вернулось на свое место. И уже никто не смог бы его остановить на пути к цели.
– Э, звезда, впусти меня. Я не закончил, – обратился он к жеманному и утонченному недоохраннику, и потом, глядя на то, как тот неторопливо нажимает кнопки, добавил, – как тя до сих пор никто не замочил.
– Господин Хилый ценит мою работу, еще больше чем вашу, дорогой Кирилл, – тонким голосом и, посылая воздушный поцелуй, ответил охранник, – прошу вас.
– Не зарывайся, Альберт. Каждый раз одно и то же.
– Всё, всё. Это же шутка, вам же нравилось, – недоуменно парировал Альберт, указывая на загоревшийся зеленым индикатор.
– Почти нравилось, не путай, – бросил Кирилл, открывая металлическую дверь.
Он вошел. Набрал код. Дверь заблокировалась.
Яра стояла в углу комнаты. В удивленных глазах был немой вопрос.
Кирилл, ничего не говоря, прошел к своему креслу и сел.
Он помолчал, глядя на неё, а потом начал:
– Нужно поговорить. Это важно. Можем?
– Конечно, – торопливо ответила она.
– Я буду говорить быстро, важно чтобы ты не перебивала. На длинные объяснения нет времени.
– Конечно, – так же торопливо повторила Яра.
Кирилл усмехнулся и качнул головой:
– Ну да, ты же никогда не перебиваешь…
Яра продолжала молчать и смотреть, не понимая, чего он хочет.
– Садись, пожалуйста, – попросил Кирилл с заботой и теплотой в голосе, указывая на кресло напротив.
Яра вышла из угла, прошлепав маленькими босыми ногами по прохладному полу и села в кресло.
Он несколько мгновений смотрел на паркетный пол, а потом откинулся на спинку и начал:
– Яра, я обещаю говорить тебе только правду. Многое будет звучать странно. Многому ты вправе не поверить. Но времени что-то доказать у нас нет. Поэтому просто выслушай меня. Ты здесь уже больше месяца, тебя, как и других девочек готовят на продажу. Я не знаю точно, но думаю, что в Эмираты. Наверное, поэтому никого не подсадили на наркоту, там нужны чистые девочки. Наверное, поэтому тебя не получается сломать. Они бы уже давно избавились от тебя, но ты им слишком нравишься, необычный товар, – на этом месте Кирилл запнулся и хотел исправить слово, но не мог подобрать ничего подходящего.
– Не надо, все хорошо, – попросила Яра.
Он с силой сжал подлокотник и продолжил.
– После двух твоих попыток самоубийства, – Кирилл качнул головой, словно пытаясь отменить сделанное Ярой, – меня выбрали как человека, который может тебя сломать. Не тело, так хотя бы душу. Они подумали, что у меня хватит интеллекта.
В этот момент Яра подтверждающе кивнула и простосердечно улыбнулась. Кирилл тоже улыбнулся, но скорее от боли, чем от простосердечия.
– Мое время тоже вышло. Завтра тебя, скорее всего, убьют. Меня отправят назад, отрабатывать долг, – Кирилл снова остановился, ему казалось, что он вышел из тела и смотрит на этот разговор со стороны, – но все можно изменить. Меня никогда не любила жизнь, все тумаки, которые она мне отвешивала, я получал в самый неподходящий момент и исподтишка. Я превратился в бетонную глыбу, которая ничего не чувствует, ничего не хочет и ни о чем не мечтает.
Он почувствовал, как у него задрожали губы и медленно сглотнул.
– Моя душа забралась в эту каменную глыбу, выдолбила там себе крошечную норку и поселилась в ней. Никто не мог её найти. А потом пришла ты. Я не знаю, каким путем… Но ты зашла внутрь. Вместе со своими большими глазами и этими маленькими рыжими кудряшками. Нашла то место, где скрывалась моя душа и села рядом с ней. Ты отогрела её, отпоила, ты заставила её снова взглянуть на свет.
Яра смотрела округлившимися, блестящими глазами и прижимала почему-то дрожащие ладони к животу. Кирилл тоже не отрывал взгляда от этих круглых глаз, и ему казалось, что он перетёк в них. Губы становились ватными, а ладони влажными. Но он не мог оторваться.
– Мне казалось, что я не хочу этого. Но глядя на тебя я понимаю, что был не прав. Я хотел, чтобы меня нашли. Хотел, чтобы меня нашла ты. Я понимаю, что место, в котором мы разговариваем, не может вселить доверия. Здесь ничто не вселяет доверия. Я знаю, что тебе пришлось пережить. Мне больно при одной мысли об этом. Но сейчас. У нас остался один день до смерти. До твоей смерти, – Кирилл запнулся, – и, наверное, моей тоже. Я знаю, что мое предложение покажется тебе ложью, но это единственный шанс на спасение. Изначально, моя задача была заставить тебя быть податливой в постели с любым мужчиной, довести тебя до такого состояния, чтобы ты перестала сопротивляться. Я думаю, ты это понимаешь.
Яра кивнула.
– Если мы покажем, что ты перестала сопротивляться, то сможем выиграть время. Одна. Две недели максимум. За это время я смогу подготовить твой побег и вывести тебя отсюда. Чтобы это сработало сегодня между нами должна случиться половая близость, – Кирилл опять поморщился от неправильного слова, и опять не найдя чем заменить его, продолжил, – к счастью для нас, камеры пишут только видео. Я понимаю, что в свете того, что я сказал, это можно расценить, как попытку заставить тебя сделать то, к чему тебя готовят.
Яра смахнула выкатившуюся слезу и молчала.
– Ты стала самым важным человеком для меня. И если ты сейчас ляжешь на кровать, то я подниму твое платье и войду в тебя, и это изменит решение Хилого, и ты будешь жить.
Яра никак не реагировала, она застыла от услышанного, как остывающий шар стеклодува и не могла пошевелиться.
– Я не знаю, согласишься ты или нет. Но должен предупредить. Даже если ты не будешь смотреть на меня и не проявишь никаких знаков внимания, я все равно не смогу отреагировать на тебя равнодушно. Не жди, что у меня не будет стоять. У меня и сейчас стоит при мысли об этом. Я мечтаю о тебе, я хочу касаться тебя. Мне кажется, что я ничего не видел в жизни красивее, чем твоя кожа. Я мечтаю облизать твои щёки с веснушками, увидеть какая ты между ног, почувствовать, как ты сжимаешься на мне, – Кирилл сделал паузу и изменившимся голосом добавил, – девочка моя, лисичка моя.
Произнося последние слова, он почувствовал, как на его лбу выступила крошечные капли холодного пота. Ничего более откровенного и обнаженного Кирилл в своей жизни не произносил. Он не мог поверить, что сказал все эти слова с таким взглядом и таким тоном.
Но не он один не мог поверить. Застывшая Яра поглощала происходящее всеми органами и всеми чувствами. Она тоже не могла поверить. Ей казалось, что она шла по пустыне сто лет и вот, первый раз за столько времени, достигла воды. Живительной, воскрешающей, растопляющей влаги, о которой она мечтала, без которой уже почти умерла.
Стараясь запечатлеть мгновение, она смотрела на Кирилла, так, как, наверное, сказочные эльфы смотрели бы на раскрывающиеся бутоны утренней розы.
– Яра, – позвал Кирилл.
Его верхняя губа была немного приподнята, как от усилия.
Глядя на эту губу, Яра встала, неслышно перешла к кровати и села на край.
Осознавая, что девушка сказала «да», Кирилл почувствовал, как сердце начало бешено бить в грудную клетку и с шумом толкать кровь в подушечки пальцев. Медленно дыша, как бегун перед забегом, Кирилл пытался сдержать бурный внутренний поток.
Он встал и пошёл в сторону кровати, не чувствуя ног. Яра сжала на груди тонкую ткань платья сразу двумя кулачками, и ему показалось, что сейчас она его разорвет и умрет от страха.
Кирилл приблизился вплотную и легонько коснулся пальцами её кулачков.
– Яра, не бойся…
– Я не боюсь, Кирилл. Я хочу.
Ответ поразил его и дернул внутри за самое сердце. Со сбивающимся дыханием он, едва слышно, прошептал:
– Ложись.
Так же глядя на него, Яра стала отползать на середину кровати. Она полулегла, широко раздвинув ноги, и всё ещё придерживая подол своего платья. Кирилл встал перед ней на колени.
– Покажи мне себя, лисичка.
Она, вздыхая, колыхнулась как листья на ветру и быстро задрала платье, оголяя белые трусики, молочный живот с веснушками и нежную кожу бедер с тонкими голубыми прожилками.
Кирилл застонал.
На прилегающей к половым губкам ткани трусиков было маленькое мокрое пятнышко.
– У тебя на трусиках… мокрое пятно… – не слушающимися губами прошептал Кирилл.
– Я знаю, – едва слышно и еще больше белея, ответила она.
В тягучем воздухе, с онемевшей губами и обостренной до предела чувствительностью от каждого прикосновения, они начали медленно терять реальность.
Кирилл положил ладони ей на колени, успокаивая дрожание нежными поглаживаниями. Провел руками по бедрам и остановился у самого сгиба. Он просунул указательный палец под трусики и сильно потянул на себя ткань. Яра громко вдохнула и еще больше задрала платье, притягивая сжатый подол к самому подбородку.
– Не пугайся, – попросил Кирилл и вынул из-за пояса охотничий нож.
Снова оттянув ткань, он одним движением разрезал перепонку трусиков и откинул её на живот. Яра вздрогнула. Она в одну секунду оказалась с широко раздвинутыми ногами и оголенной промежностью перед мужчиной.
У Кирилла перехватило дыхание. Редкие завитки маленьких рыжих волос обрамляли такие же бледные, как и все её тело, половые губы. Они, сложенные как две дольки абрикоса и прочерченные тонкой складкой, вызывали непреодолимое желание. В самом низу их припухлость сходила на нет, и открывала маленькую розовую, блестящую от прозрачной слизи, дырочку.
Он раздвинул губки с двух сторон и снова застонал. Внутри были два едва заметных лепестка, которые сходились над клитором и полностью его скрывали.
Яра от стыда и удовольствия начала кусать пальцы и прикрывать глаза.
Обтягивающее поясницу и отдающееся в члене желание, заставило Кирилла расстегнуть ширинку и спустить брюки.
Яре хотелось встать перед ним на колени и лизать его тело, покрывать поцелуями, ласкать до изнеможения, слушать стоны, узнать его вкус, о котором она мечтала по ночам. Но ничего было нельзя. Только лежать.
Кирилл чувствовал, что больше не в силах ждать. Он быстро встал с кровати, стянул с себя брюки и снова сел перед ней на колени, широко раздвинув ноги и приставляя головку члена ко входу во влагалище. Придерживая член рукой, он начал легонько его толкать прямо во влажную узкую дырочку Яры. От каждого толчка девушка тихо стонала и приоткрывала в удовольствии рот. Когда головка стала полностью влажной от смазки, Кирилл резко вошел в неё.
Яра запрокинула голову и громко застонала.
Стенки влагалища обхватили Кирилла своими горячими объятиями, наполняя теплотой сразу все тело. В какую-то секунду ему показалось, что он не сможет сделать ещё один толчок и просто кончит в это скользкое рыжее облако.
Яра, теряя действительность, начала едва заметно двигать бедрами и стонать. Её, всегда бледные щёки, покрылись подпалинами розового стыдливого желания.
– Не двигайся, Яра, – попросил он, – подожди.
Она прикусила нижнюю губу и остановилась, ещё сильнее сжимая подол платья.
Кирилл полностью вынул член и придержал двумя пальцами раскрывшееся влагалище. Он внимательно посмотрел на её розовую промежность, скользкий вздрагивающий вход и прошептал:
– Какая же ты красавица, Яра.
– Я хочу ласкать тебя. Очень хочу и не могу.
– Ты уже обласкала меня, – он лег сверху и снова вошел в неё до самого основания.
Стоны наслаждения залили комнату.
Камеры, к их счастью, не писали звук.
Уперев локти у её головы, Кирилл оказался с Ярой лицом к лицу. Наконец. Так близко. Он провел губами по её скуле, вдыхая такой долгожданный и близкий запах и толкнул членом. Яра опять тихо застонала и приоткрыла рот, хватая губами его подбородок. Кирилл толкнул снова. Скользкое, горячее, сжимающее ощущение и вкус её кожи обхватывали удовольствием всё тело. Ему хотелось только одного – кончить в неё.
О проекте
О подписке