Они все поспешили дальше, смешавшись с толпой, направляющейся в Штад. Солдаты Империи были повсюду, подгоняя толпу вперед иногда дубинками и кнутами. Чем ближе они подходили к дороге, которая вела в Штад, тем плотнее становилась толпа.

Внезапно Церера услышала шумиху у одной из лавок и инстинктивно повернулась на звук. Она увидела большое пространство, образовавшееся вокруг маленького мальчика, окруженного двумя солдатами Империи и купцом. Несколько зевак убежали, в то время как остальные глазели в круге. Церера подбежала вперед и увидела, что один из солдат выбил яблоко из руки мальчика, схватив его и начав сильно трясти.

«Вор!» – прорычал солдат.

«Пощадите, пожалуйста!» – закричал мальчик, слезы лились ручьем по его грязным впалым щекам. – «Я был так голоден!»

Церера почувствовала, как ее сердце наполнилось состраданием, ощутив тот же голод. Она знала, что солдаты не знают пощады.

«Отпустите мальчика», – спокойно произнес коренастый купец, сделав жест рукой, и его золотое кольцо блеснуло на солнце. – «Я могу позволить себе дать ему яблоко. У меня их сотни», – он слегка хохотнул, чтобы разрядить атмосферу.

Но вокруг собралась и притихла толпа, когда солдаты повернулись к купцу, их сверкающая броня звенела. Сердце Цереры ушло в пятки из-за купца – она знала, что никто никогда не рисковал противостоять Империи.

Солдат угрожающе подошел к купцу.

«Ты защищаешь преступника?»

Купец переводил взгляд с одного солдата на другого, потеряв свою уверенность. Затем солдат развернулся и ударил мальчика по лицу с ужасным треском, от которого Церера вздрогнула.

Мальчик упал на землю с глухим стуком, а толпа ахнула.

Указывая на купца, солдат произнес:

«Чтобы доказать свою преданность Империи, ты будешь держать мальчишку, пока мы будем пороть его».

Глаза купца отяжелели, на бровях появился пот. К удивлению Цереры, он не сдавался.

«Нет», – ответил купец.

Второй солдат сделал два угрожающих шага к купцу и положил руку на рукоять своего меча.

«Сделай это или лишишься головы, после чего мы сожжем твою лавку», – предупредил он.

Круглое лицо купца обмякло, и Церера поняла, что он сдался.

Он медленно подошел к мальчику и схватил его за руки, опустившись на колени перед ним.

«Пожалуйста, прости меня», – сказал он, и в его глазах появились слезы.

Мальчик всхлипнул, после чего начал кричать, пытаясь освободиться от его хватки.

Церера видела, что ребенка трясет. Она хотела продолжить свой путь в Штад и избежать этого зрелища, но вместо этого она застыла посреди площади, не отрывая взгляда от жестокости.

Первый солдат разорвал тунику мальчика, в то время как другой замахнулся кнутом над его головой. Большинство зевак одобрительно закричали, хотя некоторые забормотали и ушли прочь, опустив головы.

Никто не выступил в защиту маленького вора.

С жадным, практически безумным выражением солдат опустил кнут на спину мальчика, заставив его закричать от боли, когда он ударил его. Из свежих ран начала сочиться кровь. Солдат наносил удары снова и снова, пока голова мальчика не откинулась назад и он не перестал кричать.

Церера ощутила сильное желание броситься вперед и спасти мальчика. Но она знала, что если поступит так, это приведет к смерти ее и всех тех, кого она любит. Ее плечи поникли, она чувствовала себя беспомощной и побежденной. Она мысленно решила однажды отомстить.

Церера дернула Сартеса к себе и прикрыла его глаза, отчаянно желая защитить младшего брата, подарить ему еще несколько лет невинности, хотя в этой стране невинности не осталось. Церера заставляла себя не поддаваться импульсу. Как мужчине, ему придется видеть эти проявления жестокости, и не только принять их, но и однажды стать сильным участником революции.

Солдаты выхватили мальчика из рук купца, после чего бросили его безжизненное тело в заднюю часть деревянной повозки. Купец закрыл лицо руками и зарыдал.

Через несколько секунд повозка тронулась в путь, и ранее открытое пространство снова заполнилось людьми, которые начали ходить по площади, словно ничего не произошло.

Церера ощущала непреодолимую тошноту внутри. Это несправедливо. В этот миг она сумела выделить полдюжины карманников – мужчин и женщин, которые так идеально проворачивали свое дело, что даже солдаты Империи не могли поймать их. Теперь жизнь того бедного мальчика уничтожена из-за того, что у него нет этих навыков. Пойманные воры – будь то стар или млад – теряют конечности или более того, в зависимости от того, кто их будет судить. Если ему повезет, ему сохранят жизнь и приговорят к работе в золотых шахтах на всю жизнь. Церера предпочла бы умереть, чем быть вынужденной терпеть такую жизнь.

Они продолжили свой путь по улице плечом к плечу с другими, их настроение было испорчено, а жара становилась почти невыносимой.

Рядом с ними проехала золотая карета, прогоняя всех с пути, толкая людей к домам по бокам. Цереру грубо толкнули, они подняла голову и увидела трех девочек-подростков в разноцветных шелковых платьях, с золотыми булавками и драгоценностями, украшающими их замысловатые прически. Одна из них, рассмеявшись, бросила монетку на улицу, после чего группа простолюдинов упала на руки и колени в поисках куска металла, который кормил бы их семью целый месяц.

Церера ни разу не остановилась, чтобы взять подаяние. Она скорее умрет от голода, чем возьмет пожертвования от таких людей.

Церера увидела молодого человека, который схватил золотую монетку, после чего мужчина постарше толкнул его на землю и прижал посох к его горлу. Другой рукой он отобрал у него монету.

Девочки-подростки рассмеялись и стали тыкать в них пальцами, после чего их карета двинулась дальше через толпу.

Внутренне Церера содрогнулась от отвращения.

«В ближайшем будущем с неравенством будет покончено навсегда», – сказал Рексус. – «Я об этом позабочусь».

Слушая его, Церера почувствовала, как ее сердце затрепетало. Однажды она сразится бок о бок с ним и своими братьями в революции.

Когда они приблизились к Штаду, улицы расширились, и Церера почувствовала, что может вздохнуть. Воздух гудел. Ей показалось, что она взорвется от волнения.

Церера прошла через один из десятков арочных входов и подняла глаза.

Тысячи и тысячи простолюдинов кишели в величественном Штаде. Овальное сооружение развалилось на верхней северной стороне, большинство красных навесов были разорваны, предоставляя небольшую защиту от знойного солнца. За железными воротами и опускными дверями рычали дикие звери, и она видела, что борцы за воротами уже готовы.

Церера ахнула, удивленно наблюдая за происходящим.

Она подняла глаза и осознала, что отстала от Рексуса и своих братьев. Церера бросилась вперед, чтобы догнать их, но, как только она это сделала, ее окружили четверо здоровенных мужчин. Она уловила запах алкоголя, гнилой рыбы и вонь немытого тела, когда они подошли слишком близко, повернувшись к ней и обнажив свои гнилые зубы, похотливо улыбаясь.

«Ты пойдешь с нами, красотка», – сказал один из них, после чего они целенаправленно придвинулись к ней.

Сердце Цереры бешено заколотилось. Она посмотрела вперед на остальных, но они уже исчезли в сгущающейся толпе.

Церера повернулась к ним, пытаясь придать своему лицу храброе выражение.

«Оставьте меня, иначе я…»

Они рассмеялись.

«Что?» – подразнил ее один из них. – «Такая малышка, как ты, против нас четверых?»

«Мы можем вынести тебя отсюда, пока ты будешь пинаться и кричать, и ни одна живая душа не обратит на это внимания», – добавил второй.

Это правда. Краем глаза Церера увидела, что люди пробегают мимо, делая вид, что они не замечают, как эти мужчины угрожают ей.

Вдруг выражение лица их главаря стало серьезным, он схватил ее за руки и притянул поближе. Церера понимала, что они могут увести ее прочь, и ее больше никто никогда не увидит, и эта мысль напугала ее больше всего.

Стараясь не обращать внимания на колотящееся сердце, Церера развернулась, выдернула свою руку из его хватки. Остальные мужчины удивленно свистнули, когда она ударила их главаря основанием ладони по носу, откинув его голову назад. После этого они замолчали.

Главарь прижал свои грязные руки к носу и застонал.

Церера не стала медлить. Зная, что у нее всего один шанс, она сразу же ударила его в живот, вспомнив о своих днях обучения, и он завалился на бок.

Но остальные мужчины мгновенно набросились на нее, их сильные руки схватили ее, дергая назад.

Внезапно они отступили. Церера оглянулась и с облегчением увидела, что появился Рексус, который ударил одного из них в лицо, сбив его с ног.

Следом появился Несос и, схватив другого, ударил его коленом в живот, после чего тот упал на землю, в красную грязь.

Четвертый мужчина бросился на Цереру и, когда он уже собирался атаковать, она пригнулась, развернулась и ударила его, отчего он полетел в столб головой вниз.

Церера стояла, тяжело дыша, осматривая картину случившегося.

Рексус положил руку ей на плечо и спросил:

«Ты в порядке?»

Сердце Цереры все еще бешено колотилось, но на смену страху постепенно пришло чувство гордости. Она хорошо поработала.

Девушка кивнула, и Рексус приобнял ее за плечи, после чего они продолжили путь. На его губах играла улыбка.

«Что?» – спросила Церера.

«Когда я увидел, что происходит, я хотел проткнуть своим мечом каждого из них. Но потом я увидел, как ты защищаешься», – он покачал головой и хохотнул. – «Они этого не ожидали».

Церера почувствовала, как ее щеки вспыхнули. Она хотела сказать, что бесстрашна, но правда заключается в том, что она испугалась.

«Я нервничала», – призналась Церера.

«Цири нервничала? Никогда не поверю», – он поцеловал Цереру в макушку, и они продолжили свой путь в Штад.

Они нашли несколько оставшихся мест на первом уровне и заняли их. Церера обрадовалась тому, что еще не слишком поздно, оставив все события дня позади и позволив себе присоединиться к возбуждению ликующей толпы.

«Ты видишь их?»

Церера проследила за пальцем Рексуса и, подняв голову вверх, увидела около десятка подростков, которые сидели в палатке, попивая вино из серебряных кубков. Она никогда не видела таких прекрасных нарядов, так много еды на одном столе, таких сверкающих драгоценностей в своей жизни. Ни у одного из них не было впалых щек или животов.

«Что они делают?» – спросила она, увидев, что один из них собирает монеты в золотую чашу.

«У каждого из них есть боец», – сообщил Рексус. – «И они делают ставки на того, кто победит».

Церера фыркнула. Она поняла, что для них это игра. Очевидно, испорченных подростков не волновали воины или искусство сражения. Они просто хотели увидеть, победит ли их боец. Но для Цереры это событие заключалось в чести, храбрости и умениях.

Подняли королевские знамена, протрубили в трубы и, когда распахнули железные ворота, с каждого конца Штада из черных отверстий выходили воин за воином, чья кожа и железная броня отражали солнце, излучая искры света.

Толпа заревела, когда на арену вышли звери, и Церера поднялась на ноги вместе с ним, аплодируя. Воины выстроились в круг, обращенный наружу, подняв к небу топоры, мечи, щиты, трезубцы, кнуты и другое оружие.

«Приветствуйте Короля Клаудиуса!» – крикнули они.

Снова затрубили в трубы, и из одного из входов на арену выехала золотая колесница Короля Клаудиуса и Королевы Афины. Следом появилась колесница коронованного принца Аливиуса и принцессы Флорианы, а за ними показался целый антураж колесниц с членами королевской семьи. В каждую колесницу были запряжены по два белоснежно-белых коня, украшенных драгоценными камнями и золотом.

Когда Церера заметила среди них принца Таноса, она была потрясена сердитым видом девятнадцатилетнего юноши. Каждый раз, когда она приносила мечи для своего отца, она видела, как он разговаривает с воинами во дворце, и на его лице всегда было кислое выражение превосходства. Его телосложение было телосложением воина – его практически можно было принять за одного из них. Его руки наливались мускулами, у него была крепкая и мускулистая талия и крепкие, как стволы, ноги. Тем не менее, ее злило то, что он не проявляет ни уважения, ни страсти к своему положению.

Когда члены королевской семьи поднялись на свои места на подиуме, снова протрубили в трубы, знаменуя начало Убийств.

Толпа заревела, когда все воины, кроме двух, скрылись обратно за железными воротами.

Церера увидела среди них Стефануса, но не узнала другого участника, на котором не было ничего, кроме шлема с забралом и набедренной повязки с кожаным ремнем. Возможно, они прибыл издалека, чтобы сразиться. Сквозь прорези в его шлеме Церера увидела решимость в его глазах, и мгновенно поняла, что следующий час будет для Стефануса последним.

«Не волнуйся», – сказала Церера, повернувшись к Несосу. – «Я оставлю тебе твой меч».

«Он еще не потерпел поражение», – ответил Несос с ухмылкой. – «Стефанус не был бы всеобщим фаворитом, если бы он не был лучшим».

Когда Стефанус поднял трезубец и щит, толпа притихла.

«Стефанус!» – крикнул один из зажиточных подростков из палатки, подняв кулак. – «Сила и храбрость!»

Стефанус кивнул ему, когда зрители одобрительно закричали, после чего он атаковал чужака изо всех сил. Его противник молнией свернул с пути, развернулся и замахнулся на Стефануса своим мечом, промахнувшись всего на дюйм.

Церера съежилась. С такими рефлексами Стефанус долго не продержится.

Нанося удары по мечу Стефануса снова и снова, чужак рычал, в то время как Стефанус отступал. Отчаявшись, Стефанус, наконец, бросил край своего щита в лицо противника, выпустив в воздух струю крови, когда тот упал.

Церера посчитала этот шаг хорошим. Возможно, Стефанус улучшил свою технику с тех пор, как она видела его тренировку в последний раз.

«Стефанус! Стефанус! Стефанус!» – скандировали зрители.

Стефанус встал на ноги раненого воина, но, когда он уже собирался пронзить его трезубцем, его соперник поднял ноги и пнул Стефануса так сильно, что он отлетел назад, приземлившись на спину. Они оба вскочили на ноги очень быстро и повернулись друг к другу.

Их глаза встретились и они начали кружить друг вокруг друга, опасность в воздухе была ощутимой, как показалось Церере.

Чужак зарычал и поднял меч высоко в воздух, бросившись к Стефанусу. Стефанус быстро свернул в сторону и пронзил его в бедро. Чужак в свою очередь замахнулся своим мечом и полоснул Стефануса по руке.

Оба воина застонали от боли, но эти раны, казалось, только внушили им большую ярость, вместо того чтобы остановить их. Чужак снял свой шлем и бросил его на землю. Его черный бородатый подбородок был окровавлен, правый глаз заплыл, но выражение его лица внушило Церере мысль о том, что он покончил с играми со Стефанусом и собирается убить его. Как быстро он сможет это сделать?

Стефанус бросился вперед на своего соперника, и Церера ахнула, когда его трезубец столкнулся с мечом чужака. Они упирались друг в друга лицом к лицу, они стонали, задыхались и толкали друг друга, на лбу выступили кровеносные сосуды, а под их потной кожей налились мышцы.

Чужак пригнулся, вырвался из тупика и, к неожиданности Цереры, развернулся как торнадо, замахнулся своим мечом и обезглавил Стефануса.

Через несколько выдохов чужак победоносно поднял руку в воздух.

На мгновение толпа притихла. Даже Церера. Она подняла глаза на подростка, который был хозяином Стефануса. Тот стоял, открыв рот, его брови изогнулись от ярости.

Юноша швырнул свой серебряный кубок на арену и умчался из палатки. «Смерть – великий балансир», – подумала Церера, подавив улыбку.

«Август!» – крикнул человек в толпе. – «Август! Август!»

Один за другим к нему присоединились зрители, пока весь стадион не начал скандировать его имя. Чужак поклонился Королю Клаудиусу, после чего из железных ворот выбежали трое других воинов ему на смену.

В течение дня одно сражение вспыхивало за другим, и Церера смотрела в оба. Она не могла решить для себя, любит она Убийства или ненавидит. С одной стороны, ей нравилось наблюдать за стратегией, умениями и храбростью соперников, но с другой стороны она терпеть не могла то, что воины являются ничем иным, как пешками для богатых.

Когда началось последнее сражение первого раунда, Бренниус и другой воин сражались как раз возле того места, где сидели Церера, ее братья и Рексус. Они приближались, их мечи звенели, летели искры. Зрелище было захватывающим.

Церера увидела, что Сартес перегнулся через перила, не отрывая взгляд от воинов.

«Отойди в сторону!» – крикнула она брату.

Не успел он ответить, как вдруг из люка в земле на другой стороне стадиона выпрыгнул огромный зверь. Он облизнул свои клыки и вонзил когти в красную грязь, приближаясь к воинам. Воины еще не увидели зверя, и зрители задержали дыхание.

«Бренниусу конец», – пробормотал Несос.

«Сартес!» – снова крикнула Церера. – «Я сказала назад…»

У нее даже не было возможности договорить, как камень под руками Сартеса расшатался и, не успел никто отреагировать, как он полетел вниз через перила и упал в яму с глухим стуком.

«Сартес!» – в ужасе крикнула Церера, вскочив на ноги.

Она посмотрела вниз на Сартеса, который находился в десяти метрах под ними. Он сел и облокотился спиной о стену. Его нижняя губа дрожала, но слез в его глазах не было. Он ничего не говорил. Держась за руку, он посмотрел вверх и его лицо исказилось в агонии.

Видеть его внизу для Цереры было невыносимо. Не думая, она вынула меч Несоса и перепрыгнула через перила в яму, приземлившись прямо перед своим младшим братом.

«Церера!» – крикнул Рексус.

Церера посмотрела вверх и увидела, что стража уводит Рексуса и Несоса прочь, пока они не последовали за ней.