Март. Три месяца назад

– Мы почти на месте, – сказала Слоан, разворачиваясь с переднего сиденья, чтобы показать мне рукой. – Видишь дорожку?

– Поверить не могу, что ты никогда не была во Фруктовом, – воскликнул Сэм, который был за рулем, и название местечка он явно произносил с большим уважением.

– Подумаешь, я тоже не была, пока мы с тобой не съездили в прошлом месяце, – вступилась за меня Слоан.

В ее голосе послышались нотки смеха.

– Но Эмили здесь давно живет, она могла и без тебя скататься, – возразил Сэм.

Слоан снова обернулась и едва заметно подмигнула мне. Мы обменялись чуть заметными улыбками: обе знали, что без нее я бы сюда в жизни не добралась. Просто не хотелось спорить с Сэмом и что-то ему объяснять.

Слоан приподняла брови и улыбнулась пошире. Мне не составляло труда понимать ее знаки – она спрашивала: «Тебе же тут нравится? Правда, тут здорово? Ты вообще в порядке?».

Я улыбнулась в ответ. Последнее, чего бы мне хотелось, – так это испортить ей вечер, который подруга так давно планировала. Слоан расслабилась и опять развернулась к Сэму, а затем провела ладонью по его кудрявым волосам.

Мы с Гидеоном сидели на разных концах заднего сиденья – полная противоположность обнимающейся парочки впереди. Я прижималась боком к двери, хотя места было предостаточно, потому что ехали мы в здоровенном внедорожнике, и между нами можно было бы втиснуть еще несколько человек. С Гидеоном мы познакомились всего пару часов назад.

Слоан уже как-то заговаривала со мной о нем, еще до того, как они с Сэмом стали встречаться. «Не нужно никаких ярлыков, ты же знаешь, я это ненавижу», – уклончиво отвечала она на мои осторожные вопросы о том, что происходит между ней и Сэмом. Их отношения с каждым днем становились серьезнее, и по мере того, как они крепли, я слышала все больше и больше о Гидеоне, лучшем друге Сэма, одиноком, как и я. Вот было бы здорово, если бы…

Слоан была достаточно тактична, чтобы не выглядеть навязчивой, но я всегда слышала надежду в этих ее рассуждениях. Однажды я наконец согласилась, что из этого может что-то получиться, – и вот результат: я сижу на заднем сиденье джипа рядом с Гидеоном, накрашенная ярче обычного, и мы все вместе отправляемся в какой-то Фруктовый сад.

Гидеон занимал много места: он был высоким, широкоплечим, с крупными ногами и руками. Когда час назад мы заехали перекусить в придорожное кафе и Слоан таскала картошку фри с тарелки Сэма, я спросила Гидеона, не занимается ли он спортом. Он выглядел атлетом – его фото легко было представить на сайте Стэнвичского университета с клюшкой для лакросса^[8] на плече. В ответ он только откусил еще кусок бургера, вдумчиво прожевал, запил колой, вытер губы салфеткой и наконец изрек: «Нет». На этом беседа была окончена.

– Что это значит? – вздохнул Сэм, притормаживая.

Я наклонилась вперед и увидела длинную очередь машин, медленно тянувшихся к узкому въезду.

– Это значит, что мы оказались в правильном месте в правильное время, – отозвалась Слоан, и по ее голосу было слышно, как она счастлива.

Счастлива, что мы сюда приехали, счастлива быть рядом с Сэмом, счастлива, что на заднем сиденье сижу я – и не одна, в роли третьего-лишнего, а в компании хорошего парня.

Мы медленно ползли к входу в веренице автомобилей, Сэм барабанил пальцами по рулю. Я посмотрела на Гидеона, лихорадочно думая, о чем бы с ним поговорить, и тут увидела табличку. Она была со стороны парня, и я слегка подалась к нему, чтобы лучше рассмотреть. Снаружи было уже темно, но в голубоватом свете фар джипа – очень ярких, не то что свет старых фар моей «вольво» – можно было ясно все разглядеть.

– Люди, смотрите! – я указала на табличку, и собственный голос показался мне слегка хриплым: я впервые заговорила с тех пор, как мы сели в машину.

Все оглянулись, кроме Сэма, который просто дернул плечом.

– Этот знак здесь всегда был. Висит с тех пор, как тут был настоящий фруктовый сад и торговали его плодами.

Я еще чуть придвинулась к Гидеону, чтобы лучше рассмотреть. Знак сильно выцвел, но когда-то наверняка был очень ярким.

«Фруктовый сад Килмера!» – кричали крупные буквы. «Продажа яблок, персиков, вишен. Сезонные ягоды! Домашние пироги!» Ниже красовалась картинка с двумя вишенками на одной веточке. У них были лица, широкие улыбки и глаза, поднятые вверх, к надписи. Слова на знаке, теперь никому не нужные, рекламирующие товары, которые уже давно никто не продавал, показались мне грустными. Видно было, что табличку нарисовали от руки, а не заказывали у профессионалов: вишенки были несколько кривыми, и от этого становилось еще печальнее.

– Что такое? – спросила Слоан.

Она смотрела прямо на меня и ясно видела: что-то пошло не так.

– Да просто… эта табличка, – попыталась я объяснить, понимая, как глупо это звучит. Если бы тут были только мы со Слоан, она бы тут же все поняла, но присутствие парней меняло дело. – Сама не знаю, – я выдавила деланый смешок. – Просто… она мне показалась грустной, вот и все.

Слоан уже открыла рот для ответа, но Сэм, смеясь, перебил ее.

– Эмили, это же просто дурацкий знак, повешенный фермером.

– Я знаю, – я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно естественней. – Не обращайте внимания.

Сэм наклонился и что-то тихо шепнул Слоан. Глядя на темные деревья, скользившие за окном машины, я жалела, что вообще открыла рот, – и тут кто-то прикоснулся к моей руке.

От неожиданности я чуть не подпрыгнула на месте: это был Гидеон. Он отстегнул ремень, придвинулся ко мне и, слегка улыбаясь, взял меня за руку.

Он же весь вечер держался от меня в стороне – зачем ему сейчас так поступать? Я не знала, что и сказать, а он тем временем вытащил из кармана маркер и вопросительно указал на мою ладонь, спрашивая разрешения. Я кивнула в ответ, просто потому, что совершенно растерялась. Он снял с маркера колпачок и начал что-то писать у меня на запястье. Прикосновение стержня было приятным, щекочущим и легким. Я попробовала наклониться, чтобы разглядеть, что рисует Гидеон, но он слегка развернул мое запястье – так, чтобы мне не было видно. Я никак не могла понять, что происходит, и радовалась, что Слоан и Сэм на передних сиденьях поглощены друг другом: не хотелось, чтобы они обратили на нас внимание.

Гидеон низко склонился над моей рукой, а я разглядывала его плотные темные волосы, совсем коротко стриженные, и большие руки – при желании он мог бы обхватить двумя пальцами мое запястье. Машина слегка подпрыгнула на кочке, и я – вместе с ней, едва не ударив рукой Гидеона по лицу. Парень отклонился, и я виновато улыбнулась. Он подождал пару секунд, придерживая мое запястье в ожидании, не будет ли снова кочек, и вернулся к своему занятию. Наконец Гидеон закончил, выпрямился и аккуратно закрыл маркер колпачком – как раз в тот момент, когда Сэм припарковал машину.

Я поднесла руку к глазам, чтобы посмотреть, над чем он трудился. На запястье красовалась пара вишенок с таблички! Гидеон оказался более талантливым художником, чем автор знака, и ему удалось сохранить на рисунке характерную легкую кривизну ягодок. Одна вишенка говорила что-то – ее слова виднелись в бабле, и я подняла руку еще выше, чтобы их рассмотреть.

«Не волнуйся, Эмили! Нам совсем не грустно!»

Я улыбнулась, проведя пальцами по мелким изящным буковкам, и посмотрела на Гидеона, который все еще сидел рядом.

– Спасибо.

Сэм заглушил мотор, в машине загорелся свет, и я смогла рассмотреть Гидеона получше. Он сразу смутился, ссутулился и отодвинулся на свою половину сиденья. Но, прежде чем свет снова погас, я успела заметить, как он улыбнулся мне в ответ.

* * *

Припарковавшись на том же месте, где и в прошлый раз, я оглядела Фруктовый сад, который выглядел точно так же, как и в последний мой приезд. Огромное открытое пространство, поросшее травой, примятой колесами многочисленных автомобилей и людскими ногами. Народ парковался как попало, а потом тусовался за столиками для пикника, расположенными кругами, – они остались здесь от прошлой жизни Фруктового сада. От нее же осталось и несколько лестниц, прислоненных к деревьям, но почти у каждой не хватало пары-тройки ступенек, и карабкаться по ним решались только самые храбрые или самые пьяные. Я не раз видела, как у кого-нибудь под ногой с хрустом ломалась ступенька и он оказывался на земле. Иногда тут устраивали общие посиделки с большими бочонками пива, но чаще всего каждый запасался выпивкой и закусками на свою компанию. Кроме того, здесь всегда можно было найти того, кто втридорога продавал баночное пиво, недостаточно охлажденное, даже несмотря на то, что оно хранилось в сумках-холодильниках. Но все же это было лучше, чем ничего.

Похоже, я приехала достаточно рано: случались вечера, когда на парковке яблоку было негде упасть, и люди оставляли машины еще на подъезде к повороту. Негласные правила Фруктового сада гласили, что парковаться надо как минимум за полмили от съезда, чтобы не привлекать особого внимания полиции.

Подъехал открытый автомобиль, битком набитый народом, и встал рядом со мной. Я не заметила ни одного знакомого среди вновь прибывших, однако некоторые из них, выходя из машины, внимательно меня рассматривали. Мне было неприятно, что незнакомцы пялятся на меня, я отвернулась – и внезапно поняла, что именно я сделала не так. Мне так не терпелось выполнить задание Слоан, что я приперлась в эту мекку городских тусовок в одиночестве. Единственными, кто заявлялся сюда в одиночку, были самые разнузданные стэнвичские студенты – парни, которые приезжали подцепить себе девчонку на вечер.

Заглушив наконец мотор, я откинулась на сиденье. Пока я читала список и планировала сегодняшний вечер, все представлялось так же, как если бы Слоан была вместе со мной, – но ее не было. Я прикатила во Фруктовый сад совершенно одна и абсолютно не представляла, что буду здесь делать. Поляна была полна народа, со всех сторон слышались гулкое уханье музыки, веселый смех. Вокруг были сплошь компании друзей. И как мне теперь себя вести?

С другой стороны от меня тоже припарковалась машина, и я быстро схватилась за телефон, притворяясь, что читаю сообщение, пока не поняла, что из автомобиля никто не собирается выходить – напротив, парочка на передних сиденьях начала неистово обжиматься.

Это была последняя капля – я выскочила из машины, громко хлопнув дверцей, борясь с желанием немедленно отсюда уехать. В конце концов, я здесь отметилась, выполнила пункт из списка, а дальнейших инструкций Слоан мне не оставила. Конечно, было очевидно, что подруга совсем не это имела в виду. Но вот что? Потому что, если я собираюсь выполнить этот пункт, нужно сделать все правильно. Глубоко вздохнув, я шагнула вперед, потом еще раз, буквально заставляя себя переставлять ноги и понятия не имея, куда при этом девать руки.

Прежде мне не приходилось появляться в подобных местах в одиночку. Мы со Слоан последние два года были не разлей вода, и такие авантюры ей всегда удавались особенно хорошо. Она совершенно не боялась приезжать в незнакомые места, общаться с людьми, которых видела впервые, и все это получалось у нее так легко, что у меня не было необходимости делать что-то самой. А до ее появления в городе я ходила на тусовки только с компанией приятельниц.

Приближаясь к поляне, я не могла унять волнение, понимая, что мне тут нет места. Здесь собралось, наверно, человек сорок, некоторых я знала в лицо – по большей части это были ребята из колледжа, но и нескольких стэнвичских студентов я тоже успела заметить (смутно помнила их по вечеринкам, на которые ходила с Гидеоном, Слоан и Сэмом). Шумные компании сидели и на стульях, и прямо на столах для пикника, все болтали с друзьями и смеялись. Я была единственной, кто бесцельно слонялся в одиночестве.

Немного подальше от центра, среди деревьев, располагались парочки – кто беседовал, кто обнимался. Возле одного из столов парень с сумкой-холодильником и стопкой пластиковых стаканчиков торговал пивом в розлив. К нему постоянно кто-то подходил и отходил уже с наполненным стаканчиком. Может, и мне туда подойти? Хоть какое-то развлечение! А дальше что? Я была уверена, что на меня все смотрят, физически ощущая на себе взгляды окружающих. Все видят, как я стою не у дел, никому не нужная и одинокая. Возможно, меня принимают за наркоманку.

Я чуть не плакала. Пытаясь придумать хоть что-то, я засунула руки поглубже в карманы джинсов и принялась оглядываться, делая вид, что ищу друга, с которым договорилась встретиться, компанию, которая меня ждет. Тут-то я и заметила Коллинза – он стоял, облокотясь на лестницу, в позе, которая, вероятно, казалась ему изысканной, и беседовал с Келли Двайер – одной из самых популярных и красивых девушек Стэнвичской высшей школы. Такая красотка была явно ему не по зубам. Келли, судя по всему, скучала и хотела уйти, кивала и потихоньку отодвигалась от собеседника, а он, похоже, этого упорно не замечал.

За соседним столиком сидел Фрэнк Портер в компании своих школьных товарищей, которых я толком не знала, – все они были целеустремленными отличниками. Я быстро отвернулась, надеясь, что никто из них меня не заметил: вдруг Фрэнк или Коллинз решат, что я навязываюсь им в компанию, потому что подслушала планы в «Экстрим-клубе». Вместо этого я принялась рассматривать свои ступни с облезлым лаком на ногтях, как будто это было самое интересное зрелище на свете. Когда я уже смогу решить, что провела здесь достаточно времени для выполнения задания, и просто уехать?

Вдруг я почувствовала руку у себя на плече. Вздрогнув от неожиданности, я обернулась – на меня смотрел Гидеон.

– Ой, – вырвалось у меня. Так странно было его здесь видеть, особенно после того, как я весь вечер о нем думала. Оставалось только надеяться, что по моему лицу это никак не заметно! Поняв наконец, что невежливо так вот стоять и молчать, я быстро добавила: – В смысле привет. Как твои дела?

– Нормально, – Гидеон слегка улыбнулся и после короткой паузы добавил: – Рад тебя тут видеть, Эмили.

– Я тебя тоже, – ответила я и тут же задумалась, правда ли это.

С одной стороны, наконец-то мне нашлась хоть какая-то компания и я теперь не выглядела так глупо. А с другой – мне не особенно хотелось разговаривать с Гидеоном, особенно после того, как мы с ним расстались.

Он ничуть не изменился с того майского вечера, когда между нами все закончилось. Пока мы проводили вместе каждые выходные, я успела привыкнуть к его росту – но с тех пор я его не видела пару месяцев и снова поразилась, какой же он высокий. Синие глаза были такими же непроницаемыми. Волосы аккуратно подстрижены. Надо же, он решился первым ко мне подойти! Если бы я заметила его раньше, то никогда бы так не поступила. Более того, знай я, что его встречу, ни за что не поехала бы сюда. Должно быть, у меня был такой несчастный и одинокий вид, что он решил прийти мне на помощь!

– Э-э-э, – сказала я после затянувшейся паузы, поняв, что Гидеон намерен молчать. – Ну… расскажи, как твоя жизнь.

– Хорошо, – ответил он и снова замолчал.