Глава 5. На кровати

Я смотрела в дверной глазок. Яркий свет из коридора на секунду ослепил. Шаги приближались. Шатен в идеально сидящем костюме и с кожаным портфелем в руке остановился у двери напротив. Он набрал на телефоне сообщение. Не удалось рассмотреть текст. Слишком далеко.

Дверь открылась. Изабель Дюбуа кокетливо улыбнулась, пропуская мужчину в свою квартиру. Дикое чувство ревности растеклось по телу.

Глаза резко распахнулись от вибрации телефона, лежащего на груди. Синий экран разрывал темноту спальни. Моргая, чтобы четко увидеть текст, я нажала на пришедшее уведомление.

Лучок: «Чем занята?»

В попытке собрать мозги в кучу я осмотрела помещение, где нахожусь. В спальне стояли кровать, шкаф и письменный стол. Полупустая и необжитая розовая детская. Холодный лунный свет делал комнату жуткой. Но мысли о разбудившем меня Лучке мгновенно вытеснили другие заботы. Мы не общались уже два дня. Я тихо выругалась, злясь, что спросонья прочитала сообщение.

Лучок: «Ты на меня обиделась?»

Незакрытая переписка и сообщение вновь прочитано. Мне необходимо время придумать нормальный ответ, но было поздно. Лук уже должен заметить, что я все увидела.

Эл: «Нет, с чего ты взял?»

Пару секунд, пока он печатал, тянулись вечно.

Лучок: «Ты сама установила правило, не высылать личные фотографии друг другу, чтобы избежать возможных проблем. А теперь обижаешься, что я пытаюсь сохранить нашу дружбу».

Эл: «Можем вообще ничего не высылать друг другу».

Я швырнула телефон на кровать, не собираясь ему больше отвечать. Но как только пришло уведомление, телефон вновь оказался в руках.

Лучок: «Ты мне очень дорога».

Сердце сжалось. Когда я нажала на уведомление, то сообщение исчезло. Пользователь его удалил. В душе поднималось волнение.

Эл: «Я успела прочитать».

Лучок: «И что решила? Будешь отвечать на сообщения?»

Эл: «Нет».

Четко дала ему понять, что пока он не признает наличие ног на фотографии продолжать общаться не стану. Я прикусила губу в напряженном ожидании. Конечно, он говорил про какую-то там девушку, но это было давно. Может, они расстались. И он почти все время на связи. Возникали сомнения, что, будь у него серьезные отношения, Лучок бы писал мне так часто. Он набирал сообщение.

– Отправляй уже, – прошипела я в телефон, поторапливая собеседника.

Лучок: «Лапшу я увидел только через десять минут на той фотографии. Потому что рассматривал потрясающее платье в горох. Скинешь адрес магазина, хочу такое же купить?»

«Дурак», – пролетело весело в голове от тупой шутки. Настроение резко улучшилось. Я пролистала чат до фотографии, чтобы посмотреть не отправила ли уродство. Платье едва попало в кадр. Сразу догадаться об узоре ткани было сложно, потому что все три кружка обрезал край фотографии. Даже понять, что это именно платье, казалось, трудновато.

Эл: «Как ты вообще понял, что оно в горох?!»

Лучок: «Нужен честный ответ?»

Эл: «Да!»

Не задумываясь, отправила я. Щеки загорелись еще до того как пришло длинное сообщение.

Лучок: «Две ночи тщательно изучал фото в поисках ответа, что же это за едва заметный кусок ткани? Неужели одежда?! Было не очень похоже. Слишком уж мало для юбки. Конечно, если ты не специально так села, чтобы я не отвлекался от созерцания лапши на рассматривание узора. Судя по всему, место общественное, и голой ты туда прийти не могла. Ткань на фото выглядит неплотной, отсюда сделал вывод, что это не юбка, а платье. Три полукруга равноудаленные друг от друга позволили мне предположить, что это платье в горошек».

Эл: «Сложное же расследование тебе пришлось провести, чтобы понять это».

Лучок: «Ага. Очень напряженные ночи выдались».

Казалось, что при прочтении, покраснели даже кончики пальцев ног.

Эл: «В следующий раз облегчу тебе задачу».

Миллион двусмысленных интерпретаций этой фразы пронеслись в сознании. На самом же деле я думала, что край платья больше в кадр не попадет.

Лучок: «Неужели лапши не будет?»

Чтобы не разбудить смехом живущего со мной под одной крышей, ладонью я прикрыла рот по привычке, но тут же одернула себя. Навряд ли Эйд слышал. В настолько просторном жилье мы еще не селились. Обычно спали втроем в одной тесной комнате. Пока я пыталась взять себя в руки от переполнявших меня эмоций, Лук уже набирал новое сообщение.

Лучок: «Я хотел предупредить, что взял сегодня сложный заказ. Выпаду из жизни на пару дней. Но если что-то срочное, то ты пиши».

Брови свелись огорченно.

Эл: «Вот ты гад. Разбудил меня и слился».

Лучок: «Прости, ты была в сети. Решил, что не спишь».

Я специально не отключила интернет, потому что ждала от него сообщение. Говорить Луку об этом, конечно, не собиралась.

Эл: «Прощу, если расскажешь, как прошли те два дня, что мы не общались».

Я улыбалась, когда он перечислял события своих будней. Прогулки с собакой. Закончил писать очередной чат-бот. Общение с новым заказчиком, где Лучок сокрушался, что в последнее время все требуют созвоны, хотя писать текстом гораздо быстрее.

Эл: «Это потому что ты печатаешь со скоростью света».

Ответ пришел мгновенно.

Лучок: «Потому что за компом двадцать четыре на семь сижу».

Ужасно не хотелось заканчивать переписку. Но Лучку же нужно спать, я и так его сильно задержала.

Эл: «Удачи с проектом. Напиши, как закончишь».

Лучок: «Хорошо, а ты не ругайся со старушками, пока меня не будет. А то обзаведешься еще какой-нибудь способностью) Спокойной ночи».

Эл: «Сладких снов».

Когда он упомянул про старушку, я вспомнила про странный сон, прерванный сообщением Лучка. «Насмотрелась на оголенный вырез Изабель Дюбуа. Не думала, что меня так впечатлит женская грудь, что та даже ворвется в сон». Время три утра, вставать через час.

Решив не мучиться и доспать в кабинете гадалки, я поднялась. Впереди день в вуали, дыму и заговорщическом шепоте. Судя по комментариям к записи, сегодня меня ждали привороты. Нелюбимое дело. Излишне нервные клиенты. Немудрено, что им не удавалось завести долгосрочные отношения. Меня они за полчаса сеанса успевали утомить, терпеть всю жизнь столь назойливых людей казалось невозможным.

Пока ворожила, я приговаривала, что они должны переключить внимание на себя и собственное развитие, иначе приворот не сработает. Но оказавшись у выхода подобные люди выдавали, что-то вроде: «Спасибо, я прям чувствую изменения. А через сколько можно встретиться с привороженным?».

Стараясь не закатывать глаза, я сообщала: «Не раньше чем через месяц». Лучше подольше, аргументируя тем, что так любовное напряжение увеличится и встреча будет ярче. Потом мы с Эйдом меняли локацию. Возможно, несколько раз, а затем и город. В этот раз я была не уверена, что через месяц в городе нас не будет, поэтому советы давала осторожнее и побольше добавила условий для исполнения ворожбы. Так чтобы клиент точно нарушил правила, и я могла сказать, что приворот не сработал по его вине.

Например, говорила, что лучше ограничить общение с людьми. Ведь растрачивать энергию нельзя. Переписки тоже входили в список слива энергии. Никто не выдерживал столь жестких рамок. В цифровом веке это почти невозможно. Да и привычка брала верх, и телефоны в руках клиентов оказывались еще в кабинете.

А на случай если клиент вернется с претензией через месяц, я решила говорить, что наверняка это злопыхатель-завистник почувствовал, что от клиента веет природным магнетизмом, и наслал на него порчу. За ее снятие брала больше денег, чем за привороты.

Ведь речь шла о сохранении жизни! Но как бы сильно клиенты не влюблялись, но фактически дорожили лишь своим благополучием. У меня возникали большие сомнения, что по-настоящему любящие люди привораживают вторых половинок.

Работа высосала из меня все соки. Последнего клиента я провожала из каморки с мыслью, что вампиры существуют. Энергетические. Моя социальная батарейка разрядилась до нуля, а впереди ждал ужин с семьей Риччи.

И с этим можно было бы легко справиться, если бы я имела возможность жаловаться на жизнь Лучку. Но беспокоить его по такой глупости я не стала, смирившись с тем, что придется жить эту жизнь без поддержки, как обычный среднестатистический человек. По дороге обратно к Эйду, продираясь сквозь толпу, автобусные пересадки и духоту, я молила лишь о том, чтобы работа Лучка поскорее закончилась.

Глава 6. Итальянская кухня

– Простите, мы немного опоздали, – сразу вывалил Эйд на женщину в белом фартуке и темной форме, открывшую нам дверь квартиры Риччи.

Она, судя по всему, по-английски не говорила. В глазах читалось абсолютное непонимание. Из столовой послышался голос Патрисии. Она активно раздавала приказы на итальянском, словно всю жизнь только этим и занималась.

Мы с Эйдом переглянулись. Не удивительно, что чета Риччи смотрела на нас как на нищих. Квартира, где мы жили, была скромной, по сравнению со светлыми апартаментами наших соседей. Белый интерьер с черными акцентами, панорамные окна, золотые люстры в едином стиле и плотные шторы из парчи. Рядом с ними глянцевый рояль.

Горничная повела нас по гладкому, блестящему полу в столовую. Маленькое черное платье, висевшее на мне, казалось недостойным находиться в столь изысканном помещении, даже в виде половой тряпки. Эйд в черных брюках и белой рубашке идеально вписывался в окружающую цветовую гамму. С его ростом он мог выполнять функцию вешалки.

Глазам предстала еще одна женщина в фартуке и форме. Она сервировала стол. За ним на изящных креслах, обтянутых тканью в тонкую черно-белую полоску, сидели Патрисия Риччи, а на расстоянии метра – ее муж – Дамиано.

Я сжала рамку картины в руке. Это полотно у подъезда, в другом конце города, нашел Эйд, когда ходил обновлять нам гардероб. Пришлось быть изобретательными в одежде. Не хотелось дискредитировать себя в глазах, надеюсь, «будущих» состоятельных клиентов, поэтому вещи из стоковых секонд-хендов отправлялись в ателье.

Этим занимался Эйд, пока я проводила сеансы, собирая деньги с обычного населения. Мой взгляд проскользил по присутствующим. Красное платье хозяйки квартиры идеально подходило по цвету к платку в кармашке на пиджаке ее мужа. Тот нервным движением поправил черные усы. Самым ярким пятном, но не по цвету, оказалась Изабель Дюбуа.

Мой взгляд упал на вырез синего короткого атласного платья. Золотистые волосы пружинили от каждого томного вздоха Изабель. «Опять будет ее грудь сниться», – обреченно подумала я, растягивая губы в дружелюбной улыбке.

– Добрый вечер. – Эйд первый сообразил, что делать с дополнительной компанией.

– Изабель Дюбуа, – представилась она с едва различимым акцентом.

Эйд представил нас и поцеловал протянутую ему ладонь Изабель, а затем выдвинул стул, приглашая меня присесть. В прямом взгляде Патрисии читалось недовольство:

– Я не привыкла ждать гостей.

В душе от ледяного тона похолодало, но на моем лице отражалось дружелюбие. Я пыталась напитать им атмосферу вокруг:

– Муза не отпускала.

С картиной, найденной Эйдом, я уселась в кресло и через стол протянула подарок хозяйке квартиры. Красное полотно оказалось в ее тонких руках.

– Меня так вдохновило наше знакомство, что кисть сама скользила по холсту, – излишне воодушевленный голос разносился по просторному помещению, эхом отскакивая от гладких блестящих стен.

Я следила за реакцией на подарок. «Давай же, будь доброй! Какой женщине может не понравиться картина, нарисованная специально для нее?!» – летело в голове умоляюще, словно это не было враньем. Дамиано любопытно покосился на непонятную возню на холсте. Изабель почти легла на стол, глядя на изображение непонятно чего.

Ее грудь полностью просматривалась. Я легонько пихнула ногой Эйда, севшего на свободное место между мной и Дамиано. Голубые глаза с выреза синего платья переместились на мое лицо, казалось, те извиняются за неуместное разглядывание чужого тела при фальшивой жене. Эйд ладонью преградил себе обзор на Изабель, ерзающую корпусом на столе.

– А что на картине изображено? – сладко протянула она.

Довольная ходом разговора я активно жестикулировала, изображая эмоциональность:

– Это сложно объяснить. Но при встрече я словно коснулась ауры Патрисии. Она такая яркая и необычная!

Уголок губ на худом лице чуть дрогнул. Но Патрисия не потеряла строгого вида. «Поздно! Я заметила, как ты сдержала улыбку! Мы точно подружимся», – кричал внутренний голос победно. Полная решимости прибрать к рукам денежки всех присутствующих, я очаровательно улыбнулась приветливому Дамиано. Пока Патрисия давала горничной указание унести картину, я думала, что с ее мужем найти контакт будет сложнее. Он выглядел дружелюбным. Всегда. Это настораживало.

Я не понимала, почему на ужине присутствует Изабель, но нам с Эйдом это на руку. Влиться в общество богатеев – основная цель. Точнее, внушить им веру в мистику, а потом рассказать про одну гадалку, которая за символическую (конечно, нет) сумму, решает все проблемы.

Дверной звонок разнесся по помещению. Мы с Эйдом переглянулись.

– Будут еще гости? – уточнил он.

– Конечно, у нас весьма дружное соседство, – живо заговорил Дамиано.

Он каждое слово сопровождал движением, будто не мог усидеть ровно ни секунды. Женщина в белом фартуке скрылась в соседней комнате. Изабель поерзала на сиденье. Непонятное напряжение разорвал мягкий голос появившегося. Рыжий мужчина с добродушным простым лицом прошел к хозяйке квартиры. Его безвкусный коричневый костюм ужасно не подходил к интерьеру, но Патрисия улыбнулась и протянула кисть в сторону нового гостя:

– Здравствуйте, Кит. Как ваше самочувствие?

Он пожал двумя руками протянутую ему изящную ладонь. Мы с Эйдом пялились на неизвестного. По спине пробежал холодок. Что-то было неправильное в происходящем. Этот ужасно одетый человек вписывался в окружение еще хуже, чем мы, однако Патрисия лебезила перед ним. Спустя секунду удалось понять, что не только она так поступала.

– Спасибо за заботу, дорогая Патрисия. Уже лучше, – сообщил прискорбно Кит.