Цитаты из книги «Спаси себя»

– В субботу могу взять машину родителей и привезти фотобудку на ней. Но наверняка какие-то ее части будут очень тяжелыми. Я собрала все свое мужество и снова посмотрела на Джеймса. – Джеймс, – сказала я твердым голосом. – Ты сможешь забрать со мной фотобудку? На долю секунды в его глазах отразилось удивление. Но он тут же кивнул и ответил: – Да, конечно, – как будто в моем вопросе не было ничего особенного.

– Мы во многом очень похожи с тобой, Руби. Мы обе не хотели заводить серьезных отношений, пока не поступим в Оксфорд. И действительно, это было одно из многого, что связывало нас с Лин. – А теперь и Джеймс, и Сирил тоже приняты в Оксфорд, – пробормотала я. – Да.

– Что это ты делаешь? – осторожно спросила я, усаживаясь на кровать, скрестив ноги. Она взглянула на меня, застигнутая врасплох: – Ничего. – Ты сейчас два раза подряд так быстро ответила мне «ничего», что я не верю ни одному твоему слову.

– Ладно, ничего. Забудь. – Он встал и кивнул в сторону танцпола, где наши друзья тонули то в синем, то в фиолетовом свете. Движения их расслаблены, как будто их не касалась ни одна тревога в этом мире. Сколько себя помню, мы всегда были большими мастерами по этой части: делать вид, что нам всё нипочем. Как будто жизнь – лишь игра, в которой ничто не длится долго и не имеет значения. В последние недели я понял, что мы предавались иллюзии. На самом деле каждый уязвим и каждому есть что терять.

Я хотела захлопнуть дверь у него перед носом. И вместе с тем мне хотелось броситься ему на шею. Может, даже хорошо, что я была не в состоянии что-нибудь сделать. Я только смотрела на него, чувствуя, как сердце от его вида колотится все чаще. – Я… – начал он, но тут же потерял голос. Я вспомнила тот день, когда он вот так же приехал под тем предлогом, что привез мне платье для Хэллоуина. Тогда в нем происходила такая же борьба с самим собой – чувства рвались из него наружу, но что-то не позволяло ему дать им волю. – Я больше не могу, Руби, – вдруг вырвалось из него. Он мотал головой, глядя на меня вверх с нижней ступеньки. – Я больше не могу. Голос у него был прерывистым и усталым. Печальным. Как будто случилось что-то непоправимое и назад возврата нет.

– Не хочешь ли и ты сказать несколько слов, Джеймс? – спросил отец. Я посмотрел на него, стараясь не выказать своего удивления. Перед заседанием он ничего не сказал насчет речи с моей стороны. Взгляд его был ледяным и настойчивым. Если я сейчас не возьму слово, отец потом покажет мне, что такое ад. Ублюдок. Он знал, что я ни за что не пошел бы сюда, если бы знал, что он собрался выставить меня здесь на всеобщее обозрение как цирковую обезьянку.

Я заставила себя сделать три спокойных, ровных вдоха. Мне нельзя сейчас теряться в мыслях о своем и без того туманном будущем. Я должна проживать по порядку один день за другим. Потому что, если я с утра до вечера буду тревожиться, это никому ничего не даст – тем более тем малышам, которые отныне должны стать моим безусловным приоритетом.

Пока Джеймс читал его, прищурив глаза, я взялась за печенье. Когда откусывала, на диван упала пара крошек, но Джеймс был слишком занят, печатая ответ. И хорошо, а то бы мне попало – он ненавидит крошки.

Я смотрела на брата с дивана. Когда он рассказал о своем плане снова примкнуть к оргкомитету, я поначалу не поверила своим ушам. Но чем дольше я об этом размышляла, тем больше мне нравилось его решение. Руби любит работу в этой команде. Показать ей, что он не только понимает эту страсть, но и разделяет ее, было хорошим первым шагом. Кроме того, в прошлом семестре Джеймс заметил, какое удовольствие ему доставляет организовывать эти вечера, хотя он никогда не признался бы в этом вслух.

– Но я буду голосовать против, – продолжила я и посмотрела на него твердым взглядом. Он оперся руками о стол и решительно ответил на мой взгляд: – Я знаю.