Цитаты из книги «Спаси меня»

Не знаю, как мы пришли к этому, но в эту секунду я чувствовал себя так, словно мог летать. Руби простила меня. Она простила меня и хочет остаться в моей жизни.

Когда я сказал это, глаза ее наполнились надеждой. Я скатился с нее и увлек за собой, так что мы оба теперь лежали на боку и могли смотреть друг на друга. Моя рука осталась на ее талии и поглаживала кожу. Как бы мне хотелось трогать Руби всю, сейчас и всегда. Я так тосковал по ней, что это меня почти убивало, и теперь как будто впервые за последние недели ко мне в легкие попал воздух.

В следующий момент Джеймс уже целовал меня нежно. Теперь его поцелуй ощущался как извинение. Я по дрожащим пальцам чувствовала, как долго он хотел это сделать и каких сил ему стоило запрещать это себе. Он целовал меня так, будто хотел утонуть во мне: смесь желания, отчаяния, ненависти и всех чувств, лежащих между ними, и это сводило меня с ума, но вместе с тем я уже несколько недель не чувствовала себя такой живой. Я не понимала, как это возможно. Я не понимала, как человек, которого решила ненавидеть, мог сделать со мной такое.

– Что не так? Что Св. Хильда недостаточно хороша для тебя, как и я, потому что твои родители хотят чего-то другого? Что ты всегда делаешь только то, что хотят они, вместо того, чтобы хотя бы раз задуматься, чего ты сам-то хочешь от жизни? Ты трус!

– Прощение, однако, не то же самое, что примирение, – сказал Рэн, сидящий рядом с Лидией. Я наклонился вперед, чтобы посмотреть на него. Он держал обе руки за головой. – Если изначальное значение прощения – это избавление от гнева, такое прощение задумано скорее для жертвы, чем для обидчика, то есть обиженный вправе сам определять, в каком масштабе он или она прощает.

– Может, здесь следовало бы различать здоровое прощение и нездоровое, – вставила Лидия, и Руби кивнула. – Нездоровое прощение приходит быстро и может послужить поводом при подходящих условиях снова плохо с тобой обойтись. Но здоровое прощение достигается только при зрелом рассуждении. В этом случае ты уважаешь себя достаточно, чтобы не допустить плохого обращения повторно.

– Я тоже так считаю, – согласилась Руби. – Если прощаешь слишком быстро, это значит, что сам себя не воспринимаешь всерьез и легко отодвигаешь в сторону собственную боль. Это разрушительное поведение. Требуется время, чтобы узнать, когда следует отпустить ситуацию – это верно, но если рассматриваешь решение простить лишь как простое средство для достижения своих целей, то оно ложно.

В груди возникла противная боль. Я замерла на месте, прямо посреди коридора. Я тяжело сглотнула. Когда подняла глаза, вокруг не было никого, кроме Лидии. На какой-то момент показалось, что она хочет что-то сказать, но потом Лидия молча развернулась и поспешила в свой класс, а я не могла сделать ни шагу. Я просто не могла сдвинуться с места.

– Этот школьный год… он последний, когда тебе не нужно брать на себя ответственность, – пробормотала я. – Это мой последний шанс побыть свободным, – тихо согласился он.

Я записала его имя в ежедневнике. И даже сама не заметила этого! Меня бросило в жар, и я тут же полезла в пенал за корректором. Я уже хотела замазать его имя, как вдруг замерла над первой же буквой. Медленно отложив тюбик в сторону, я стала мягко водить пальцем по бумаге. По кончикам пальцев пробежали мурашки. Это плохой знак. Я не первый день задавалась вопросом, что же в этом такого. В конце концов, это ведь все еще… он. Но я не могла отрицать, что в нем что-то изменилось. При виде его уже давно во мне не вспыхивает гнев и недоверие, а вспыхивает что-то другое. Нечто теплое и волнующее.