Отзывы на книги автора «Мишель Уэльбек»

Счастье — деликатная штука, его трудно найти внутри себя и невозможно вовне.
Мишель Уэльбек ''Платформа''

Обилие секса и унылое нытье озабоченного немолодого француза в первой части книги, могут вызвать резкое неприятие, вплоть до не буду больше читать это никогда и, только вчитавшись в книгу, понимаешь – это защитная реакция, чтобы не думать и не понимать чужого одиночества и отчаяния, которое, да, порой выражается в сексуальных фантазиях и посещениях пип-шоу (помните Эрику из ''Пианистки''? ну вот). Мир, в котором мы сейчас живем – это мир разобщенности, мир стерильности, мир утраты иллюзий, мир войн и терроризма, мир, где попытки обрести счастье хрупки и легко разбиваются, мир, в котором человеческая жизнь ничего не стоит, мир, в котором столько боли и отчаяния, мир, в котором все перевернулось с ног на голову, мир, в котором мы не можем найти общего языка друг с другом. На самом деле, это прекрасная книга, о каждом из нас, о нашей современной цивилизации, о поисках настоящего, подлинного счастья. Возможно ли оно в современном мире войн, насилия, извращений и терроризма? Герои Уэльбека попытались отыскать это счастье.
Белые мужчины едут в экзотические страны за любовью местных женщин, белые женщины едут в экзотические страны за любовью местных мужчин. Даже не за любовью – за наслаждением. За первобытным животным наслаждением, которое не могут дать друг другу эти самые белые европейцы, потому что утратили что-то очень важное в отношениях – простоту, искренность и желание отдавать себя другому не за социальные блага или за набор социальных достижений:

Создается впечатление, что западные мужчины, которых не замечают и не ценят на родине, почти идеально подходят тайским женщинам, которые были бы счастливы встретить человека, желающего просто-напросто работать, а после работы возвращаться домой в приветливую семью. Большинство западных женщин не хотят иметь такого скучного мужа.
Вы легко убедитесь в этом, просмотрев раздел «частных» объявлений в любой газете. Западные женщины ищут мужчину, который выглядел бы определенным образом, имел определенные «социальные навыки»: умел танцевать, поддерживать беседу, быть интересным, зажигательным, соблазнительным. Теперь обратимся к моему каталогу и посмотрим, чего хотят здешние девушки. Все довольно просто. Все они утверждают, что будут счастливы НАВСЕГДА соединиться с мужчиной, который имеет стабильную работу и будет любящим и понимающим МУЖЕМ и ОТЦОМ. Американской девушке такой не подойдет.
Поскольку западные женщины не ценят мужчин и традиционную семейную жизнь, им не следует выходить замуж. Я помогаю современным западным женщинам избавиться от того, что они презирают

Человечеству требуется все более и более извращенные способы, чтобы достичь наслаждений, себе, мне, не для другого – для себя. В тот момент, когда утрачивается способность сливаться с другим человеком – духовно, физически, - то бал правят чудовищный эгоизм и жестокость.

Сексуальное влечение у людей, которые любят друг друга, — это одно; сексуальность у тех, кто не любит, — это другое. Когда человек не может слиться с другим, ему остаются страдания и жестокость.

Но любви и наслаждения хочется, хочется.
Что это? Крах Западной цивилизации? Крах человечества? Уэльбек безжалостен и к Франции в частности и к Европе в целом: насилие над Марилиз в поезде, разгул национализма, терроризм. Что это? Где истоки этой жестокости? Откуда берет свое начало цивилизация белого человека, разрушающего свой мир и приносящая разрушения в иные локальные цивилизации мира, разоряющая страны так называемого Третьего мира. Что есть современная культура белого человека? Американские бестселлеры, которые Уэльбек так высмеял? Может быть инсталляции дерьма или клитора в 3D? В культуре размываются рамки приличия и сама культура перестает быть культурой, она переходит в ранг маргинальной и утрачивает свое первоначальное значение, уже невозможно подарить человеку простые удовольствия – закат и восход солнца, красоту природы, прозрачность океана. Нужно нечто извращенное, острое, перченное, нужно садо-мазо, чтобы что-то щелкнуло внутри.
И что нам остается делать? Замыкаться каждому в своем одиночестве и отчаянии?
Грустная и прекрасная книга, снимающая табу на многие вопросы и темы. Стоит задуматься.

Нынче, также как вовеки,
Утешение одно:
Наши дети будут в Мекке,
Если нам не суждено.

(с) Саша Черный

Перед нами антиутопия, которой в более сжатые сроки, чем "Заводному апельсину" Берджесса суждено стать реальностью. Более того, прошло всего десять месяцев с момента выхода книги, а сюжет уже воспринимается чем-то повседневным. Глобальная исламизация общества не за горами, но в каком это будет виде - Уэльбек предлагает даже не версию, а напоминает о том, что уже давно есть в нашей жизни, но чего многие не замечают, уткнувшись в свои планшеты с онлайн играми, одноклассниками и прочим, что дает возможность прятать голову в песок.

Мишэль Уэльбек не только хороший барометр общества - он, живущий изолированно и варящийся в собственном котле, имеет свой четкий, не подверженный чужому влиянию, взгляд. Из него получился бы хороший историк, и тот факт, что Уэльбек не занимается подобной чепухой, расписывая лживые многотомники в угоду действующему законодательству, только большой ему плюс. Еще более жирным плюсом является то, что он не уперся, как сыч, в узкую специализацию, тупо долбя вялым клювом в одну точку, а сохранил широту взглядов и человеческий подход ко всему. Многим убогим снобам не понять никогда - почему этот автор так читаем и за что его действительно любят. Хотя, казалось бы, объективно - очень несчастный человек, очень одинокий и с кучей психологических проблем. Его постоянные нападки на мусульманское общество давно стали данностью, но многих интересовали даже не они, а их корни, ибо в основе всего этого лежит нечто другое, нечто более личное и глубинное. В итоге, кое-кто обнаружил в его новом труде "Покорность" даже новую форму смирения и, вспомнив, что "от любви до ненависти один шаг", обвинил Уэльбека в желании надеть паранджу. Это было бы возможным, если очень выборочно подходить к его творчеству, без учета других произведений, но ответ кроется где-то даже не у Уэльбека, а у Кафки в его "Замке". Уэльбек новый Землемер.

Автор, как всегда, выбирает новые, понятные только ему, способы восприятия и "Покорность" напоминает формою не очень длинный экскурс во французскую литературу. Любителям символов все это должно видеться тем самым патриотизмом. Творчество Жориса-Карла Гюисманса (1848 - 1907) глазами автора. В начале года (когда вышла "Покорность"), на один из вопросов по поводу "К чтению каких книг нужно предварительно готовиться", мною было предложено следующее по поводу труда Гюисманса "Наоборот"

В полном объеме изучить теологию, богословие, христианских деятелей. Блаженный Иероним Софроний Евсевий (ок. 342 — 420), Августин Аврелий, епископ Гиппонский (354 — 430), Маммерт, Клавдий (ум. 474), Авитус Венский (450 — 518), Эннодий, Магнус Феликс, святой (473 — 521), Епифаний святой (438 — 496), Эвгиппий (V — VI вв.), Северин (ум. 482), Св. Колумбан (543 — 615), Кутберт (637 — 687), Беда Достопочтенный (ок. 643 — 735), Евтихий (378 — 451), Бузембаум, Германн (1600—1668), Французскую историю времен Генриха III, Дю Канж, Шарль Рене де (1610—1688),Григорий Турский (538 — 594), Фрекульф (780 — 850),Диана, Антонио (1585 — 1663), Лигюори, Альфонс Мари де (1696 — 1787),Альберт Великий, граф фон Больштедт (1193 — 1280), Луллий, Раймон, блаженный (1233 — 1315), Дон Геранже, Проспер (1805 — 1875), Фреппель, Шарль (1827 — 1891), Дидон, Генри (1840 — 1900)

Греческих, латинских, римских древних мудрецов и поэтов - Квинт Энний (239 - 168 до н.э.), Амвросий Макробий ( 400 г), Публий Стаций (40-96), Фульгенций, Фабиус Плансиад (VI в.), Геллий, Авл (род. ок. 130 г.), Тертуллиан, Квинт Септимий Флоренс (160 — после 220), Каракалла (прозвище М. Аврелия Севера Антонина) (186 — 217), Макрин (М. Оппелий Север) (164 — 218), Жрец из Эмеза, Элагабал (настоящее имя М. Аврелий Антонин, 204 — 222), Арнобий Старший (ум. ок. 327), Киприан (нач. III в. — 258), Арнобий Старший (ум. ок. 327), Лактанций, Целий Фирмиан (ум. после 317), Коммодиан де Газа (сер. III в.), Аммиан, Марцеллин ( ок. 330 — ок. 400), Виктор, Секст Аврелий (IV в.),Симмах, Квинт Аврелий (ок. 345 — 403), Клодиан (Клавдиан) (род. ок. 375), Намациан, Рутилий Клавдий (кон. IV в. — перв. треть V в.), Авзоний, Децимус Магний (ок. 310 — 393), Лукан, Марк Энний (39 — 65), Павлин из Нолы, Меропий Понтий (ок. 353 — 431), Илэр де Пуатъе (315 — 367), Пруденций, Аврелий Публий Клемент (348 — после 405), Сидоний, Соллий Модест Апполинарий (430 — 48S), Седулий (IV в.), Фортунат Венанций, Гонорис Клентимиан (530 — 600), Симфозий,
Средневековых ученых и поэтов Алкуин, Альбин Флакк (735 — 804), Эгингард (770 — 840), Эрмольд Черный (790 — 838), Несторий (ум. 450)

Творчество художников Моро, Гюстав (1826 — 1898), Мантенья, Андреа (1431 — 1506), Якопо де Барбари, по прозвищу Франциск Вавилонский, Калло, Жак (1592 — 1635), Бреден, Родольф (1825 — 1885), Редон, Одилон (1840 — 1916), Эль Греко (1541 — 1614), Аткинсон, Томас Уитлэм (1799 — 1861), Шарден, Жан Батист Симеон (1699 — 1779), Лич, Джон (1817 — 1864), Миллэс, Дж. Эверет (1829 — 1896), Уатс, Джордж Фредерик (1817 — 1864), Тенирс, Давид Младший (1610 — 1696), Кошен, Никола (1б10 — 1686)

Прочитать книги Томас де Квинси (Кинси) (1785 — 1859), Сент-Аман, Марк Антуан Жерар де (1594 — 1661), Боссюэ, Жак (1627 — 1704), Андрие, Франсуа (1759 — 1833), Баур-Лормиан, Пьер Франсуа Мари (1770 — 1854), д'Обинье, Агриппа (1552 — 1630), Герен, Эжени де (1805 — 1848), Жуи, Жуль (1855 — 1897), Лебрен, Понс Денис Эшуар (1729 — 1807), Дюпанлу, Феликс (1802 — 1878), Гом, Жан (1802 — 1879), Мюрже, Генри (1822 — 1861), Лапрад, Виктор Ришар де (1812 — 1883), Ламеннэ, Фелисите Робер де (1782 — 1854), Дюранти, Луи Эдмон (1833 — 1880), Барбе д'Оревильи (1808—1889),Лиль-Адан, Жан Мари Вилье де (1838 — 1889)

Конечно, в основном это шутка, ибо буквально рядом я предложил не читать ничего перед "Кама-сутрой", а только практиковаться, но основное здесь то, что предложенный список авторов далеко не полный! Остается только надеяться, что это не то, чем Уэльбек занимается долгими зимними вечерами. В остальном же, Гюисманс - символ упадочничества, тоже взят не случайно, даже если Уэльбек и искренне его любит.

То, что будущее за китайцами, неграми и исламом - это и так понятно всем. Для того, чтобы бочка перестала быть бочкой меда, достаточно одной ложки дегтя. Попробуйте аналогично поступить с бочкой дегтя. Примерно также выглядит равенство и справедливость. Особенно для тех, кто родился в Сомали сравнительно с США. Для тех, кто родился с аналитическими способностями сравнительно с бледной интроверсией. Для тех, кто родился мужчиной сравнительно с непонято кем. Естественный отбор, применимый ко всем, делает одну из рас-наций-конфессий наиболее конкурентноспособной. И, хотя любое общество страдает однобокостью, многообразие восприятий дает нам возможность придавать значение самым разным человеческим ценностям. По Уэльбеку - это интеллект и смирение. Именно то, что так ценят, например, христиане. Именно поэтому "Покорность" выглядит как смысловой и логический тупик.

Но я бы не ограничивался лишь этим. Конфронтация неискоренима, но и принцип свободы базируется глобально на наличии разнообразных обществ с различным мировоззрением. Хотите подчинения? Вот вам диктатор, вот вам тоталитаризм, вот вам монотеизм. Все это имеет одинаковую форму и все заканчивается неизменной казнью Саддама Хусейна. И, если с покорностью все более-менее понятно, - здесь либо вы "за", либо "против", то интеллект устраивает абсолютно всех. Почему? Потому что он не первостепенен. Сидит какой-то дядя Вася у себя в далеком снежном Бордо, играет там в местном клубе Чтогдекому, разглагольствует, как всегда, о политике у себя на кухне. Вот вам идеальный раб, который никому и не мешает, и лепи из него - что тебе удобно и когда захочется.

В итоге "Покорность" именно о непокорности, о возможности водить за нос тот самый Замок, о том, что противника всегда можно изучить лучше, чем он когда-либо будет сам себя знать. Только нужно ли это все в принципе, нужны ли эти бесконечные гонки вокруг Замка и зачем мы тратим время на внутренние междоусобицы, которые бессмысленны изначально?

p.s. Сваха, подсовывающая мужчинам однотипных девушек, с разницей лишь в применении теми красящих средств, - это результат именно уравниловки. Помните Фаину Раневскую с ее "Вы когда-нибудь видели женщину, которая сходила бы с ума при виде мужских ног?" Стереотип самца тоже подсовывается обществом. Вперед, в наше гомосексуальное будущее!

P.P.S. Спорить бы с лингвистами не стал, пусть они этим занимаются сами с собой, но истинное название произведения "Смирение".

Вот уж никогда бы не подумала, что история одинокого, неприлично богатого аналиста французского Министерства сельского хозяйства, находящегося в экзистенциальной депрессии и под наблюдением у сомнительного психиатра, может так увлечь. Собственно, если бы меня спросили, о чём роман, я бы затруднилась ответить однозначно. Сорокашестилетний Флоран-Клод (да, он просто ненавидит своё имя), находясь в глубокой депрессии и обнаружив, что его актуальная подружка, японка Юдзу, ему изменяет (причём, совершенно дикими способами), решает в корне изменить свою жизнь к худшему. А именно: исчезнуть, раствориться в окружении как мираж, не оставляя следов и воспоминаний. Для начала он решает уйти от Юдзу и поселиться в отеле "Меркюр" на неопределённый срок. Стоит добавит, что являясь высококлассным специалистом, наш герой не стеснён в средствах и может позволить себе разнообразные дорогостоящие выходки, не беспокоясь о значительном сокращении банковского счёта. Для борьбы с депрессией доктор прописывает Флорану антидепрессант нового поколения - капторикс, повышающий секрецию серотонина. Маленькие таблетки не приносят счастья, но в какой-то мере примиряют с действительностью и обеспечивают стабильное функционирование ежедневных механических действий, как то: чистка зубов, горячий душ, принятие пищи, вербальное общение. Побочный эффект лекарства, практически полное снижение потенции, нашего героя не угнетает. В принципе, за неимением исходных ресурсов в лице представительниц прекрасного пола, этот аспект человеческой жизнедеятельности стал ему глубоко безразличен. Поэтому остаются лишь воспоминания о "женщинах его жизни" и смутное желание хотя бы мельком увидеть ту, единственную, которую, оказывается, любил все последние двадцать лет и с которой расстался исключительно по банальной глупости.
Практически, все произведение - это рефлексии Флорана на различные темы, начиная от последствий сокращения квот на производство молока и заканчивая размышлениями о женских и мужских гениталиях. Мы сопроврждаем Флорана и его нескончаемый поток сознания в сторону Нормандии. Знакомимся с его единственным другом, аристократом-фермером Эмериком, проживающим в настоящем французском замке, становимся свидетелями трагически закончившейся забастовки фермеров, следим с биноклем за немецким орнитологом-педофилом, забавляющимся с нормандской "лолитой", практически совершаем детоубийство и мечтаем избавить мир от своего присутствия, спланировав с двадцать шестого этажа.
Произведение пронизано безысходностью, мизантропией и циничным юмором. Для любителей - сплошное удовольствие. Полбалла убрала только за слишком уж откровенную нецензурщину. Я ни в коем случае не ханжа и прекрасно знаю, как что называется, но иногда Уэльбек реально перебарщивал.

Если честно, то я так до конца и не решил, написать мне рецензию на Юхана Теорина или на Мишеля Уэльбека. С одной стороны – холодные шведские альвары (это такая смертоносная пустошь) и пропавшие дети, с другой стороны – гастрономия, секс со студентками, размышления о Гюисмансе (это такой французский писатель-классик), секс с проститутками, религиозные вопросы и, конечно же, секс с самим собой. Внутренний спор решила старая добрая монетка. Я ее съел.

Пару недель назад у меня очень сильно и противно заболел зуб. Вы знаете, как это бывает: врачи, приветливое равнодушие, несколько снимков и предварительный план лечения стоимостью с парочку новых здоровых людей. В такие моменты очень важно поддерживать свое ментальное состояние хорошей книгой – иначе никак. Ну а если не хорошей, то хотя бы захватывающим детективом, чтобы отвлечься немного. И выбор мой пал на запутанный, постоянно нагнетающий жуть саспенс «Мертвая зыбь», который, конечно же, оказался сентиментальной историей про 80-летнего доброго дедушку из дома престарелых и его пьющую, страдающую от утраты своего сына дочь (его дочь, сына мать). Как же так? А где же мертвая зыбь? Где же бередящий душу скандинавский детектив? Дайте зыби мне!

Здесь следует сделать лирическое отступление про название книги. Я специально провел для этого следственный эксперимент - забил в онлайн-переводчик «мертвая зыбь» и получил Död Svälla (заметьте, как в Död хорошо угадывается dead) , потом, руководствуясь исключительно собственной пытливостью, попробовал обратный перевод. «Ловушка смерти» - как ни в чем не бывало мне ответил переводчик. Что ж, истину искать никогда не поздно и я, забыв про приличие и этикет, спросил уже напрямую, а что такое Skumtimmen (оригинальное название). «Час пены» - глубокомысленно ответил онлайн-переводчик. К сожалению, единственный знакомый мне швед в это время участвовал в конкурсе на самую красивую и мужественную бороду, поэтому эта загадочная история осталась без разгадки.

Несмотря на то, что мертвой зыбкости испытать так и не пришлось, роман неожиданно перекочевал из разряда захватывающих безделушек в разряд по-настоящему хороших книг. Конечно же, хотелось бы избежать штампа «скандинавский детектив», но, наверное, это именно он и есть – потому что он детектив, написанный шведом. Но не более. В «Мертвой зыби» есть много и других историй, которые приятно через себя пропустить (как минимум, поизучать карту этого королевства, и попрактиковаться в переводе крон в рубли). Скажем так, это детектив с развитым многообразием. Но, как корабль назовешь, так и… Вот простой диалог:

– Посоветуй мне какой-нибудь хороший интеллектуальный детектив, только без чуши и гадостей, пожалуйста.
– Мертвая зыбь!
– Ммм, спасибо.

Все равно вам никто не поверит. И друга потеряете.

Зуб тем временем продолжал болеть. Врачебные улыбки сменились легкой растерянностью, десятки искушенных умов сверлили умными глазами мои снимки (на самом деле всего два ума, и то, на счет одного я не уверен), но никто не мог поставить верный диагноз. В итоге пришел главврач клиники, игриво улыбнулся и сказал, что «нет зуба – нет проблем». Уже на следующий день во рту противно скрипело разными железяками, из десны упруго била кровь, куски зуба звонко сыпались в металлический лоток. Прополощите, сплюньте, очень хорошо. И шелковыми нитками сшить то, что осталось.

В такой ситуации, а это вполне можно сравнить с грубым поползновением на человеческую жизнь, честь и совесть, нужна книга деликатная – с одной стороны хорошая, а с другой стороны – та, которую ты будешь читать без настроения и, возможно, бросишь на полпути. Что может быть лучше умирающей французской литературы? Бегбедера, конечно, я не осмелился взять. Это как сесть в машину времени и вернуться в нулевые – к глупым статусам в социальных сетях из «Любовь живет три года». А если не Бегбедер, то только Уэльбек. И его сексуальные фантазии.

Про Мишеля Уэльбека сложно писать неакадемичные тексты – он, хоть и смутьян, но все же один из ведущих интеллектуалов страны, которых по-настоящему интересно читать. Здесь бы анализ французской классики, того же Гюисманса, чтобы понять вообще, чем герой «Покорности» занимается, общий социально-политический срез дать, пару терминов (эскалация, декадентство, гиперурикемия) добавить, в общем, всерьез покопаться. Но как-то не хочется. Много секса. Много названий блюд. Много рефлексий взрослого умного французского мужика.

Но, мы же тут не в танчики играем, не покемонов ловим. Так вот, несмотря на все неудобства речевого аппарата, и на всю посттравматическую боль, я все-таки решился на более серьезное исследование и связался со своим хорошим товарищем, корреспондентом одного из ведущих изданий Франции Кристианом М., чтобы он смог дать свой комментарий. Собственно, моего французского хватило ровно на два вопроса:

- Кристиан, скажи, пожалуйста, насколько корректно на обложке «Покорности» давать цитату сотрудника газеты Шарли Эбдо за несколько дней до терракта (с указанием даты)?
- Это явный пример непрофессиональности ваших издателей. Все прекрасно знают, что хлеб газеты Шарли Эбдо – это агрессивные масштабные визуальные провокации (картинки – прим.переводчика), в том числе мусульманского сообщества, в то время как Уэльбек изредка и не всегда последовательно критикует ислам как религию, но в основном жертвами его нападок является действующий политический кризис в стране и общий упадок французской литературы. На мой взгляд, сравнивать эти два явления абсолютно некорректно. По сути, это два абсолютно разных и по масштабу и по содержанию вида троллинга, с абсолютно разными последствиями.
- Кристиан, а что ты можешь сказать про вероятность прихода к власти во Франции мусульман?
- Если ты про сюжет «Покорности», то многие не знают изнанки этой книги. На самом деле, последний роман Уэльбека - это обыкновенная обида и внутреннее бурление вроде как ведущего чистокровного французского писателя по поводу того, что министром образования Франции стала молодая и очень красивая мусульманка Наджад Валло-Белкасем. Уэльбек очень активно агитировал за других кандидатов, считая, что приход к власти молодой марокканки только усугубит нарастающий кризис власти. Поэтому, возможно, не стоит так сильно приукрашивать способности Уэльбека как оракула – мусульмане уже давно занимают самые высокие посты как во французском правительстве, так и в ведущих корпорациях.
- Спасибо, Кристиан
- Спасибо на хлеб не намажешь

Чтобы у вас ничего не болело – вот вам Наджад Валло-Белкасем. Дурак ты, Уэльбек.

Ваш CoffeeT

Европейцы (особенно восточные) все время кричат в СМИ: "Бойтесь! Русские идут!..." Ха-ха, обернитесь-ка и вы поймете кто идет в действительности и откуда!

Мишель Уэльбек пишет нам о 2022 годе, времени последующих выборов французского президента. Он предполагает невообразимое: к власти впервые в европейской истории приходит мусульманин... Зачем так далеко смотреть? Например, седьмого мая этого года первый раз мэром города Лондона стал мусульманин Садик Хан. Так что начало положено! А в прошлом году, буквально сразу после выхода его книги в оригинале произошла драма с "Шарли Эбдо" и это уже первые ласточки. Так что не нужно ждать еще шесть лет, будущее реально приходит к европейцам уже в настоящее время.

Мне, как живущему в данный момент в Германии, очень хорошо видно, как страна была не подготовлена к миграционному потоку беженцев из Азии и Африки. Конкретного плана по организации и принятии этих людей совсем не было, была только разнорядка на каждую землю. Сколько я слышал рассказов, как проникнувшие в Германию регистрировались в нескольких разных городах, получая в каждом материальную помощь - даже самого простого - общей базы данных регистрации беженцев не было создано. Регистрирующих документов им также не выдавали (появились они только два месяца назад), а что уже говорить об организации проживания, питания и т.п. Но, сейчас не об этом. Более 70 процентов приехавших в Германию беженцев это не семьи, а одинокие молодые мужчины. Речь-то идет не о семьях (которых приехали единицы), а о повальной экономической, а, возможно, и политической миграции...

Вы когда-нибудь прогуливались в пригородах Парижа? Да, того самого ослепительного Парижа, символа европейской красоты и цивилизации! А, если в районе Клиши-су-Буа или Гут д'Ор? Это уже давно не та старая добрая Франция, это - настоящий исламский город в городе, где примерно половина жителей мусульмане. Там не увидишь полицию даже днем, а европейцев там на дух не переносят, почти нет вывесок на французском языке и так далее. И, конечно, литературный мир замалчивает эту ситуацию, как и умалчивают правительства Швеции, Дании, Норвегии, Нидерландов и других статистику по количеству правонарушений, совершенных беженцами и иностранцами с правами как у беженцев. Немецкое правительство также долго молчало, но после массовых беспорядков в Кельне в январе этого года, после чего около ста женщин официально пожаловались на сексуальные домогательства со стороны агрессивных мигрантов, СМИ буквально прорвало - вот, к чему мы идем, господа!..

Понятно, что не все мусульмане для рядового европейца заведомо отрицательные персонажи, да и есть в их религиозном воспитании и положительные моменты. Процессы глобализации мирового сообщества предполагают неоднозначные последствия и изменения в нем.

Конечно, Уэльбек становится одним из пионеров в области разъяснения возможного будущего Европы. Он прошел в этом романе по самому краю, не писал явно, открыто. В своем романе изобразил изменения мягко, что, мол, в исламской Франции не всё будет плохо и неприемлемо. Будущего президента он представил как ловкого и успешного политика. У него свой способ постепенно перестроить Францию в частности и повлиять на Европу вообще. Процесс этот постепенный, теневой, профессиональный, так как любой настоящий политик понимает, что нельзя сразу запретить или пересмотреть каноны, с которыми жил народ десятилетиями и веками. Короче, предложенный автором сценарией хитрый и интересный, и если бы он был явно открытым, то такой бы роман сразу бы стал запрещенным, потому что и европейская книгоиндустрия безусловно имеет свой уровень самоцензуры. С этой стороны оценю автора выше всяких похвал.

В романе нет положительных и отрицательных героев. Есть разные персонажи, которые каждый по-своему плывут по течению после победы мусульманского президента. Все они - французы. Кто-то очень гибок и сразу находит выгодные для себя стороны новой жизни, кто-то уезжает навсегда, кто-то хочет лишить себя жизни, так как не в силах смотреть на изменения в жизни общества. Удивило, что сторонников Национального фронта в романе нет совсем и тот круг интеллигентов, который обрисовал в романе Уэльбек, как будто бы почти в полном составе не принадлежит к его сторонникам. Такое допущение было автору удобным, но, мне кажется, лишает нас правдиво воспринимать процесс.

Эректильный сбой с одной стороны, вагинальная сухость – с другой; спасибо, не надо.

Вот таким практически пьяным эротизмом дышит наш главный герой (а ведь он профессор ведущего Парижского университете, доктор филологии, написавший за 7 лет блестящую диссертацию). Вот такими же словами и можно воспринимать всю поднаготную европейского стиля жизни. Уэльбек показывает, что если у профессора все жизненные кредо после защиты диссертации теперь стали упираться в бессмысленное проведение времени на порносайтах и с девочками, то что происходит с другими французами. Мне кажется, он тут сильно унизил свое общество.

Немаленькое наличие такого брутального секса в романе, может, соблазнит еще некоторый процент "толпы" читателей, но вряд ли они поймут другую, философско-изыскательную, часть повествования. Может, это просто модно сейчас так писать? Не знаю. Мне показалось, роман только проиграл от этого. И вот такое построение концепции падения общества вниз символизирует легкость захвата власти, укоренения новых канонов, подмены понятий и последующего манипулирования обществом, что, по мнению Уэльбека, легко можно реализовать, к примеру, даже современным европейским исламским движениям.

Что же в итоге остается народу? Ответ Вы видите на переплете книги, он отражается в названии. Одно слово, к которому в итоге и пришел главный герой после своих изысканий.

Этот роман нужен, но, по моему мнению, уже поздно что-то изменить. С другой стороны, поживем - увидим. Уэльбек - первая ласточка в непростом полумусульманском мире современной Франции. Покорился ли сам автор как его герой? Вопрос вопросов! Но что он поднял степень своей модности на новый уровень - это точно.

«Платформа» - это мой второй роман у Уэльбека, приобретённый после приятного времяпрепровождения с «Элементарными частицами».

Сравнивать их оба было бы странно, да я и не хочу, единственное сравнение, без которого мне было бы сложно обойтись, - это тот факт, что «Платформа» оставила более приятные впечатления.

Несмотря на антиисламские настроения, пропаганду секс-туризма в страны третьего мира, свободную любовь, а в частности, свободу сексуальных отношений (эти идеи мне сложно разделить с автором), есть тут вполне понятные идеи и в достаточной степени сентиментальный сюжет.

Это просто грустная история обычного клерка Мишеля, по сути очень одинокого человека, нашедшего в красавице-попутчице Валери свою любовь, может быть, даже единственное чувство в его жизни.

Вообще, по моему наблюдению, многие персонажи Уэльбека настолько странные в своём каком-то душевном мазохизме из серии "Вера, сделай мне больно!" (с), что читать его вещи интересно хотя бы только для развития своего кругозора и мировоззрения и миропонимания обозначенных выше персонажей. И, в целом, другого финала ждать-то и не приходится, странно представить, что он мог бы быть каким-то иным.

Трудно передать, как сначала раздражала меня эта книга. Что за меланхоличная бредятина, думала я. Унылые типчики на фоне левой трескотни, которая только мешает проникнуться героями и атмосферой. Да и было бы чем. Здесь есть всё, кроме смысла: сравнительная характеристика фотоаппаратов, реклама BMW и Audi, путеводитель по Бове, гид по ресторанам Франции, биологическая справка о комнатной мухе, краткие биографии богемной тусовки. Рекламный каталог, хаотичный и бессмысленный. Потребительское общество в погоне за баблом. От главных героев веяло смертельной скукой. Так и хотелось их засунуть в антипотребительский паланиковский «Бойцовский клуб», чтобы их там хорошенько отпи…нали. Все эти сытые причитания в мерседесах о том, что свободу творчества пришлось променять на денежное ремесленничество. Ну фу.

А потом пришло прозрение.
К этому роману нельзя подходить с обычным мерилом. Он особенный, если не сказать уникальный. Ответ кроется в самом названии. Это карта, а потому не стоит ждать глубокого погружения во внутренний мир персонажей и излишних подробностей их жизни. Здесь они неуместны. Никому не придет в голову сетовать, что карта не дает детального представления о местности с цветочками и птахами. Только общий план, схематичный ландшафт, взгляд сверху. Только общее представление и ориентиры. Это карта жизни. А что до героев, то, цитируя книгу, можно сказать, что карта интереснее территории.

Джед Мартен успешный художник жил спокойно своей успешной жизнью: прохладные отношения с отцом, пара любовниц, работа и один неисправный водонагреватель. По характеру ни рыба, ни мясо. Как сказала его русская любовница: «Французик мой недоделанный». В точку. Эмоциональная пассивность никак не сказалась на его работе. Творческий путь его весьма успешен и щедро оплачен. Для каталога выставки корпоративных композиций Джеда решено было заказать текст у Уэльбека. Уэльбек нелюдим, склонен к запоям и иногда от него воняет чуть лучше, чем от трупа. В порыве пьяной откровенности он расскажет, что одинок, что мир дерьмо, что в своей жизни он видел только три по истине прекрасные вещи: свои ботинки, курточку и ноутбук. Но и они сняты с производства. Тем не менее, два одиночества нашли общий язык и слились в творческом экстазе. Получилось хорошо. Выставку ждал оглушительный успех. Джед обещал написать портрет писателя и подарить его Уэльбеку, не подозревая, как картина взлетит в цене после показа. Обещание он, к сожалению, сдержал.

«Дорожные знаки» в тексте многократно указывали на суть происходящего. Люди здесь - дорожные указатели, единицы производственного процесса, к которому в итоге сводится жизнь. Автор «Элементарных частиц» предстал перед ним в серой полосатой пижаме. Автор «Смысла борьбы» все же отступил на пару шагов. Автор «Погони за счастьем» вытянул шею, чтобы взглянуть на этикетку. Автор «Платформы» охотно согласился. Это не самолюбование, как могло показаться. Это не столько человек, сколько список достижений. Автономный заводик по производству романов. Будешь усердно пахать и тогда, возможно, тебя ждет хоть и одинокая, но обеспеченная старость. У тебя будут средства на дорогую богадельню и даже эвтаназию в Цюрихе при желании.
«Все тлен, и миг, и суета!»

Это виртуозно. Депрессивно, но виртуозно.

Прочитав аннотацию и поняв, о чём идёт речь в романе Уэльбека, понимаешь, что книгу с трудом можно отнести к жанру социальной или, как сказал сам автор, политической фантастики, потому что описанное в ней уже начинает происходить на наших глазах, пусть и не в таком гипертрофированном масштабе. Но страшно представить, что подобная тенденция может захлестнуть наше общество и мы окажемся в том же положении, что и герои "Покорности".

Главный герой романа — филолог и преподаватель Сорбонны 44-х лет по имени Франсуа. В его жизни нет ничего выдающегося, он просто плывёт по течению, пытается завязать хоть с кем-нибудь более-менее стабильные отношения, выбирая при этом юных студенток, почти не имеет друзей. Можно сказать, его жизнь лишена смысла, он сам не знает, к чему стремится, чего хочет. В общем, аморфный человек, который мне не приятен. Но неожиданно меняется политическая ситуация во Франции, а вместе с ней и жизнь скромного преподавателя.

Выбор героя был мне понятен. Другого я и не ожидала от человека без целей и каких-либо принципов. Франсуа из тех людей, которых бросает из стороны в сторону, они принимают ту позицию, которая наиболее выгодна и понятна большинству в данный момент, при этом не задумываясь, нужно ли это им самим, к каких последствиям приведёт данный выбор и т. д.

От книги осталось гнетущее впечатление. Когда я примерила на себя и свою жизнь происходящие в ней события, мне стало страшно. Не представляю, что бы я испытала, проснувшись однажды и узнав, что я больше не могу ни учиться, ни работать, а религию для меня уже выбрало правительство, и, каких бы взглядов я ни придерживалась раньше, сейчас обязана принять официальную религию. А люди, отказавшиеся следовать предписаниям, автоматически выбрасываются из общественной жизни. Думаю, отсутствие свободы — самое страшное, что может произойти с человеком. И это ужасно, когда ты, будучи женщиной, можешь рассматривать себя только в роли домохозяйки. Не важно, чего ты хочешь, к чему стремишься, отныне тебе уготована роль одной из нескольких жён, выполняющей обязанности кухарки, уборщицы и сексуальной обслуги. Ну и про обязанность рожать по ребёнку в год тоже не следует забывать, иначе зачем ты вообще существуешь?

Понятно, что некоторым, в частности, главному герою, такой режим очень выгоден. Ты получаешь неплохую зарплату, имеешь возможность взять несколько жён, тебя везде принимают с почётом. Нужно всего лишь принять ислам, а многочисленные брошюрки, рассказывающие о плюсах этой религии, окончательно убедят тебя в никчёмности и непривилегированности христианства и атеизма.

Сюжет "Покорности" разворачивается в 2022 году. И смотря на происходящее в мире, я очень надеюсь, что описанные Уэльбеком события останутся всего лишь фантастикой.

Мне бесконечная любовь наполнит грудь.
Но буду я молчать и все слова забуду.
Артюр Рэмбо "Предчувствие"

2027, будущее, близкое настолько, что практически не отличается от настоящего. Поль Резон высокоранговый чиновник Министерства экономики, в бездетном и несчастливом браке с такой же чиновницей. Его Прюденс хороша собой и ухожена, как только может быть привлекательная женщина из золотого миллиарда, но они давно не спят вместе. И в холодильнике у них разные полки - она вегетарианка. Интересы тоже разные, жена увлечена новым псевдоязычеством викканством и кажется занимает в тамошней иерархии какой-то пост, Поль не вдавался в подробности. У них хорошая большая квартира в пятнадцати минутах пешком от министерства, ипотеку двадцать лет назад оформляли в равных долях и уже практически выплатили. Такое в высшей степени комфортное одиночество вдвоем.

Поль сомневается, что у Прюденс есть любовник, она из числа трендсеттеров, чутко реагирующих на разного рода новые веяния, веганство и викканство начала практиковать до того, как это стало мейнстримом. То же, он полагает, было и с трендом на асексуальность. У него любовницы нет и к шлюхам он не ходит. Просто обходится без этого. Назвать его женатым на работе было бы неверно. Он не горит на службе, хотя в высшей степени компетентен, уделяет своей работе все положенное время и даже сверх того. На этом они и сблизились с министром Брюно Жужем, о котором говорят, как о новом Кольбере (помните, суперинтендант финансов у Дюма?).

Жуж, чей брак тоже несчастлив, хотя по другой причине, там слабая на передок жена, решил проблему, переехав в служебную квартиру в здании министерства. Вот он не просто женат на работе, но еще и находится с ней во взаимном долгоиграющем романе. За время своего руководства провел ряд мягких реформ, благодаря которым, французская экономика в пятерке самых процветающих мировых, и после выборов, совершенно точно сохранит пост. "Уничтожить" начинается с того, что мировое информационное пространство заполоняет вирусный ролик, в котором Брюно Жужа гильотинируют. Причем выполнен он на таком уровне, что даже специалисты по кибербезопасности подтвердили бы под присягой - казнь настоящая.

Высказывается предположение, что демонстрация призвана уверить компетентные органы - эти хакеры умеют задействовать для своих нужд мощности сотен миллионов зомби-компьютеров. Люди по привычке покупают компьютеры, но выходят в интернет в основном со смартфонов, оставляя ноутбуки включенными в спящем режиме. И это, пожалуй, единственная футуристическая черта нового романа Мишеля Уэльбека о близком будущем. В остальном он, от которого мы привычно ждем радикальных идей, поразительно консервативен и далек от своего фирменного цинизма.

Не то, чтобы мизантроп Уэльбек внезапно сделался оптимистом, верящим в лучшее в нас, но унылого человеконенавистничества в "Уничтожить" на порядок меньше, чем в прославивших Мэтра "Элементарных частицах", а сексизма - чем во всем его прежнем творчестве. Это бесценно, возможность читать по-настоящему мастерскую прозу, а Уэльбек дико талантлив и полюбил его мир не за эпатаж, в которой женщину - Сюрприз! - не используют только и исключительно как приспособление для секса.

В личном пространстве Поля кризис случится с известием о тяжелом инсульте отца, который воссоединит семью. Его младшая сестра, отцовская любимица Сесиль, ревностная католичка в долгом счастливом браке со своим Эрве, таким же положительным. Религиозность их не равна ханжеству, это искренне хорошие люди, воспитали двух дочерей, старшая давно живет в Париже, заканчивает магистратуру, учится на стипендию и сама себя обеспечивает, младшая подросток. Проблема в деньгах, Сесиль, в отличие от ориентированного на карьеру брата, изначально готовилась к роли жены и матери, и все было неплохо, но в этой, экономически-обновленной Франции остались богатые и бедные - нет среднего класса, из которого были клиенты нотариуса Эрве и он потерял практику. Нет-нет, они что-нибудь придумают, а пока переедут в Лион, чтобы заботиться о папе.

Младший брат, искусствовед и специалист по реставрации гобеленов Орельен - такой семейный аутсайдер. Незапланированный поздний ребенок, слабенький и не красавец, в отличие от двух старших, и нелюбимый, в отличие от них же. Был объектом травли в школе, предсказуемо не сделал карьеры, женился на стервозной журналистке, которая превратила его жизнь в ад, да к тому же, прибегнув к ЭКО, в качестве донора спермы выбрала негра, и Орельен воспитывает теперь этого громадного наглого подростка с нелепо-средневековым именем Годфруа, который его ни в грош не ставит.

Эти трое соберутся у постели отца и внезапно окажется, что общего у них больше, чем можно было предполагать, но все же не столько, чтобы сделать их настоящей семьей, такое только в плохих романах, этот хороший. А вот что явится неожиданным роскошным подарком, так это возвращение супружеской близости с Прюданс, медлительно-нежный процесс которого Уэльбек описывает восхитительно подробно. Выше я говорила, что автор здесь не фонтанирует идеями, и это так, но есть одна, о которой не могу не сказать. В корне неверная детоориентированность мира в противоположность малой заботы и почтения к старости. Установка, обесценивающая труд, ты можешь сколько угодно работать на результат, но обществу ты менее ценен, чем орущий младенец, из которого еще неизвестно кто вырастет.

Однако по-настоящему великим этот роман делает прекрасный стоицизм в отношении неминуемо надвигающейся смерти, перед которой, принято считать, все равны, но это еще одна социально одобренная ложь. Богатые люди в странах первого мира имеют возможность уйти, даже после мучительной болезни, с максимальным комфортом и заботой квалифицированных сиделок в сладкой дреме морфиновой помпы. Но даже их умирание не может быть более осмысленным и светлым, чем рядом с любящим тебя человеком.

Мудрая, неожиданная, интересная книга в отличном переводе Марии Зониной,, на Букмейте есть аудиовариант в очень достойном исполнении Бориса Хасанова.

Если бы вдруг в фантастической вселенной нужно было представить каждое поколение и его мини-эпоху длительностью в двадцать (плюс-минус десять) лет, то можно было бы смело ставить в Палату мер и весов Мишеля Уэльбека в качестве образца европейского человека конца XX — начала XXI века. Конец любого столетия — это всегда упадок и декадентство под разными соусами, но отличие именно Уэльбека в том, что в начале века следующего никакого просвета и перерождения он не видит. И не факт, что этого ренессанса нет как такового, — просто в нем уже нет места для усталого циника-интеллектуала, а если даже такое место и находится, то невозможно догнать пароход современности и быстро на него запрыгнуть на немолодых ногах. Я сейчас не утверждаю, что Уэльбек несовременен. Напротив, его несовременность как нельзя актуальна, потому что страх перед сменой поколений таится до поры до времени в каждом из нас. Французский циник страшится устареть и постареть, остаться за бортом в удовлетворении важнейших человеческих потребностей (еда, секс, развлечения, востребованность). Он боится, что теперь будут смеяться не над его остротами, а над ним самим. Конечно, в первую очередь я говорю о персонаже «Серотонина», но Уэльбек всегда тесно со своими героями сплавлен, так что не будет ошибкой провести параллели между этими двумя людьми — вымышленным человеком и настоящим. Неудивительно, что в этой неуютной и параноидальной вселенной остается только впасть в депрессию и осознать, что выхода из нее особенно нет даже при наличии волшебной таблетки, стимулирующей гормоны. Есть ли такие гормоны, которые смогут вернуть эпоху расцвета для одного конкретного человека — и его поколения в целом?

Любопытно, что эти страхи начали терзать Уэльбека довольно давно, и с каждой новой книгой они лишь углубляются и расширяются, что предсказуемо, потому что изменчивый мир не торопится прогибаться под его несбыточные желания. Поэтому может казаться, что каждая его книга вовсе не новая, а хорошо переработанная старая. Все не так, как по мне. Не новые у него только персонажи, а вот обстоятельства вокруг исключительно актуальные и современные, но кажутся одинаковыми, потому что автор и главный герой относятся к ним с совершенно одинаковым неприятием. Если вас посещают мысли, что наш уютный мир уже не тот, что был раньше (а это весьма и весьма вероятно, если судить по каждому выпуску новостей), то Уэльбек вам точно в помощь. Он рассказывает очень частную историю очень индивидуальной персоны, но если развернуть ее пошире и раскинуть метафорой на целые общественные группы, то во многих моментах «Серотонин» попадет в самое сердце. Если оно вообще еще хоть как-то востребовано в актуальной повестке.