Цитаты из книги «Платформа»

Городская суета присутствует, но причины ее мне толком неясны, она как естественная среда.

В Бангкоке солнце встает в шесть и в шесть садится, а в означенном промежутке движется по неизменной траектории.

Помнится, он внушал мне, что надо “освободить себя от привязанности” – попахивало буддизмом. Что мне освобождать? Я сам привязанность. Будучи существом эфемерным, я, соответственно своей природе, привязался к тому, что эфемерно, – тезис не нуждался в комментариях. А будь я вечным, добавил я для поддержания беседы, непременно привязался бы к чему-нибудь вечному.

меня не жаловал, наверное за пассивность; хоть на больничной койке, хоть на смертном одре – человек вынужден постоянно ломать комедию. Медработники любят, когда пациент сопротивляется, проявляет недисциплинированность, которую ему, медработнику, надо исхитриться преодолеть, разумеется, для блага больного. А я ничего такого не проявлял.

много работают, много машин и шума, а безопасность обеспечивается плохо. В общем-то, изъянов немало. Я вдруг ощутил неловкость от того, что рассматриваю общество как естественную среду – саванну или джунгли, – к законам которой вынужден приспосабливаться. А что я плоть от плоти этой среды – такой мысли у меня никогда не возникало, будто атрофировалось что-то.

мог упрекнуть западное общество? Ни в чем особенно, но и горячей привязанности я к нему не питал (и вообще все меньше и меньше понимал, как можно испытывать привязанность к идее, к стране, к чему-нибудь, кроме конкретного человека). На Западе дорогая жизнь, холодно и проститутки некачественные.

встречался с разными активистами, полагавшими, что надо заставить общество развиваться в том или ином направлении; я не питал к ним ни симпатии, ни уважения. Со временем я стал их остерегаться: в их пристрастии к глобальным проблемам и уверенности, будто общество им что-то должно, было нечто подозрительное.

Я не только не ходил голосовать, но и не видел в выборах ничего, кроме великолепного телешоу

достоинство человека заключается в том, чтобы подчиняться законам лишь в той мере, в какой он сам осознает себя законодателем

Принято думать, что человеческие общества зиждутся если не на единой воле всех членов, то, по крайней мере, на консенсусе, который в западных странах некоторые журналисты с четкими политическими позициями называют соглашательством. Я сам по натуре соглашатель и никогда не пытался этот консенсус нарушить; существование же единой воли представлялось мне сомнительным.