Творение человека, имея собственное значение и судьбу, может оказаться для него удачей большей, чем он имел оснований на то рассчитывать по своим знаниям и способностям, может оказаться значительней, чем он сам.
Тот, кто сумел бы найти способ всегда судить о людях по достоинству и выбирать их согласно доводам разума, уже одним этим установил бы самую совершенную форму государственности.
Ученость как таковая сама по себе есть нечто безразличное. Для благородной души она может быть добавлением очень полезным, для какой-нибудь иной – вредоносным и пагубным.