Глава 13

Я на мгновенье замерла, собираясь с силами и оценивая свои шансы. Мое недолгое оцепенение пошло мне на пользу. Рука, что стальным капканом прижимала к полу мои запястья, слегка ослабла, видно, Ворон решил, что жертва смирилась со своей участью. Он терзал своим ртом мои груди, сыто урча, словно кот, дорвавшийся до вожделенной сметаны, и совершенно не ожидал того, что случилось дальше. Я выгнулась дугой и, рывком освободив руки, моментально стряхнула подол с лица, изо всех сил вонзая ногти в наглую рожу разбойника. Он мотнул головой, но восемь глубоких кровавых полос украсили его щеки. Взвыв от боли и неожиданности, Ворон отшатнулся и залепил мне звонкую оплеуху

– Сука! – он замахнулся, чтобы ударить еще раз…

Этой доли секунды хватило, чтобы вывернуться из-под тяжелого тела и, откатившись в сторону, перевернуться на живот. Вскочить я не успела… Сзади больно дернули за волосы, рывком опрокидывая меня на спину. От удара о жесткие доски перехватило дыхание, из глаз посыпались искры. Ворон снова притиснул к полу мои запястья, грубо сжав щеки другой рукой.

– Начнем сначала, кошечка? – глумливо шепнул он. Я протестующе замычала. – Брыкайся сколько угодно, но больше не вздумай кусаться или царапаться. А то сорву с тебя все эти тряпки и голую выкину за дверь. Там сразу найдут, чем занять твой хорошенький ротик. И все остальное… Правда до утра от тебя мало что останется. Мне будет жаль.

С этими словами он жадно облизал мои губы и впился в них поцелуем. Я крепко зажмурилась.

В безвыходных ситуациях в нашем мире молятся. Какие боги управляют этим миром, я не знала. Но, видимо, привычка обращаться к высшим силам победила. В порыве отчаянья я мысленно взмолилась: «Помоги, помоги, помоги…». Был у моего послания и адресат. Уж не знаю, почему, но эта моя мольба была обращена к дракону. Только вот приходить наяву принц не торопился.

Ворон оставил в покое мой рот, и я почувствовала, как поперек живота вдавилось колено, прижимая меня к полу. Послышался треск раздираемой ткани, груди коснулся прохладный воздух. Разбойник издал довольный рык и навалился на меня всем телом.

«Помоги!»

Да все бесполезно! Никто меня не услышит, никто не придет. Из глаз потекли слезы, странным образом унося отчаяние, на смену которому приходила ярость. Что ж, пропадать, так с музыкой!

– Раздвинь ноги, – хрипло приказал Ворон, задирая подол моего платья.

Его рука надавила на низ живота, палец скользнул между плотно стиснутых бедер, бесстыдно терзая упругие складочки.

Я распахнула глаза и уставилась прямо в искаженное похотью лицо.

– Пошел к черту, урод! – с ненавистью отчеканила я, изнывая от желания впиться ногтями и разодрать в клочья эти мутные от вожделения глаза, этот кривящийся мокрый рот, всю эту мерзкую морду насильника. И он еще казался мне красивым?

– Достала, сладенькая, – прищурился Ворон и, оставив в покое мою промежность, с силой стиснул грудь, выкручивая сосок. Я вскрикнула. – Видно, хорошего отношения ты не понимаешь.

Его взгляд был страшен, ужасно страшен. Все, что было до этой минуты, показалось невинной игрой. Одним рывком он согнул мои ноги в коленях и широко расставил их в стороны. Я дернулась и забилась, но Ворон даже не заметил. Он тяжело дышал мне в ухо и с силой терся своей восставшей плотью о мою беззащитно распятую промежность.

От нестерпимого стыда и унижения я застонала.

– Вижу, тебе не терпится, – самодовольно прошептал Ворон и завозился, пытаясь стащить с себя штаны.

И в эту минуту я услышала странный шум за дверью. Он был похож на тот, который бывает, когда с силой трясешь половики. Только за дверью разбойничьей избушки, должно быть, выбивали пыль из ковров чудовищных размеров.

Звук приближался и нарастал. А на его фоне раздался еще один:

– Ах ты ж ё… – истошно завопил кто-то густым басом.

И тут же его подхватил хор других мужских голосов. Судя по тому, что я могла слышать, снаружи хаотично бегали несколько десятков упитанных мужиков. Причем кто-то из них периодически падал. И, судя по всему, со значительной высоты.

– Что за… – выругался враз протрезвевший Ворон и соскочил с меня, на ходу натягивая обратно штаны. Что застеснялся-то? Бегал и дальше бы с голым задом!

Воспользовавшись передышкой, я тут же постаралась подняться, одной рукой держась за шершавую стену, а второй пытаясь вернуть на место подол.

Вот ведь гад! Изодрал мое единственное платье. Юбка в нескольких местах порвана до самой талии, горловина располосована так, что скрыть грудь теперь можно только придерживая куски ткани рукой.

Ворон больше не обращал на меня внимания. Быстро остыл его любовный пыл. Да пусть он больше никогда к нему не возвратится! Ни с кем! Выглянув в окно, разбойник ошеломленно присвистнул:

– Дракон!

Я не поверила своим ушам. Он прилетел? Вот дела! Я в один прыжок оказалась у окна. Зрелище за ним разворачивалось захватывающе. Огромное чудовище, явно разъяренное не на шутку, отчаянно махало крыльями, сметая ими сразу по нескольку человек. Он разевал пасть, демонстрируя огромные зубы и длинный ярко-красный язык.

Разбойники кинулись врассыпную. Но дракон поднялся в воздух и, сделав один круг, спикировал вниз, схватив когтями сразу двоих. Поднявшись вверх на пару метров, он разжал лапы, и те с воплями полетели на землю.

– Так их! – я даже не пыталась скрыть своего ликования.

– Лесной дух ему в печень… – растерянно бормотал Ворон. В голосе только что храбро сражавшегося со мной разбойника слышался страх. – Драконам до нас нет никакого дела. Что этому-то тут понадобилось?

И пусть вопрос предназначался не мне, я ответила.

– Я его невеста!

Глава 14

За какую-то долю секунды на лице у Ворона промелькнула целая гамма чувств. Я читала их как в открытой книге. От «что ты мелешь, женщина?» до «вот же я вляпался!». Он легко поверил в то, что я – невеста. Ну как тут не поверить, если дракон, вот он, за окном свирепствует. Не просто же так он все дела бросил, чтобы в этом логове пошалить?

– Сразу сказать не могла, сука! – прорычал он. – Теперь мы все из-за тебя погибнем.

Из-за меня?! Вот уж дудки! То, что они погибнут – вполне может быть. Но моей вины тут точно нет! Это не я стукнула Феоктиста Игнатьевича по голове и не я пыталась изнасиловать беззащитную девушку, к тому же храмовницу. Так ему и надо! Теперь узнает, что у каждой, даже самой безобидной с виду женщины может найтись очень могущественный покровитель. Впрочем, для чего это знание мертвому разбойнику, увы, неясно.

Я совершенно определенно хотела видеть его мертвым! Слишком уж свежи были следы его похотливых рук на моем теле и неприятный привкус его поцелуев во рту.

Теперь мы с Вороном как будто поменялись ролями. Он – испуганная жертва, я – победитель. Ну, то есть, почти. Я и сама не знала, как отреагирует на меня дракон. Вдруг скользнет равнодушным взглядом и скажет: «А-а-а, так это она? А я-то думал! Сорян, братва, погорячился. Можете продолжать веселье!».

Мысль была настолько ужасной, что я снова сжалась в комок. Разбойник истолковал это по-своему.

– Еще и голая!

Он сказал это так, словно я сама в исступлении порвала на себе одежду!

– На вот, накинь! – Ворон бросил мне старое покрывало. – Прикройся.

Пыльная тряпочка, наверняка ни разу не видевшая воды и мыла за все время своего существования, не тянула на наряд для первого свидания с тем, кто предназначен мне судьбой. Но все же это было лучше, чем разодранное платье. Поэтому я накинула покрывало на плечи и тщательно закуталась в него.

Успела как раз вовремя. Потому что за дверью послышались шаги. Кто-то уверенной быстрой походкой поднялся на крыльцо и толкнул одну дверь, потом вторую… В дверном проеме показалась широкоплечая фигура. Дракон решил принять человеческий облик. Логично. Иначе бы он просто в избушку не влез.

Мизансцена, которую он застал, ему явно пришлась не по душе. На меня он даже не посмотрел. Но при взгляде на растерянного и побледневшего Ворона с расцарапанной мордой его глаза потемнели. Казалось, еще чуть-чуть, и он протянет руки и разорвет Ворона на миллион маленьких воронят.

– Я прошу прощения, – пытаясь сохранить лицо, бормотал Ворон. – Я все объясню… Я не знал, что это ваша баба… то есть девушка…

Глаза дракона сжались в две узкие щелочки. Стройное мускулистое тело напряглось, как у хищника, готовящегося к прыжку. И, тем не менее, он слушал этого разбойника. Неужели простит?

– А еще они убили Феоктиста Игнатьевича, – вставила я на всякий случай.

Думаю, принц имеет право знать об этом.

– Кого? – Эрдар как будто избегал смотреть в мою сторону.

– Ну… Жреца верховного, – поправилась я.

Действительно, в этом мире у моего несчастного преподавателя вполне могло быть другое имя.

– Где жрец? – глаза дракона метнули молнии.

– Жрец? – лицо Ворона сделалось белее муки, голос дрогнул. – Он был одет как обычный человек, мы бы не посмели… если бы…

– Отведи меня к нему, – голос принца звучал тихо. Но в нем чувствовались сила и властность. Ему уж точно не надо было срываться на крик, чтобы заставлять окружающих исполнять все его повеления.

– Конечно, обязательно, сию минуту, – выпалил разбойник.

Он направился к двери, но замер, не решаясь пройти мимо дракона. Тогда тот сам повернулся к выходу и спустился во двор. Ворон, как будто вмиг уменьшившийся в размерах, побежал за ним. Совсем как верная собачка. Если в кругу своих головорезов он был как наследный принц, то рядом с настоящим принцем смотрелся жалко.

Мы сели в повозку, и та, словно тоже почувствовала присутствие венценосной персоны, плавно, но рьяно тронулась в путь. Я сидела рядом с драконом и словно подпитывалась его уверенностью. Несмотря на то, что он ни разу не повернулся ко мне и не сказал ни слова, я знала: с ним я в полной безопасности.

Начинался рассвет, а в лучах утреннего солнца лес казался мне не таким страшным. Огромные деревья словно расступались перед нами, проявляя уважение к величественному седоку. И уж точно ни одно из них не стало лупить нас ветками по лицам.

Через несколько минут мы выехали на узкую дорогу.

– Вот, все случилось здесь, – обреченно сказал Ворон, когда повозка замерла на месте происшествия. Интересно, как ориентировался? Я бы точно не определила, где все это произошло. За ночь густая трава, притоптанная накануне разбойниками, набралась сил и гордо поднялась вверх. Все следы были спрятаны.

Ворон молча кивнул головой на огромный дуб. Я присмотрелась и тут же почувствовала приступ дурноты. Возле дуба в некрасивой, неестественной позе лежало тело Феоктиста Игнатьевича в одних только кальсонах необычного покроя. «Дал дуба у дуба», – возникла в голове совершенно нелепая несвоевременная мысль.

Глава 15

В этот момент я простила Феоктисту Игнатьевичу все. Да уж, человек он был, прямо скажем, не подарок. И преподаватель из него так себе, да и жрец, судя по всему, такой же. Только и знает, что несчастных храмовниц запугивать, да пленниц голодом морить и браслетами мучить. А в довершение всего – привез невесту принца разбойникам на потеху, да и сам так нелепо погиб.

Я старалась не смотреть в сторону распростертого тела жреца. А вот Эрдар не терял ни секунды. Он спрыгнул с повозки, так что его плащ взметнулся вверх легким алым облачком, в два шага достиг дуба и опустился перед жрецом на колени. Он прижался ухом к его груди, пытаясь уловить признаки жизни.

Казалось, все вокруг замерло. Даже деревья боялись качнуть своими ветками, чтобы не помешать принцу слушать сердцебиение. Если оно было, конечно.

– Жив! – наконец огласил дракон результаты своего осмотра и наклонился к жрецу.

Он что, собирается делать ему искусственное дыхание? Именно сейчас я, пожалуй, готова была поменяться местами со своим преподавателем. Лучше бы меня приложили по голове чем-то тяжелым. Пролежала бы ночку здесь, в кустиках, на свежем воздухе среди душистых цветов. А разбойники могли бы вдоволь нарезвиться с Феоктистом Игнатьевичем.

Зато наутро меня нашел бы дракон, передо мной опустился бы на колени и коснулся своими губами моих. От мысли о том, что это могло бы быть не во сне, а наяву, сердце сладко замерло, а по спине побежали мурашки. Почти не дыша я смотрела, как принц замер над жрецом. Дракон был красивее, чем утренняя заря. Яркий багряный плащ распластался на изумрудно-зеленой траве. Темные волосы спускались почти до самых плеч мягкими волнами. Ресницы вздрагивали, кидая на четко очерченные скулы едва заметные тени.

Нет, кажется, искусственного дыхания не будет. Все-таки медицина тут какая-то другая, ненашенская. Принц медленно и тихо произносил какие-то слова. До меня долетали лишь обрывки странных фраз, но от вкрадчивого мягкого голоса мурашки устроили настоящий марафонский забег.

– Вставай! – приказал принц жрецу, как только закончил бормотать свои заклинания.

Тот вздрогнул, как будто его ударило током, и нерешительно поднялся, принимая сидячее положение. Он щурился и озирался, видимо, не понимая, как оказался здесь. Память к нему возвращалась постепенно.

– Девушка… Истинная. Она была со мной, когда напали разбойники… – в голосе Феоктиста Игнатьевича слышалась самая настоящая скорбь. Впрочем, мне не следовало обольщаться. Вряд ли он переживал обо мне. Скорее, просто опасался драконьего гнева.

– Она здесь, – сказал принц и сделал шаг в сторону. Он вообще был парень немногословный.

Феоктист Игнатьевич поднял глаза и увидел меня. На его лице отразилась такое облегчение, что стало даже как-то тепло на душе. Хоть кто-то рад меня видеть. Не то что этот дракон, который так и стоит ко мне спиной.