Невеста проклятого дракона

В замке нас уже ждали. Около комнаты принца собралась целая толпа: маг, предводители воинских отрядов, начальник охраны. – Все вопросы потом! – объявил Эрдар. Он отыскал глазами Азаира и, поймав его вопрошающий взгляд, кивнул. Тот понял все правильно и поднял глаза кверху, словно вознося хвалу небесам. – Прошу вас рассчитать ближайший подходящий день для свадьбы, – обратился к нему принц. – И оповестите народ о помолвке. Он взял меня за руку, и мы вместе вошли в его комнату, захлопнув за собой дверь. Теперь нам уже ничего не могло помешать насладиться друг другом. Мне казалось, что я настолько полна счастьем, что вот-вот лопну, или улечу к потолку, как воздушный шарик. Подумать только, я выхожу замуж за самого настоящего принца. Моего, любимого, единственного. Я почувствовала его руки у себя на талии и растворилась в ощущении блаженства. Последнее, что я помню, это сумасшедший страстный поцелуй и доносящийся с улицы крик: – Слушайте все! Принц Эрдар обрел свою истинную невесту и намерен сочетаться с ней браком. Все, что было дальше, запомнилось мне, как единое ликование. Ликовал народ на улице, ликовало мое тело, сгорая от нежности в объятиях любимого, ликовала душа. Так хорошо мне не было еще никогда.

Эрдар, ни слова не говоря, стащил ее со стола, и заставил встать на колени. Нельзя не признать, она была хороша. Золотые пряди водопадом рассыпались по плечам, стекая до самого пола. Щеки раскраснелись, глаза затуманились от возбуждения, а губы были пухленькими и влажными, словно она только что наелась вишневого мороженого. Эрдару, видно, тоже понравилось. Он ослабил шнуровку и выпустил на свободу напряженный член, который качнулся перед девичьим носом. Красавица судорожно сглотнула, глядя на него расширившимися глазами, и обхватила нежным ртом. Эрдар втянул в себя воздух и зажмурился. Невеста сначала робко, потом смелее принялась ласкать тонкими пальчиками покрытый набухшими венами ствол, скользить по нему губами, заглатывая и выпуская наружу, постанывая от удовольствия. Принц вплел руку в ее волосы, придерживая и направляя, и золотистые пряди, соскользнув по зефирным плечикам, скрыли бесстыдную картинку. Видно было только, как двигается ее голова, да слышались женское попискивание и мужское тяжелое короткое дыхание. – Хватит… – хрипло скомандовал Эрдар. Подняв девчонку, он повернул ее спиной к себе и нагнул над столом, на ходу задирая подол. Та покорно склонилась, распластавшись голой грудью по столешнице, заваленной бумагами и свитками. До красноты стиснув нежные девичьи бедра, Эрдар резко подался вперед, до упора входя бесстыдно подставленное лоно. Красавица вскрикнула, стиснув в кулачках исписанные листки бумаги, и застонала от удовольствия. Немного помедлив, он запрокинул голову и продолжил жестко вбиваться в податливое тело невесты. Какое-то время в тишине кабинета слышались лишь протяжные женские стоны, хриплое прерывистое дыхание и пошлепывание плоти о плоть. Сначала размеренное. Потом все быстрее, быстрее, пока, наконец, не раздались одновременно торжествующий рык Эрдара и гортанный крик девицы. Кончив, принц равнодушно отошел, пряча в штаны поникший член. Красотка осталась обессиленно полулежать на столе с задранной юбкой. На бедрах проступали красные пятна от тискавших ее рук, изрядно потрудившееся припухшее лоно подрагивало. «Это всего лишь кошмар», – повторяла я, страдая от того, что по-прежнему не могу ни сделать что-нибудь, ни даже зажмуриться как следует, потому что даже сквозь сомкнутые веки все видела. Несмотря на то, что я пыталась убедить саму себя, что все это закончится, стоит мне проснуться, было очень больно. Ревность грызла с такой силой, что причиняла почти физическую боль. Зачем, вот зачем она ему? Судя по небрежности, с которой он с ней обращается, и по презрению, проступающему на лице, более не искаженном гримасой вожделения, – красотка ему не очень-то и нравится.

Первое, что увидела, проснувшись – нарисованные драконьи бои. Надо мной опять был потолок комнаты принца. Даже смотреть не требовалось, чтобы понять, кто лежит со мной рядом. Я в отчаянии застонала, тут же рядом раздался веселый кашель. Простыл, что ли? – Доброе утро, – сказал почти над ухом голос, в котором явно слышался смех. Не простыл. – Хм… Простите, а кто это вас в этот рукав затолкал? – Доброе утро, – демонстративно зевнула я и, повернув голову, от неожиданности тоже хихикнула. Эрдар лежал на кровати полностью одетый, разве что без сапог. Рубашка, штаны и даже что-то вроде камзола. Упаковался. – Что б вы понимали… – важно сказала я. Почему-то было ужасно весело. – Это последний писк драконьей моды. Называется «Платье целомудрия». – Что там кусать, оно ж как дикобраз все в пуговицах, – огорчился мой дракон. – Из зубов замучаешься выколупывать. Я мстительно прищурилась и развернулась к нему лицом. Что-то внезапно хрустнуло, по бедру расползлась прореха. – Ой… – Эрдар показал пальцем на дыру, – у вас там что-то вылупилось… И опять весело закашлял. – Хм… Вы простыли, – заботливо протянула я. – А все потому, что без сапог спите… Мы переглянулись и весело расхохотались, упав на подушки. Хр-р-р… Ткань разъехалась у меня на плече. Я испуганно прикрыла оголившуюся кожу. Хр-р-р… Хр-р-р… Появлялись одна за другой дырищи на груди, животе, под мышками. Платье лопалось как попкорн на сковородке, прорехи множились… Мамочки… Да оно прямо на мне разваливается… Эрдар приподнялся и, подперев ладонью голову, с интересом наблюдал за процессом. В синих глазах плясали черти с вилами. – Платье целомудрия? Мощно придумано, – одобрительно кивнул он, – Еще никогда женщины передо мной с такой скоростью не раздевались… Гадское платье! Одни лохмотья остались. Сколько лет оно в том шкафу висело? Черт меня дернул его надеть! Зато все пуговицы на месте и воротник, как ошейник, фиг сорвешь. Рук на все дыры не хватало, я в панике заметалась по постели, стараясь натянуть на себя одеяло, на котором вольготно разлегся принц. – Пустите… – прошипела я. – Вы замерзли? – вкрадчиво произнес Эрдар, и не подумав приподнять свой зад. – Это потому что вы без сапог. Хотите я вам свои дам? Я сердито обернулась и вздрогнула, наткнувшись на горящий взгляд принца. Синие глаза потемнели, как море в бурю. В них не было больше смеха, лишь жар