Глава 3

Николь

Несколько минут я сидела, не шевелясь. В доме повисла тягучая тишина, лишь один раз хлопнула невидимая мне дверь. Потерла запястье, едва уловимо пахнущее мятой, покрутила ладонью. Надо же, совсем не болит. Провела по розоватому следу от недавнего пореза. Выходит, у него не было цели навредить, всего лишь проверить, насколько тщательно выполняет это тело его приказы? Моё тело. Я невольно погладила себя по животу, дотронулась до груди, запустила пальцы в волосы. Огляделась в поисках зеркала. В просторной комнате было много интересного: пятнистая шкура на полу, рога на деревянной стене, странные инструменты на крюках, отдаленно похожие на музыкальные, пара небольших картин в рамках. Скамьи, комоды, сундуки. Плетеное кресло с наброшенным поверх пушистым пледом. Все простое, но доброе и уютное. Печь, переходящая в каменную стену, от которой шло ровное тепло. И ни малейшего признака зеркала.

За окном зашумел дождь.

Я вздрогнула, спохватившись, бросилась к ящику и стала торопливо разбирать одежду, переложенную хрустящей полупрозрачной бумагой. Все было странное, незнакомое. Память, все еще робко стоящая за порогом, подсказывала, что подобные наряды я вижу впервые. Хищные, с кожаными вставками, с ремнями и петлями, с металлическими шипами и кольцами. Даже не верилось, что это женская одежда – такую впору носить воинам.

Неуместными были среди них лишь три вещи: длинная кружевная сорочка, странный халат из прохладного на ощупь шелка и платье. Нежное, искристое, словно собранное из миллиарда холодных звезд. Было в нем что-то торжественное, словно такое платье надевают раз в жизни. Я перебрала наряды и с досадой выяснила, что среди вещей нет нижнего белья. Да и сами они казались чужими, огрызались на меня, посмевшую к ним прикоснуться. Но выбора не было. Похоже, сорочка с халатом – единственное, что сейчас возможно надеть.

Когда я завязывала узлом на талии широченный вышитый пояс с тяжелыми кистями, дверь отворилась, и вошел он в насквозь промокшей одежде.

Хмуро поглядывая на меня, мужчина стянул через голову мокрую рубаху и промокнул блестящую от воды кожу полотенцем. Остро ощущая, что ему не нравится мой выбор, я закусила губу и невольно опустила голову. Он, ни слова не говоря, подошел к ящику, сам перебрал всё, что там было и, шумно выдохнув, вышел из комнаты. Громко хлопнула дверь. Он вернулся через минуту и протянул мне сверток одежды.

– Всё новое, – бросил он и, подхватив свои мокрые вещи, покинул комнату, оставляя после себя пряный запах мужского тела. В полумраке комнаты я успела разглядеть, как перекатываются мышцы под смуглой блестящей от воды кожей.

Густо краснея, первым делом увидела серые мужские трусы, похожие на шорты. Нательную рубашку из тонкого материала и штаны. Все вещи были на завязках, поэтому разницу в размерах я легко устранила, затянув потуже тесемки. Подвернула рукава и штанины. Вспомнила, что среди женских вещей была кожаная безрукавка, нашла ее и надела поверх чудаковатого костюма. Жесткая, приталенная, с вытачками, она добавила нотку веселой абсурдности. Но мне было уютно в этих вещах. Лучше безразмерные штаны, держащиеся на мне лишь благодаря тонкой тесемке, чем те кожаные, жесткие, из первого набора. Мягкая ткань приятно льнула к коже, обволакивала складками, даря мне уют спрятанного тела. Моего тела?

Довольно одернув край жилетки, я вышла из комнаты.

За дверью оказалась широкая терраса с огромными окнами по двум стенам. Поймав глазами фигуру мужчины, стоявшего у огромного деревянного стола, я невольно выпалила:

– Так лучше?

И сама поморщилась от детского вызова, прозвучавшего в голосе. Мужчина развернулся и усмехнулся:

– То были костюм для шлюхи и кимоно для посещения храма Бога-Воина. Так что, да, так лучше.

Я смутилась: да уж, мой выбор оказался кошмарным.

– Я Джантар. Подходи, будешь мне помогать, – он качнул головой в сторону стола, заваленного едой.

Поежилась и подошла. Он передал мне нож и махнул рукой на корзинку со свежими овощами. Я не могла отделаться от ощущения, что за мной наблюдают, и не просто из праздного любопытства, а именно оценивая каждое моё движение. Джан-тар. Я несколько раз про себя произнесла чудное имя. Джантар. Он ведь нарочно не сказал, что именно делать с овощами. Стоял, колдовал над мясом и поглядывал, прищурившись на меня. Ух, как неловко.

Я заправила пряди за уши. Пусть смотрит.

– Всё нужно нарезать?

Он улыбнулся уголком рта и кивнул. Я оценила гору овощей и насторожилась – будут гости? На столе красноречиво лежали свежие буханки хлеба, пара голов сыра. Много разного и незнакомого – но всё намекало на толпу едоков. Меня охватила паника. Я понимала, что совершенно не готова к новым людям. А вдруг они тоже станут приказывать мне?

«Руки вверх».

Перед глазами предательски возникла картинка, как Джантар жадно разглядывает меня голую, выставленную напоказ по его слову. Я не была слепой и видела, как хищно прищурились его глаза. А если они захотят не только разглядывать? Паника поднималась по позвоночнику и обхватывала горло, мешая дышать. Я облокотилась на стол, от нехватки воздуха перед глазами заплясали мушки. Не сразу разглядела, как возник перед лицом стакан воды.

– Ну же, выпей.

Зубы стучали о стекло, и вода потекла по моему подбородку. Я боялась поднимать на него глаза. Захотелось вернуться в ту комнату с серым лучом из окна. Слишком много мыслей. На миг мне стало жутко, а потом я вспомнила биение пустоты длиною в вечность и закусила губу. Я не имею права раскисать. Негнущимися пальцами снова взяла нож и принялась методично нарезать овощи. Я живая. Точка.

Резала и часто-часто моргала, чтобы смахивать настойчивую радужную пелену с ресниц. Сил на разговоры и вопросы просто не было. Мои руки вдруг накрыла его тяжелая ладонь. Замерла в замешательстве, плечом ощущая тепло его тела.

– Чего ты боишься? – выдохнул он мне в ухо.

– Приказов, – голос предательски дрогнул.

– Обещаю, что больше так не поступлю с тобой. Только в самых исключительных ситуациях.

– Каких?

– Узнаем, – от его тихого голоса, полного непонятного предупреждения, у меня встали дыбом волосы на затылке.

– А другие – те, которые придут? – я, наконец, осмелилась поднять глаза. Джантар стоял очень близко. Заметила, как он вздрогнул, поймав мой взгляд.

– Это тело слушается только меня.

– Почему?

– Потому что оно принадлежит мне.

– А я? Я теперь тоже принадлежу тебе? Что ты сделаешь со мной?

Джантар убрал ладонь с моих рук и сделал шаг назад.

– Ты под моей защитой – это всё, что тебе пока нужно знать.

Быть под защитой единственного человека, который властен надо мной? Он всерьез думает, что меня это успокоит? Я продолжила упрямо резать овощи, молясь, чтобы он оказался не извращенцем.

– Ты ведь ничего не помнишь?

Я мотнула отрицательно головой.

– Николь, я должен был убедиться, что передо мной не псих с извращенной логикой и не убийца. Боль и страх лучше прочего вытаскивают наружу истинную сущность.

Я слушала его и кивала. Сама догадалась, что это была проверка. Но мне, правда, стало чуть легче от его слов. В них не было зла или жестокости.

– Ты действуешь неосознанно, рефлекторно. Твой крайне неудачный выбор одежды говорит о том, что ты не из наших краев. Ты не умеешь обращаться с кинжалом. Боишься боли, не умеешь бить. Удивилась обычной мелитной мази и тому, как быстро зажил порез. Смущаешься своего и чужого тела. Но разговариваешь на равных. Хотя и боишься меня. Я могу и дальше перечислять свои наблюдения, но скажи мне, Николь, ты свое имя вспомнила, потому что я приказал?

– Да, – прошептала неуверенно.

– Как думаешь, узнать, откуда ты, – исключительный случай?

– Наверно, – еще более растерянно ответила я.

– Николь, ответь мне, откуда ты? Приказ.

Ничего внутри не отозвалось. Не буду скрывать, я надеялась, что робкая память послушается его приказа и вернется ко мне. Но она лишь издалека грустно покачала головой. Не время? Ну же, ведь по глазам Джантара вижу, как ему важен этот ответ. Хоть что-нибудь. Я потерла лоб ладонью. Память лишь бросает мне издалека ассоциации, и новые слова, когда я над ними не задумываюсь. Игра в поддавки.

– А где я сейчас?

– Гоанк Поднебесный.

Я мотнула головой и пожала плечами, показывая, что мне эти слова ни о чем не говорят.

– Тенгоку, так называется этот мир.

И снова ничего не отозвалось внутри.

– У меня нет ответов, – призналась я.

– Раз пришло имя, то и остальные воспоминания вернуться. Подождем.

– А это важно?

– Мне нет.

Он подхватил решетку с мясом и отнес ее к камину, где, то и дело, вспыхивали красными огоньками тлеющие угли. Я украдкой разглядывала мощную спину и бритый затылок Джантара. Красивые перекаты мышц, подтянутая фигура, потемневшая от солнца кожа. Закусила губу. Он прав, меня смущает вид обнаженного тела.

С трудом отведя взгляд, я отыскала на полке большую миску, сложила в нее овощи, нарезанные красивыми ровными кубиками. Не задумываясь, отрезала кусок сыра от головки на столе и мелко-мелко нашинковала. Добавила к овощам и аккуратно перемешала. Эх, орешки бы еще и оливковое масло.

Повернулась к Джантару, чтобы попросить, и наткнулась на его настороженный взгляд. К черту, не хочу ничего объяснять. Повернулась к полкам, щедро уставленным разными банками, стеклянными, керамическими и жестяными. Сама найду. Салат – первое дело, которое я делаю в этой жизни. Хочу его доделать так, как интуиция вела.

Орехи обнаружились почти сразу, а жаль. Мне понравилось исследовать банки и вдыхать незнакомые пряные или терпкие ароматы. От некоторых становилось тепло на душе. Горсть орехов помяла сначала в руках, а потом раздавила плоской стороной ножа. Признаться, я не была уверена, что это именно орехи, вкус удивительный – нечто среднее между миндалем и кешью. Сладковатый и тягуче-душистый. Но была уверена, что он будет уместен в салате. Уже не обращая внимания на окружающий мир, я также беспардонно исследовала шкафы и полки, пока не нашла бутылки с чем-то похожим на масло. Капнула себе на ладонь и слизнула. Ох, как вкусно! Даже лучше, чем наше оливковое масло. Сполоснула руки под краном, потом налила себе в ладонь щедро масла, посыпала солью и начала перемешивать руками салат. Мягко и нежно. Словно поглаживая. Так как учила меня бабушка. Бабушка… От осознания, что это вернулся еще один осколок памяти, у меня защипало в глазах. Не переставая перемешивать аккуратно масляными руками салат в миске, я с улыбкой грелась пришедшим воспоминанием. Ни лица, ни имени, лишь образ и то, как она учила меня готовить. Вкладывать в еду свою нежность. Я снова налила в ладонь масло и добавила щепотку соли. И снова опустила руки в миску, мягко смешивая овощи, лепестки сыра и крошки орехов.

А потом самое сладкое – облизать пальцы. Добрый получился салат, я сполна ощутила руками. Слизывая остатки соленого масла, я повернулась к Джантару. И снова споткнулась о его тяжелый потемневший взгляд.

Кажется, я снова сделала что-то не так.

Он криво улыбнулся, а потом начал доставать тарелки и стаканы. Вытирая руки полотенцем, я подсчитала количество приборов. Шесть.

– Хочешь вина?

Я кивнула. Да, меня всю трясет от страха. Но задавать вопросы еще страшнее. Я словно перед ящиком Пандоры. Тот, кто придумал, что известное зло лучше неизвестного, просто не был в моей ситуации. Прямо сейчас не было объективных причин для страха. Лишь сомнения и фантазии. Теплый уютный дом, сдержанный красивый мужчина, обещавший мне защиту, вкусная еда. Успокаивающий дождь за окном и тепло от потрескивающего огня. Будущего еще нет. Потому что нет ни вопросов, ни ответов. Но стоит мне узнать, что за мир вокруг меня, и я не смогу делать вид, будто все хорошо. Не может ведь быть хорошо, когда ты в чужом мире, без всего. Даже без памяти. Лучше ощущать себя босой в деревянном доме, чем в целом мире. Господи, пусть его обещанная защита существует не только на словах.

Я приняла бокал с темно-красным вином. Не прозвучало никаких тостов. Мы оба молча сделали по глотку.

Игра в нормальность.

Отставив бокал, я спокойно принялась нарезать сыр, хлеб. Аккуратно, согревая теплом ладони прохладный сдобный бок. Нежно поглаживая пальцами ребристую поверхность сыра. Рядом Джантар, все еще нервируя меня обнаженным торсом, раскладывал незнакомые закуски. Некоторые я без стеснения попробовала. Какие-то мне показались вкусными, а какие-то злыми. Какой смысл смущаться, когда я делаю все не так? Помогая в подготовке стола к приезду неизвестных гостей, я хорошо ощущала разницу наших культур. Но мы, словно деликатные танцоры, не мешали друг другу, позволяя традициям смешиваться. Ни за что не признаюсь, что через тревогу и страх за будущее внутри зрело чувство благодарности за эти минуты, наполненные уютом.

Совсем стемнело. По террасе плыл насыщенный аромат жареного на углях мяса. Джантар достал свечи и расставил их, зажигая. Не знаю, за что пил он, а я мысленно произносила тост за свой первый день здесь. Близилась ночь. Стол был готов, и я забралась с ногами в кресло, качая в руках бокал вина, третий по счету. В голове зрела хмельная смелость.

– Для чего тебе женское тело?

Джантар обернулся, недоуменно подняв одну бровь.

– Ты сказал, что это тело принадлежит тебе. Зачем тебе женское тело?

– Чтобы трахать, – его циничные слова за мгновение разрушили ощущение уюта. Хорошего понемногу?

Мой взгляд запутался в волосках на его мускулистой груди. Как же дико осознавать, что он обнимал своими огромными руками это тело и входил в него. В моё тело. Мой мозг тотчас нарисовал вполне отчетливые картинки. Бокал в руках тихонько задрожал. А если он не захочет что-то менять? Что, если мое появление ничего не изменит?

«– А это важно?

– Мне нет».

Он стянул с веревки рубашку, давно высохшую от тепла камина, и надел. Мы оба молчали. Я боялась задавать следующие вопросы, вертевшиеся у меня на кончике языка. Не готова еще к новым циничным ответам. Пусть хоть еще немного продлится эта игра в нормальность. Почти равнодушно сделала глоток вина, словно и не было его бесстыдного ответа на мой прямой вопрос. Близилась ночь, я и так все узнаю.

За окном сверкнула вспышка. Молния? Я по привычке стала отсчитывать секунды, но гром так и не прокатился над домом. Джантар подобрался, глянул на дверь и подошел ко мне.

– Ты умеешь молчать и не задавать лишних вопросов. Сейчас самое время продолжать в том же духе. Поняла?

Я кивнула, понимая, что прибыли гости.