Интрапсихические изменения

Как уже упоминалось, на подсознание можно воздействовать позитивно. Общение с таким психотерапевтом, как Эриксон, который оптимистичен и настроен на личностный рост человека, может само по себе являться позитивным воздействием. Использование «обучающих историй» усиливает, дополняет и направляет это позитивное воздействие. Рассказывая истории, Эриксон добавляет новые данные, вызывает новые чувства и предлагает переживание нового опыта. Они раскрывают пациенту, который в течение многих лет боролся с ограниченным взглядом на жизнь, укорененным в чувстве вины, философию Эриксона, полную благосклонности и торжества жизни. И такой подход откликается у пациента на многих уровнях, включая бессознательный. Он может быть применен к пациенту как в бодрствующем состоянии, так и в гипнотическом. И пациент обнаруживает, что ему не нужно полагаться только на свои собственные устоявшиеся циклические паттерны мышления. Ему не нужно обходиться своей ограниченной философией и ментальными установками. Отчасти посредством этих историй он начинает осознавать новые возможности, которые он волен принять или отвергнуть как на сознательном, так и на бессознательном уровне.

Иногда пациент отождествляет себя с персонажем истории или с самим Эриксоном – мастером, который способен успешно справляться с трудными задачами. И тогда он может испытать чувство удовлетворения достигнутым результатом. Это чувство позволяет ему подходить к ситуации с бо́льшим чувством уверенности. Это можно проиллюстрировать на примере лечения сексуальных проблем, таких как преждевременная эякуляция. Когда пациент в состоянии гипнотического транса переживает наслаждение половым актом, психотерапевт добавляет к его воспоминаниям ощущение успеха и ожидание успеха и в будущем.

Разумеется, не все обучающие истории Эриксона и, конечно же, не все части его историй имеют цель привнести позитивный вклад в бессознательное. Некоторые из них служат для того, чтобы пробудить и привести к осознанию апатии, «застревания» или потери самоидентичности. Затем слушатель должен задействовать свои собственные бессознательные ресурсы, чтобы улучшить ситуацию. Или он может найти эмоциональную и интеллектуальную поддержку в какой-либо из других историй Эриксона.

Одна-единственная запомнившаяся фраза из рассказа Эриксона может изменить восприятие целого дня. Однажды это случилось со мной, когда я шел по лугу. Внезапно в моей голове всплыла фраза: «А ты знаешь, что каждая травинка имеет свой оттенок зеленого?» И я присмотрелся к траве повнимательнее. Это было правдой! Остаток дня мои глаза видели мир не так, как обычно.

Многие из рассказов Эриксона включают в себя взаимодействия между людьми и даже манипуляции между ними. Из этого можно сделать вывод, что он учит людей манипулировать другими. Однако это отнюдь не является целью рассказов или их результатом, который прежде всего состоит во внутренних изменениях. Многие, слышавшие эти истории, обнаруживают, что начинают действовать с большей свободой и более творчески. Очевидно, что это происходит в результате некоторых интрапсихических изменений. Мы можем лучше понять эти изменения, если посмотрим на истории и их персонажей как на репрезентацию внутренних психических структур. Например, родители в рассказах могут олицетворять собой направляющую силу, источники любви и поддержки или же иррационального руководства. Чаще всего они олицетворяют собой основы иррациональной принуждающей силы. Ребенок в рассказе может представлять собой образ нашего внутреннего ребенка – неопытного, стремящегося научиться, но не знающего как, спонтанного, но невежественного, с ограниченным набором поведений и реакций. Когда читатель отождествляет себя с ребенком, он, скорее всего, чувствует надежду, когда слышит, как ребенок преодолевает препятствия на пути к своему развитию и свободе.

Ряд интрапсихических изменений может быть результатом процесса «репарентинга»^[4], или «переродительства». Эриксон использовал эту концепцию в более широком смысле, чем Джеки Ли Шифф в своей книге «Транзактный анализ при лечении психозов»^[5]. Эриксон применил этот термин к своему методу замены прежних родительских установок новыми идеями, которые он вкладывал с помощью постгипнотических внушений.

Они могли сопровождаться фразой, которую Эриксон часто включал в свои гипнотические внушения: «И мой голос будет с вами, где бы вы ни находились». Эта фраза позволяла ему поддерживать контакт с пациентом в трансе, независимо от глубины регрессии пациента, а также служила сигналом к постгипнотическим внушениям. Еще одна фраза, которую он использовал: «Вы увидите вспышку цвета». Впоследствии, даже спустя долгое время после терапевтического сеанса, когда пациент видел вспышку цвета, он, вероятно, реагировал на другие постгипнотические внушения, данные в сочетании с этим внушением.

Они могли включать в себя предписания и точки зрения, которые затем будут услышаны (часто сказанные голосом Эриксона) как голос интроецированного^[6] родителя или суперэго. Интроекция голоса терапевта может использоваться в любой психотерапии, но наиболее часто она употребляется, когда пациент находится в гипнотическом трансе. Одно из возможных объяснений этому феномену дал американский психиатр Лоуренс Кьюби на заседании Американской психоаналитической ассоциации. Доктор Кьюби заметил, что в гипнотическом трансе различие между гипнотизером и субъектом исчезает. Затем субъект слышит голос гипнотизера, как будто он исходит из его собственной головы – как его собственный внутренний голос. То же самое можно сказать и об Эриксоне. Его голос становится вашим голосом и будет сопровождать вас, где бы вы ни были.

Очевидно, что наилучший способ донести всю полноту воздействия этих историй – передать их посредством видеозаписи или по крайней мере аудиозаписи. Тогда можно было бы лучше понять всю важность изменений в голосе Эриксона, пауз, положения тела и невербальных сигналов. К сожалению, видеокассет в настоящее время довольно мало, а качество большинства аудиозаписей оставляет желать лучшего. На самом деле одним из преимуществ печатного воспроизведения историй является их доступность для изучения и анализа.

Интерпретация терапевтических методов Эриксона

Клинические отчеты Эриксона изобилуют просто магическими исцелениями, и некоторые люди, ознакомившись с ними, не верят, что такое возможно. Другие считают, что эти отчеты вымышлены – интересно написаны и представлены, но тем не менее вымышлены. Из личного наблюдения за Эриксоном и его работой с пациентами я могу точно сказать, что по меньшей мере некоторые из таких отчетов выдумкой не являются. На самом деле я считаю, что все они являются вполне правдивыми и были отредактированы только ради более читаемой и, возможно, более драматичной презентации по сравнению с большинством клинических отчетов. Некоторые из тех, кто верит, что Эриксон произвел реальные и значительные изменения в пациентах, студентах и терапевтах, утверждают, что эти результаты, вероятно, были получены вследствие какой-то особой харизмы Эриксона, которой просто невозможно обучить другого терапевта. Однако в последнее время предпринимаются попытки изучить способы его общения с более аналитической точки зрения.

В своей книге «Терапия испытанием: Необычные способы менять поведение» Джей Хейли подчеркивает стратегический аспект психотерапии. Он определяет стратегическую терапию как терапию, где «клиницист инициирует то, что происходит во время терапии, и разрабатывает особый подход к каждой проблеме». Хейли отмечает, что Эриксон общается с пациентами не только с помощью метафор, но и «работает внутри метафоры, чтобы вызвать изменения». Он отмечает, что Эриксон избегает интерпретаций и что он чувствовал, что «типичные интерпретации-“озарения” бессознательных коммуникаций являются абсурдно редукционистскими, как если бы пьесу Шекспира пытались выразить в одном предложении». Хейли также подчеркнул, что к основным чертам эриксоновской терапии можно отнести «поощрение сопротивления», «предложение худшей альтернативы», «поощрение реакции посредством ее фрустрации», «посев идей», «усиление девиации» и «назначение симптома».

Бендлер и Гриндер с их «нейролингвистическим» подходом весьма скрупулезно изучили особенности коммуникации Эриксона. Они отметили, например, его склонность определенным образом отмечать те внушения, которые он мог вставлять в свою историю. Такое внушение могло, например, быть выделено паузой, изменением положения тела или тона голоса. Иногда перед отмечаемым внушением называлось имя пациента.

Эрнест Росси в своих книгах «Гипнотические реальности» и «Гипнотерапия» разбил гипнотические индукции Эриксона и косвенные формы внушения на пять стадий: (1) фиксация внимания, (2) депотенциация^[7] привычных стереотипов и систем убеждений, (3) бессознательный поиск, (4) бессознательный процесс и (5) гипнотическая реакция. Каждая последующая стадия вытекает из предыдущей. Росси и его соавтор, сам Эриксон, обозначили это как «утилитарный подход к гипнотерапии».

В этих книгах, а также в работах Вацлавика «Язык изменений» и «Изменения»^[8] обсуждается тезис о том, что коммуникация Эриксона – правополушарная, о чем говорит его тенденция иметь дело прежде всего с первичными процессами, архаичным языком, эмоциями, пространством и формой (то есть образами).

Джеффри Зейг в своей книге «Обучающий семинар с Милтоном Эриксоном» перечисляет некоторые преимущества использования анекдотов или забавных историй в психотерапии: (1) анекдоты не опасны; (2) они увлекают; (3) они культивируют независимость: человек должен понять смысл рассказанного, а затем прийти к самоинициированному выводу или действию; (4) их можно использовать для обхода естественного сопротивления изменениям; (5) анекдоты можно использовать для контроля взаимоотношений; 6) анекдоты формируют подвижность; (7) они могут привести в замешательство и способствовать гипнотической отзывчивости; и (8) анекдоты служат маркерами в памяти – они делают «представленную идею более запоминающейся».

Применение обучающих историй в психотерапии

Одним из наиболее важных и полезных подходов Эриксона можно назвать «чтение мыслей». Внимательно наблюдая за пациентом и отражая его поведение и реакции, Эриксон рождает у пациента ощущение, что тот читает его мысли, а значит, действительно знает его. Такое «знание» рождает очень доверительные отношения. «Раппорт»^[9], который является обязательным во всех видах психотерапии, во время гипнотической терапии, по-видимому, формируется быстрее, чем в других ее формах. (В этой связи интересно, что первым, кто использовал термин «раппорт» в сочетании с психотерапией, был немецкий врач Антон Месмер, вошедший в историю как «отец-основатель» гипноза.) Большинство терапевтов, независимо от их школы, согласятся с тем, что этот раппорт в отношениях врач – пациент является основным по значимости. Прочные терапевтические отношения дают пациенту ощущение понимания, безопасности и защищенности. Имея такую поддержку, он может с большей уверенностью и с большей готовностью рискнуть и пуститься в исследование как своего внутреннего, так и внешнего мира.

Тип «знания», о котором здесь идет речь, весьма отличается от обычного способа, которым психоаналитик узнает про своего пациента. На самом деле Эриксону не нужно было получать много информации о прошлом пациента или даже о его симптоматике. Есть определенная доля правды в предположении, что его знание было интуитивным, но только если мы примем во внимание тот факт, что интуиция Эриксона базировалась на годах тщательной и кропотливой тренировки в наблюдательности. Его наблюдения касались не только таких простых вещей, как движения тела, дыхание и частота пульса (видимая жилка на шее), но и реакций пациента, когда он слушал рассказы. Например, если пациент в какой-то момент истории напрягался, это служило ключом к тому, что затронут какой-то важный момент. Эриксон мог затем использовать другую историю или развить ту же самую таким образом, чтобы повысить реактивность пациента. Таким образом, рассказы носят не только терапевтический, но и диагностический характер.

Обучающие истории всегда использовались и должны использоваться в сочетании с другими принципами эриксоновской терапии. Эти принципы были изложены Хейли и другими и включают в себя: назначение симптома, использование сопротивления и рефрейминг^[10]. Часто рекомендуются также активные действия и даже испытания. Изменение происходит в результате взаимодействия между этими видами активности и внутрипсихическими сдвигами, в контексте близких и доверительных отношений между врачом и пациентом.