Отзывы на книги автора «Милорад Павич»

...No, you can't go back to Constantinople
(c)

Полная противоположность от прочитанного до это Пелевина — смысл остался в тумане, но зато стиль волшебный. Язык завораживает как при колдовстве. Хочется смотреть в рот рассказчику и слушать, слушать, не переставая. Какие-то просто стихи в прозе — чудесные метафоры, образы, аллегории. Текст очень афористичен, лаконичен, но при этом изобилует словесными кружевами и завитушками.

---
Эта повесть — гимн символизму. Впрочем, что ещё ожидать от повести где каждая из двадцати двух глав иллюстрирует ключ к соответствующей карте Таро? Остаётся только гадать, что же имел в виду автор.

Объясняя в послесловии смысл Таро, автор подчеркивает, что важна не только раскрывшаяся карта, но и то как она легла. Сторона, которой она повернута может полностью перевернуть и её значение. Так же и сам текст, где автор будто бы перетасовал словарь и из нескольких вслепую раскрытых слов составил свои чарующие предложения, полные тайных (для меня) смыслов.

Наверное, не будет ошибкой сказать, что повесть написана в жанре магического реализма (или магического символизма, если такое есть). Но в отличие от Маркеса или, и того хуже, Курниавана, мистика здесь вполне элегантная и не только не отталкивает, но даже наоборот.

Согласно Павичу, в жизни есть поколения победителей и побежденных. Дети поколения побежденных становятся победителями, поскольку им нужно рано повзрослеть и отомстить, тогда как дети поколения победителей становятся поколением побежденных, поскольку они всегда в тени своих отцов. И вот жизни двух поколений двух больших семей — сербы Обуичи и австрийцы Тенецкие тесно переплетены. Слишком тесно. Они пытаются убить друг друга на поле брани и влюбляются за его пределами. Но кто же из них будет победителем, а кто побежденным? Как ляжет карта.

Не могу утверждать наверняка, но похоже, что это книга о любви (запретной, невозможной, неосознанной, роковой, кровосмесительной и много ещё какой), о ненависти, о войне, о судьбе, о таких разных, но всегда сложных отношениях между родителями и детьми.

Автор утверждает, что читать главы можно в любом порядке, выбирая следующую как карту из колоды. Ну, не знаю. По-моему, там совершенно четкий конец и было бы нелепо окажись он вначале или посередине. Разве что перетасовать только первые или средние главы? В общем, для меня чтение этого произведения уже стало экспериментом, и читать его ещё кельтским крестом или большой триадой уже не тянет.

Ключи Таро я раскрывал с помощью Сергея Чонишвили, что было, как всегда, великолепно.

Странное такое произведение. Поначалу думала - ерунда. Но ерунда затягивающая. С интересными мыслями. Красиво написанная. Это если не брать возможность раскинуть карты и читать главы не по порядку, а согласно выпавшим комбинациям. Я попробовала. Результат тот же. От перестановки слагаемых сумма не меняется.

А если еще взять аудиокнигу, начитанную Чонишвили, то играться можно бесконечно, меняя главы в произвольном порядке. Кто сказал, что у книги должен быть смысл, а у писателя иная цель кроме экспериментов с формой. Ведь если брать содержание – все уже написано до нас. Не зря Малевич свою картину закрасил черным. В литературе та же проблема. Новую тему найти крайне сложно.

Чувствуется стилизация под старину. Я бы отнесла книгу к готике, но скорее всего Павич имел в качестве образца для подражания что-то еще. Точно пусть критики определяют. Работать со словом автор определенно умеет. Смысл ускользает, как вода сквозь пальцы, но сюжет все равно удерживает внимание читателя.

Отважные сербы – герои романа. Одни воюют за французов, другие - за австрийцев. И не в личных разборках дело, а в том, почему они не отстаивают интересы родной страны, добиваясь славы и почестей в чужих краях.

Поколение победителей и побежденных. Их сыновья и дочери. Какими они вырастут? Как отразиться на детях победа или поражение отцов? История, предыстория, последствия. Игра для двоих. Автор и читатель, мужчина и женщина, отцы и дети, общежители и индивидуалисты. Мечты и давние долги. Тайна, тяжелая как камень и ее носитель. Предсказания и их воплощения. Война вечно юного человечества и любовь, лишающая мудрости.

Приходилось встречать такое явление - книги писали по мотивам песен. А вот чтобы по мотивам карт - впервые. Интересно. Необычно. Увлекательно. Отличный стиль. Не стану делать вид, что все поняла, но читать мне определенно понравилось.

Удивительно прекрасна эта книга. Она хороша и для тех, кто Павича читал раньше, и для тех, кто, как я, только открывает его для себя.
Это сборник эссе - о Белграде, о Сербии, о литературе и о самом авторе, о том, как он видит себя в этом мире и о том, каким он видит мир вокруг. Это такой небольшой сборник, где можно найти что-то свое, по душе, по сердцу.
В первом эссе я пожалела, что не прочла все это раньше, до моей поездки в Белград, где я бродила по крепости, о которой столько слов, по улочкам, которые так нежно любит Павич. Я читала и вспоминала, и снова воскресала та прекрасная атмосфера небольшой, но гордой столицы, потрепанной всеми, кто только дотянулся. Города, битого не единожды, но всегда поднимавшегося с колен.
Вообще, его восхищение и любовь к родине настолько безграничны, что нельзя не проникнуться, нельзя не почувствовать и не понять.
Во втором и дальше - что я не знала раньше Павича как писателя. Он умный, нестандартный, сильный, и я обязательно изучу его позже и подробнее. Потому что совершенно очевидно - тут нельзя пройти мимо, слишком стоящие рассуждения. Тут плохо быть не может.
Поэтому я вернусь к этому писателю, как вернусь и в город, чтобы снова оказаться на берегу Дуная и Савы. И снова ощутить этот теплый ветер.

Читатель находит в книгах то, чего не может найти в ином месте, а не то, что писатель внес в роман.

Читать Павича - истинное наслаждение для любителей причудливой, нелинейной прозы, непохожей ни на что другое. И я весьма благодарна smereka за знакомство с этим чудесным автором, состоявшееся в рамках моего флэшмоба-2011. Читать его приходится медленно, дозированно, так как слишком многое нужно "переварить", как-то уложить в сознании... Вот уж прав автор - здесь можно отыскать много такого, чего не найдёшь в других книгах! Единственно - причудливо-аномальное поведение вещей и явлений природы несколько напомнило прозу Маркеса, только замешанную не на латиноамериканской, а на сербской реальности.
Павич очень точно говорит о своём произведении - роман-крссворд. Как настоящий хороший кроссворд, он вмещает немалый смысл в небольшой объём, петляет, перескакивает с вопроса на вопрос, возвращается по своим следам, заставляет думать и вспоминать, искать дополнительные источники, догадываться о верном решении посредством пересечения смысловых линий, радоваться новым открытиям - порой настолько лежавшим на поверхности, что даже досадно, как раньше не догадался... В романе бессмысленно цепляться за сюжет - он здесь совсем не опора, а скорее некая общая тематика этого кроссворда, не более.
Павич потрясающе пользуется возможностями слова; не припомню, чтоб в последнее время мне приходилось встречать столь объёмный, сочный, многогранный, меткий и точный стиль и язык изложения. Перефразируя автора, можно сказать, что для столь красивой прозы уже даже не столь важна красота самой излагаемой истории! Вполне достаточно его восхитительных метафор и сравнений, начав цитировать которые, трудно остановиться:

Полузакрытые глаза музыканта были похожи на треснувший грецкий орех

В свои шестнадцать лет он тянулся так, точно черпал из тарелки дни и ночи вместо похлебки.

с прозрачными глазами, напоминающими медузу, проглотившую рыбу

Большой желтый зуб, торчавший посредине подобно рогу, рассекал на две части каждое слово, вырывавшееся у него изо рта, однако потом, снаружи, эти части отыскивали друг друга и спешили соединиться, пусть как попало

Есть у него очень неожиданные любимые образы, - как, например, образ человеческих волос, наполняющий текст в самых разнообразных вариациях. Это бороды, концы которых держат в зубах плывущие воины, распущенные волосы девушки, застрявшие в дверце машины, стрижка во дворе монастыря при помощи надетого на голову горшка, длинные волосы, попавшие в чарку с вином, разрезанная и скреплённая прядью волос печать, кончик косы в зубах у любимой женщины, продажа волос из-за нищеты... Причудливые кусочки мозаики, щедро рассыпанные по страницам загадочного и прекрасного романа.
И напоследок - о личных, восхитивших меня "открытиях". Вот вам известно, что означает имя Атоса? Почему цвет глаз называется карим? Отчего Дмитрий Солунский зовётся именно так? Каким поразительным способом лисы в природе избавляются от блох? Хотите узнать? Читайте роман Павича.

Я понял, что поэт – если только он хочет быть настоящим поэтом – должен творить мифы, а не рассуждения. (Платон "Федон")

Павич – настоящий поэт, хотя он пишет прозой, но мифы создает качественные и глобальные. В его неповторимую мифологию погружаешься с головой, она течет сквозь тебя бесконечным потоком, в ней все важно и все излишне, мелочи обретают масштаб Вселенной, а какие-то значимые вещи сводятся к шутке. Величайший мистик, эзотерик, сновидец и сноведец Милорад Павич должен бы быть мне – читателю, выбравшему путь чистого рационализма, не верящему ни в какие-то высшие силы и смыслы, ни в вещие сны, ни в сверхъестественные связи между людьми – абсолютно чуждым, не понимаемым и не принимаемым. Однако Павич в очередной раз меня околдовал, набросил сеть намеков и смыслов, удивил точными образами, глубокими метафорами, выверенной формой подачи.

Основу книги составляет хазарская полемика – событие, вряд ли имевшее место в реальности. Представляет собой спор христианского философа, арабского толкователя корана и еврейского раввина. По результатам дискуссии хазарский каган выбрал веру. По христианским источникам – христианство, мусульманским – ислам, еврейским – иудаизм, независимым – никакую и все сразу, вместе с уже существующей хазарской религией. Вокруг этого небольшого эпизода происходит множество самых разных событий, люди из X, XVII и XX века оказываются тонко связаны друг с другом во снах и наяву (именно в такой последовательности, сны важнее). Читатель вовлечен не меньше, именно он незримо присутствует и при дворе Кагана и принцессы Атех, он видит как умирают люди от отравленных страниц первого издания Хазарского словаря, он просыпается с золотым ключом во рту.

Хазарский словарь, являясь хитрой паутиной связей, все же остается настоящим словарем, он состоит из отдельных статей, и читать его автор предлагает в любой последовательности. Но чем больше статей прочитываешь, тем все больше складывается общая картинка, пока не превратится в сияющий узор, далеко не во всем понятный, но невыразимо прекрасный.

Впрочем, Павич утверждает, что некий порядок прочтения имеется и только тот, кто сумеет в правильном порядке прочесть все части книги, сможет заново воссоздать мир. Если предположить, что любой читатель первым прочитает предисловие автора, а последним Заключительные замечания, то остается 46 статей словаря, включая два приложения. Несложный математический расчет показывает, что в этом случае книгу можно прочитать приблизительно 5 * 10 ^ 57 (пять умножить на десять в пятьдесят седьмой степени) способами. Между прочим, количество атомов составляющее нашу планету на несколько порядков меньше – всего лишь 10 в 50 степени. Может тогда это и правда про «воссоздать мир»?

Книга очень многослойная, в одной из статей утверждается, что каждое слово в священной книге мусульман можно истолковать восьмью способами:

Буквальное значение и духовный смысл; смысл строки, меняющей смысл предыдущей, и смысл строки, меняющей смысл следующей; смысл сокровенный и духовный; частное и общее.

То же самое можно сказать и про сам роман Павича, там можно найти много значений в области религии, искусства, истории, отношений между людьми. Книга документальна и псевдодокументальна, выдуманные библиографические источники соседствуют с реальными, исторические факты перемешаны с изощренными фантазиями. Читатель сам должен вычленить смысл или просто насладиться слогом.

Известной особенностью книги является то, что существуют две версии словаря – мужская и женская, отличающиеся одним абзацем. Павич в заключении говорит, что мужчина и женщина должны встретиться и сравнить свои версии, что должно стать началом чего-то большого между ними. К сожалению, у меня на примете нет ни одной женщины, что захотела бы разделить со мной чтение Павича. Потому я, конечно, не удержался и заглянул в женскую версию по прочтении мужской. Выводить какие-то глобальные различия между полами на основе этих абзацев я бы воздержался, но вот одна фраза, присутствующая только в женской версии, меня зацепила:

Я поняла, что тот читатель, который возвращается из океана своих чувств, принципиально отличается от того, кто совсем недавно в этот океан вошел.

Хазарский словарь – книга в том числе и о чувствах. Читая книгу, тоже погружаешься в океан чувств. Вот дочитал я книгу, и не понятно, вернулся я из океана или остался в нем. Пусть время покажет.

Ничто не меняется в течении времени, а мир если и преображается, то не с годами, а сам в себе и в пространстве одновременно, принимая бесчисленное количество форм и обличий, перемешивая их, как карты, и задавая прошлое одних в качестве уроков будущему или настоящему других.

Ты слишком мудр в разговоре со мной. А я смотрю на плывущие облака, которые исчезают за горой, и узнаю в них собственные мысли, уходящие безвозвратно. Из них иногда капают слёзы, но в те недолгие промежутки времени, когда облака расходятся, я вижу между ними немного чистого неба с твоим лицом на дне, и только тогда ничего не мешает мне видеть тебя таким, каким ты есть.

Гениально. Воистину, нужно быть гениальным человеком, чтобы писать такие книги.

Вообще, говоря о Павиче, сразу же нужно сказать, что его воспритяие снов чрезвычайно близко моему, и когда я читаю его, то как будто погружаюсь в свои собственные переживания утром, когда стараюсь понять, что означает ночное видение.

С другой же стороны, принцесса Атех, попав в мои сновидения, возможно бы, нервно курила свой кальян в сторонке, попутно выдувая зелёные колечки дыма, и те бы жили своей особой жизнью, правая половинка колечка стремительно жила бы будущим, а левая отставала по времени и существовала прошлым, и в тот момент, когда забредший ко мне ловец сна мог увидеть колечко в целом, он мог бы увидеть свою смерть, ибо смерть реальна, когда прошлое и будущее сталкиваются, давя собой настоящее. Тогда можно сказать, что только этот дар Атех и есть настоящим, смерть, которая приходит из сна и является финалом еженощных маленьких репетиций умираний. А умирание во сне по Павичу согласно хазарской легенде множит ловцов снов.

Особый респект Павичу за три взгляда на хазарскую полемику: христианский, мусульманский и еврейский. Каждый источник настаивает на своей версии одного и того же события - отречения хазарским каганом по совету принцессы Атех от своей религии в пользу христианства ли, мусульманства ли, иудейства ли.

В конце концов, на самом деле паззл складывается в единую картину, но смысл так и остаётся неуловимы, как будто во сне, когда ты пытаешь нагнать кого-то, а догоняя, понимаешь, что самая главная погоня ещё впереди.
Буду продолжать рефлексировать по поводу.

А, может быть, создам свою Книгу Соли, кто знает.

Чем выше мы поднимаемся наверх, к небу - сквозь ветры и дожди - к Богу, тем глубже должны наши корни уходить в мрак, грязь и подземные воды, вниз, к аду.

Говорят, что свет в доме нельзя тушить ровно в полночь. Это нужно сделать чуть раньше или чуть позже. Так и с рассказом. Его нельзя заканчивать там, где того ждет читатель, а – чуть раньше или чуть позже. Предчувствие – это металл, из которого можно выковать монету.

Даже не знаю, как так получилось, но факт остается фактом: любимый и проверенный временем автор в этот раз не попал со мной в одну волну. И я честно не понимаю, в чем дело. Есть мой любимый фирменный язык Павича, от которого во мне просыпается подремывающий в основное время филолог и получает массу удовольствия, едва ли не выписывая все подряд в цитаты. Есть его легкоузнаваемый оригинальный стиль. Есть, так пришедшиеся мне по душе в предыдущих книгах, игры с языком, когда роман становится больше чем просто линейным текстом. В общем, все есть, а магии нет((

И как итог этого, читать мне, каюсь, местами было откровенно скучно. Сначала я грешила на излишек религиозной тематики, к которой я не испытываю большого интереса, а потому вся эта эпопея с путешествием главного героя к Святой Горе меня не заинтриговала от слова "совсем". Но этому посвящена только треть романа, дальше же история переключается совсем на другое, гораздо более увлекательное, но... Но интереснее мне не стало. Хотя, казалось бы, все составляющие для этого есть: любовь, измены, ревность, преступления, трагедии, необычные женщины и их удивительные судьбы. Вполне допускаю, что книга попала ко мне в руки не в то время, так что, может, когда-нибудь я еще вернусь к ней и попробую проникнуться и формой, и содержанием, но пока так, оценку слегка вытянула за былые заслуги, меньше четверки ему просто рука не поднялась поставить...

Цитата:

В сердце не существует пространства, в душе не существует времени.

Впечатление:

Эта книга из книги, нашла ее пока читала другое произведение и мимо этого названия я пройти не могла, уж больно завораживающее.

И я ни капли не пожалела, что ее прочитала. Само произведение небольшое, не нагруженное и каждый открывающийся ящик я ждала в предвкушении. Автор превратил обычный ящик в целый мир человеческой души, наполненный историями, переживаниями и жизнью.

В общем, моя рекомендация для чтения.

Читать/ не читать: читать

Книга погружает нас в мир мистики и символизма, где каждая глава — самостоятельная история, фрагмент жизни, который, тем не менее, в конце складывается в цельную картину. Книга - буквально найденный старинный ящик, полный писем, заметок и артефактов, каждый из которых раскрывает кусочек истины о прошлом, будущем и нашем воображении.

В итоге это - настоящий лабиринт символов и метафор, заставляя читателя почувствовать себя археологом, исследующим смысловые слои. Здесь нет прямолинейного сюжета — вместо этого автор даёт нам шанс блуждать по книге, размышляя о значении каждого элемента. (Я уже набросала рецензию, когда начала выписывать цитаты и листая вновь книгу увидела то, что изначально проморгала.)

Сюжет строится вокруг героини, которую можно воспринимать как воплощение Лилит (ГГ Лили) — демоническую фигуру, наделённую сильной волей и независимостью. Рядом с ней противопоставлена её "сестра" — условная Ева (и по в книге имени Ева), архетипическая фигура, которая символизирует покорность и мягкость. Примечательно и то, что у Лили муж Адам (символизм), от которого она уходит под слова продавца:

Остановись! Остановись! Не входи и не выходи! Берегись трехспальной кровати! Ничего от тебя и ничего в тебе...

Если бы не пролистала книгу после прочтения, то и не увидела, потому что образы в конце книги уже имеют прямое значение:

- Эта кровать на три персоны. Третья персона всегда ее покидает.
- Как так?
- Очень просто. Когда женщина забеременеет, из ее кровати исчезает муж. Когда ребенок подрастет, он покидает постель, и в нее возвращается муж или приходит любовник. Если постель покинет жена, туда вселяется любовница. И так далее...

Две сестры ведут своеобразный внутренний диалог, и героиня, под влиянием жизненных событий и сложных чувств, постепенно проходит путь от "Лилит" к "Еве", принимая человеческую уязвимость, учась любить и прощать.

Символизм книги усиливается через многозначные образы, такие как "общение с водой" героя Тимофея, будто утонувшего в собственных миражах и лишившегося связи с реальностью. Каждый ящик, каждое письмо и каждый рассказ в книге — это новый отрезок пути, отделённый от других и в то же время связанный с ними. Этот мир, полный мистических намёков, где фантастика переплетается с абсурдом, рисует картину нашего существования, как будто отражённую в волшебном зеркале. Здесь мы можем найти всё, что ищем, но также можем легко заблудиться.

Автор словно подсказывает: каждый найдёт в книге свой смысл, но чтобы не утонуть в символах, поможет "Гомологон человеческой души" — статья Драгини Рамадански, включённая в финал книги. Эта статья объясняет основные философские идеи и символику произведения, давая ключ к его пониманию.

Полтора года назад прочитав поразившую моё воображение Последнюю любовь в Константинополе автора, теперь раз за разом тщетно пытаюсь найти среди его книг что-то подобное и раз за разом-же попытки оказываются тщетными. Что-то нравится, что-то оставляет равнодушным абсолютно, вот как сейчас.

Кто хоть единожды читал его произведения, тот уже никогда не забудет и ни с чем не спутает удивительный мир романов серба Милорада Павича , его очаровательное умение играть словами и образами, когда обычный мир предстает чуточку нереальным, малость фантастическим, но при этом невероятно притягательным. Его словесные обороты порой хочется буквально смаковать и перекатывать на языке, тексты растаскивать на цитаты, настолько они порой мудры, оригинальны или наталкивают на дальнейшее размышление. Разве это не прекрасно и так ли уж мало, чтобы влюбиться в необычную и нестандартную красоту порой ?

Здесь вроде бы всё из богатого арсенала автора присутствует: интересная тема, к тому-же обыгрывающая библейские сюжеты, да и вообще предполагающая взгляд автора на возможность и обоснованность существования у каждого живущего помимо телесного тела другого, проще говоря "души", способной не только к реинкарнации, но и ко всему, что проповедуют многие основные религии: умирает физическое тело человека, душа бессмертна и способна видеть и слышать оставшихся на земле родных и близких, и даже особым образом, не видимым глазу, поддерживать связь (например, приходить во снах и говорить с теми, кого любил. Т.е. ничто не исчезает насовсем), стилистические находки, так разительно отличающие его от других авторов, смешение реальности и выдумки, настоящего, прошлого и будущего.
Начало романа очень узнаваемо для тех, кто хоть раз читал Милорада Павича : загадки, звонок из потустороннего мира словно это само собой разумеющееся и дальнейшая реконструкция предшествующих событий, в которых будут даже реально существовавшие личности.

Но именно легкой игры слов и образов , так любимой и лелеемой мной у автора, не хватило. Показались лишними нагромождения сюжетных линий, некоторые вообще канули в лету , хотя объем всего произведения и небольшой, и слишком уж явный итог всего происходящего, предполагаемый изначально, не позволил в очередной раз насладиться творчеством серба и закономерным послевкусием от его необычных романов. Поэтому нейтральная оценка.