Глава 2

Проснулась я от того, что слышались шорохи, что-то двигали, раздавались посторонние мужские голоса. Я лежала в своей кровати, в своей квартире. Честно скажу, совсем не помню, как здесь очутилась. Как умудрилась добровольно войти и даже улечься спать. Выходить из комнаты мне было страшно. Я не знаю, что там, за дверью, происходит, но думаю, жизнь сейчас ко мне повернулась еще один раз задом и я уже не являюсь ее хозяйкой. Недолго я лежала и придумывала себе оправдания того, что уснула и ничего не помню. Дверь комнаты приоткрылась, и в узкую щель увидела, как чьи-то глаза уставились на меня. Как только пара глаз заметила, что я не сплю, дверь тут же распахнулась широко, и в комнату вошел Геныч.

– Доброе утро, красавица, хотя уже обед. Выспалась?

– Выспалась, простите, я совсем не помню, как я здесь оказалась. Но точно дверь не взламывала и сама не заходила сюда.

Он стоял, оперевшись об косяк, и улыбался. Вчерашний зэк выглядел сегодня совсем иначе. Когда он успел так перевоплотиться, для меня было загадкой. Лицо гладко побрито, в глазах не было сегодня хищного взгляда, светло-зеленые глаза от улыбки слегка прищурились. Вчерашняя сутулость стала менее заметной, он даже ростом стал выше. Джинсы на нем были те же, а футболка надета свежая, белого цвета, с черной надписью на груди «BOSS».

По-хозяйски вошел в комнату, уселся сбоку кровати и произнес:

– Давай снова познакомимся, вчера я был уставший, злой. И тоже мало что помню.

Глаза его говорили, что все хорошо он помнит, но возражать я не стала.

– Меня Ася зовут, мой отец, кажется, вам проиграл в карты нашу с ним квартиру и меня в придачу. Хотя я думаю, ничего вы не забыли, а просто прикидываетесь, вот только зачем – пока не знаю.

Он заулыбался во весь рот, обнажив свои желтые зубы. Потом ответил:

– А ты еще и честная? Можешь Геной меня называть.

– Вы мне в отцы годитесь, так что мне не сложно называть Геннадием Валерьевичем.

– Ладно, называй как хочешь.

– Как-то странно сегодня слышать от вас такие поблажки. С чего бы это, можно узнать?

– Скоро узнаешь, а сейчас вставай, быстро иди поешь – и поедем в Магадан.

– Зачем в Магадан? – но в голове сразу мелькнуло, что поедем к отцу на свидание.

– Сама встанешь или тебя опять на руках понести?

– Так говорите, как будто вы меня уже носили.

– Ты и правда не помнишь? Как обвила мою шею и прижалась ко мне ночью?

– Ночью я по вашей милости мерзла на ступеньках в подъезде.

– Так сама хотела уйти, это был твой выбор, а вот к утру подобрела, я вышел в подъезд, ты спала на ступеньках, потряс тебя за плечо, ты обвила мою шею и прижалась ко мне. Я думал, ты передумала уходить.

– Я была сонная, тем более мне было холодно, а вы воспользовались этим. Поэтому я не помню, как здесь очутилась.

– Это был опять твой выбор, и нечего мне говорить, что я воспользовался, я тебя на аркане в дом не тащил. И заметь, пальцем тебя не тронул.

– Спасибо вам, дядя Гена.

– Какой я тебе дядя Гена, проспала мозги, что ли, буду не против Геннадия Валерьевича, но не дядя Гена, поняла? – сердито произнес он.

– Поняла, извините.

– Так встаешь или я тебя сам подниму?

– Встаю, вы только выйдите из комнаты, пожалуйста?

– Ты одетая, я тебя не раздевал, так что не стесняйся.

– Спасибо, что не раздели, – приподняв одеяло, я убедилась, что была полностью одета, как вчера. И вылезла из кровати.

– Давай быстро приводи себя в порядок и иди ешь, у тебя на все полчаса. Жду тебя внизу, – и он вышел из квартиры, я же, выйдя из комнаты, открыла рот – в квартире было пусто.

Только в кухне все было как прежде. На столе стояла тарелка с шашлыком и зеленью, разодранные свежие лепешки, сок апельсиновый. Мне кажется, я догадалась, откуда все это. У нас в поселке была одна шашлычная, сама я там никогда не была, но часто проходила мимо, когда ходила в детский садик на работу, запахи с шашлычной доносились неимоверные. А вот в те времена, когда я жила у тети Аллы и когда она неожиданно возвращалась из командировки, она часто оттуда заказывала шашлык, шаурму, гутабы, и к нам приносили самую вкусную еду на всем белом свете, мне тогда всегда так казалось. После того как тетю Аллу посадили, я такой еды больше не ела. Поэтому немедля я села за стол и стала есть. Откуда я знаю, когда я еще поем так вкусно. Тем более сваренного вчера плова не было, даже старенького, облезлого казана не осталось. Как будто Геныч его по пьяни вчера проглотил вместе с содержимым.

Документы свои я не нашла, в доме было пусто, искать их было и негде. Поэтому в эту минуту я надеялась на чудо, просто больше как вроде и не на что было надеяться. Бежать тоже было не к кому, и я медленно спустилась вниз, где должен был ждать меня Геныч. У подъезда стоял черный джип, почти как у тети Аллы, только новее. За рулем сидел сам Геныч. Увидев меня, он вышел из машины:

– Опаздываешь, я ведь сказал полчаса. Садись в машину, – приказал он.

– Я опоздала всего на пять минут, и зачем я должна ехать в Магадан? Где мои документы? Зачем вы вытащили всю мебель из квартиры?

Он, подталкивая меня, усадил в машину. Сел за руль, и мы поехали.

– Неделю поживем в Магадане, – не смотря на меня, сказал он.

– Ну так живите себе на здоровье, при чем тут я? Мне дома хорошо.

– Ася, я понимаю, ты еще слишком молодая, тебе шуры-муры всякие нужны, романтика, но я уже вырос из того возраста. Поэтому сразу скажу: выгнать тебя с хаты мне совесть не позволяет, тем более я вижу, ты хорошая девушка. Насильно взять тебя я тоже не хочу, я не насильник. У тебя есть время до Магадана хорошо подумать. То, что я вчера предложил, остается в силе. Принуждать ни к чему не стану. Все на добровольном доверии. Пока ты спала, я навел справки, ты в поселке словно и не живешь. Тебя после смерти матери никто к себе не подпускает, у тебя нет даже ухажеров и никогда их не было. Зато все кому не лень лапают тебя, удивляюсь, как за это время тебя еще не изнасиловали. Или все же на личном фронте у тебя все отлично и ты опытная, просто никто об этом не знает?

Я молчала, помотала головой и не стала отвечать. А что ответить? «Как на личном?» На личном, вообще-то, никак, я ни разу не целовалась, потому что очень боюсь парней. Я имею представление, на что они способны. Сколько было за мою одинокую жизнь этих лап, сколько попыток изнасиловать, я даже уже и назвать не смогу. Но какое-то необъяснимое чудо меня спасало от этой беды в самый последний момент. Алевтина Ивановна после очередной попытки нападения на меня однажды сказала:

– У каждого человека есть свой ангел-хранитель, видно, он тебя и уберег от этой беды.

В тот момент я представила маму этим ангелом, ведь кто, как не она, является моим хранителем.

Всю дорогу мы ехали молча. В голове одна мысль сменяла другую, я не знала, что мне делать, что ответить.

Дорожные знаки подсказывали, что до Магадана осталось совсем недолго, я заговорила первая:

– В моей короткой жизни меня столько раз предавали, что верить я разучилась.

– Я тебя очень хорошо понимаю, заставить верить мне я не могу. Тебе просто остается довериться. И я постараюсь сделать тебя счастливой.

– Меня правда отец проиграл в карты?

– Проиграл, его никто не заставлял, это правда.

– Раз вы говорите, что поживем в Магадане, значит, у вас есть где жить, зачем вам моя квартира?

– Прости, Ася, не могу тебе все рассказать, скажем, для работы нужно, – с улыбкой ответил он.

Я опять замолчала, потому как на глаза навернулись слезы, в моей голове никак не укладывался тот факт, что мой родной отец поставил меня на кон в картах.

В данный момент я жила с зияющей дырой в душе, бессильная и растерянная. Леденящий ужас от происходящего и страх за каждый последующей день охватывал меня. Что будет дальше? Чего мне ожидать, если родной отец так поступил.

Машина остановилась на обочине, Геныч повернулся ко мне и ласковым голосом сказал:

– Ася, просто верь мне, я тебя не обижу и никому не дам в обиду.

– Зачем вам жена, если вы бандит? – сквозь слезы задала вопрос.

– Наступает такое время, когда каждый человек задумывается о семье, вот и я увидел тебя и захотел семью.

– А до этого момента не хотели?

– Хотел, но времени не было заводить семейство.

– А теперь и время есть, и даже кандидатура в жены появилась, да?

– Ну, в общем, да, – коротко ответил он.

Помнила его хищный взгляд и опасный вид вчера. И сейчас я не понимала, что могло такое случиться за ночь и что произошло в его голове, но он был сегодня само спокойствие и очарование. Часто улыбался, в голосе слышались нежные и заботливые тона. Я даже расслабилась.

– А за что вы сидели в тюрьме?

– По ошибке, – он опять улыбнулся.

– А по виду и не скажешь, что по ошибке. Интересно, а сколько по ошибке вам пришлось отсидеть?

– Четыре месяца.

– Четыре месяца? Не верю! – чуть не прокричала я в ответ.

– Ты можешь мне не верить, но в этот раз я сидел четыре месяца. Да, у меня есть судимость, но с тем прошлым я в завязке.

– Уж простите великодушно, но мне мало в это верится, я хоть и наивная, но не совсем дурочка, раз вы в нашем поселке решили для работы обзавестись квартирой, играя в карты, то это незаконно, а значит, с законом вы не дружите до сих пор.

– Ха-ха, – рассмеялся громко он. – Может, когда-нибудь я посвящу тебя в рабочие дела, а пока у нас нет времени, решай, ты со мной или…

Я не дала договорить, перебив его, задала свой вопрос:

– А если «или», вы мне отдадите мои документы и немного денег в долг?

Он отогнул над своей головой зеркало, вытащил оттуда мои документы и кинул мне на колени.

– Держи свои документы и говори, где тебя высадить, – потом достал из кармана своих джинсов 100 долларов и швырнул поверх документов. – Надеюсь, это больше, чем твоя зарплата уборщицы.

– Спасибо, – я открыла дверь машины и вышла из нее. Потом спросила: – А как я верну вам ваши деньги?

– Считай, что я тебе заплатил за вчерашний ужин. Кстати, мы еще не доехали до города, я довезу, если хочешь, если нет, то остановка впереди.

Наверно, вы меня сейчас осудите, скажете, продалась за доллары. Нет, я не продалась, но честно скажу, меня подкупил тот факт, что он отдал мне документы и по идее отпустил на все четыре стороны, теперь я, кажется, поверила вчерашнему зэку, что он говорит правду.

Я снова села в машину.

– Говори, куда тебя довезти?

– Вы же сами знаете, что меня никто не ждет, город я не знаю, поэтому я с вами.

Он улыбнулся и ответил:

– Ты не пожалеешь, девочка, обещаю.

И машина тронулась, унося меня в новую жизнь.

Через день по приезде в город он милым голосом заявил, что мы идем подавать заявление в загс.

– Так быстро? Вы мне даже не дадите время привыкнуть к тому, что вы есть теперь в моей жизни?

– У тебя, моя красавица, вся жизнь впереди привыкать ко мне.

– Но-о…

Он перебил меня:

– Что «но», Асенька? Я же не молодой, у меня каждый день, каждая минута как подарок. И потом ты ведь сама согласилась, тогда чего тянуть?

– Просто все это так неожиданно, и если честно, мне страшно.

– Не бойся, все у нас будет хорошо.

И мы подали заявление в загс, наверно, он заплатил деньги, и положенный месяц ожидания регистрации сократился до одной недели.

Мы остались в Магадане, и всю эту неделю я действительно прожила, как он и обещал, каталась как сыр в масле. Откуда он взял столько денег, я не знаю. Откуда появилась дорогущая машина, тоже осталось загадкой. Все, что нужно было для девушек, Геныч не скупился и все мне купил. Бывший зэк и вправду носил меня все эти дни на руках. Он мне даже стал нравиться.

И вот настал день нашей регистрации.

На мне было красивое платье, не совсем как у невесты, но тоже белое. Волосы сама уложила плойкой в прическу, конечно, как сумела, но получилось очень даже неплохо. Немного подкрасила глаза и губы.

Никогда не считала себя красавицей, но сегодня я нравилась себе. Рассматривая себя в зеркало, призналась, что очень похожа на маму. Темно-каштановые густые волосы и ярко-синие глаза, овальное лицо и фарфоровая кожа практически без румянца – все это я унаследовала от нее. Только своим высоким ростом я пошла в отца. Геннадий был немного ниже меня, и поэтому туфли-лодочки мы выбрали без каблуков.

В здание загса я входила с дрожью во всем теле. Я и не догадывалась, что это был знак.

Свидетелями на нашей свадьбе стали два бритоголовых зэка, подъехавшие на такси. Один из них, видимо, был мозгом для груды мышц, и они здорово дополняли друг друга.